По окончании фестиваля «Послание к человеку» член жюри прессы Евгений Майзель обсудил итоги основного конкурса с членом международного жюри американским кинокритиком Джонатаном Розенбаумом. 

Евгений Майзель. Как вы оцениваете прошедший фестиваль? Я имею в виду общий уровень картин, представленных в международном конкурсе. Если брать в целом или, может быть, сравнительно с другими аналогичными фестивалями неигрового кино.

Джонатан Розенбаум. В целом я нахожу общий уровень картин достаточно посредственным, но, с другой стороны, у меня нет особых возможностей сравнивать, поскольку в этом году я почти не посещал других фестивалей документалистики. Исключение – прошедший в феврале этого года фестиваль в Мехико, на котором, кстати, я впервые увидел фильм «Акт убийства» (The Act of Killing).

Евгений Майзель. Я не могу обсуждать решение вашего жюри касательно короткого игрового метра и анимации, поскольку как член жюри прессы сосредоточился только на неигровом сегменте конкурса. Но прокомментировать ваши решения по документалистике – в состоянии, поскольку отсмотрел весь конкурс. Мне очень понравился «После нее», и я очень рад, что вы вручили гран-при этой картине, которую я нахожу не только чрезвычайно поэтичной, но и интересной с точки зрения повествовательной структуры.

Джонатан Розенбаум. Да, это чудесный и оригинальный фильм, заслуживавший приза.

«После нее»

Евгений Майзель. А какие вообще у вас впечатления от неигрового кино последнего времени? Есть ли какие-то сильные впечатления?

Джонатан Розенбаум. Я сейчас не так уж много смотрю кино, как игровое, так и неигровое, поэтому мне трудно ответить на этот вопрос. Но, пожалуй, я бы назвал «Место, созданное человеком» (Man Made Place). Пожалуй, эта картина – сильнейший нон-фикшн, который я видел где-либо в этом году.

«Место, созданное человеком»

Евгений Майзель. Этот фильм, на меня тоже произведший впечатление, посвящен китайским городам-призракам – притягательным и одновременно пугающим безлюдным пространствам. В конкурсе было еще несколько картин, сосредоточенных скорее на странных местах, нежели на людях, их населяющих. Среди таких картин – в остальном друг на друга совершенно непохожих – миниатюра «После» (After) Лукаша Конопы о немецких концлагерях, функционирующих в наши дни как туристические зоны, «Труба» Виталия Манского о газопроводе, тянущемся от Уренгой-Помары-Ужгород на Запад до Германии, отчасти – и «Последняя станция» (La Última Estación) чилийских режиссеров Кристианы Сото и Каталины Вергары. Несмотря на то, что в этих фильмах может быть даже много людей, их главными героями могут рассматриваться пространства.

«После»

Джонатан Розенбаум. Я не уверен, что это так. В «Месте, созданном человеком» мне, в частности, нравится, что этот фильм сделал меня более внимательным в каком-то смысле к людям, создающим эти здания и этот дизайн.

«Место, созданное человеком»

Евгений Майзель. Что вы имеете в виду?

Джонатан Розенбаум. Я имею в виду, что стиль фильма заставил меня много думать о людях, которые в этом фильме едва мелькнули. Особенно когда я посмотрел этот фильм второй раз. Этого не происходит, на мой взгляд, с другими картинами, которые вы упоминаете. Я даже специально посмотрел «Место…» второй раз, и во второй раз оно мне понравилось даже больше. Для меня это фильм, который предлагает не только ужасающий взгляд на будущее, но также и модель того, как можно красиво и весьма напряженно сложить вместе изображение и звук. Можно, конечно, утверждать, что этот фильм тоже предоставляет голос скорее сильным, чем бессильным, но я полагаю, что он делает это, потому что таким образом подрывает «рекламный мессадж», звучащий в нем на каждом шагу. Именно поэтому, как я считаю, фильм был профинансирован в Европе, а не в Китае.

Евгений Майзель. Я разделяю вашу симпатию к «Месту, созданному человеком» и приветствую дипломы, врученные ему, а также короткометражке «Только с тобой». Тем не менее, в конкурсе было еще несколько весьма солидных картин, оставшихся без поощрения. Что вы думаете о той же «Последней станции»? Какие еще картины еще имели шансы получить награды вашего жюри?

«Только с тобой»

Джонатан Розенбаум. Имел такие шансы «Акт убийства» – ибо чрезвычайно понравился как минимум двум членам жюри и был в кандидатах на протяжении всего конкурса. Что касается «Последней станции», то она, на мой взгляд, имеет очень много достоинств, но сосредоточена исключительно на негативных и депрессивных аспектах пребывания в доме престарелых, и это ее ослабляет. Ведь даже в этих домах люди все-таки иногда смеются и переживают некие светлые моменты, а фильм как будто намеренно исключает их из рассмотрения.

Евгений Майзель. Пожалуй, но у меня еще больше претензий к другой чилийской картине – награжденной вами – «Женщины и пассажир». Что вы думаете об этом фильме? Он действительно, на ваш взгляд, был лучшим полным метром конкурса? Было ли это решение результатом консенсуса или, напротив, стало следствием разногласий между членами жюри?

«Женщины и пассажир»

Джонатан Розенбаум. Я бы описал это решение как результат «консенсуса по умолчанию». Я имею в виду, что рациональные, продуманные результаты были сорваны, саботированы поведением одного из членов жюри, вышедшим из обсуждения спустя полчаса после того, как он понял, что его фаворит «Акт убийства» не получит приз. После этого он начал голосовать более или менее произвольно (например, он большую часть недели проводил кампанию в поддержку «Только с тобой», но затем решил не голосовать ни за что вообще). Фильм «Женщины и пассажиры» был фаворитом председателя жюри [Мира Наир – американский кинорежиссер индийского происхождения. – прим. Е.М.], которой он пришелся по вкусу по нескольким причинам, включая и то, что это фильм о женщинах. Лично я нахожу концепт фильма очень сильным. Он подразумевает предоставление голоса обычно безмолвным, лишенным голоса работницам борделя (это еще одна причина, по которой нашему председателю фильм понравился). Но при этом режиссура фильма сильно уступает его концепту. Впрочем, как бы то ни было, я бы все равно предпочел его другим кандидатам, и по эстетическим, и по этическим соображениям. Особенно «Акту убийства» и «Голой опере» – двум картинам, настаивающим на предоставлении голоса тем, у кого он и так уже он есть, и игнорирующим голоса других.

«Голая опера»

Евгений Майзель. В свою очередь, я полагаю довольно беспомощным фильм о борделе, но нахожу большими режиссерскими удачами и «Акт убийства», и «Голую оперу». Любопытно, что вы критикуете как раз те два фильма, которые наградило наше жюри. Правда, я согласен с тем, что к «Акту убийства» возникает действительно много вопросов. И касательно организации проекта, и в его повествовательной части (особенно в той – полной «режиссерской версии», которая была привезена в Петербург, – в ней, в частности, встречались откровенные повторы тех или иных схожих эпизодов), и по моральному аспекту как некоторых сцен, так и замысла в целом.

Джонатан Розенбаум. Я тоже думаю, что этот фильм, по меньшей мере, вдвое дольше, чем ему следовало бы быть, чтобы быть вполне понятым. «Акт…» – один из двух фильмов, которые я посмотрел дважды (вторым стало «Место, созданное человеком»). Как я уже рассказывал, я уже видел «Акт убийства», но посмотрел его второй раз в Питере, потому что мне было больше некуда идти. Надо сказать, что в результате второго просмотра мне он понравился больше. Но позвольте процитировать один комментарий в Facebook, сделанный об «Акте убийства» Монте Хеллманом, которого я считаю крупным американским режиссером: «[В фильме мы видим… – прим. Е.М.] …взгляд на некоторый странный аспект человеческой природы без погружения в то, что он собой представляет. Я почувствовал в этом нечестность, но не был уверен в том, чья именно это нечестность. Фильм снят так, словно не было никакой направляющей руки. Но, возможно, на самом деле их было слишком много, этих локтей, и все они толкались друг о друга». На это я ответил Хеллману, что опасаюсь чрезмерной переоценки этого фильма.

«Акт убийства»

Полную версию разговора читайте в ноябрьском номере ИК.