Особенности белорусской рыбалки. «Пастораль», режиссер‒постановщик Игорь Волчек

"Пастораль"

Режиссер-постановщик И.Волчек
Художник М.Карпова
Оператор Ю.Мильтнер
Художники-аниматоры Т.Житковская, Т.Яцына, М.Тумеля, А.Бычковский, И.Кодюкова, С.Пилипович, А.Ленкин, Е.Руднева, С.Акимова, Н.Костюченко, Г.Поночевная, Т.Евменова
Композитор А.Леденев
Студия анимационных фильмов киностудии "Беларусьфильм"
Белоруссия
1998

Фильм Игоря Волчека "Пастораль" -- всего-навсего история незадавшейся рыбалки, и его содержание можно было бы изложить в двух словах: идет мужик рыбу ловить, сидит-сидит, а рыбы-то в озере и вовсе нет. Но в те двенадцать минут, пока идет фильм, на экране все время что-то происходит: собачка бегает (далеко не убегает, потому что на привязи), кошка ходит, люди разные появляются, в основном нетрезвые. Один из поленницы вываливается, другой, упав с моста вместе с трактором, дальше едет по дну и при этом поет (голосом другого известного белорусского режиссера Михаила Тумели) любимую песню наших аниматоров -- про то, как босота пьет. Приходит охотник с маленькой собачкой, одна собачка соберется на другую залезть, но отвлечется на блоху, зачешется и раздумает вступать в связь. А мужики сидят, рассказывают друг другу, кто какую рыбу поймал (и рыба на мгновение возникает в кадре, материализуется между растопыренными руками), потом откуда-то появляется русалка, но ничего фантастического здесь нет, это им спьяну померещилось, на самом деле просто баба пришла белье полоскать, самая обычная, платье в горошек. В реке -- своя жизнь, там червяк на крючке крепко сидит, потом ему надоедает сидеть без дела, и он с крючка потихоньку слезает. И все это происходит в тумане раннего утра: кругом туман, и сознание персонажей тоже слегка затуманено.

На этот раз туман вполне свой, без всякого влияния Норштейна, которое в белорусских фильмах обычно сказывается. Собственно, ничего удивительного в этом нет: почти все наши аниматоры -- выпускники Высших курсов. Игорь Волчек -- тоже, из первого выпуска, учился вместе с Оксаной Черкасовой, Алексеем Караевым. В режиссуру, как нередко случается, пришел из совершенно другой профессии. Но если художники и архитекторы среди мультипликаторов встречаются довольно часто, то музыкантов я, пожалуй, больше и не назову.

Игорь Волчек -- пианист. Готовясь к конкурсу, он переиграл руку, и в результате как-то так вышло, что он оказался на курсах. Закончив их, вернулся в Минск и стал делать анимационные фильмы в технике перекладки и, как уже было сказано, не без влияния Норштейна. Некоторые из них, словно отдавая дань бывшей профессии, он называл, как музыкальные произведения, например, "Каприччио". Да, собственно, и "пастораль" в одном из значений -- тоже жанр музыкальной пьесы.

"Пастораль", в отличие от прежних работ Волчека, -- рисованный фильм, причем сделанный классическим методом: фазовка, прорисовка, заливка... Правда, вместо привычного четкого контура здесь мягкая, размытая линия стеклографа. Поэтому нет ощущения, что персонаж некое инородное тело в этом пейзаже, он сливается с ним, или -- как выразился Тумеля, который был одним из аниматоров на этом фильме, -- персонажи "вмазаны" в фон, в среду.

Если говорить о том, что происходит в фильме, то "Пастораль" представляет собой своего рода зарисовки с натуры. Прототипы персонажей -- жители деревни, где у Игоря Волчека дом. Например, того алкаша, который из поленницы вывалился, деревенские прозвали Бинокль -- за толстые стекла в очках. Из-за них он всегда кажется пьяным, даже когда трезвый. А хозяин кошки (или кота, вот этого точно не знаю) -- Петрович. И такая особенность у этого Петровича -- никто никогда не видел, чтобы он ел, и кота вроде не кормит, но кот от него не уходит, хотя кое-кто и пытался этого зверя прикармливать.

Да и не в том дело, чтобы мы знали, как кого зовут, и не в подробностях биографий персонажей, дело в том, что все это хорошо знает сам режиссер. "Пастораль" -- это портрет малой родины.

Фильм И.Волчека -- забавные бытовые зарисовки из жизни выпивохи-рыболова и одновременно пейзажи дивной красоты. Среда. Воздух, вода, свет. Нежная размытость колорита, ускользающая красота импрессионистского, пастельного стиля и натуралистический сюжет. Казалось бы, противоречие, а вот, поди ж ты, возникает единство, трогательное и насмешливое.

Как ни странно, но все эти сельские пейзажи написала вполне городская художница -- Марина Карпова. Ее собственный режиссерский дебют "Белый клык" -- уморительная стилизация детского рассказа о взрослой любви, сделанная под неумелый карандашный детский рисунок, получила приз на последнем "Кроке". Я ее немного знаю -- живая, бойкая девчонка, темпераментная, никогда бы не подумала, что у нее в "Пасторали" может быть такая нежная, воздушная, невесомая живопись. По первому ощущению -- пастель, на самом деле -- масло по стеклу и целлулоиду. Три-четыре яруса, снизу подсветка, сверху, перед камерой -- еще один ярус со слоем вазелина, дающим туман. Аккуратно передвигаются краски какими-нибудь инструментами, осторожно вычищается вазелин, чтобы персонаж не растворился в тумане до невидимости.

Правда, в той сцене, которая мне нравится больше всего, персонажей и вовсе нет. В сценарии это, наверное, было обозначено одной строчкой -- что-нибудь вроде "рассветает". На экране -- безмятежный утренний пейзаж, неподвижные деревья, покой, тишина, легкая рябь на воде, чуть колышутся водоросли. И медленно, неуловимо розовеет небо. Мелкие события -- далеко в вышине пролетает по небу самолет, в воде уточки плещутся -- происходят где-то на периферии сознания. Минуты две длится эта тишина, хотя для анимационного фильма это много. Еще ничего не происходит -- только точная передача вот этого "рассветного" чувства, божественного сотворения мира.

В отличие от Игоря Волчека, который, по рассказам очевидцев, нередко с утра, когда прочие только просыпаются, уже возвращается в город с уловом, я никогда на рыбалке не была, червей не копала, на крючок не насаживала, живую бьющуюся рыбу с крючка не сдергивала. Может быть, именно поэтому я с такой готовностью -- и не одна же я, иначе и говорить бы об этом не стоило, -- откликаюсь на настроение несбывшейся рыбалки, о которой герой, пусть даже он и проделывает все положенные операции, только мечтает, как мечтал за двадцать с лишним лет до него побывать на каникулах всем известный цирковой лев Бонифаций Федора Хитрука.

Первое, что приходит в голову, едва заканчивается фильм: давно мы такого не видели и, в общем, уже не надеялись увидеть. Это даже не столько мысль, сколько ощущение, прилив полуосознанной ностальгии, тоски по той старой анимации, которая делалась неспешно и со вкусом. Похоже, в Белоруссии еще сохранилась та школа, то ремесло, которые мы стремительно и, может быть, безнадежно теряем. Удержать эту школу при том мизерном количестве картин, на какое сейчас способны наши студии, практически невозможно. И реальная работа над фильмом постепенно заменяется воспоминаниями о том, как работали прежде, и мечтами о том, как хорошо было бы сделать фильм. Может быть, это и просвечивает сквозь историю об обыкновенном деревенском рыболове, а может быть, это я, зная наши обстоятельства, тоже воображаю.