В марте 2017 года в Лондоне прошел фестиваль документальных фильмов, посвященных защите прав человека — Human Rights Watch Film Festival. В программе была показана американская лента Бена Лира «Они называют нас чудовищами» — о подростках, в возрасте до 18 лет совершивших преступления и ожидающих своего приговора. По американским законам их будут судить как взрослых (в том числе с применением пожизненных сроков), если Сенат не примет законопроект 260, который может подарить им второй шанс. В центре повествования фильма — трое подростков в детской колонии, посещающих специальный сценарный мастер-класс.

Анна Закревская посмотрела фильм и встретилась с режиссером.

АННА ЗАКРЕВСКАЯ. Что привело вас в документалистику? Почему вы выбрали эту тему для своего первого фильма?  

БЕН ЛИР. В начале 2013 года я решил переключиться с музыки на кино. Я разыскал мою старую подругу — режиссера Габриэль Коуан, поделился с ней идеей рассказать тюремную историю. В итоге задумка привела нас к проекту InsideOUT Writers, некоммерческой организации в Лос-Анджелесе, которая еженедельно устраивает сценарные мастер-классы во всех детских колониях страны. Когда я посетил один такой мастер-класс в Лос-Анджелесе, меня поразило количество молодых людей — осужденных подростков — совершенно скрытых от общественности. Они никогда до этого не были показаны на экране, их образы никак не соответствуют представлениям о преступниках или членах группировок.

Совершенно невозможно было соотнести, как-то соединить в голове их возраст, развитость с серьезностью их преступлений. Узнав о существовании калифорнийского законопроекта 260, который мог бы подарить этим детям второй шанс, я решил воспользоваться возможностью, получить к ним доступ и позволить им самим рассказать свои истории. Я также хотел показать этих молодых людей тем, кто будет принимать решение о законопроекте. Без моего фильма чиновники бы никогда не увидели тех, чьи судьбы они решают.

«Они называют нас чудовищами», режиссер Бен Лир

АННА ЗАКРЕВСКАЯ. Почему, как вам кажется, неправомерно приговаривать подростков моложе 18-ти лет к пожизненному заключению или к смертной казни?

БЕН ЛИР. Это очень важный вопрос. Осуждать кого-то на жизнь в тюрьме за преступление, совершенное до 18-ти лет, значит игнорировать простой научный факт: «дети отличаются от взрослых». Префронтальная кора полностью развивается только примерно к 25-ти годам. Неизвестно, кем станет, например, 14-летний подросток через десять лет. Отказывать во втором шансе человеку, который даже на химическом уровне стал другим, кажется мне невероятно жестоким. Наука уже повлияла на ряд решений Верховного Суда, что в свою очередь привело даже к изменениям в законах.

Итак, это то, во что я верю. Нам было очень важно, чтобы фильм не ударял зрителей по голове моими идеями. Потому что, да, научные объяснения очень реальны, но так же и жуткие преступления, которые они совершили — жертвы, которые никогда не смогут ходить или дышать. Решить, как обращаться с этими молодыми людьми на экране, как показать их, оказалось невероятно трудной задачей, потребовавшей серьезных размышлений. В итоге всем придется составить свое собственное мнение!

«Они называют нас чудовищами»

АННА ЗАКРЕВСКАЯ. В вашем фильме достигается поразительный баланс — вы не приукрашиваете правду, не подслащаете пилюлю, прямо показываете, в чем виновны главные герои. Как вы пришли к нужной формуле в фильме?

БЕН ЛИР. Мне очень помогла одна из продюсеров — Саша Алперт. Она предложила мне подход, противоположный тому, что обычно можно ждать от продюсеров — создавать фильм более вдумчиво, нюансировано, с большим вниманиям к деталям. А главное — она настояла на встрече с жертвами моих героев. Я очень волновался. Сказать девушке, которая на всю жизнь осталась инвалидом, что я делаю фильм о виновнике ее страданий… Но для правильного равновесия это было необходимо — чтобы фильм получился непредубежденный и беспристрастный.

АННА ЗАКРЕВСКАЯ. Как вы выбирали героев?

БЕН ЛИР. Изначально мы просили разрешение на съемку двадцати человек, половина из которых сразу сказала «нет». В итоге мы выбрали пятерых, из них в окончательной версии осталось трое — Хуан, Джаред и Антонио.

АННА ЗАКРЕВСКАЯ. Как вы строили фильм? Почему решили включить кусочки из самостоятельного фильма, поставленного в итоге вашими героями?

БЕН ЛИР. Мы монтировали фильм где-то полтора года. Думаю, я никогда не делал ничего подобного. Лучшие мои воспоминания о съемках — смотреть, как мои герои — Хуан, Джаред и Антонио — по-настоящему оживают, работая над своим собственным фильмом. В этот момент они ближе всего подходили к тому, что забывали, где находятся. Для этого все и затевалось.

«Они называют нас чудовищами»

АННА ЗАКРЕВСКАЯ. Как вы думаете, почему важно, что ваш фильм появился именно сейчас? На что он может повлиять?

БЕН ЛИР. Во-первых, я хотел показать, как можно сочувствовать даже таким героям, за которыми мы наблюдаем полтора часа. Я общался с ними на уровнях, о которых не мог и подозревать, когда брался за съемки. Но кажется, чем больше барьеров преодолеваешь в общении — будь они расовые, возрастные или социоэкономические — тем более чувственной и насыщенной становится связь с этим человеком. Ты словно пересекаешь мост и ступаешь в неизведанное. Но я просил также и их выйти из зоны комфорта — с помощью своей истории, своего сценария подумать, какой могла бы быть их жизнь, что для них оказалось очень тяжелым испытанием.

Во-вторых, я хочу проинформировать общественность о положении дел с подростками в колониях — многие вообще ничего об этом не знают. Своеобразное начало дискуссии.

И наконец, я надеюсь, больше людей решат работать волонтерами в детских колониях. Нам нужно больше волонтеров по все стране. Одно из главных различий между подростковой и взрослой исправительными системами в том, что суд по делам несовершеннолетних по идее должен быть реабилитационным, а взрослый — карательным. Я надеюсь, что с такой программой, какая показана, в моем фильме мы сможем достичь настоящей — в широком смысле — реабилитации.