Уроки геометрии. «Восток ‒ Запад», режиссер Режис Варнье

«Восток — Запад»

Авторы сценария С.Бодров, Р.Ибрагимбеков,
Луи Гардель, Режис Варнье
Режиссер Режис Варнье
Оператор Лоран Дайан
Художники В.Светозаров, А.Левченко
Композитор Патрик Дойль
Звукорежиссер В.Тарасов
В ролях: О.Меньшиков, Сандрин Боннер, С.Бодров-мл., Т.Догилева, Б.Ступка, Катрин Денев и другие
UGC-YM, France 3 Cinйma, НТВ-ПРОФИТ, «Гала Фильм»,
Matй Productions
Франция — Россия — Болгария — Испания
1999

Название художественного произведения зачастую говорит о нем даже больше, чем того желали бы его создатели. При известной романтической настроенности Восток и Запад в названии картины Режиса Варнье можно было б счесть именами главных персонажей — как Тристана и Изольду, как Ромео и Джульетту. Но между двумя сторонами света, подчиняющимися тем же законам, что и любовь, Режис Варнье ставит не соединительный союз «и», а сухое решительное тире.

Тире — это прямая линия, соединяющая пункты А и Б, кратчайшее расстояние между двумя точками. Тире-то, как мне представляется, и становится основным элементом фильма. Проведя в титрах свою первую прямую, далее Режис Варнье в течение 121 минуты экранного времени со старательностью, достойной похвалы Евклида, вычерчивает параллели к ней.

Попробуем изобразить все это на листе бумаги. Слева — Запад, справа — Восток. Первая стрелочка идет слева направо: кончилась вторая мировая война, и тысячи русских эмигрантов, не в силах противиться тому компасу, что есть внутри каждого из нас, почему-то верят Сталину, позвавшему их домой, и едут в Россию. На Восток. Пароход достигнет Одессы, блудные сыновья сойдут на берег, и Родина-мать тут же пристрелит одного из них за излишнюю резвость. От этого вы-стрела компас вздрогнет, стрелка скакнет в обратную сторону и даже самых патриотичных потянет с Востока на Запад.

От общего Варнье ведет к частному. В толпе репатриантов камера указывает на супружескую пару с ребенком: врач Алексей Головин (Олег Меньшиков) — функция Востока и его верная Мари (Сандрин Боннер), последовавшая за мужем, — функция Запада. Ради спасения семьи Алексей, ставший жертвой собственной ностальгии, тут же в порту вербуется в сексоты (героям Меньшикова со времен «Утомленных солнцем» это, впрочем, не впервой).

Дальше в правой, восточной части своего ватмана Режис Варнье в содружестве со сценаристами С.Бодровым и Р.Ибрагимбековым, приглашенными в качестве знатоков Востока, несколькими линиями вычерчивает дом для своих героев. Но это не домик с трубой, как его обычно рисуют дети, а дом по-советски, по-восточному — kommunalka в городе Киеве. Один из художников, получивших заказ нарисовать (в буквальном смысле слова) такую коммуналку, — Владимир Светозаров, работавший у Алексея Германа на фильме «Хрусталев, машину!». Но у Германа каждый кадр послевоенной жизни был заполнен безумными и одновременно обыденными вещами, а Варнье в своем фильме строит просто типическую коммунальную квартиру, которую каждый советский человек может, едва прикрыв глаза, воссоздать в своем воображении. Вот по такому черному, висящему на стене телефону говорил герой Меньшикова в «Покровских воротах» лет двадцать назад и на таких же вспученных и выцветших обоях тетя записывала номера его поклонниц.
Четыре стены коммуналки становятся метафорой «тюрьмы Советов». В это замкнутое пространство Варнье с ловкостью геометра вписывает еще и два треугольника: в большом любовном треугольнике супружеская пара Головиных дополнена юным соседским пловцом Сашей (Сергей Бодров-мл.), а в треугольнике менее важном третьей стороной ненадолго становится безмужняя соседка Ольга (Татьяна Догилева), берущаяся утешить Алексея.

Из безвыходного советского ужаса первым выбирается Саша (заточенным карандашиком ведем стрелочку влево, по направлению на запад). Подобно одному известному соотечественнику Режиса Варнье, он сбегает из этого мрачного, занимающего шестую часть Земли замка Иф вплавь, а Мари, помогавшая нарушителю государственной границы, оказывается в натуральной кутузке, то есть в еще более замкнутом пространстве.

Потом умирает Сталин, Мари выходит из лагеря, едет с мужем-передовиком в Болгарию. И тут на нашей схемке нежданная стрелочка сверху: для того чтоб спасти Мари, ex machina спускается deus с лицом Катрин Денев. Она известная актриса, поклявшаяся помочь соотечественнице много лет назад во время своих гастролей в Киеве, а Головин все эти годы, оказывается, переписывался с ней, сговариваясь в письмах о побеге. Катрин Денев пихает Мари с сыном in machinam, дает французский паспорт и везет в посольство — Восток позади. И, наконец, заключительные титры сообщают: тридцать лет спустя, уже при Горбачеве, свой путь с Востока на Запад совершил последний герой — Алексей Головин.

Итак, чертеж завершен, все прямые линии проведены, а кривые Режис Варнье в своей картине и не жалует. Карта и картина мира представлены у него, в сущности, в абсолютно манихейском духе: добро есть добро, зло есть зло, и вместе им не сойтись. Действуют в фильме типические герои в типических обстоятельствах — не люди, а винтики, закрученные эпохой. Вот очкастый чекист, в глазах которого светится садистский огонек, когда он избивает женщину, вот засушенная селедка-директорша, изъясняющаяся только скрипучими партийными лозунгами, а вот карамельный комсомолец Саша, произносящий сладкое слово «свобода» так сладко, что аж зубы сводит.

У меня не хватит духу упрекнуть Сергея Бодрова-младшего в беспомощной игре, поскольку в сценарии для его персонажа не создано ничего, кроме плоского трафарета, и психологические мотивировки Сашиных поступков не очень понятны. К примеру, совершенно неубедительной выглядит предпринятая парнем попытка самоубийства после успешного побега на Запад.
Характеры в фильме именно что прочерчены, а не прорисованы, и только двоим — Сандрин Боннер и Олегу Меньшикову — удается сделать свои роли более объемными. Меньшиков и Боннер — в сущности, актеры близкого склада, и в лицах обоих читается скрытая печаль и утонченная нервность. И еще: и тот и другая умеют длить паузу на экране, что свойственно только большим артистам. (Один из последних фильмов, где снялась Сандрин Боннер, — «Секретная защита» Жака Риветта. Около двадцати минут экранного времени она не произносит ни слова — выходит из дома, едет в метро, покупает билеты на вокзале, долго-долго едет в поезде, а зритель не отрывает глаз от ее печального лица. Один из последних фильмов, где снялся Олег Меньшиков, — фальшивейшая «Мама» Дениса Евстигнеева. И, пожалуй, только одна по-настоящему сильная сцена есть в этой картине: когда Мордюкова и Меньшиков долго и пристально смотрят друг на друга не отрывая глаз.

Но Меньшиков и Боннер — все же исключения, и иногда кажется, что фильм «Восток — Запад» сродни средневековому моралите, чуравшемуся психологии. Коллективного героя по имени Восток играют в основном злые, жестокие люди с рабской душой, а коллективного героя по имени Запад — в основном свободолюбивые французы и те русские, что хорошо говорят по-французски.
Что и говорить? У француза есть основания назвать советскую Россию страной рабов, и обижаться нам на него по меньшей мере неразумно. Точно так же следует задним числом признать и правоту Рональда Рейгана: СССР был самой настоящей империей зла, без всяких там метафор и преувеличений. За дверьми нашей коммунальной квартиры по имени «семья народов», откуда никогда не выносился сор, почти все лгали, многие доносили и позволяли жестоким правителям убивать себя и издеваться над собой. Все это — несомненное зло, и понятен ужас француженки, наблюдающей в нашей обычной коммунальной квартире, что такое либерте-эгалите-фратерните по-советски. Кажется, что урожай всех революций XIX — начала XX века мы с французами поделили, как медведь с мужиком в русской сказке: хитрый французский крестьянин забрал себе вершки — то есть свободу, а на долю неуклюжего русского медведя остались корешки — то бишь равенство. Плюс в качестве утешения еще коммунальное братство в придачу.

«Свобода против равенства» — так можно было бы вкратце выразить один из главных аспектов ленты Режиса Варнье. Слово «свобода» звучит с экрана часто, но после фильма кажется, что его за все время ни разу не произнесли по-русски, а только по-французски. Слово «равенство» не произносится, но это понятие представлено прежде всего визуально: одинаково безлико одетые
люди, одинаковые кабинеты руководящих работников с портретом тирана на стене, одинаково угрюмое выражение лиц.

Зло в СССР действительно было возведено в правило, и Режис Варнье, вычерчивающий устройство своей антиутопии, формально прав. Но жизнь редко подчиняется законам Евклида, а уж в России и подавно. Как известно, строгость наших законов компенсируется необязательностью их выполнения, и, что ни говори, все-таки неспроста именно в России родился Лобачевский, впервые столкнувший одну с другой параллельные прямые.

Впрочем, страна, которую показывает Варнье, вообще вряд ли может быть названа Россией или Советским Союзом. Это просто абстрактный Восток, столь же плоский, сколь и населяющие его персонажи, и не зря в фильме Киев путается с Софией (в кадр случайно влезает болгарская надпись на здании, которое предложено считать украинским Министерством внутренних дел, — «Министерство на отбраната»).

Государство, которое снимает Варнье, так же не похоже на Россию, как и мифическая страна, снятая в «Сибирском цирюльнике». Режиссер Михалков поместил актера Меньшикова в «Россiю, которую мы не находили», в страну-деву, которой некогда правили великий царь Александр III и великий композитор Моцарт. Варнье при работе над своим фильмом сотрудничал с тем же сценаристом, что и Михалков в «Сибирском цирюльнике», — с Рустамом Ибрагимбековым. Но согласно географическим представлениям француза, устройство общества на нашей обширной территории ближе к Оруэллу, нежели к Мору. Наверное, Михалков с Варнье просто рассматривали мое отечество в разных аксонометрических проекциях.