Strict Standards: Declaration of JParameter::loadSetupFile() should be compatible with JRegistry::loadSetupFile() in /home/user2805/public_html/libraries/joomla/html/parameter.php on line 0
Венеция 2013. Удивление - Искусство кино
Logo

Венеция 2013. Удивление

За ходом стартовавшего 28 августа Венецианского кинофестиваля наблюдает специальный корреспондент ИК Зара Абдуллаева. Первый репортаж – о конкурсной картине «Жена полицейского» (Die Frau des Polizisten), режиссер Филип Грёнинг (Philip Gröning).


В первый день 70-го Венецианского фестиваля случился страннейший фильм. Трехчасовая «Жена полицейского» немолодого Филипа Грёнинга вызвала замешательство профессиональной публики на пресс-показе. В 1992-м он наделал шум в Германии своим фильмом «Террористы», который безуспешно хотел снять с показа по телевидению тогдашний федеральный канцлер Хельмут Коль. В Локарно эта картина получила бронзового «Леопарда». В 2005-м грандиозный успех сопутствовал 162-минутному документальному опусу «Великое молчание» о тибетских монахах, тоже показанный в Локарно. Масса международных призов, включая спецприз жюри на фестивале в Сандэнсе, сделала его знаменитым в очень узких кругах. И вот теперь фильм Грёнинга в конкурсе Венецианского фестиваля. Не заметить жюри такое событие из ряда вон кажется невозможным.

Что же обескуражило критиков и журналистов в «Жене полицейского»? Думаю, сломанные режиссером привычные критерии оценок даже экстравагантных картин. В этом фильме как будто не за что зацепиться, чтобы мгновенно эмоционально откликнуться и предложить многословную концепцию. Минималистская «Жена полицейского» обладает нестерпимым саспенсом, притом что дистанция взгляда режиссера и зрителей сочетается с глубинной погруженностью в экранную реальность.

venezia70-frau2
«Жена полицейского»

Все слова давно стерлись, и употреблять, скажем, выражение «радикальный фильм» представляется уже бессмысленным. Но как еще определить новаторство режиссера, снимающего «Жену полицейского» не на пустом месте, то есть, имея в виду открытия Триера, например, или Ханеке, но совершенно в собственном режиме? Пресловутая идентификация, способствующая ощущению неизбывной тревоги, случилась тут у зрителя не с героями, но с автором. Исключительная редкость и радость. Во всяком случае, для меня.

Фильм поделен на 59 главок. Каждая из них имеет титр: начало главы, а по окончании очень короткого фрагмента сюжета режиссер уведомляет о конце этой главки. Такая структура принципиальна для повествования, в котором схвачено время повседневности, а события выведены в закадровое пространство. Нет, конечно, они тоже показаны в главках, однако главным ощущением восприятия становится именно подробная и захватывающая бессобытийность происходящего на экране с внезапными порывами решительных действий героев. Их тут трое: полицейский, его жена и трехлетняя дочка Клара. Существование персонажей, отношения между родителями и каждого из них с дочкой сняты столь близко, чувственно, но при этом отстраненно, что сжимается сердце. Так возникает абсолютно новая интимность камеры, существующей здесь в качестве еще одного героя. Анонимного, незаметного, тревожащего зрителя. Оператором картины был Грёнинг.

venezia70-frau3
«Жена полицейского»

Кристина, жена полицейского, невообразимо естественно сыграна Александрой Финдер. Она принадлежит дочке, занимаясь ею дни напролет, пока муж на работе. Кристина рассказывает Кларе сказки, сажает и поливает растения, изучает жуков, земляных червей и прочую живность. У их домика появляется даже лиса. Городок, где живет благополучное, нежнейшее семейство с турбулентным внутренним миром, который муж с женой и делят, и разделить не могут, находится близ леса. Есть в таких хрупких, глубоких человеческих связях неописуемое целомудрие без намеков на лицемерие. Есть в этом завораживающем фильме непропедалированный налет безумия. А еще насилия, агрессии мужа к жене. Внезапного насилия, когда бьет он ее и шарахает по стенкам. Ее тело в синяках, но это знаки, как ни странно, той беспомощной близости, которую трудно объяснить или даже понять. Вот они, как дети, играют в дартс. Вот они счастливые в постели. А вот – в другой главке – отчуждены, истерзаны наедине со своими мыслями, чувствами.

Грёнинг снимает грандиозный и тишайший эпос обыденности. Буквально запечатлевает бытовое, оно же бытийное время без выспренних образов. Сжимает течение времени в главках, причащая зрение публики к неприметной чувствительности киноматерии. Разумеется, ни о какой сентиментальности тут помыслить невозможно. Зато не отдаться долгому дыханию камеры, движение которой режиссер с изумляющей пластичностью прерывает в главках, тут нельзя.

Грёнинг снимает тела своих персонажей, их кожу на крупнейших планах так, как до него как будто никто не сподобился. Это приближение к поверхности нежного или израненного, как у жены полицейского, тела действует не физиологически, но как прямой и одновременно художественный взгляд и жест.

Можно было бы сказать, что полицейский (прекрасный немецкий актер Дэвид Циммершид) слишком зависит от жены и от своих к ней чувств. А можно – что он ревнует ее к их чудесной дочке. Но все это слова. Тайну этого фильма составляет его переогромленная нежность, его потребность в тактильной близости к жене. Радикальность (употреблю все же надоевшее слово) Грёнинга – в фиксации поистине космической невесомости и опасности обыкновенной, казалось бы, реальности, втягивающей с помощью нейтральной и небесстрастной камеры, отдаленных, но внятных закадровых звуков (колокольного звона, еле слышной песенки и т.д.) зрителей в любовный непредсказуемый, щемящий мир. В пространство и время опасных интимнейших связей.

В этом фильме появляется загадочный и безмолвный персонаж. Пожилой человек в шапчонке сказочного героя. Он смотрит – наблюдает – на фоне снежного поля в нескольких главках. Действие фильма поздним летом происходит. Еще мы видим его в квартире, совершающего повседневные ритуалы в реальном времени. Потом Грёнинг показывает его опустевшую квартиру. Похоже, это отец одного из персонажей картины. Или проекция авторского, так сказать, взгляда. В пресс-релизе Грёнинг не стал интерпретировать этот образ. Однако высказался в том духе, что, возможно, это отец полицейского, а может быть, просто старый полицейский. Но также в некотором роде Тиресий, прорицатель, видящий развитие событий насквозь, наперед. Не мог Грёнинг и удержаться от сравнения этого «тайного агента» с греческим, однако немым хором. Так или иначе, но впечатляет этот человек более простодушной ассоциацией. А именно: связью наиреальнейшей обыденки со страшными немецкими сказками вне соответствующего сказочной фактуре контекста. За пределами мифологической фактуры.

venezia70-frau4
«Жена полицейского»

Про такой фильм принято от бессилия говорить: «интересный». Но я бы предпочла сказать: «важный и беспокойный». Не сотворяя новых фестивальных кумиров, надеюсь, что жюри разделит в нужное время мое восхищение.

© журнал «ИСКУССТВО КИНО» 2012