Strict Standards: Declaration of JParameter::loadSetupFile() should be compatible with JRegistry::loadSetupFile() in /home/user2805/public_html/libraries/joomla/html/parameter.php on line 0
Глокая куздра. «Комбинат "Надежда"», режиссер Наталья Мещанинова - Искусство кино
Logo

Глокая куздра. «Комбинат "Надежда"», режиссер Наталья Мещанинова

Накануне показа фильма Натальи Мещаниновой «Комбинат "Надежда"» в «Российских кинопрограммах» 36-го ММКФ в рамках фестиваля состоялся один из «круглых столов», на котором говорили о бессмысленности и вредоносности закона, запрещающего использовать нецензурную лексику «в теле- и радиоэфире, в кинопрокате и при публичном исполнении произведений искусства».

Kinotavr logoВыступавшие с жаром возмущались тем, что его введение наносит удар как раз по наиболее ярким произведениям, по фильмам, уже отмеченным на международных и национальных кинофестивалях, потому что легко убрать или запикать мат в рядовом фильме – он не станет от этого хуже (хоть и лучше тоже не станет), а вот в штучном авторском кино нельзя сделать это механическим способом – обрушится вся конструкция. В качестве примера не раз приводили «Комбинат "Надежда"»[1].

Мата здесь действительно много, и поначалу это действительно шокирует, потому что он обрушивается на зрителя/слушателя с первых секунд и в высокой концентрации. Но к этому быстро привыкаешь. Становится понятно, что матерные слова используются здесь даже не ради красного словца, эмфазы или в качестве пейоратива. Просто это такой естественный язык, и все русскоговорящие, даже самые пречистые пуристы, его понимают. Он организован по тем же морфологическим, лексическим и синтаксическим правилам, что и сам – великий могучий. Достаточно выйти на улицу, чтобы убедиться, что это второй государственный язык, укорененный и принятый в обществе независимо от того, какие нормы в отношении него принимает Дума и как относятся к нему те или иные страты общества. Просто так получилось. Вот в фильме, например, даже строгая докторша медпункта на комбинате Людмила Васильевна, когда ее провоцирует на то практикантка Света, разражается монологом на отборном матерном языке, хотя кто бы мог подумать, что она им владеет. Казалось, только правильные речи может произносить.

Между прочим, не в первый раз бытовой народный язык отделился от стандартного. В Древней Руси народ говорил на одном языке, а официально был принят литературный церковно-славянский. Потом аристократия и вовсе заговорила по-французски… Это называется диглоссией (греч. двуязычие) – сосуществованием двух языков или двух форм одного языка, распределенных по разным сферам употребления. Мат в этом смысле наиболее демократичен, он понятен всем, хотя не все умеют (или не знают, что умеют) на нем говорить. К тому же он исконно-посконно наш, древен, не чета офисным паролям типа «менагеров» или «фейков». Иные матерные слова использовались в церковно-богослужебных текстах русской православной церкви и в особой языческой культуре, в стародавние времена существовавшей параллельно с христианской. В советскую эпоху у партсовначальников мат был специальным знаком «свойскости» (кажется, эта традиция перешла к нынешним менеджерам). В интеллигентских кругах играл роль символа раскрепощенности и демонстративной свободы от официальной квазирелигии – коммунистической идеологии. Теперь же, на воле, он разросся, зажил полнокровной жизнью.

Очарование русского мата заключается в его кажущейся криптографичности, то есть секретности, предполагающей наличие ключа для круга посвященных. Обычный разговор превращается в шифротекст, в свою очередь трансформирующий общение в игру с системой условных знаков, за которыми в данной группе закреплены те или иные значения. В сущности, «посвященными» в процессе общения оказываются все, и все понимают: что обозначает то или иное короткое словцо в данном контексте, но «неназываемость» придает и предмету, и участникам беседы щекочущее ощущение приобщенности к тайне, к недозволенному, но неподконтрольному.

Естественность понимания этого староновояза, органично усвояемого и, не побоюсь этого слова, творчески используемого огромной частью народа, можно проиллюстрировать на модели, предложенной в 1930-х годах академиком Щербой. Речь идет о всем известной фразе «Глокая куздра штеко кудланула бокра и курдячит бокренка». Каждому ясно, что некая большая и грозная куздра больно ударила зверя поменьше – бокра, а потом принялась за его детеныша.

«Комбинат «Надежда» как раз об этом.

kombinat-2
«Комбинат "Надежда"»

У фразы, придуманной академиком, много аналогов в разных языках, более всего в английском. Куздру можно заменить, например, левиафаном – тоже большим мифическим существом. Эта куздра штеко кудланула поколение отцов в многочисленных градообразующих городах-заводах, а теперь взялась за детей. Не сейчас это заведено, но, может быть, особенно остро стало ощущаться на фоне большей свободы передвижения и вообще нового устройства частной жизни. При всех свободах из городов-гетто сегодня вырваться практически невозможно. Вот из Норильска, например, один только билет на самолет стоит больше двадцати тысяч. Тут дело даже не в комфортности существования. Гетто может быть вполне уютным – как местный драмтеатр, в котором работает актрисой мать Светы (Ирина Гавра). Пусть театр и на гастроли дальше Красноярска не выезжает, но она привыкла и для детей иной участи не желает. Действительно, не так уж здесь плохо – в некоторых районах Москвы ничем не лучше, чем на тех застроенных типовыми домами улицах, по которым едет в автобусе Света, глядя в залитое дождем окошко. В дождь везде может быть тоскливо[2].

Некоторые из молодых нормально здесь обживаются, находя свою нишу, – как Дэн, который мечтает накопить на внедорожник и возить туристов в тундру; как брат Светы фокусник-пантомимист Алеша, увлеченный искусством магии и зарабатывающий на корпоративах; как Яна и Сережа, в День металлурга с воодушевлением поющие в молодежном ансамбле песню «Город-сказка Норильск, город снежных просторов… наш суровый город счастья». А некоторые не хотят жить в городе-сказке, рвутся «на материк», как Надя (Полина Шанина) и Света (Дарья Савельева). Наде просто хочется уехать, и она копит деньги, зарабатывая первой древнейшей. У Светы есть стимул, самый сильный из всех, какие могут быть, – любовь.

Наталья Мещанинова начинает фильм рискованно – с пикника у реки, где обильно льется водка под матерный аккомпанемент. Эпизод, будто снятый скрытой камерой, предельно достоверен, выдавая документалистский опыт режиссера, ученицы Марины Разбежкиной. К сильно выпившей матерящейся молодежи трудно сразу проникнуться симпатией, как это бывает с нами по жизни, когда, встретив подобные компании где-то на улице, торопишься пройти мимо. Чтобы какая-никакая симпатия родилась, надо смотреть весь фильм, увидеть, как Леша (Степан Девонин) учится показывать фокусы, как поют Сережа с Яной, как рыдает Надя, узнав, что ее любимый клиент Юра уезжает к жене в Воронеж. Какое отчаяние переживает Света, получив в подарок от родителей на восемнадцатилетие отдельную квартиру вместо билета «на материк», и как они все с надрывом поют «Дай мне, дай мне, дай мне любви!».

kombinat-3
«Комбинат "Надежда"»

Те, кто прижился, освоился, привык жить в ритуальности обыденности вне соблазна, вне вызова, только на первый взгляд кажутся счастливее, чем те, кого истово точит стремление вырваться из плена снежной «сказки», потому что насмерть одурманены, отравлены смрадными дымами комбината, денно и нощно исторгающего «надежду». Они на старте утратили энергию желаний, омертвели, отказались от стратегии жизни, навсегда подписав свой социальный контракт.

Преодолеть гравитацию этого «сказочного» пространства, скованность холодом бессолнечного лета удалось и Наде, и Свете. Одной – ценой собственной жизни, хоть она такого страшного конца себе не планировала. Другой – уже не из любви, которая драматически закончилась и которую она переросла. Ее брат Леша, осваивая мастерство обмана без мошенничества, «передергивает», чтобы избежать соблазна, которому боится поддаться. А Света остается в плену собственной страсти, твердо веря: «У меня другая должна быть жизнь!» Не может смириться с перспективой достаточно комфортно «сдохнуть здесь», даже получив доказательство неразделенности любви после того, как тщетно пыталась соблазнить по скайпу своего возлюбленного Макса, которого уже привыкла числить женихом. Оскорбленная любовь оборачивается ненавистью к той, что стала невольной разлучницей (пьяненький Макс, оставленный Надей зимой на улице, отморозил ноги в сугробе и теперь лечится в теплых краях). Ненависть находит выход в сцене, достойной сюжета про леди Макбет Мценского уезда. И вот мосты сожжены: Света входит в двери аэропорта, идет до конца, еще не зная куда, не зная, что ее ждет. И точно зная, что не ждет никто.

 


«Комбинат "Надежда"»
Авторы сценария Любовь Мульменко, Иван Угаров, Наталья Мещанинова
Режиссер Наталья Мещанинова
Операторы Иван Мамонов, Евгений Цветков
Художники Ольга Юрасова, Алана Снеткова
В ролях: Дарья Савельева, Полина Шанина, Максим Стоянов, Данил Стеклов, Степан Девонин, Сергей Овчинников, Ирина Гавра, Ксения Радченко, Александра Макарская и другие
ЗАО «Лук-фильм»
Россия
2013


 

[1] Как сообщает сайт colta.ru, «создатели фильма «Комбинат «Надежда» о молодежи Норильска сняли его альтернативный вариант, исключив все матерные выражения. «Иначе прокатное удостоверение нам не выдадут», – приводит «Эхо Москвы» слова режиссера Натальи Мещаниновой. При этом она уверена, что без мата фильм не состоялся бы: «В мате есть живая энергия, и для нашего фильма он необходим».

[2] Фильм не удостоился призов на национальном «Кинотавре», но завоевал главный приз на международном кинофестивале в Вильнюсе. Возможно, мрачноватый менталитет литовцев уловил здесь нечто родное.

© журнал «ИСКУССТВО КИНО» 2012