Strict Standards: Declaration of JParameter::loadSetupFile() should be compatible with JRegistry::loadSetupFile() in /home/user2805/public_html/libraries/joomla/html/parameter.php on line 0
Бакур Бакурадзе: «...салон автомобилей» - Искусство кино
Logo

Бакур Бакурадзе: «...салон автомобилей»

Интервью ведет Никита Карцев. 

НИКИТА КАРЦЕВ. Как ты понимал Москву тогда, когда снимал фильмы «Москва» (совместно с Дмитрием Мамулией, 2007) и «Шультес» (2008), и как понимаешь ее сейчас? 

БАКУР БАКУРАДЗЕ. Москва вмещает в себя огромное количество разных социумов, пространств, ментальностей, вероисповеданий. Здесь часто можно наткнуться на что-то, с чем ты не знаком. Помню, как раньше у гостиницы «Москва» собирались глухонемые.

У них там была биржа: они общались, продавали наркотики, делали какие-то дела. Такой целый мир. Или я видел в Отрадном во время Курбан-байрама огромное количество верующих мусульман, которые там же резали баранов. И таких конфессий, общин в Москве – огромное количество. Соответственно у каждого своя Москва. Кто-то приезжает сюда провести время, кто-то заработать денег и благоустроить свою семью. Но тогда мы остро ощущали ее отчужденность. Хотя гастарбайтеры как явление, как разделение на своих и чужих возникли еще в 90-е, но именно тогда, в первое десятилетие двухтысячных, оно достигло своего пика. Возникло ощущение, что Москва – это такой большой рынок, не единый организм, а разные пункты назначения. Я родился и вырос в Тбилиси – и там были общие городские понятия, которых нужно было придерживаться. Не важно, ты вчера приехал в этот город или здесь родился. Ты курд, армянин или азербайджанец, но ты жил по правилам этого города. В Москве правила, которые диктует город, были очень жесткими. Они работали не на сокращение, а на увеличение дистанции.

НИКИТА КАРЦЕВ. То есть главным словом для той Москвы было «отчуждение»?

БАКУР БАКУРАДЗЕ. Да. И рефлексия людей на эту тему была жесткая. Почему возник фильм «Москва»? Тогда, что во многом утаивалось средствами массовой информации, началось массовое избиение и убийство дворников из Средней Азии. По статистике, каждый месяц убивали человека. За какие-то три-четыре года в Санкт-Петербурге и Москве убили огромное количество людей. Эти скинхеды – они же откуда-то появились. Это же не случайно возникшее формирование, а реакционные агрессивные проявления все тех же фобий, страха перед чужими. «Москва» начинается с того, как по Тверской улице едут машины, вокруг идет вроде бы московская жизнь, вдруг открывается дверь, и появляется огромное количество немосквичей. Непонятных людей из совершенно другого мира, которые, живя в Москве, должны интегрироваться, а у них не получается. Это суть этого города того времени. Проблема не исчезла и теперь, но сегодня среднеазиатские представители уже заняли какие-то места в обществе, работают в такси, в магазинах. Их дети учатся в русских школах. У них появился свой круг общения. А раньше я ощущал это скрытое трение на площадях. Когда приезжаешь на вокзал и понимаешь: здесь сходятся векторы всех движений, национальностей, ментальностей, интеллекта.

bakuradze-2«Шультес»

НИКИТА КАРЦЕВ. Ты ставил перед собой конкретные задачи: как именно нужно донести эту суть до экрана? По мне, у Москвы в кино есть две проблемы: ее показывают всегда одинаково и всегда приукрашивают. А в том же «Шультесе» она не притворяется чем-то другим.

БАКУР БАКУРАДЗЕ. Какого-то определенного ключа у меня нет. Дело было в самом герое. Как написал, по-моему, Зинцов: «Мой сосед Шультес». То есть это посторонний человек, не родственник, но он живет где-то рядом. При этом Шультес сам себя отчуждает, сам себя ставит на грань между своим и чужим. Тяжелее всего фильм воспринимали люди буржуазные. У них было ощущение, что тот мир, от которого они изолировали себя в жизни, пытается просочиться к ним через фильм.

НИКИТА КАРЦЕВ. Тогда, чтобы узнать в кадре Москву, достаточно было снять зеленую сетку, которая прикрывает строительные работы. А что сегодня лучше всего передает ее дух? Явно же не Парк Горького и не Москва-Сити.

БАКУР БАКУРАДЗЕ. Я не знаю. Я больше не ощущаю этот город так остро. Может быть, я исчерпал для себя эту тему после двух фильмов. Теперь для меня Москва – салон автомобилей. Наверное, потому что я сам не вылезаю из машины и город превратился в витрину за лобовым стеклом. Единственное, что могу сказать: иногда едешь, смотришь на дома, на небо – и такое ощущение, что вот-вот услышишь сирену боевой тревоги.

НИКИТА КАРЦЕВ. То есть из «города отчуждения» она превратилась в «столицу тревоги».

БАКУР БАКУРАДЗЕ. Такой центр, где энергетически собирается какая-то критическая масса. И это как будто продиктовано не самим городом изнутри, а мировым движением всех сил. И кстати, интересная вещь – сегодня я меньше чувствую то отчуждение, которое было раньше. Акцент с отчуждения сместился на другие вещи. Какой-то процесс пошел, и даже появились первые результаты, но до конца проанализировать его я не могу.

© журнал «ИСКУССТВО КИНО» 2012