На проходившем с 7 по 13 августа XXIII фестивале российского кино с дерзким по нынешним временам названием «Окно в Европу» жюри игрового конкурса не нашло победителя в категории «лучший фильм», вручив эту награду почетному гостю и исполнительнице главной роли в одной из номинированных картин – актрисе Ирине Купченко. Евгений Майзель рассказывает, почему так произошло, и делится впечатлениями от программы.

Прежде чем перейти к основному сюжету, подчеркну, что в Выборг в этом году было привезено немало и удачных, и интересных картин. Среди них как минимум три выдающихся: монументальный «Брат Дэян» Бакура Бакурадзе, завоевавший приз в конкурсе «Копродукция», нервические «Милый Ханс, дорогой Петр» Александра Миндадзе и «Ангелы революции» Алексея Федорченко во внеконкурсных секциях. Отдельно отмечу дебют Натальи Кудряшовой «Пионеры-герои» о фантазмах последнего советского поколения (он был показан на Берлинале и потом на «Кинотавре») и амбициозный римейк «Отпуска в сентябре», «Райские кущи» режиссера Александра Прошкина и сценариста Александра Родионова, уступающий оригиналу (что немудрено – фильм Виталия Мельникова все-таки шедевр), но безусловно заслуживающий внимания.

Были и другие работы – может быть, не столь масштабные, звездные или новаторские, но не менее достойные. В диапазоне от документального портрета Валерия Брюсова «Вождем буду я!», режиссер Андрей Осипов, в конкурсе неигрового кино – до почтительного оммажа советскому детскому кино, «Небесного Верблюда» Юрия Фетинга в секции «Кино – детям». Речь, однако, пойдет здесь не об этих картинах и вообще не о лучшем, что было на «Окне в Европу» (по какому бы признаку мы это лучшее ни оценивали), а об «Осенних премьерах». Так называется конкурс игрового кино этого второго по значимости фестиваля (после «Кинотавра»).

В «Осенних премьерах» было представлены тринадцать строго премьерных полнометражных игровых картин российского производства. Все довольно разного качества и формата, от вполне беспомощных опусов до крепко сбитых образцов профессионализма, они встретили одинаково холодный прием жюри. Об этом стало известно на так называемом «открытом заседании» – традиционно проводимом здесь перед закрытием фестиваля пресс-брифинге, в ходе которого члены жюри делятся впечатлениями от увиденного и, если захотят, то кокетливо, не раскрывая имен, намекают на фаворитов.

В этот раз намекали на тех, кому никаких наград не светит. На «максимальное упрощение сценариев», «телесериальные тенденции» и «истончение актерской школы» обратила внимание член жюри Наталья Кудряшова. Другому члену жюри, Владимиру Котту часто приходилось видеть: «ужасный сценарий… игра отвратительна… к кино отношения не имеет». (Котт также добавил, что к его удивлению зритель – пересказываю по памяти, неточно – принимал эти артефакты за чистую монету, радовался и сопереживал, что заставляет его теперь пересмотреть принципы собственной работы.) Но особенно щедро искрила намеками (получилось насчитать до пяти любимчиков со знаком "–") председатель жюри Светлана Проскурина, уверенно выступившая с эмоциональным монологом в жанре «Наболело» и в выразительности соревнуясь со следователем из «Изображая жертву» в бессмертном исполнении Виталия Хаева. Несколько раз предположив, что, возможно, ей не стоит ничего говорить, Проскурина в итоге произнесла 10-минутную тираду («Чудовищные монтажи. Чудовищные сценарии. Чудовищная работа актеров…»), в ходе которой попросила режиссеров в будущем не тратить попусту чужое время, помнить о существовании людей других профессий (драматургов, монтажеров, операторов, художников) и суммировала: «Мы обожрались фальшивостью».

По такому случаю главный приз решили присудить не за лучший фильм, а «за безупречное мастерство, за достоинство и честность» – актрисе Ирине Купченко, сыгравшей также заглавную роль в школьном hostage movie (фильме о заложниках) Алексея Петрухина «Училка». «Училка» увезла и первый приз зрительских симпатий, которые здесь называют конкурсом «Выборгский счет», так что, несмотря на критику жюри и отказ вручать приз за лучший фильм, можно вполголоса говорить о некотором триумфе.

Кроме приза Купченко, своих героев нашли еще три награды.

Приз за дебют получил режиссер Рустам Ильясов, посетивший Выборг с картиной «Вакантна жизнь шеф-повара» о том, как, решив развлечения ради поиграть в чужую судьбу, герой взамен отдает «в аренду» собственную жизнь. Действие этого мистического триллера происходит в наши дни, в современном мегаполисе, но кажется, современность Ильясову не слишком интересна. Чего не скажешь о других фильмах-номинантах, так или иначе злободневных.

«Вакантна жизнь шеф-повара»

За сценарий был награжден Юсуп Разыков, привезший вместе с режиссером Дарьей Полторацкой (дебютанткой в кино, но опытным поставщиком телесериалов) драму «Побег из Москвабада» о тяжелых буднях сотрудников ФМС, отлавливающих незаконных гастарбайтеров. «Побег» далеко не безупречен, но все-таки это один из самых солидных, драматичных и остроактуальных фильмов конкурса.

На близких сюжетах (ксенофобия, мультикультурализм, напряжение между своими и чужими, Москва как средоточие всего перечисленного, опять же, коррупция) построен и другой лауреат – «Норвег» Алены Званцовой (за роль второго плана, сыгранную в этой картине, награждена Роза Хайруллина). В этой, поверьте, далеко не самой плохой комедии на свете типичный русский интеллигент (Евгений Миронов) весь фильм выбирает между нелюбимой, но разумной и полезной для здоровья Норвегией – и совершенно иррациональной и подчас смертельно опасной жизнью в родной Москве.

«Норвег»

Фабульные коллизии обоих фильмов можно рассматривать как острые кристаллические грани единого, условно патриотического (или около-патриотического) стихийно сложившегося мета-сюжета.

Еще одна его грань – попытка, предпринятая Мирой Тодоровской и Петро Алексовским в мелодраме «В далеком сорок пятом…», по сценарию покойного Петра Тодоровского, осмыслить встречу на Эльбе сквозь призму (здесь попробую заинтриговать) сексуальной революции 60-х.

Чаще всего около-патриотические мотивы возникали в контексте «Россия как судьба» (есть он и в фильме Тодоровской, поскольку расставание с любимыми негласно обусловлено советским тоталитаризмом). В разных аранжировках этот контекст подхватывали: «Охрана» Александра Прошкина – коллаж грустных и комичных, по мысли авторов, эпизодов из провинциальной жизни; «Фин (Fin)» выпускника Московской Школы Нового Кино дебютанта Данила Шарыпина – что-то вроде радикального артхауса о художнике, получившем отказ в выдаче визы (то есть, проблему, радикально противоположную сомнениям «норвега»); и даже «Душа шпиона» Владимира Бортко – производственная шпионская драма о запутанных интригах (внутри) ФСБ.

Еще одна весьма необычная, во многих отношениях «неконвенциональная» лента – снятая в смешанном жанре карнавального, фантасмагорического постнуара «Реверберация» Константина Сухарькова. Как будто пародирующая наши боевики первого ельцинского срока, она сосредоточена на общественных отношениях в российском государстве, каковые, согласно фабуле, представляют собой – ни за что не догадаетесь – сугубо криминальную среду, успешно поглотившую и правоохранительные органы.

«Училка»

Максимального градуса патриотизм достигает в «Училке», когда одноименная героиня Ирины Купченко – звезды Авербаха, Мельникова, Захарова – требует от учеников если не любви, то уважения к родному пепелищу и отеческим гробам. И готова свое требование, выражаясь соответствующей лексикой, обосновать. И все бы ничего, кабы не неловкое подозрение, что авторы не вполне осознают, насколько безоговорочно начало урока и, конечно, перформанс героини доказывают ее вопиющую педагогическую несостоятельность, чтобы не сказать профнепригодность. Противоречащую всему, что было об этом персонаже заботливо рассказано и (казалось бы) показано ранее, да и впоследствии.

Социально-патриотическая тематика отчетливо диссонировала с агрессивно развлекательным характером, стрекочаще-щекочащим строем и духом большинства картин, и комедий, и драм, чьи создатели отчетливо предпочли, как сказал бы Зедльмайр, прекрасному – интересное.

«Последняя ночь»

Вне зоны, субъективно и интуитивно определяемой как стилистический entertainment, в конкурсе были обнаружены две картины – прозрачная, минималистская «Последняя ночь» Арсения Гончукова об онкологе, обнаружившем у себя неоперабельную опухоль, и уже упомянутый «Фин» о невыездном горе-художнике. «Последняя ночь» грустна и ясна – может быть, чересчур ясна как по содержанию, так и по форме. «Фин», напротив, – весь состоит из недомолвок и в этой таинственности претенциозен: режиссер как бы начинает с загадок и продолжает загадками, не дожидаясь, когда зрителю станет интересно их разгадывать, и, похоже, полностью удовлетворяясь собственными фантазиями. В одном фильме наступает время прощаться и умирать, в другом – забыть о Европе и остаться жить в России. Реакция на предстоящую перспективу в обоих случаях одинакова – героям страшно. Но ведут себя они по-разному. Более мужественно держится умирающий.