Помимо картин о позднем социализме, семейном кризисе и социальных проблемах, еще как минимум три картины в конкурсе «Духа огня» принадлежат, по мнению Евгения Майзеля, экзистенциально-философскому регистру. «Ленинград» Игоря Вишневецкого исследует интеллигибельность человеческого существования в нечеловеческих условиях; «Зимняя сказка пролетариата» Юлиана Радльмайера сардонически смешивает хайдеггеровский вопрос о доме бытия и перманентный классовый антагонизм; «Пристегните ремни безопасности» Ха Чон-У приглашает рассмеяться над страхами людей, чей самолет из-за тайфуна никак не может приземлиться.

Стилистически, тематически и жанрово предельно непохожие друг на друга, эти работы объединяет относительное равнодушие к семейной и социальной тональностям, а также отсутствие пресловутого «маленького человека», к которому режиссер испытывал бы ярко выраженную эмпатию.

Главный герой «Пристегните ремни безопасности» (Rol-Lu-Ko-Seu-Tu) – молодой актер Ма Чон-гю (Чон Кюн Хо), в одночастье сделавшийся иконой стиля благодаря кинохиту «Господин Богохульство», в котором он сыграл роль уморительного сквернослова. За дни, прошедшие после премьеры, его изощренные ругательства успели покорить сердца азиатских зрителей и превратиться в мемы, а любовные похождения – стать объектами расследований желтой прессы. Стюардессы сходят от Ма Чон-гю с ума (кроме той, что уже успела познакомиться с ним поближе), пассажиры все как один просят сфотографироваться, постепенно выводя его, страдающего страхом полетов, из себя, но общий бардак этим далеко не исчерпан, поскольку пилоты еще до взлета успели зарядиться пивом, а публика в салоне бизнесс-класса собралась как назло несговорчивая и привередливая.

«Пристегните ремни безопасности»

В результате экстремальная ситуация, в которой окажется воздушное судно, вынудит часть персонажей совершить нечто вроде экзистенциального «каминаута», а зрителей – вспомнить по очереди все комедии, действие которых происходит на борту самолета, начиная с «Я очень возбужден» Педро Альмодовара и заканчивая, например, классическим «Аэропланом» Джима Абрахамса.

«Пристегните ремни безопасности»

От самого развеселого экзерсиса конкурса – к самому глубокомысленному. 137-минутный «Ленинград» – вероятно, необычнейший из всех номинантов. Во-первых, это по большей части немое кино. Первый диалог зритель услышит примерно спустя 40 минут после того, как в зале погаснет свет. Игровой материал, снятый в наши дни, в картине чередуется с многочисленными кадрами военной хроники, взятой в том числе из немецких архивов (съемки бомбежек города, вынесенного в заглавие). Во-вторых, этот визуальный коллаж – «лучший вид на этот город», с позволения сказать, – сопровождает почти не смолкающий симфонический саундтрек (написан американским композитором Эли Тамаром). В-третьих, закадровый текст представляет собой весьма густой литературный дискурс, он же экстракт из одноименной повести 50-летнего писателя, поэта и филолога Игоря Вишневецкого, снявшего фильм и сыгравшего в нем одну из ролей. Фильм, как и повесть, рассказывает о непростой – мерцающей где-то между мемуарами и снами, драмой и гротеском – истории питерских интеллигентов (сыгранных в основном непрофессиональными актерами), знающих друг друга наперечет и переживших (или не переживших) ленинградскую блокаду. Среди них искусствовед, художник, его жена (с которой у искусствоведа завязываются отношения), а также языковед, чьи лингво-геополитические размышления, голодные галлюцинации и мистические встречи составляют заметную часть хронометража.

«Ленинград»

Профессионально режиссер картины Игорь Вишневеций был всю свою жизнь достаточно чужим кинематографу, но своим – в академической культуре, и это обстоятельство, думается, нашло специфическое отражение в том, как именно автор работает с материалом. В фильме много отсылок к дозвуковому кино; использована эйзенштейновская концепция «вертикального монтажа» (одноименная статья Сергея Михайловича, опубликованная в журнале «Искусство кино», мелькает в одной из сцен фильма). Будучи произведением умственным (и при этом весьма эмоциональным), интеллектуальным и созданным вне индустрии, «Ленинград» явился настоящим вызовом современной профессиональной кинопродукции с ее писаными и неписаными правилами. Думается, что подобного рода вторжения на территорию кино со стороны представителей смежных искусств небесполезны для «важнейшего из них».

«Ленинград»

Бывший ассистент Вернера Шретера, переводчик Жака Раньсера и студент DFFB (Немецкой теле- и киноакадемии в Берлине), 29-летний Юриан Радльмайер приехал в Ханты-Мансийск со своим вторым фильмом. Первый – 45-минутная «супрематическая комедия» «Призрак бродит по Европе» – комбинировал флоберовское «Воспитание чувств» с фантазиями современного «понаехавшего» в Берлин рабочего, сочиняющего сказки для дочери, и явлением призрака Владимира Маяковского (почему-то с эспаньолкой а ля рюсс). В той, несколько ученической картине угадывалось влияние позднего Годара, назидательность Брехта и размашистость сюрреалистов. Нынешняя – гораздо более аккуратно сделанная «Зимняя сказка пролетариата» (Ein Proletarisches Wintermärchen) – посвящена неразлучной троице грузинских гастарбайтеров, нанятых для уборки роскошного аристократического замка перед рождественским приемом.

«Зимняя сказка пролетариата»

Здесь по-прежнему очевидна симпатия режиссера к коммунизму и леворадикальному искусству, при этом суровость этих интересов существенно облегчена юмором, благодаря которому повествование балансирует между эксцентрической комедией и грустным святочным рассказом о чуде. Расположившись в достаточно уникальном пространстве – где-то посередине между непреклонными Штраубами на одном полюсе и обаятельным Отаром Иоселиани на другом, противоположном, – Юлиан Радльмайер по меньшей мере заставляет хорошенько запомнить свое имя. Так сказать, на будущее.

Читайте также:

«Дух огня» 2014. Хроники семейной жизни
«Дух огня» 2014. За двумя яйцами
«Дух огня» 2014. Дело рук утопающих