Последний, четвертый текст в серии артдокфестовских рецензий Зары Абдуллаевой (вот первая, вторая и третья) – о «Выступлении и наказании» Евгении Митты, посвященном краткому концерту группы Pussy Riot в Храме Христа Спасителя и событиям, развернувшимся после.

Такой фильм должно было сделать. Его снял Евгений Митта. Просветительский фильм. Но также – по аналогии с годаровским определением – фильм сопротивления. Именно тут проходит раздел между политическим фильмом и способностью делать фильм политически. Авторы, участники «Выступления и наказания» такую разницу понимают. Фильм об истории группы Pussy Riot, о смысле их акций и вообще об акционизме. О том, где пролегают, каким образом и во имя чего преодолеваются границы современного искусства. Такой документ надо показывать по телевизору. Но ведь не покажут. Значит, важнейшая цель «Выступления…» останется в ближайшие сроки пропущенной. А судьба окажется фестивальной. (После просмотра «События» Сергея Лозницы в Венеции я сказала режиссеру, что, конечно, очень приятно быть отобранным на такой фестиваль, но лучше бы эта смонтированная режиссером хроника о путче 91-го года была бы показана на российском ТВ.)

Все, что показано и сказано в «Выступлении и наказании», «умным давно известно, а глупым неинтересно» (эта цитата персонажа чеховской пьесы мне не кажется окончательно опошленной). Фильм Митты задуман и построен с волевым посылом просветить людей, мало сведующих в политическом искусстве. В его давней истории и настоящей. (Давным-давно один прекрасный кинокритик интересовался в приватном разговоре, хороший ли художник Илья Кабаков? «Ведь даже, если он и пишет картины, – сокрушался кинокритик, – они ужасные». Если б это было бы только смешно. А совсем недавно один известный продюсер удивлялся: разве Павленский занимается искусством, а не хулиганит?)

Кинематографическая среда – естественно, разная, но все-таки довольно консервативная. Что же говорить о более широкой публике? Фильм Митты стал бы необходимым и внятным учебным пособием для тех, кого акция девушек оскорбила, кто ее не понял, пожал плечами или в кулуарах осудил. Про тех, кто довел до тюрьмы протестанток, речи, конечно, нет. Хотя кто знает.

История группы, начало их деятельности до панк-молебна, стоившего им тюремного срока, прошито рассуждениями культуролога (так в титрах) Елены Волковой о картине Сурикова «Боярыня Морозова» и ее же краткой лекцией о юродивых, о святом кощунстве. Этот простейший и выигрышный ход способен «открыть глаза» зрителям, посетителям именно Третьяковки, а не музеев, где выставлено «дегенеративное искусство». Авторы указали традицию, в которую можно вписать действия современных бунтарей. Их философию, критические запросы, твердость духа, наконец.

«Выступление и наказание», трейлер

Конструкция фильма складывается из интервью экспертов, архивной и телевизионной хроники, съемки участниц группы, разъясняющих – умно, спокойно, с высоким достоинством – роль Дмитрия Александровича Пригова в их взрослении; специфику феминистского искусства; ответственность за любой свой жест; связь и отличия акций этой группы от выступлений других акционистов. Конструкция схематичная, но в существующих социальных политических обстоятельствах единственно приемлемая. Правильная в своей безыскусности.

Парадокс показательного суда объясняется тем, что это была «наша самая неудачная акция» (Надежда Толоконникова). Ведь, в сущности, акция не состоялась. «Глумления перед святынями» и прочие обвинения оказались липой. В качестве обвинения был предъявлен смонтированный клип (об этом говорит в фильме художник Алексей Шульгин), вброшенный как «акция» медиатехнологий. Все это известно людям, следившим за событиями. Но фильм сделан не для них. Точнее, не только для них. Фильм вменяет услышать, увидеть образованных Толоконникову, Алехину, Самуцевич. Заставляет задуматься об ответственности акционистов и «просто» людей. Этот фильм и есть документ об ответственности. Таков едва ли не главный урок истории Pussy Riot, снятой в жанре учебного фильма (или «научпопа»).

«Ты один. За тобой нет Гельмана, Госдепа и т.д. Никто нами не управляет. Нельзя сказать, что глупыми девочками кто-то управляет» (слова Толоконниковой).

Вот Борис Гройс уместно напомнил незнайкам, что практика искусства ХХ века – это нарушение границ. Освоение каких-то территорий, которые неизвестно как разграничены. Вот Хаматова в камеру говорит, как хочет, чтобы девочки вернулись к своим детям. А вот бывший дьякон – «шикарный», по его признанию, дьякон, осознал, что быть следует с теми, кого бьют. Их и надо защищать. Вот Андрей Ерофеев, искусствовед и куратор, сам пострадавший, указует, что «обиженные чувства» – «замечательный аргумент для суда, ибо не требует доказательств». Вот Екатерина Деготь повторяет слова, сказанные ее студентам: делайте политическое искусство, если готовы сесть в тюрьму. Появились люди, которые готовы.

Противостояние власти и церкви, женщин и власти, цинизма и акционизма, которое вообще-то представляет собой «религиозный жест» (Олег Кулик), – все это не риторика и не умножение доказательств «высокого поражения» Pussy Riot.

Фильм Евгения Митты – история неотступничества.

Кто-то из экспертов напомнил, что Толоконникова вошла в зал суда с «двуперстным» знаком победы (V), срифмованным через века, через моря с двуперстием боярыни Морозовой. Даже если это сравнение и натянутое, оно способно отрезвить тех зрителей, кто готов обменять уличное искусство или храмовое действо на картины в Третьяковке. И разглядеть между ними упущенную связь.