«В «стае» ‒ легче!»

Смена генераций -- одна из самых болезненных проблем нашегосегодняшнего кинематографа. Поколение режиссеров, дебютировавшихна рубеже 80 -- 90-х годов, уже достигло весьма зрелого возраста,но долгое время было неясно, кто придет им на смену. Тревожноеощущение, что за спиной у них -- пустота, что молодые выпускники ВГИКа и Высших курсов сценаристов и режиссеров имеют самое смутноепредставление о том, про что, зачем и как они хотят делать кино,подтверждалось демонстрацией огромного количества невнятных и лишенных энергии студенческих фильмов на ежегодно проводимом фестивале "Св.Анна". В этом году на "Св.Анне" было показано несколько ярких работ, и впервые возникла надежда, что новое поколение все-таки существуети вскоре сможет заявить о себе.

В связи с этим мы пригласили в редакцию участников и призеров фестиваля, дабы понять, каковы их взгляды на жизнь, профессию и развитиеотечественного кинематографа. Откликнулись четверо: Павел Бардин -- постановщик фильма "Герой", получившего главный приз фестиваля (ВКСР, мастерская А.Митты), Павел Капинос -- оператор "Героя" и другихстуденческих фильмов, представленных на "Св.Анне", Юрий Кузин -- режиссер фильма "Левша", показанного в этом году в Канне (ВГИК,мастерская В.Хотиненко), и Алексей Песков -- постановщик документальной ленты "Джулино соло" (ВГИК, мастерская В.Лисаковича).

Все -- очень разные. По-разному говорят и думают о кино. Но надо сказать, что "манифесты" пока еще (а может быть, в этом проявляется некаяспецифика?) не совпадают с тем, что мы реально видим на пленке. "Левша" Юрия Кузина -- картина про юного Гитлера, неожиданно совпавшаяпо времени с появлением фильма "Молох" Ю.Арабова и А.Сокурова, -- демонстрирует скорее трезвый расчет в выборе темы и склонностьк исторической стилизации, нежели декларируемую автором непосредственность видения мира и прямоту кинематографического высказывания.

А Павел Бардин, озабоченный прагматическими проблемами созданияв стране коммерческой киноиндустрии, снял, вероятно, самый живойи оригинальный фильм фестиваля. В его картине (так же, как в фильмеего однокурсника В.Фенина "Ангел") очевидно присутствие долгожданного нового героя -- это взятый прямо из жизни подросток поколения МТV,бездумно существующий в пространстве уличных разборок и заштатныхдискотек, искренне мнящий себя "крутым" и столь же искренне не ведающий о своей слабости и детской уязвимости.

Наивная и трогательная документальная лента А.Пескова о бабушкеи собачке, нищенствующих на рынке, сполна обнаруживает присущиеавтору лиризм и душевную непосредственность.

Тем не менее, при явной несхожести характеров, эстетическихпредпочтений и моделей профессионального самоутверждения, все ониинтересны друг другу, ощущают себя частью единого поколения и готовы ответить на вызов времени, диктующего им необходимость творческойи организационной консолидации. Они полны идей, энергии и верыв себя. Будем надеяться, что все у них получится.

"Искусство кино". Вы пришли в профессию, когда наше кино переживает далеко не лучшие времена. Для каждого, кто начинает сейчас заниматься режиссурой, это создает множество сверхтрудностей. Скажите, что в нынешнем кинематографе вас не устраивает больше всего, что прежде всего хотелось бы изменить?

Павел Бардин. Больше всего не устраивают механизмы призводства и проката фильмов. У нас нет нормальной киноиндустрии, и никто по-настоящему не хочет заниматься ее созданием.

"ИК". Почему?

П.Бардин. Потому что никому из тех, кто уже состоялся как режиссер или продюсер, это не нужно. Фильм приносит им деньги на стадии производства, а не проката. Режиссеры делают фильмы для себя, продюсеры продюсируют длясебя, и никого не интересует зритель. Ситуация, по-моему, печальная.

"ИК". А вы готовы работать, ориентируясь на зрителя?

П.Бардин. я хочу по крайней мере попробовать сделать что-то для зрителя интересное. А если зрителю будет интересно, он готов будет отдать свой кровный доллар или два доллара за видеокассету, три доллара -- за киносеанс. И потом ведь можно же делать фильмы за очень небольшие деньги, те, которые потерять не смертельно, а при хорошем стечении обстоятельств такие небольшие деньги могут и окупиться.я сейчас пытаюсь возродить идею малобюджетного кино, поскольку первая попытка ее реализации, на мой взгляд, не состоялась. Идеология малого бюджета должна быть прежде всего коммерческой. Понятно, что малобюджетный фильм -- это не сложнопостановочная картина о Елизавете Английской. Это должна быть история, разворачивающаяся в наши дни и предпочтительно в том месте, где находится производственная база, чтобы режиссер мог выйти и снимать прямо на улице или в реальных интерьерах. Малый бюджет не предполагает участия звезд, значит, необходим поиск новых лиц, новых фактур, новых героев. Это должен быть фильм без спецэффектов, без крутого экшена, без трюков, без массовки.И при этом сюжет должен быть интересным уже на уровне заявки. В мире всего около тридцати сюжетов, трудно придумать что-то принципиально новое, просто надо быть максимально достоверным и точным на уровне деталей, максимально последовательным, убедительным, современным и нескучным в рассказе своей истории. Вот и вся идеология.

Юрий Кузин. Если говорить о состоянии кинематографа, то меня, в принципе, все устраивает. я считаю, что играть нужно по правилам, которые тебе предложены. Да, мы живем в эпоху, когда снимать трудно, денег нет, нет зрителя, нет интереса к кино, но это правила игры. Можно отказаться играть по ним и вообще ничего не делать. Можно принять их и попытаться выиграть. Мне кажется, главная проблема сегодня не в организационных механизмах и не в отсутствии средств, проблема в дефиците идей. Существует "американская мечта", она питает всю индустрию Голливуда. У нас тоже была своя мечта, была своя система ценностей, и советский кинематограф так или иначе ее выражал. Сейчас, когда Россия непонятно какая страна, непонятно, кто в ней живет, зритель утратил иллюзии, и фабрика грез ему уже не нужна. Чтобы разбудить зрителя, нужны новые идеи, новые чувства и новые формы их выражения...Честно признаюсь, зритель как объект, из которого можно выкачивать деньги, меня совершенно не интересует. я собираюсь снимать полнометражный фильм по сценарию Г. Шпаликова "Причал" и точно знаю, что не буду задумываться над тем, в каком кадре выжать у зрителя слезу, а в каком -- лишний доллар. Меня это не волнует. Полагаю, что и люди, поверившие в меня, не станут от меня этого требовать. Навязывать зрителю собственное видение мира я тоже не хочу. я попытаюсь только пробудить в нем желание видеть, первозданную детскую реакцию на окружающий мир. А прозрев, зритель сам станет задумываться о том, что он вообще способен сегодня чувствовать, как он мыслит, как относится к жизни.

Алексей Песков. У меня свой взгляд на эту проблему... я сомневаюсь, что зрителя можно побудить к прозрению. Человек жил тридцать лет и вдруг прозрел -- смешно... Конечно, зритель способен меняться, но лишь один из ста сидящих в зале -- тот, кто в принципе готов к изменениям. Говорить о публике в целомтрудно. я ее не знаю. Она разнообразна, разнородна, и заранее не могу сказать, сколько человек затронет то, что я хочу предложить. я бы, наверное, обрадовался и десятку человек в зрительном зале.я хочу снимать про то, что я люблю. С современностью у меня нелады: на дискотеки я не хожу, с молодежной культурой не соприкасаюсь. Больше замыслов, связанных с прошлым.Как снимать? Тоже вопрос. Мой любимый фильм -- "Фицкарральдо" Вернера Херцога. В нем нет никаких кинематографических ухищрений и спецэффектов. Херцог послал Голливуд подальше, когда ему предложили, видя, как он мучается, снимать фанерный корабль, виниловые джунгли и статистов, изображающих индейцев. В этом фильме все подлинное, и такое кино никогда не устареет. Это очень трудный путь, и я хотел бы по нему идти. Но выдержу ли -- время покажет. Мой ближайший замысел -- снять игровой фильм про поэта-альпиниста Николая Гронского, который с десяти лет жил в эмиграции и умер в двадцать пять. Этот фильм можно сделать за минимальные деньги. Нужна гора -- она в Альпах, под Греноблем, две-три бедные комнаты и вагон метро, под которым он погиб. Костюмы на пятерых -- тоже не такая большая проблема. Это малобюджетное кино, которое не потребует даже ста тысяч долларов, но это замысел, ради которого я готов разбиться в лепешку.

П.Бардин. я подписываюсь под каждым твоим словом, но, к сожалению, заранее знаю, что не готов идти этим путем. Не могу размышлять о том, будут ли мой фильм смотреть через пятьдесят лет. Мне кажется, что скорее всего и через десять уже не будут. Путь, который я избрал, не легче, он просто другой. я хочу снимать картины, которые рассчитаны на стандартную прокатную судьбу -- три года. То есть сделать ставку на то, что имеет резонанс здесь и теперь. я был журналистом, и журналистика меня испортила: не могу не думать о зрителе и понимаю, что моя аудитория -- это люди от четырнадцати до двадцати пяти лет, имеющие среднюю покупательную способность, проживающие в крупных городах на территории России и т.д. И я думаю, насколько им интересны те проблемы, о которых я хочу рассказать. Допустим, меня волнуют какие-то вещи иного порядка и толка, но я об этом лучше напишу рассказ и оставлю его в компьютере... А снимая кино, я не могу не думать о том, что это производство, индустрия, создающая продукт, который должен окупиться. То есть во мне самом происходит некое разделение позиций продюсера и художника. Но в кино главная все же -- позиция продюсера. Он все контролирует и определяет.

"ИК". В вашем фильме "Герой" так же, как и в фильме "Ангел" Василия Фенина, фигурирует персонаж, близкий, по всей видимости, аудитории, которую вы описали. Это современный молодой человек, заигравшийся в модные игры до полной потери контроля над реальностью. Поскольку и в той, и в другой картине главную роль исполняет один и тот же актер, можно предположить, что вы попытались нащупать некий достаточно распространенный тип...

П.Бардин. Актер, о котором вы говорите, Павел Касинский, сын Романа Андреевича Карцева. Мы с Василием как раз искали человека, который стал бы этаким знаковым лицом поколения, и когда попробовали Пашу, поняли, что у него есть для этого все данные -- и интересная фактура, и актерские способности...

"ИК". И все же почему именно он кажется вам "лицом поколения"?

П.Бардин. Сложно сказать. Наверное, достаточно важная вещь -- жизненный опыт. Конечно, Паша из интеллигентной семьи, но у него был опыт общенияс улицей. Точно так же, как и у меня есть знакомство с этой средой. Это важно.И потом у Паши внешность, конечно, очень выразительная. Он может быть разным, может изобразить из себя такого крутого парня, почти бандита, и при этом может быть интеллигентным молодым человеком, может быть очень инфантильным...

"ИК". Фильм называется "Герой", но по ходу дела выясняется, что перед нами псевдогерой. Происходит разрушение мифа. Вам кажется, что несовпадение представлений о себе и реальной сущности человека -- важная черта поколения?

П.Бардин. я думаю, да. Потому что имидж современного подростка формируется не изнутри, а под влиянием MTV и голливудских блокбастеров. Искусственный имидж киноактеров, диджеев и рок-музыкантов принимается и перенимается сотнями тысяч людей. Подростки видят в них образец для подражания. А я выступаю против этого.Когда фильм обсуждали в мастерской, меня упрекали в том, что мой герой не осознает, что он не герой, что он предал... Кроме того, по всем канонам драматургии если герой в середине фильма терпит поражение, то к финалу он должен превозмочь себя и победить. У меня этого тоже не происходит, что сделано совершенно сознательно. Мой журналистский опыт показывает, что большинство людей живет не задумываясь, на уровне инстинктов. Ситуация меняется, и мгновенно меняется реакция на нее, при том, что человек не отдает себе в этом отчета. Мне приходилось беседовать с людьми, которые совершали абсурдные, чудовищные поступки, и в момент разговора я по глазам видел, что только сейчас, спустя часы, дни и даже недели после происшедшего, они, отвечая на мои вопросы, впервые задумываются, зачем они это сделали. Говорят, люди в большинстве своем сначала делают, а потом думают, а мне кажется, что чаще делают и не думают вообще. Именно это мне бы хотелось изменить.

А.Песков. Мне кажется, это невозможно. Сегодня одному герою подражают, завтра другому... Всегда есть люди, которые ищут, кому подражать, и они ни при каких обстоятельствах не станут самими собой. Перевоспитывать их -- бессмысленное занятие. Их не изменишь вот так, с экрана...

П.Бардин. Почему? Поскольку процесс моделирования людей -- превращения их в усредненную массу со схожими потребностями, привычками, ориентирами -- осуществляется в основном средствами экранной коммуникации, можно попробовать вот так же, с экрана, заставить этих людей задуматься.Ведь мой герой играет в чужие игры, полагая, что это и есть сама жизнь. И я даже вроде бы оправдываю его, поскольку в результате он оказывается просто ребенком, которому больше всего на свете нужны мамины блинчики со сгущенкой. Но теоретически для него возможен и другой путь: он подавляет в себе ребенка и продолжает играть в эти уличные игры; потом у него появляется пистолет, дальше -- убийство, насилие, унижение других людей -- все это случается сплошь и рядом. Так он становится настоящим "героем" -- кумиром для многих ему подобных, и это будет уже реальное зло.

Ю.Кузин. Ну хорошо. А Гитлер? Может ли Гитлер быть героем? Вроде бы нет, он антигерой, но в моей картине маленький Адольф, по сути, единственный положительный персонаж. Слабая мать, отец -- деспот, учитель -- психопат, заставля- ющий мальчика-левшу писать правой. Все говорит о том, что из "пены на губах ангела должен родиться дьявол". В фильме есть такой кадр, когда Адольф слышит шаги отца и думает, что тот сейчас войдет и увидит его за столом с пролитыми чернилами, но дверь открывается, и вместо отца он видит поток света, заполняющий комнату. В книге пророка Исайи Бог назван "светом, который благословляет мир". Ребенок избирается, чтобы стать судьей мира, орудием зла и одновременно жертвой этого зла. И в этом смысле, конечно, он -- герой.

А.Песков. А я, например, когда делал свою документальную картину "Джулино соло", пытался найти человеческое в том, что кажется нам социальным злом. Многих раздражают нищие на улице, потому что очень часто это бизнес, четко построенный, со своей иерархией. Но надо допустить, что по крайней мере один из этих людей реально страдает и у него есть реальные причины так поступать. Бабушка в моей картине вынуждена мучить свою собаку, привязывать ее к ящику и уходить, чтобы собака "пела". Собака скулит, потому что видит хозяйку напротив, а прохожие думают, что пес просит деньги. Но я совсем не собирался снимать чернуху, напротив, хотел сделать очень добрый фильм, потому что женщина хоть и мучает собаку, в то же время и любит ее, относится к ней как к своему ребенку. Она просто вынуждена так поступать, чтобы выжить. В их отношениях есть хоть какая-то любовь. А очень многих людей сегодня связывает одна только ненависть.

П.Бардин. Из всех документальных работ, показанных на фестивале "Св.Анна" эта вызвала самую живую реакцию зала, мою в том числе. Очень достойный и человечный фильм."ИК". Хочется задать вопрос Павлу Капиносу -- единственному присутствующему здесь оператору, снявшему несколько студенческих работ для ВГИКа и для учащихся Высших курсов сценаристов и режиссеров. Создается ощущение, что в этих киношколах практикуется совершенно разный подход к изображению. Во вгиковских работах, как правило, каждый кадр вылизан и выстроен, в каждом придуман какой-то особый свет, какое-то изобразительное ухищрение, и это зачастую становится самоцелью. Митта же предлагает своим студентам снимать на VHS километрами, бесконечно переделывать, перемонтировать, уделяя в основном внимание истории, сюжету, а не созданию изощренной художественной ткани. Что вам как оператору ближе? Какая из этих систем кажется вам предпочтительной?

Павел Капинос. Очевидно, что это просто два разных пути. На курсах, где учатся режиссеры, вариант, предложенный Миттой, в условиях полного отсутствия денег адекватен. А для ВГИКа, где получают образование люди разных профессий, важно при том же отсутствии денег пытаться делать что-то более оформленное и выполненное более качественно. Поэтому даже в дешевых, примитивных вгиковских короткометражках очень важна работа и художника, и художника по костюмам, и тем более оператора. Однако мне кажется, что в нашем сотрудничестве с Пашей Бардиным на картине "Герой" произошло соединение обеих тенденций. Паша как режиссер полагался на меня как на оператора в том, что его история будет выглядеть на экране определенным образом. И тот облик, который в конце концов приобрела работа, -- результат сложившегося режиссерско-операторского тандема. Нам удалось при полном отсутствии денег каким-то образом стилизовать изображение. И мы в принципе выполнили то, что задумывали.

Ю.Кузин. Здесь отсутствует мой оператор Артак Игитян, но я расскажу немного о его работе на фильме "Левша". Делая картину о детстве Гитлера, мы намеренно имитировали визуальный стиль компании УФА. Мы смотрели фильмы Фрица Ланга, Лени Рифеншталь. Старались воссоздать немецкий стиль "Бидермайер" с его скупостью, помпезной пустотой. В задачу оператора входило придумать все эти эффекты, воссоздать атмосферу. Естественно, я как режиссер постоянно его на это наталкивал. В результате у нас тоже получился некий тандем. Нам было друг с другом очень интересно.

П.Бардин. Стилистически, по-моему, "Левша" сделан просто безупречно.

П.Капинос. я хочу вернуться к вопросу о разнице в требованиях к учебным работам на курсах и во ВГИКе. Мне кажется, что проблема ВГИКа заключается в огромной разобщенности между факультетами. Никто не знает, что происходит у режиссеров. Режиссеры не знают, что делается у операторов. Операторам приходится самим придумывать какие-то истории для съемки своих упражнений.И все это достаточно бессмысленно.

П.Бардин. Речь здесь зашла о тандемах, но получается, что тандемы возникают стихийно. Никто не занимается их организацией. В основном на курсах люди или пытаются найти оператора из ВГИКа, или же снимают визуально беспомощные работы. И наоборот, я вижу классные вгиковские работы, которые абсолютно пусты -- они ни о чем не рассказывают.Мне кажется, наш мастер Митта очень правильно преподает: не столько даже режиссуру, сколько кинодраматургию. Он учит методам работы с идеей: как некую идею загнать в рамки достаточно стандартной структуры, которая, как скальпель, подходящий для любых операций, универсальна и позволяет адекватно донести до зрителя мысли и чувства автора. И вот за эту науку я очень благодарен Александру Наумовичу. Поначалу я сопротивлялся такому методу обучения. Неприятно, когда у тебя берут идею, начинают ее по-живому кромсать, переделывать. Но потом ты понимаешь, что если научишься работать, учитывая эти простейшие правила, они тебя в дальнейшем поддержат, откроют совершенно новые возможности.Довлатов, например, каждое слово в предложении начинал с новой буквы; это давало ему стимул к поискам нового языка, к поискам новых средств литературного выражения. Тут то же самое. Правила, которые ограничивают вначале, потом начинают тебя подпитывать, подталкивать в развитии...

Ю.Кузин. Здесь есть одна опасность. Опасность превращения киношколы в ремесленное училище или техникум, который производит технарей штольцев. Ониочень удобные, очень положительные люди, они знают свое дело. Но, мне кажется, у искусства все-таки другие задачи, у кино в том числе.

П.Бардин. А я вот именно за техникум. Потому что, пройдя обучение в таком техникуме, талантливый человек не потеряет своих способностей. А человеку, который лишен таланта, этот техникум даст очень многое: гарантированную работу и гарантированные профессиональные навыки. Мне кажется, это то, что нужно сейчас. Сегодня из киношкол выходят отдельные талантливые одиночки, но эти люди, я думаю, и так бы пробились, состоялись -- не в кино, так в чем-то другом. А среди режиссеров, которые выпускаются целым потоком, большинство оказывается никем.

"ИК". Михаил Ромм говорил, что надо помогать таланту, а посредственность пробьется сама.

П.Бардин. У меня другая точка зрения.

"ИК". То есть надо делать ставку на середняков, как в Америке, которую кто-то остроумно назвал "страной победивших двоечников".

П.Бардин. Двоечников, которые стали четверочниками. А у нас двоечники остаются двоечниками, и их что-то многовато стало.Взгляните на американское кино. Вопреки его зачастую убогому эмоциональному и интеллектуальному содержанию, оно удерживает зрителя у экрана. А наши фильмы через пять минут просмотра вызывают желание выйти из зала, потому что скучно. У американцев тоже бывают такие фильмы: например, очень красивая картина Теренса Малика "Тонкая красная линия", с моей точки зрения, безумно непрофессиональна. Не понимаю, как может профессионал снять сто часов материала для трехчасовой картины. Это своего рода развлечение за счет кинокомпании. Но в принципе американская индустрия держится на том, что режиссер всеми силами стремится зрителя у экрана удержать. У нас никому это не нужно. я не против авторского кино, но все должно существовать в каких-то разумных пределах. У авторского кино должен быть свой зритель, фестивальная судьба, а у нас авторское кино снимают все кому не лень, и большинство картин не получает ни зрительского, ни фестивального признания, ничего.Определенный успех в прокате имеет "Сибирский цирюльник", что-то удастся собрать "Маме", но этот успех достигается в значительной степени за счет мощной рекламной раскрутки. Есть еще Балабанов и Рогожкин, и это, пожалуй, все. Мне не нравятся "Особенности национальной охоты", но я уважаю Рогожкина за этот фильм, за то, что он сделал кино, которое люди смотрят с удовольствием и не по одному разу.

Ю.Кузин. Мне кажется, наше кино в целом ближе к европейской модели. Оно медленное, тягучее, несколько медитативное. Вся наша культура, все наше сознание пропитаны литературными и театральными ассоциациями. Нам просто лень действовать, лень совершать поступки. И чем менее мы активны, тем привлекательнее для нас американское кино как реализация чуждой для нас модели поведения. Нам никогда не выйти из этого круга, из постоянного самокопания, из стремления найти сюжет не во внешнем, а во внутреннем... Экранизировать само состояние души и для него одного придумать историю. Эта разница в подходе, в мышлении не дает нам покоя. И может быть, в этом наше счастье, поскольку едва мы ступим на коммерческое поле, нас просто растопчут, растворят, сделают 2699-м цехом Голливуда. я боюсь этого. Мне кажется, самобытность русского кино состоит в том, что мы неуклюжи и косноязычны. Это косноязычие Моисея. Конечно, нужен Аарон, который мог бы артикулировать для народа речь, услышанную Моисеем от Бога. Но кто бы мог выполнить роль этого переводчика -- это проблема каждого поколения.

П.Бардин. я как раз хочу стать таким Аароном и интерпретировать чужие слова. Потому что боюсь, а вдруг Господь мне лично ничего не скажет. Если бы я чувствовал в себе такую же творческую потенцию, какую вижу в фильмах действительно гениальных кинематографистов, наверное, я бы не думал об индустрии, об адаптации. Но я ее не чувствую и поэтому пытаюсь выйти на то поле, которое у нас еще не занято. Поле авторского кино у нас занято, я туда со своими средними, как мне кажется, способностями не пробьюсь. А на поле зрительского кино, которое занято на Западе, у нас конкуренция абсолютно отсутствует. У нас этого кино как бы и нет. И если с кем-то вместе мы его создадим, то сможем устанавливать в нем свои правила игры. Естественно, не такие, как в Голливуде, -- с российской спецификой. Но главное, что я бы взял у американцев, -- это четкая проработка истории на уровне сценария, когда режиссер подписывается на каждом листе и снимает точно по строчкам. Понятно, что у нас это не пройдет, никто не будет так снимать. Но если хотя бы частично структурировать наше обломовское сознание, хотя бы нескольких штольцев поставить на ключевые продюсерские роли -- это может ситуацию несколько изменить.

А.Песков. Когда мы говорим о том, каким должен быть кинематограф, мы говорим каждый о своем кино. И бессмысленно искать какие-то общие правила. Фильмы можно снимать тысячью разных способов. У других можно взять только то, что тебе близко, то, что тебе самому присуще изначально. А что не близко, ты пропустишь, не сможешь понять, не увидишь. И в любом случае важно искать именно свой путь. Можно заимствовать что-то из американского кино, можно -- из европейского. Мне европейское, например, ближе. Для меня примером является Херцог -- европейский режиссер, который камеру просто украл, а потом все фильмы снимал сам и добился колоссальных результатов за гроши. Вопрос в том, готов ли человек все поставить на карту ради своего фильма. И если фильм должен быть снят, он будет снят. Сколько бы ни было денег в кинематографе, если фильм должен появиться, он появится. Эта вера позволяет мне легче переносить психологические травмы от столкновений с реальностью.

"ИК". А как вы все в принципе относитесь к современной реальности? Для многих людей она просто непостижима: что-то пугающее, чужое, бессмысленное, от чего хочется убежать в простой и понятный мир советских фильмов, "старых песен о главном". А для вас эта реальность как-то структурирована, близка, понятна? Как вы оцениваете то, что сейчас происходит?

П.Бардин. Ничего, терпимо, жить можно.

А.Песков. Реальность все время меняется. Вот у меня была депрессия позавчера, и реальность была ужасна. А сегодня она замечательная, я на взлете, любые проблемы могу решить. Мне трудно судить даже о себе самом. В чем-то я себя верно осознаю, в чем-то ошибаюсь. То же самое мир: я что-то в нем понимаю, чего-то не понимаю. И в соответствии с этим принимаю или не принимаю. Но я знаю только одно: важно улучшать себя, и если ты себя улучшишь, то и фильмы твои будут лучше.

П.Бардин. "Воздвигать совесть к лучшему", как известно...

А.Песков. Тут существуют разные духовные практики. Что ты себе найдешь, то и хорошо. Нужно только к себе прислушиваться. Во мне, например, два возраста, я то ребенком становлюсь, то, наоборот, очень взрослым. Во мне живут два человека, то какой-то ужасный, отвратительный, то хороший. Просто надо слушать себя и понимать, где ты сейчас находишься и к чему идешь.

П.Бардин. Реальность в онтологическом смысле, конечно, одна, но в социально-историческом их как бы две. Одна реальность -- я иду по улице и вижу, а вторая, гораздо более обширная, -- это реальность, которую преподносят нам средства массовой информации. В каком-то смысле мне повезло. я работал на телевидении в новостях, в том числе в криминальных новостях, и эту самую жизнь, которую нам преподносят, знаю, конечно, не так, как оперативник с тридцатилетним стажем или какой-нибудь реальный наркоторговец, но достаточно хорошо. Знаю, как живут малоимущие семьи в окраинных районах -- с поножовщиной, с водкой, с невыплатой зарплаты. Как живут милиционеры, как живут бандиты. И какие-то вещи для меня более очевидны, чем для людей, которые вращаются в сфере культурного истеблишмента и новости такого рода узнают из телевизора,то есть в том виде, в каком их подают такие люди, как я. При этом восемьдесят процентов информации, естественно, остается за кадром, потому что она некорректна.В целом же ощущение скорее пессимистическое. Сплошная профанация, коррупция, воровство. Но так всегда было. Это прерогатива обломовых, которые решили чем-то заняться. Они декларируют правильные идеи: разумные, гуманистические, коммерчески взвешенные. Но в их реализации идут по простому пути -- взяток, воровства, обмана, подкупа, шантажа, убийства. У нас нет культуры делания, ее столько лет уничтожали, что в ближайшее время трудно ждать изменений. Когда-нибудь ситуация, конечно, изменится к лучшему. Пара поколений в Оксфорде отучится...

Ю.Кузин. В этой меняющейся реальности, в этой неустойчивой среде обитания очень важны различные течения, потоки. Одни из них создают тайфуны, цунами, стихийные бедствия, другие намывают острова. И надо точно понять, какую роль ты себе отводишь. Понять, кто ты. Декарт говорил: "я мыслю, следовательно, я существую". В нашей зыбкой реальности само существование -- подвиг, а уж существование в качестве "мыслящего тростника" -- подвиг вдвойне. Сейчас, правда, мало говорят о нравственности, все это осталось до-стоянием шестидесятников.

П.Бардин. Не знаю, на мой взгляд, нравственные проблемы очень актуальны. Потому что потоков много, но они все достаточно грязные, и постоянно возникают какие-то морально-этические вопросы; очень легко запачкаться в каком-нибудь очередном потоке. Это еще и потому актуально, что я уверен: всякого человека, который хоть что-то из себя представляет, обязательно постараются использовать в определенных целях: борьба за власть, политические интриги, отмывание денег и т.д. я думаю, что даже сейчас, когда мы буквально на несколько сантиметров приподнялись над общим уровнем студентов, мы уже привлекли к себе внимание, и кто-то будет пытаться использовать нас в своих интересах. Эти интересы могут быть не только благими -- например, развитие и поддержка молодого кинематографа, -- но и достаточно корыстными: в кинематографе тоже существуют различные политические структуры, конфликты, борьба, интриги. Это очень беспокоит нас.

Ю.Кузин. От этого никуда не уйти. Искусство все соткано из интриг, из борьбы группировок. Здесь существуют цеховые отношения, как в средние века. Наш вгиковский мастер В.Хотиненко¹ учил нас: нужно четко выбрать себе какого-то, скажем, патрона и во всех отношениях следовать за ним -- в творческом, в личном. Нельзя жить в одиночку. Надо жить стаей. Стая выживет. Одиночку съедят.

"ИК". А вы готовы организовать эту "стаю" (в хорошем смысле) из людей своего поколения?

П.Бардин. я готов. У меня проблема с авторитетами. я не могу прийти, условно говоря, даже к Чарли Чаплину и сказать: "я ваш, слушаюсь и повинуюсь..." я и в армию поэтому не хочу: там проблема авторитета стоит очень остро. И я бы охотно свою "стаю" какую-то создал: с возможностями корпоративного управления, с выборами вожака.

"ИК". В каких конкретных организационных формах может существовать эта "стая"?

П.Бардин. Ну вот мы создали свою "яуф-студию". У нас уже есть права на дистрибьюцию четырех короткометражных фильмов. Может быть, когда журнал выйдет в свет, мы, сотрудничая с другими студиями и организациями, уже выпустим кассету с целым альманахом короткометражных картин, куда войдут разные достойные фильмы, снятые в последние годы. То есть я за консолидацию поколения, за знакомство, за общение. Паша Капинос уже говорил здесь о разобщенности, о том, что у операторов нет возможности знакомиться с режиссерами, у актеров -- со звукооператорами. Есть какие-то случайные контакты, но нет системы, внутри которой можно было бы осуществлять профессиональное общение, обмениваться идеями. Союз кинематографистов то ли будет этим заниматься, то ли нет -- ситуация неясна. Молодежных кинематографических организаций тоже нет. Поэтому я готов отодвинуть на некоторое время свои творческие амбиции, отложить осуществление конкретных проектов, чтобы попробовать создать подобную инфраструктуру и попытаться объединить интересных людей в эдакийпрофессиональный клуб. Без всякого членства, без удостоверений... Просточтобы люди знали друг друга, общались, показывали друг другу свои сценарии и т.д. И чтобы, допустим, я не приходил к какому-то значимому лицу, котороескажет мне: "Либо подчиняйся, либо ты никто", а чтобы я или любой другой представляли интересы целого сообщества. Тогда будет другой разговор, другие условия.

Ю.Кузин. я думаю, у кинематографистов должна быть обязательно своя боевая дружина.

"ИК". А более мирные отношения могут складываться между разными поколениями кинематографистов? Не обязательно пресмыкаться перед Чарли Чаплином. Есть, скажем, такой пример из жизни вполне независимого художника: Г.Панфилов, будучи еще абсолютно безвестным в кино, пришел к Е.Габриловичу и сказал: "я хочу с вами работать. Мне кажется, вы сможете реализовать ту идею, которая мне интересна". Из этого получился, как известно, очень хороший фильм "В огне брода нет". Более того, Габрилович начал совершенно другую жизнь в кинематографе. Вот такие связи, контакты возможны сегодня, или только "стенка на стенку", "кто кого"?

П.Бардин. я боюсь, что меня будут подавлять. я приду со своей идеей, а если будет успех, то окажется, что она уже и не моя. Целиком мне может достаться только проигрыш. я хочу, чтобы мои авторские интересы были защищены какой-то правомочной структурой.

"ИК". Психология "крыши".

Ю.Кузин. У меня есть несколько проектов. Один -- телевизионный сериал о современной Москве, где показаны люди из разных слоев общества, живущие в одном доме. Называется "Москва-сити". Там есть и мелодраматические, и комедийные, и детективные коллизии. Уже расписан план на сорок восемь серий. Есть несколько заявок на полнометражный фильм. Одна из них о том, как хотели, пытались, но так и не встретились Толстой с Достоевским. Осталось найти продюсера. Но я не знаю, куда идти, к кому обратиться. Все тебя отфутболивают, независимо от качества проектов.

А.Песков. По поводу сотрудничества поколений могу рассказать такую историю. У меня есть замысел фильма про Войкова -- советского дипломата, которого убили в Польше. Когда я приехал в Польшу, мне дали телефон человека, который сможет познакомить меня с Занусси. я хотел посоветоваться насчет своей идеи. Человека не было в Варшаве. Где живет Занусси, я представлял себе очень приблизительно, но, не зная ни слова по-польски, решил попробовать. Плутал всю ночь и в результате к девяти часам утра добрался до его дачи. Напугал дочку: она приняла меня за поляка, прикидывающегося русским. Но в итоге мне сказали: "Судя по тому, что вы нашли дом в лесу, вы талантливый человек, заходите". Так что если удастся в будущем году этот проект запустить, можно считать, что сотрудничество состоялось. Чудом. Так что все возможно.

П.Бардин. Неотрегулированность системы как раз и приводит к тому, что у нас все возможно, но только на уровне чуда. У нас вообще страна чудес. Почему продюсер дает деньги тому, а не другому? Да потому что Иван Петрович живет рядом с Иван Иванычем на Рублевском шоссе, они ходят в один клуб, парятся в одной бане или в теннис вместе играют. Мы не ходим в эту баню, а я так и не собираюсь. Во-первых, потому что я это все не люблю, а во-вторых, потому что не хочу. Даже во-первых, потому что не хочу.У режиссеров старшего поколения нет интереса к молодым, так чтобы прийти на выпускные экзамены во ВГИК, на просмотры работ Высших курсов и сказать: "Здравствуйте, молодой человек, давайте с вами познакомимся, мне ваша работа понравилась". Режиссеры, которым сейчас шестьдесят-семьдесят лет, не очень хотят учить, они в основном хотят снимать, и это понятно. Бог в помощь. Но участвовать в этом на вторых ролях никакого желания нет. У меня замечательные учителя: мой мастер Александр Наумович Митта, Людмила Владимировна Голубкина, был Валерий Семенович Фрид, который преподавал у нас драматургию. я с удовольствием к ним приходил, излагал свои идеи. Они мне говорили, что хорошо, что плохо. я очень им благодарен. Но это консультации, а не партнерство. А случаев партнерства я даже и не знаю.

"ИК". Острое ощущение конкуренции поколений связано, возможно, еще и с тем, что в кино мало источников финансирования, и все они очень скудные. У пересохшего ручейка стоит большая толпа жаждущих животных. У вас есть соображения, как найти какие-то альтернативные варианты?

П.Бардин. У меня есть альтернативные варианты. Во-первых, в одиночку к этому ручейку не подобраться, затопчут. А если к нему подойдет организованная стая, все будет уже совершенно по-другому. А во-вторых, сейчас уже многие говорят, что знают, как этот ручеек расширить и как сделать так, чтобы вода не уходила, а возвращалась в него, хотя бы частично. И даже мне, не финансисту, эти механизмы в принципе ясны. я выступаю за любые начинания, связанные с созданием нормального рынка, нормально действующей киноиндустрии, потому что понимаю: если я не помогу этот ручеек наполнить и как-то организовать стоящих у водопоя, у меня нет шансов пробиться вообще. То есть шанс на чудо есть у каждого, но меня такой шанс не устраивает. я хочу, чтобы функционировала нормальная система. И в этом направлении буду работать. Быть может, я погибну под грудой бумаг, но если что-нибудь получится, я обеспечу работой и возможностью съемок десять-двадцать молодых кинематографистов, среди которых, надеюсь, буду и я.

Ю.Кузин. А я все-таки убежден, что деньги на фильм можно достать не столько даже благодаря продюсерским способностям, удаче или чуду, сколько благодаря качеству твоих замыслов. В самой неблагоприятной ситуации, на фоне любого безденежья всегда можно осуществить идею, которая того стоит. я на своем опыте сталкивался с этим неоднократно и мог бы выписать для себя только один рецепт: качество идей, чувств, образов. Это единственное лекарство, которое может исцелить. Если мы будем сочувствовать тем болезням, которыми страдает общество, если у нас будет единая с обществом кровеносная система, зритель к нам вернется.

А.Песков. В качестве своих замыслов я уверен: они стоящие -- не вымученные и не краденые, а рожденные.

П.Бардин. А я уверен в количестве... Хочу только добавить: лекарство не существует отдельно от среды. Если принимать таблетки от простуды, но при этом сидеть в проруби, они не помогут. Нам надо как-то изменить внешнюю ситуацию. Кто-то обладает административными способностями, кто-то нет, это не обязательное качество для режиссера. Но кто-то же должен заняться администрированием, тогда ситуация изменится и лекарства начнут помогать. Главное -- действовать сообща, жестко соблюдая при этом этику корпоративных отношений, и все будет нормально.

¹ Подробнее материал о мастерской В.Хотиненко см. в этом номере.