Канн: «Полночь в Париже» Вуди Аллена
Пресса о фильме Вуди Аллена «Полночь в Париже», открывшем 64-й Каннский фестиваль.
 |
Новый фильм Вуди Аллена — милый подарок от шеф-повара для начала Каннского фестиваля: местами забавный, легкий, пустой самоповтор. Особое место в фильме занимает камео Карлы Бруни-Саркози, играющей терпеливого музейного экскурсовода: впрочем, тот факт, что едва ли кто-либо из остальных актеров сильно ее переигрывает, говорит о том, насколько тусклыми стали нынешние фильмы Вуди Аллена.
Аллен снова оказывается в месте, куда стекаются богатые туристы и которое купается у него в том же золотисто-желтом свете, который наполняет вестибюли пятизвездочных отелей.
Возможно, Аллен сатирически обличает не только некрофильскую тоску по прошлому, но и своего рода «исторический» или «культурный» туризм наряду с туризмом в прямом смысле слова, показанном в фильме. Но, возможно, он и сам находится в безнадежном плену у такого глянцево-туристического взгляда на Европу.
Оуэн Уилсон играет новое альтер эго режиссера, сценариста, воображающего себя «проклятым писателем». Во время ночной прогулки, щедро орошенной вином, ему показалась, что на брусчатку Монмартра выехал автомобиль 20-х годов, и вот уже компания ночных гуляк везет его на праздник. Парня зовут Скотт Фицджеральд, его подругу — Зельда, позднее в кафе его будет ждать некто по имени Эрнест Хемингуэй. Который представит ему Гертруду Стайн, у которой он познакомится с Адрианой, невестой и музой Пикассо.
Во вчерашнем номере Liberation, посвященном кино, Робер Гедигян задавался вопросом, о чем думает Аллен, при взгляде на нашу прекрасную страну: «Думает ли он о чернорабочих? О французских безработных?» Хочется ответить ему, что, в сущности, ничего не изменилось, и из Парижа он делает такую же почтовую открытку, как и из Манхэттена в 1980.
Темой «Полночи в Париже» не является ни Париж, ни тем более его географическая, социальная и человеческая реальность. Париж здесь — территория мечты, своеобразная пещера прошлого, которую Аллен исследует как спелеолог.
Аллену удалось сделать нечто очень странное, что даже трудно описать: дойдя до края всех клише, он сумел раскрыть их пульсирующую актуальность. Оттолкнувшись от Парижа как барахолки, города-музея, города-мумии, у которого нет настоящего, он погрузился в глубинные слои грез.
Странное дело: начинаясь как типичная, моментально узнаваемая старомодная алленовская комедия с навязчиво остроумными перебранками и закадровым джазом, через полчаса после старта «Полночь в Париже» превращается во вдохновенный и необычный фильм.