12 декабря 2015 года в московском кинотеатре «Фитиль» в рамках фестиваля «Артдокфест» был показан фильм Сергея Лозницы «Событие» об августовском путче 1991-го. После просмотра состоялась скайп-конференция режиссера. Мы публикуем ее фрагменты.

Спасибо Сергею Гельверу, который до сих пор самоотверженно хранит архив на Ленинградской студии документальных фильмов[1]. Благодаря ему моя картина появилась. Он показал мне материал лет пять назад и сказал, что, может быть, из него что-то может получиться. Спустя какое-то время я понял, каким образом надо делать фильм. Особенно после того, как я снял «Майдан». Я совершенно по-другому увидел лица и весь материал. Он заиграл иначе. Появился фон, на котором «Событие» совершенно иначе читается. И для меня в том числе.

Так случилось, что картина именно сейчас оказалась очень актуальной. Потому что ситуация, в которой находится Россия, – это тупик, точно такой же, каким была ситуация в 1989-м, в 1990-м, в 1991-м. Мне кажется, будут изменения, и необходимо быть к ним готовыми. Но когда я делал фильм, я об этом не думал. Мой главный мотив был совсем другой. Потрясающий материал, великолепно снят, я хотел сохранить как можно больше изображения, дать людям возможность его увидеть. Конечно же, есть и личный мотив, поскольку я также был полон иллюзий, как и очень многие в то время, и так же был обманут. Поэтому в «Событии» есть и горькая нота. По отношению к самому себе тоже. Я думаю, сейчас это очень актуальная картина. Нужно оглянуться назад, увидеть руины, которые после того времени остались. Мне кажется, что фильм вовремя появился. Не потому что я все рассчитал… Так совпало.

В июле 1991 года я второй раз не поступил во ВГИК – к Нане Джорджадзе – и решил поехать вольнослушателем. Договорился с Наной, она приняла меня в мастерскую, за что я ей очень благодарен. В августе я уволился из Киевского института кибернетики и, можно сказать, паковал чемоданы. В этот день[2] я пошел от своего дома – оттуда минут сорок пешком до центра. У меня уже был плеер, я слушал радио «Свобода» – выступали Соколов, Портников, Митя Волчек – и двигался в центр Киева, чтобы, во-первых, посмотреть, что происходит, а во-вторых, поучаствовать. Киев жил обычной жизнью, что меня поразило. Был митинг, небольшой, возле республиканского стадиона, человек пятьсот, может, тысяча. В основном говорили о национальном самоопределении, об отдельном государстве, о чем я еще и не помышлял в тот момент. Ходили троллейбусы, мамы выгуливали детей. Люди, конечно, как-то сжались, все пытались узнать хоть что-то. Но все смотрели на Москву и ждали, чем закончится это противостояние. Но ничего особенного на улицах не происходило. Я бы не сказал, что в этом смысле тогда, в тот момент, Украина получила свою независимость благодаря тому, что люди вышли на улицы. Очень многим все, что происходило вокруг, казалось странным.

Я не смотрю российское телевидение. То, что иногда удается фрагментами услышать, вызывает отвращение своим полным безумием. Вообще сегодня возможно, в принципе, все, потому что никакой четкой линии, мне кажется, не существует, мы живем в такое время, когда сам факт какого-либо события не имеет абсолютно никакого значения – важна лишь его интерпретация. А интерпретировать можно все что угодно. Событие может быть показано или не показано – и это тоже не имеет никакого значения. Вот в чем большая проблема. Сама информация настолько девальвировалась, произошла такая инфляция, что доверие исчезло. Когда безумный принтер начинает печатать мусор, вы не можете в этой горе мусора выловить ценную информацию. Это и есть один из способов уничтожить коммуникацию. Все, что происходило в стране, – это и есть уничтожение коммуникации. Например, что это за патологическое желание уничтожить фестиваль «Артдокфест»? Я всем рекомендую почитать потрясающую книгу Энн Аппельбаум «Железный занавес». В ней описано, как начиная с 1945 года представители советской власти уничтожали общественные организации и вообще любую общественную жизнь в оккупированных странах. Для того чтобы установить тоталитаризм, необходимо извести все маленькие ячейки общества. Поэтому стремление погубить фестиваль, который не зависит от Министерства культуры, и сделать все остальные фестивали фиктивными – это стремление тоталитарной машины. Но дело в том, что после таких действий остаются руины и сама машина разваливается на части.

«Событие», режиссер Сергей Лозница

В тот момент очень мало у кого было понимание того, что происходит. Очень важно сейчас посмотреть назад, подумать, вернуться к этим дням. Мы очень многого не знаем. И тут важно, чтобы все-таки какие-то исследования были проведены. Или нашлись и были изучены документы… Я не знаю, где они находятся, наверняка спрятаны. Тогда – это можно видеть на экране – люди вышли в большей степени с лицами недоуменными, с лицами, ожидающими чего-то, удивленными, пораженными, напряженными. На экране есть мудрые взгляды пожилых людей, они говорят: «Да-да, мы что-то такое уже видели». Но это, в общем, недоверчивые взгляды.

То, что произошло в Украине, логично. Ведь практически целое поколение сменилось, оно выросло, можно сказать, неподконтрольным, в стране были созданы элементарные ячейки общества. В штаб Майдана входило около семидесяти общественных организаций, и это серьезные, не фиктивные организации. В общем, люди как-то созрели, появилось понимание того, что власть просто так ничего не отдаст. Я не думаю, что сегодня можно говорить о победе. Просто свергли уголовника, который был у власти. Но та власть, которая пришла потом… Вопросы остались – они все те же. Ведь ничего не изменилось. И первое, что говорит об этом, – отсутствие расследования того, что произошло. До сих пор не было никакого процесса. Есть небольшие процессы по поводу каких-то конкретных лиц, в основном это милиционеры. Но не было процесса, который бы расследовал все события. И те, кто отдавал приказы, в том числе, например, очистить Крещатик – в конце ноября, – до сих пор на свободе, против них не возбуждены дела. Два года прошло. Я думаю, что опять-таки люди это так не оставят, это будет иметь свои последствия. Пока идет война не до этого, видимо. Но ведь созревание человека, его готовность бороться и отдавать себя за свободу – это длительный процесс, непростой. Как тогда в 1991-м, казалось – настолько наивными мы были, – что вот сейчас победим ГКЧП, всех посадим, и – всё.

Я написал сценарий по мотивам «Кроткой» Достоевского, собираюсь снимать картину. Это очень далекая вариация – по мотивам романа. И еще один фильм, который я надеюсь снять, – это «Бабий Яр». Есть и еще одна работа: сейчас пишу сценарий, уже большую часть написал, о том, что происходит на вот этой оккупированной территории. Меня интересуют процессы распада каких бы то ни было общественных структур. Осознание того, что государства как такового не существует, и дальше – приход всей этой сегодняшней дикости. Сам процесс. Крым-то недалеко ушел. Я имею в виду восток Украины. Но, в принципе, это связано с отсутствием государства на территории, где живут люди. Ведь мы живем, продолжаем жить и не знаем, что государства уже нет. Что власти нет. Что такое власть? Это воля, определенная устремленность, политические цели и сила, чтобы эти цели реализовывать. То есть полиция, армия и так далее. Естественно, при согласии большинства людей, граждан страны. Когда начинают нарушаться все эти принципы, все связи, когда люди вдруг осознают, что ничто вообще не работает, то начинается агония, которую мы и наблюдаем. Человеку свойственно принимать участие во всех проявлениях такой агонии. Именно такое состояние приводит, например, к Холокосту, к геноциду. Потому что сама власть исчезает, само государство исчезает, все институты исчезают. И то, что удерживает от такой агонии, – это некие общественные институты. Так вот, эта ситуация возникла на территории между Украиной и Россией. В достаточной степени, чтобы это превратилось в своего рода состояние распада, в открытую форму самоуничтожения. Любое военное противостояние – это уже самоуничтожение. И вот этими пятнами покрыта уже вся бывшая страна, я имею в виду постсоветское пространство. Меня это интересует. Подробно об этом можно прочитать в книге Тимоти Снайдера «Черная земля». Очень рекомендую. Снайдер описывает возникновение Холокоста. Те принципы, которые он исследует, можно увидеть сейчас в нашем постсоветском обществе. Не важно, идет ли речь об Украине или России, – в данном случае они очень похожи. Люди разные, но политические структуры похожи.

«Событие»

Поразительная вещь: возможность успешной революции в Киеве создали те люди, которые были готовы жертвовать собой во имя, казалось бы, абстрактных ценностей – достоинства и свободы. Их было, может быть, всего тысяч тридцать или пятьдесят. Только благодаря этим людям все так радикально повернулось. Потому что с ними ничего невозможно сделать, их поколебать. Появление таких людей и дает шанс изменить положение вещей, когда вопрос стоит очень остро. Или продолжать жить вот так – или не жить вообще.

Мне просто повезло, посчастливилось встретить Володю Головницкого, это было в 2003 году. После этой встречи мы делаем вместе все картины, Володя всегда делает у меня звук. Он просто гениальный человек. Работа над звуком – это всегда колоссальное удовольствие. Я ему всегда говорю, что снимаю или монтирую материал только для того, чтобы потом у него была возможность делать звук, творить.

Обычно над звуком мы работаем месяца три, к огромному взаимному удовольствию. Какие-то предложения я делаю, какие-то – Володя. Но это очень живой процесс, это сложно. Я не сижу постоянно у него за спиной, конечно, но почти все время присутствую. Звук мы делаем в Вильнюсе. Обсуждаем, в каком направлении будем работать. Обычно, когда начинаешь работу, все очень просто. Всегда начинаем искать фоновые шумы, потом подробно прописываем шаги, все эти foley effects. И уже потом ставим, закладываем микроистории. Звук для «События» я долго искал. Оказалось, что до 1991 года звука практически нет или его очень мало. На телевидении хроника, может, где-то и сохранилась, но я ее не нашел. В основном перезаписывали на те же Betacam-кассеты. Пожалуйста, возникновение Betacam, или цифрового видео, и архив. Часть которого, можно сказать, пропала.

То же самое, кстати, было с пленкой. На радио «Свобода» тоже не так много осталось, почти ничего. Потому что они часто давали прямой эфир. Митя Волчек рассказывал, что он звонил прямо из Петербурга, из будки, давал материал оттуда. Эти эфиры не записывали. Что-то я нашел в Интернете. Практически всё. Например, потрясающих арбатских поэтов. «Будут русские, как динозавры, между наций других бродить…» Это я в Интернете нашел. Там было два стихотворения, одно я использовал. Оба – удивительные. Это видео кто-то записал и выложил. И реплики разнообразные. Разные митинги того времени. Я выуживал по чуть-чуть, по фразе, и потом мы уже по кирпичикам все складывали, всю эту палитру. Для меня в таких картинах, где нет одного героя, где герой – это люди, всегда важно дать хор, глас народа. А потом тоже по чуть-чуть искал фрагменты музыки… Например, протестная музыка, или КСП, или поп-музыка. Был у меня даже кусочек песни «Белые розы», она очень хорошо ложится. Но мы не договорились с правообладателями.

Главная беда, мне кажется, заключалась в том, что мы серьезно не отнеслись к тому, что необходимо было делать. Дело ведь не в люстрации. Должен был быть большой общественный процесс над советским режимом. Такой же, как Нюрнбергский. Этот режим принес столько несчастий и горя народам, которые жили на этой территории, скажем, Российской империи, что просто так это не оставить… Ведь все жуткие вещи, которые с нами происходили, продолжают жить. Если о них не говорить, они потом, в будущем – это правило подтверждается – опять просыпаются и начинают действовать точно так же, всеми теми же методами.

То, что мы попадаемся сейчас на все старые трюки, происходит, по сути, от незнания нашей истории и невыработанного отношения к главному: необходим процесс над советским режимом. Это не значит, что всех, включая тех, кто уже умер, надо судить. Необходимо просто рассмотреть все важные случаи и события и выработать свое к ним отношение. И государство должно заявить: так не должно быть, такое не должно повторяться.

Самое главное – это вопрос собственности. Потому что при нынешнем положении вещей, чья будет собственность, зависит буквально от одного человека, от его решения остаться или не остаться у власти. Общество, где твои друзья владеют 95 процентами собственности страны, не имеет никакой потенции к развитию. Не говоря уж о том, какими методами может действовать власть, что такое закон и так далее.

«Событие»

Я хотел бы вспомнить здесь Олега Сенцова. Был процесс, было предоставлено отсутствие каких бы то ни было доказательств его вины, а в итоге жесточайший приговор. Все это было сделано совершенно демонстративно.

Первым правильным шагом в тот момент, в 91-м году, был бы публичный процесс против советской власти. Если возникнет такая возможность и люди, хотя бы даже элита, тот слой, который определяет повестку дня, будут готовы поставить этот вопрос, – к нему очень важно вернуться. К вопросу об ответственности власти перед народом страны.

И, конечно же, необходимо открыть архивы. Они ведь закрыты. Не все, частично, но важные закрыты.

Не надо забывать, что у меня было всего три часа материала. Часть была снята в помещении (минут двадцать), там было недостаточно света, едва-едва можно было, к сожалению, что-то увидеть. Из части материала нельзя было сделать эпизод. Первые съемки были вообще сделаны из машины, из «уазика», из-за стекла. Такое ощущение, что доставали камеру, а потом прятали. Эти кадры я в работу, конечно, не брал. Но такого материала не так много было. И еще были кадры, которые сделаны как репортажи для журналов, где-то пять-шесть секунд. Для меня этого было мало. А крупных планов было не очень много. Если бы была возможность вообще держать фильм на таких длинных панорамах… Там есть несколько потрясающих панорам. Когда камера идет по Дворцовой площади и мы видим лица! Просто уникально, удивительно, как ребята это делали. Потому что это было, в общем, не очень типично для того времени. Честь им и хвала, потрясающие операторы!

Мне кажется, что фильм очень важен для России, именно здесь он будет прочитан правильно, принят близко к сердцу, как нигде в другом месте. Канал «Дождь» его покажет. Картина будет показана и в Петербурге, надеюсь, что и в Центре Ельцина в Екатеринбурге. Думаю, что «Событие» будет путешествовать и по Интернету. Я бы очень хотел, чтобы его увидело как можно большее число зрителей.

Записала Елена Паисова

«Событие»
The Event
Автор сценария, режиссер Сергей Лозница
Звукорежиссер Владимир Головницкий
Atoms & Void
Нидерланды – Бельгия
2015

[1] ЛСДФ, с 1991 года – Санкт-Петербургская студия документальных фильмов. – Прим. ред.

[2] 19 августа 1991 года. – Прим. ред.