Strict Standards: Declaration of JParameter::loadSetupFile() should be compatible with JRegistry::loadSetupFile() in /home/user2805/public_html/libraries/joomla/html/parameter.php on line 0 Миф мифом вышибают - Искусство кино
Патриотический заказ налицо – это естественно, ведь 70 процентов финансирования картина получила от Фонда развития кино, а он для того и создан. Это не значит, что создатели «Матча» неискренни; вовсе нет. Иначе продюсеры не назначили бы режиссером Андрея Малюкова, проверенного на патриотизм приключениями героев в фильме «Мы из будущего». Новая его картина так и рекламируется: «Матч» - патриотический экшн. Это важно и принципиально». Можно было бы, конечно, поиронизировать насчет гибрида патриотизма с пришедшим из-за океана жанром, да это путь в тупик: если держаться только своего исконно-посконного, очень скоро мы упремся в то, что ни только от жанров, от самого кино ничего не останется.
Для тех, кто в курсе, интересно знать, насколько события в фильме отвечают правде жизни. Речь ведь идет о событии, о котором широко стало известно благодаря повести Александра Борщаговского «Матч смерти» (1946). А само это словосочетание впервые появилось в статье Льва Кассиля в «Известиях» в 1943 году. В 1962 году уже по новой повести того же Борщаговского режиссер Евгений Карелов снял художественный фильм «Третий тайм».
События эти на самом деле окутаны тайной. Свидетели, оставшиеся в живых, сначала боялись говорить правду, боясь НКВД, позднее – боялись не добрать как раз по части патриотизма, и так эта история приобретала все более туманный характер. Создатели «Матча» и не ставили задачей рассказать наконец правду. Кино, оно и есть кино. Им почему-то особенно хотелось развенчать ту правду, которую, по меркам своего времени, рассказывал фильм Карелова. Мысль такая: история про то, как в 1942 году киевские футболисты играли в футбол с немцами и за то были все расстреляны, - совковая агитка. А мы, мол, приблизимся если не к правде жизни, то хотя бы к духу ее; развеем пропагандистский флер.
И вот да, старый туман развеяли, но напустили нового. Точнее, не тумана, конечно – тут как раз все предельно ясно, а романтического флера. (Хотя его можно назвать и любовным туманом). «Третий тайм» тоже был жанровым кино, можно сказать, триллером, хотя это слово тогда не употреблялось. Черно-белая картинка, мрачная музыка, обстановка концлагеря, грязь на лицах и на одежде – все это создавало предощущение беды, которое чем дальше, тем сильнее нагнеталось. Бывших игроков киевского «Динамо» немцы-оккупанты собирают, чтобы для налаживания мирной жизни в городе они поигрывали с разными командами, пока начальству не приходит в голову мысль свести их в матче с командой люфтваффе и пригрозить: не проиграете – всех расстреляем. И по ходу матча саспенс достигает кульминации: игровое поле окружают автоматчики, болельщики на трибунах переговариваются: если наши выиграют, их расстреляют – и не знают, за что же болеть-то… На поле тем временем разыгрываются свои микродрамы: немцы играют все грубее, подрезают наших футболистов, а среди них тоже не все настроены на выигрыш, умирать-то не хочется, и вот уже один нарочно поймал мяч руками, чтобы дали пенальти. Оператор Сергей Зайцев игру (тут консультантом был легендарный Николай Старостин) снимал блистательно – реалистично и в то же время красиво, изобретательно – из-за чьих-то ног, сверху, в вихревой панораме… Ну и финал: наши выиграли, раздается судейский свисток и трибуны встают в гробовом молчании. На этом лучше всего бы и закончить, но идет еще один эпизод: футболисты уходят в раздевалку, а потом их загоняют в фургон, откуда, ясное дело, увезут на смерть. И последний – оптимистичный - штрих: вратарь с улыбкой бросает мяч кому-то невидимому – можно понять, что и зрителю: «Лови!». И сыграно все это достойно, какие актеры играли! Олег Стриженов, Леонид Куравлев, Вячеслав Невинный, Геннадий Юхтин (вратарь)… Теперь на месте вратаря и капитана, прообразом которого был Николай Трусевич, Сергей Безруков. А на месте старого мифа – новый. Кстати, режиссер монтажа, оскароносная Габриэлла Кристиани предлагала завершить «Матч» сценой в раздевалке, где команда голосует за то, чтобы выиграть либо проиграть, но режиссер и продюсеры настояли на том, чтобы показать в полной мере игру до победного конца, «чтобы мы могли гордиться». Ну да, получилось духоподъемно. И Безруков, прекрасно овладев навыками профи, взлетев, эффектно замер на стоп-кадре. Но ощущения правды – пусть не жизни, но духа – не родилось. А на месте сурового триллера выросла жестокая мелодрама под слоганом «Любовь и судьбу отменить невозможно».
Заодно с мифом о расстрелянной команде, о единодушной ненависти к врагу, о враждебности немецких игроков развеяли миф о том, что в Советском Союзе секса не было. Вот уж чего тут навалом – и Елизавета Боярская долго эффектно раздевается по музыку, и Екатерина Клименко в драматичнейшей сцене позирует в изысканном белье, о котором советские гражданки 1942 года и понятия не имели. Вместо энергии саспенса предпринимается попытка разжиться энергией эротизма, но он как-то иллюстративно выходит боком. Еще добавили линию холокоста, которая тоже служит какой-то ненужной здесь оборкой, и панорама расстрелянных в Бабьем Яру в этом ярком цветовом фильме как-то смущает; все-таки это тема особая и такая трагичная, что с ней осторожнее бы надо.
Говорят, на Украине фильм запрещают к прокату, потому что там показано сотрудничество киевлян с оккупантами. Глупость, конечно. А в России, говорят, какие-то чиновники недовольны, что российские деньги ушли на прославление украинской команды. Опять глупость – и страна была тогда одна, и русские в команде киевского «Динамо» играли, и вообще чудовищно делить мужество и честь по национальному признаку. Кстати, про эту историю много за более чем полвека написано, и «Матч» уж тем сослужит хорошую службу, если заставит кого-то обратиться к этим материалам.
