, режиссер Бернд Айхингер

№9, сентябрь
Инна Ткаченко

"Девица Розмари" (Das Madchen Rosemarie)

Авторы сценария Бернд Айхингер, Уве Вильгельм
Режиссер Бернд Айхингер
Оператор Гернот Ролл
Художники Харальд Турцер, Томас Фройденталь
Композитор Норберт Шнайдер
В ролях: Нина Хосс, Хайнер Лаутербах, Тиль Швайгер, Матье Каррер
Constantin Films, Atlas International
Германия
1996

"Девица Розмари"

Фильм Бернда Айхингера "Девица Розмари", тихо вышедший у нас под беспроигрышно-эффектным названием "Любовники Розмари", можно было бы вполне не заметить в колоссальном потоке нового зарубежного кино. Более того, есть подозрение, что современное кино Германии у нас на родине вообще легко не заметить. И вовсе не потому, что все оккупировано американца- ми -- ими везде все оккупировано. А в связи с тем, что немецкое кино традиционно нелюбимо русским прокатом. К тому же, если это не Фасбиндер, не Вендерс, не Херцог и не Шлендорф, то даже опытные критики вряд ли обратят внимание на новый немецкий фильм. О "Девице Розмари" заговорили в связи с прошлогодним показом на Сочинском международном кинофестивале. В Сочи по традиции принято смотреть все, так как плохого туда не привезут. Поэтому упомянутые критики по доброй воле отправились смотреть мелодраму режиссера-дебютанта, о котором в нашей профессиональной среде никто никогда не слыхал, даже фестивальные туристы. Между тем оказалось, что с 1975 года он является отнюдь не последним в Европе кинопродюсером. В списке фильмов, выпущенных Айхингером, значатся "Ложное движение" Вендерса, "Сильный Фердинанд" Клюге, "Имя розы" Анно, "Цементный сад" Биркина и два последних фильма Билли Аугуста. Если бы это знать, то заранее можно было придумать образ продвинутого продюсера-автора, отстажировавшегося на съемочных площадках мастеров и решившего внести свою лепту в развитие нового немецкого киноязыка. Но Бернд Айхингер оказался не так прост, как думалось. Видимо, регулярное общение с авторами убедило его в том, что пора подумать и о публике, и о международной кассе по принципу "если не я, то опять они".

На первый взгляд "Девица Розмари" -- фильм до неправдоподобия заурядный. В нем как бы нет ничего примечательного, он выглядит как бы сущей жанровой безделицей: все правильно, и в то же время вроде бы все можно доделать, переделать, поменять местами, а что-то и совсем отрезать. Но это только "как бы" и только "на первый взгляд". На самом же деле фильм Айхингера тем и примечателен, что скроен простенько, да не каждый поймет -- как. Это такая простота, что служит в современном кино универсальным лекалом, пренебрежение которым чревато, а модификация -- престижна. Если задаться целью найти в нашем современном кино такого рода "средний" фильм, то поиски однозначно увенчаются неудачей. Здесь пословица про русского и немца работает наоборот -- "что немцу хорошо, то русскому -- смерть". Само слово "средний" у нас звучит обидно, это деликатный синоним к слову "плохой". Наверное, все-таки потому, что средних русских в России не бывало и нет до сих пор -- при всем обилии образовательных и сословных уровней нет у нас уравновешенных граждан, уютно устраивающихся у телеэкранов после обильного ужина. Грубо обобщая картину русского характера, надо признать, что одним такая плюшевая радость вообще на хрен сдалась, другие и хотели бы, да умище некуда девать. То же и кинематографисты (плоть от плоти народа) -- режиссер "со способностями" пуще неволи боится прослыть ремесленником именно потому, что средним в Доме кино самое место в буфете среди сильно пьющей халявы. Ремесленник, говорящий "зато народ меня любит", не верит в это сам -- во-первых, где он видел этот народ за последние десять лет, во-вторых, что ему народ, если коллеги не уважают. Поэтому и зрители, и кинематографисты, несмотря на гипотетическую ностальгию по русскому кино, которым они когда-то вроде бы гордились, охотнее всего смотрят и обсуждают иностранное, которое вообще не про нашу честь, а значит, всем подойдет. Во всяком случае, плохое иностранное кино русского человека не обидит, а к хорошему у нас за последние годы выработался здоровый иммунитет в виде утешительного заключения "нам бы их деньги".

В Германии "Девица Розмари", снятая на кинопленку, но для телевизионной серии "Немецкая классика", пользовалась огромным успехом, и его причины вполне очевидны. Это реальная история легкомысленной авантюристки Розмари Нитрибитт, застреленной при загадочных обстоятельствах, еще сорок лет назад взволновавшая нацию. Фильм Рольфа Тиле "Девица Розмари", снятый по материалам этого дела в 1958-м, стал одним из хитов послевоенного немецкого кино и до сих пор продается на видео и демонстрируется по ТВ. Сама история Розмари и фильм Тиле вроде бы открыли новую тему для общественного обсуждения (в противовес истлевшей антифашистской) -- о непреходящей безнравственности буржуазного общества, снизу доверху населенного Журденами и Тартюфами. Одноименная картина Айхингера с ходу получила определение "римейк". Однако о римейке в киноведческом понимании вопроса здесь нет и речи. Новая "Девица Розмари" -- не более чем вторая экранизация знаменитого немецкого сюжета, прекрасно стилизованная под шик 50-х (героиня а-ля Монро, "Мерседес SL" как символ роскоши, механический рояль и модная парча). В фильме все говорит о том, что режиссера Айхингера интересует детективная история девицы Розмари, а не когда-то знаменитый фильм Тиле. Более того, он ни на йоту не пытается осовременить свой рассказ или придать ему метафорическое вневременное значение.

Сюжет этой реальной мелодрамы в лучших традициях жанра назидателен, сентиментален и кровав, что, видимо, и делает историю интересной спустя сорок лет. Сирота Розмари Нитрибитт (Нина Хосс) воспитывается в исправительном доме, а затем -- в семье приемных родителей. Повзрослев, эта жертва второй мировой войны становится весьма привлекательной особой и решает использовать sex-appeal -- свое единственное и явное достоинство -- в корыстных целях. Как и всякой девице сомнительного происхождения, Розмари хочется богатства и светской славы: "Я люблю только деньги и секс". И как всякая нетрудолюбивая девица, она попадает в ложную ситуацию с первым попавшимся богачом Хартоком (Хайнер Лаутербах), которого она по глупости принимает за принца. Стремясь самостоятельно пробить себе дорогу в высший свет и -- одновре- менно -- к руке и сердцу Хартока, Розмари становится шикарной проституткой на службе у высокопоставленного французского шантажиста Фрибера (Матье Каррер). Ясно, что при таком раскладе печальный финал запрограммирован. И правда, столпы общества убивают глупую Розмари, ставшую свидетельницей их жалких мужских откровений, которые она послушно записывает на магнитную пленку для Фрибера.

Режиссер Бернд Айхингер выступает как неплохой профессионал, усвоивший равно уроки Фасбиндера и создателей "мыльных опер". Фасбиндер научил его лепить истории героев, объединенных общей ненавистью и друг к другу, и к обществу, которое их породило. Сериалы заставляют Айхингера вспомнить о том, что зрителю необходимы положительные герои, и он дарит им антипода порочной Розмари -- правильную аристократку Кристин, невесту Хартока. С художественной точки зрения, аптечная взвешенность "Девицы Розмари" делает фильм вторичным и похожим на все проходные мелодрамы в западноевропейском кино. Но его идейный посыл, тем не менее, привлекателен чрезвычайно. Ведь мораль фильма вовсе не в том, что проституткой быть нехорошо, а буржуазия есть гниль мира (как у Тиле). Мораль новой "Девицы Розмари" даже несколько аморальна -- ведь Бернд Айхингер говорит о том, что в этом мире допустимо быть проституткой, нельзя быть при этом сентиментальной дурой. А его Розмари, бесповоротно свихнувшаяся на любви к деньгам, представляет собой тип законченной универсальной дурочки, актуальный и в 50-е, и в 90-е. Она глупа и безвкусна настолько, что свою мечту о сказочном королевстве без труда находит в мире некрасивых пожилых бюргеров, давно потерявших надежду привлечь внимание хоть сколько-нибудь привлекательных женщин своего круга. Главный фетиш Розмари -- не приличествующий мелодраме плюшевый мишка, а вульгарные клеенчатые босоножки "под золото" на диких каблуках. В них Розмари покидает детдом, где ее вполне обыденно лишил невинности надзиратель. Их она надевает для первого выхода в свет. Босоножки в мусорной корзине новой квартирки символизируют отказ от прошлых потрясений. Босоножки, со слезами извлеченные из мусорной корзины, ставят Розмари окончательный диагноз -- проститутка по жизни (то есть товар, вещь, не более).

Несмотря на то что секс и отношение к сексу лежат в основе сюжета "Девицы Розмари", в фильме нет ничего эротического. Вне зависимости от того, какие посты занимают в немецкой иерархии любовники Розмари, в фильме не появляется ничего классово значимого. Айхингер намеренно низводит все любовные приключения своей героини до ничем не привлекательной бытовухи, ему действительно удается показать, что за проституткой подглядывать неинтересно, а сочувствовать ее переживаниям -- дурной тон. Его совершенно не интересует ее гипотетическая наивность или декларативная сексапильность. Между Розмари и ее убогими босоножками Айхингер ставит знак равенства, давая понять всем, кто захочет посмотреть его фильм, что мир не нуждается ни в фантазиях падших Золушек, ни в поэтизации их греха. Это мужской мир, и развивается он вне зависимости от интимных слабостей крупных магнатов. Каждому из тех мужчин, чей кошелек попыталась использовать глупая мечтательница Розмари, не составляло труда потратить на ее наряды необременительную сумму -- это обычная для западного мужского сознания коллизия. И она никак не влияет на судьбы тяжелой промышленности. Так же как усилия Полы Джонс не решают проблем иракских нефтепроводов. Душераздирающие женские истории попадают в газеты для того, чтобы привлечь внимание к мужским. Собственно, об этом и рассказывает фильм "Девица Розмари" доступным любой аудитории языком, к которому не хочется предъявлять никаких претензий.