5 мая в прокат выходит фильм Питера Соллета, основанный на реальных и относительно недавних событиях. О гомосексуальных кинодрамах и их способности время от времени превращать скандальные кейсы в прогрессивные судебные прецеденты рассказывает Нина Цыркун.

Фильм Питера Соллета "Все, что у меня есть" (Freeheld) легко критиковать. Сценарий слишком прямолинеен, конфликт обозначен публицистично, характерам не хватает психологизма (Рональд Л. Нисуонер, автор сценария к "Филадельфии" на этот раз, видимо, счел материал самоигральным и не особенно постарался). В сравнении с множеством других картин этого ряда – от той же "Филадельфии", "Горбатой горы, "Харви Милка" до "Кэрол" – эта явно проигрывает. И, может быть, не стоило бы превращать в полнометражный игровой фильма одноименную документальную ленту Синтии Уэйд, в 2007 году удостоенную "Оскара", если бы ни один момент, который, на мой взгляд, оправдывает этот шаг и придает ему смысл.

"Все, что у меня есть"

Речь идет о реальных событиях, которые произошли в 2005 году в штате Нью-Джерси в городке, получившем у Соллета название Оушен ("океан"). Лейтенант полиции Лорен Хестер, узнав о смертельной болезни, добивается права передать свою заслуженную пенсию спутнице жизни Стейси Эндри. Проблема в том, что закон, регламентировавший так называемое "гражданское партнерство" в этом штате (считающемся одним из самых консервативных в стране), был прописан довольно туманно, и это дает основание городским властям отказать Лорен в ее прошении. Лорен могла бы пойти на хитрость: зарегистрировать брак с любым мужчиной, тот законно получил бы ее пенсию, а потом в свою очередь передал бы ее Стейси. Но для Лорен этот путь был исключен. Она из тех не очень многочисленных служителей закона, кто действительно в него верит. И за 23 года службы в полиции ни разу его не нарушила. Поэтому все оставшиеся силы героиня решает потратить на то, чтобы добиться справедливости, которую видит в равноправии для всех.

"Все, что у меня есть", трейлер

Лорен не желает воспользоваться и еще одной лазейкой: устроить шумный скандал с привлечением ЛГБТ-активистов. Те, впрочем, могут обойтись и без ее согласия – рядом как раз оказался пронырливый организатор массовых "радужных" акций Стивен Голдстейн (Стив Кэррел), ловко превращающий рассмотрение дела в политический спектакль, не дающий, впрочем, желаемого результата. Зато коллега Лорен Дейн (Майкл Шэннон) нашел обходной маневр, найдя слабое место у самих власть предержащих.

Любовная история детектива Лорен и девушки-механика Стейси на экране показана, прямо скажем, малоубедительно – разве что взгляды и слезы Эллен Пейдж в роли Стейси выглядят вполне искренне. Но важно, по-моему, другое: в роли Лорен Хестер – Джулианна Мур. Оскароносная, чрезвычайно востребованная актриса приняла предложение сняться в заведомо маргинальном малобюджетном фильме и сделала это, по ее словам, для того, чтобы он стал "мейнстримным хитом". Для себя лично актриса увидела в сценарии возможность войти в положение человека, далекого от ее собственных жизненных обстоятельств и разобраться в проблеме ограничения прав меньшинств изнутри. Таким образом, частный актерский случай приобрел общественный смысл – так же как в жизни Лорен и Стейси личное дело стало политическим. Через несколько месяцев после событий, о которых рассказывает фильм, Верховный суд штата обязал его правительство признать однополые союзы, а в прошлом году они были легализованы на всей территории США и все права супругов узаконены.

Джулианна Мур обладает особой отвагой, не боясь передавать на экране телесные недуги во всей их неприглядности. Она потратила немало душевных сил, изображая теряющую внешнюю привлекательность женщину, отстаивающую свои права на пороге смерти; а то, что ее героиня лесби – дело десятое. В любом случае этот кейс укладывается в рамки профессионального риска.

"Все, что у меня есть"

Более полувека назад, в 1961 году ее коллега Дирк Богард шел на риск гораздо более серьезный, приняв предложение Бэзила Дирдена сняться в роли адвоката-гея в фильме "Жертва". Тогда в Англии однополые сексуальные отношения были уголовно наказуемы. Фильм рассказывал о том, как этот закон обернулся "законом шантажистов", потому что открывал возможности для негодяев собирать жатву с запуганных, дискриминированных геев. (Количество реальных тюремных сроков поражает воображение). Богард принял непростое решение и снялся в "Жертве", что стало для него некой субституцией камин-аута, о котором в те годы и помыслить было нельзя. Но риск оправдался. "Жертва" во многом изменила общественное настроение в Британии и в других странах, где ее показывали. И через шесть лет после выхода картины на экран (конечно, не только благодаря ей, но все же) в Законе о сексуальных преступлениях в Англии и Уэльсе пункт о гомосексуалах был исключен. А карьера Богарда резко пошла вверх: из "выдающегося актера, снимающегося в невыдающихся фильмах", он ступил в ранг выдающегося актера, снимавшегося почти сплошь в выдающихся фильмах.

Сравнивая два эти фильма, видишь, какой огромный шаг на пути к равноправию прошла западная цивилизация. Наверное, полвека назад зрители были гораздо простодушнее, а фильмы могли становиться событием. Сегодня Джулианна Мур не верит в волшебную силу искусства – может быть, напрасно. Тем не менее, она ездит по стране, участвуя в промо-акции фильма и констатирует: "Наша культура изменилась. Мы в ней живем. И это надо знать".