Никто не хотел умирать. «Первый отряд», режиссер Ёсихару Асино
- №9, сентябрь
- Ольга Артемьева
-
Авторы сценария Миша Шприц, Алеша Климов
Режиссер Ёсихару Асино
Анимация Хирофуми Никата
Художник Масанобу Номура
В ролях: Игорь Томилов, Георгий Мартиросян, Александр Кириллов, Теодор Шуллер, Светлана Боровик, Вадим Синицын, Александр Пашутин, Геннадий Сейфуллин, Любомирас Лауцявичюс
Studio 4°C со, Molot Entertainment
Япония — Россия — Канада
2009
Россия, зима 1942 года, падает белый снег. Пока советские солдаты еле-еле сдерживают наступление фашистов, а суровые генералы в Кремле вглядываются в секретные расшифровки, в стане врага нацистские алхимики успешно вызывают с того света барона фон Вольфа и его рыцарей на вороных конях, рвущихся в бой, чтобы отомстить русичам за былые обиды. В это же самое время по полям и степям скитается одинокая девочка Надя, которую демонстрируют советским солдатам на представлениях в качестве специального натренированного диковинного зверька. Девочка стоит с повязкой на глазах, солдатики задают ей дурацкие вопросы, а она угадывает их имена, фамилии, обидные прозвища и называет, кого из них убьют в ближайшие пять минут. Убивают, естественно, всех, а чудо-девочка, страдающая полной амнезией и потому не очень понимающая, что с ней происходит, бредет дальше, пока не набредет на разрушенный кинотеатр, в котором ей на специальной временной транспроекции покажут кино про ее прошлое. Потом, не без поддержки мудрого старца в тулупе, мастерски владеющего искусством мордовать противника деревянным посохом, Надя доберется и до Кремля, где начальник тайного Шестого отдела генерал Белов наконец-то с толком и расстановкой объяснит ей, как она дошла до жизни такой. Вместе с четырьмя своими друзьями девочка входила в состав элитного Первого отряда, бойцы которого умели не только быстро бегать, высоко прыгать и метко стрелять, но и обладали некоторыми небесполезными паранормальными способностями. Некоторое время назад друзья погибли, и от Нади теперь хотят, чтобы и она совершила вылазку в мир иной и, разыскав там души погибших друзей, уговорила их ненадолго вернуться на землю и дать бой рыцарям из ада, рвущимся отомстить за фиаско в Ледовом побоище.
Главное, что необходимо знать при встрече с «Первым отрядом», анимэ-проектом, основанным на сценарии двух российских авторов, нарисованным японскими художниками и профинансированным канадцами, — это анимэ традиционное. Ровно настолько, настолько же и нет.
Фильм набросан безошибочно узнаваемой линией рисунка, характерной для анимэ в целом. С определенными поправками на реалии, естественно. Диктуемые материалом особенности изображения героев-европейцев, специфический ландшафт российской земли (представленный здесь довольно полно — от полей-тополей и деревенек до Москвы и Кремля; есть, среди прочего, даже сцена погони в метрополитене)... Миша Шприц и Алеша Климов, главные идейные вдохновители проекта, сами много и подробно рассказывают в интервью, как нелегко было учить японцев рисовать березки и объяснять, почему забор надо изображать окосевшим. Впрочем, забор забором, но наложения одной стилистической традиции на другую не происходит — «Пластилиновая ворона» не встречается с «Евангелионом», и слава богу. Это и не случай Хаяо Миядзаки, который в своем формотворчестве аккумулирует опыт всей мировой культуры, нежно и в то же время настойчиво подбивая его под свой собственный уникальный метод, так что уже не только не вспомнишь, откуда что пошло в этих чудесных мирах, но и даже как-то неэтично в том разбираться. С «Первым отрядом» история другая. На перекресток традиций его авторы, конечно же, тоже ступают, но перекресток этот подчеркнуто смысловой.
Во-первых, если кому-то вдруг может показаться, что сюжет «Отряда» отдает изрядной долей, скажем так, бреда, то да, действительно отдает. Во-вторых, если кто-то серьезно полагает, что сюжет анимэ в устном или письменном изложении в принципе может звучать как-то иначе, — то нет, не может. И это не оскорбление и не эстетический приговор. Это данность жанра и правила игры. Анимэ как самый обособленный жанр анимации всегда известным образом тяготеет к тоталитаризму — или на уровне сюжетов, или на уровне формы, иногда одновременно подразумевая и то, и другое.
Совместное произведение российских энтузиастов и японского режиссера Ёсихару Асино — возможно, первый проект, обнажающий эту характерную особенность до предела и возводящий ее в ранг основополагающего принципа. Помимо культа изображения анимэ — это еще и жанр с исключительно жесткой иерархией и культом большой формы: какой бы ни была линия рисунка и как авторы ни множили бы детали и подробности сюжета, сам сюжет всегда должен быть наброшен крупными, сочными мазками. Эстетика тоталитарного искусства, пожалуй, единственная, в которой так же, как в анимэ и во всей японской культуре в целом, столь важен символ: он важен настолько, что в девяти случаях из десяти возобладает над смыслом, в него вложенным. Более того, даже несмотря на существенную разницу мотивировок и аргументации, смысловая нагрузка двух этих эстетических пластов сходится, по крайней мере, там, где иррациональное, нематериальное начало торжествует над материальным, будь оно хоть изящно и правдоподобно выведено на бумаге или снято на натуре в соседней деревеньке.
В «Первом отряде» эти две традиции «большого стиля» сошлись крест-на-крест в пусть не всегда элегантном, но неизменно эффектном симбиозе. Красный пионерский галстук здесь рифмуется по цвету известно с чем, а победные красные звезды на шинелях солдат и башнях Кремля — не привычные полулубочные изображения любимой Родины: здесь авторы словно бы возвращают им подрастерянную за прошедшие годы символику, включающую в себя, кроме всего прочего, положенный по жанру эпико-героический пафос.
Историю, пускающую этот самый героический пафос по накатанной дорожке четких канонов японского анимэ, авторы «Первого отряда» накидывают на экране с такой долей искренней удали и свободы, что как бы ненароком заступают на территорию еще одного не менее канонического жанра — комикса.
История комикса за последние десятилетия убедительно доказала, что формат графического романа позволяет проделывать практически безболезненные хирургические процедуры по скрещению самых разных жанровых традиций. В «Первом отряде» несколько славных традиций комикса синтезируются с известными приемами анимэ — характерным шипением и искрами изо всех углов, а поднятые на боевые подвиги пионеры пересекают экран с бронебойным напором «девушки из танка», и даже колористика тут вполне себе комиксовая. Преобладают красный, отвечающий понятно за что, белый, символизирующий добро и чистый дух, и сизый, в котором обретаются, в основном, восставшие из ада недруги на лошадях. Но есть тут и еще один, гораздо менее очевидный, прием, задействованный то ли для того, чтобы хотя бы чуть-чуть вернуть анимационное действие на рельсы реалистического повествования, то ли, что более вероятно, — выступить в роли уже вроде бы отслужившей свое виньетки под названием «постмодернистское ироническое авторское осмысление собственного материала».
На экране то и дело возникают «говорящие головы» — актеры, с серьезными лицами зачитывающие комментарии «участников событий», «специалистов по военной истории», «докторов» и далее по списку. Эффект от этих псевдодокументальных интермедий столь же двойствен, как Харви Дент после встречи с банкой серной кислоты. С одной стороны, возникающие посреди максимально условного пространства с периодичностью чуть ли не каждые пять-семь минут «говорящие головы» не могут не разрывать впечатление — в итоге добрая часть удалого задора анимационных приключений пионерки Нади и ее друзей расстреливается вхолостую. С другой же стороны, как продемонстрировали показы «Первого отряда» на Московском кинофестивале, даже такой старый приемчик, как «постмодернистское ироническое авторское осмысление», еще находит отклик в сердцах публики. Говоря проще, авторы добились желаемого комического эффекта, зрители смеялись. Как бы там ни было, необходимо, видимо, признать, что даже щепотка реальности, пусть и подпущенная сюда ради осознанной авторской сверхзадачи, скорее, все-таки лишняя на этом анимационном банкете. Анимэ-эстетика, как правило, требует определенного если не погружения, то привыкания, а стоит привыкнуть, как на экране вдруг появляется, скажем, Георгий Мартиросян и начинает хорошо поставленным голосом «добавлять реальности» — все-таки это диковато.
Мнений, впрочем, может быть как минимум два. В последние годы анимация показала, что если постмодернизм, причем не всегда с человеческим лицом, где-то и жив, то жив он как раз на просторах нарисованных миров. Очевидно и стремление очень многих авторов подперчить собственное произведение еще чем-нибудь эдаким, даже если там и так сплошная «Паприка».
Другое дело, что, несмотря на многосложную национальную принадлежность, «Первый отряд» воспринимается скорее все-таки как часть российского кино. И вот на фоне отечественного кинематографа, объединяющим свойством которого в последнее время становится убедительная победа рационального,