Орден арсенальеров. Рига-2006, МКФ «Арсенал»

Плакат фестиваля «Арсенал»

В 1978 году ученый-вирусолог Константин Уманский опубликовал результаты сенсационного открытия. Суть его заключалась в том, что вирус, однозначно считавшийся убийцей, на самом деле выполняет в нашем организме важную позитивную роль — адаптирует иммунную систему, помогая ей эффективно бороться с болезнями. Режиссер Аугуст Сукутс сделал на эту тему документальный фильм под названием «Убийце — Нобелевскую премию». Прошло немного времени, и кинематограф потерял режиссера Сукутса, но приобрел в его лице директора самого оригинального кинофестиваля на территории СССР. «Арсенал» благополучно пережил распад Союза, непростые годы перехода к капитализму и очень неплохо чувствует себя в новой Латвии, влившейся в семью европейских народов. Не умерла и сама идея про вирус — на этот раз она обрела новую жизнь в качестве лозунга очередного, юбилейного (в 2006 году он отпраздновал свое двадцатилетие) «Арсенала», посвященного внедрению «инородного» положительного «вируса» мусульманской культуры в «тело» Запада. В рамках этого фестиваля профессор Уманский, действительный член Российской академии естественных наук, ныне работающий на Западе, стал виртуальным участником семинара, посвященного той же проблеме, но в новых условиях, открывающих новый горизонт для старой идеи.

Как рассказывает профессор, за прошедшие годы его теория получила новые доказательства. Суть теории в том, что вирус, вызывающий болезнь, — это скорее исключение, чем правило. Вирусы вездесущи, их можно обнаружить практически во всех биологических телах, но отнюдь не всегда они влекут за собой заболевание. Внедряясь в живую клетку, вирус меняет свою функцию, являясь неким генетическим информационным блоком. Этот процесс контролируется иммунной системой, которая сортирует вирусы не только по категориям «мой — чужой», но также по категории «нужный — лишний». В результате нестабильности селективной деятельности иммунной системы действительно может возникать болезнь. Однако вот что важно: паразитическая деятельность вирусов проявляется на фоне местной недостаточности иммунной системы того организма, в который он внедряется. Главная же роль вирусов в природе — координировать адаптацию тканей и функций органов. Этот биологический феномен объединяет биосферу в единое целое, и вирусы помогают организмам изменять условия жизнедеятельности в процессах адаптации и изменения.

Аугуст Сукутс — президент «Арсенала»

Открытия в области медицины подтверждают тот факт, что вирусы нельзя рассматривать исключительно как деструктивных агентов. Они объединяют все живущее на Земле в единую взаимосвязанную систему адаптации и эволюции. Поэтому все мы так различны и в то же время похожи. Роль вирусов в эволюции неоспорима, и мы должны быть благодарны им за то, что жизнь постоянно развивается. А убивает не вирус, а недостаточность иммунитета. Вот почему нельзя называть их убийцами — они заслуживают Нобелевской премии. То, что кажется нам чуждым и вызывает беспокойство, на самом деле служит необходимой изменчивости вида и его укреплению, усилению. Понятно, что эта теория применима не только к биологии, но и к социогенезу — она по-новому представляет природу межнациональных отношений в сегодняшнем мире. Вот почему на фестивальном доме слово «Арсенал» в 2006 году было написано арабской вязью.

На протяжении всех предыдущих лет фестиваль, без устали разыскивая по всему миру новые таланты, открыл немало восточных имен. В их числе был, к примеру, и Джафар Панахи, нынче представивший на форуме свой последний фильм «Офсайд». (Поскольку «Арсенал» — это биеннале, фильмы для него собираются за последние два года, и не важно, что они уже засветились на других киносмотрах.)

«Мужчины, к оружию!», режиссер Каарен Каер

Согласно концепции фестиваля все пятнадцать конкурсантов достойны звания лауреата, и потому выбирает его случай. В роли случая неизменно выступает пуговица с пиджака Аугуста Сукутса. Пуговицу бросают в бокал с вином или, как на этот раз, в молоко, и тут важно ее не проглотить, иначе приз (10 тысяч долларов) пропадет. 23 сентября 2006 года пуговица попала в бокал эстонского режиссера Каарена Каера, постановщика исторического комикса «Мужчины, к оружию!» — тот самый фильм, за который я и болела.

Действие происходит в начале XIII века, когда Тевтонский орден предпринимает «дранг нах Остен», пытаясь завоевать прибалтийские народы, расширяя свое «жизненное пространство». И только благодушные эстонцы, проводящие время в трудах и песнях, не обращают внимания на грозящую опасность. Так что если бы не воспитанный орденом эстонец Уру, поднабравшийся западной культуры, быть бы им под пятой Европы. Кстати, в трудную минуту мирные эстонцы вспомнили о своих восточных соседях: «Давайте позовем на помощь русских! Надо послать кого-нибудь в Псков!» В финале Уру погибает, но его жена, попадая в Европу, рожает во Франции его дочь, названную Жанной. Беззлобно иронизируя над всем известным избыточным самомнением, свойственным малочисленным народам, как и маленьким людям, авторы намекают на то, что почитаемая дочь Франции, родившаяся 6 января 1412 года, вполне могла бы оказаться бесценным вкладом эстонской нации в общекультурную европейскую сокровищницу. Собственно, это и есть самое замечательное в этой картине — самоирония, основывающаяся на обыгрывании хорошо известных нам национальных стереотипов и реалий сегодняшнего дня, прежде всего связанных с адаптацией Прибалтики в Евросоюзе. При этом не пощадили авторы и своих прибалтийских соседей; самый злодейский злодей здесь — латыш, и, надо сказать, публика в зале встретила этот афронт с пониманием и без всяких обид. Так что миролюбие фестиваля с таким военным названием восторжествовало на всех фронтах как между Западом и Востоком, так и в пределах Прибалтики.

«Мужчины, к оружию!»

Надо сказать, что этот костюмный фильм (а, как правило, это самая дорогостоящая продукция) благодаря искусному введению анимации вместо сложнопостановочных эпизодов обошелся всего в 100 тысяч евро! Тенденция не просто малобюджетного, а, как говорят в Эстонии, «безбюджетного» производства становится сегодня доминирующей в этой стране. И приносит свои плоды. Так, картина Яака Кильми «Прикосновение неведомого», которую сняли менее чем за 70 тысяч евро и всего за двенадцать дней, в 2005 году была названа лучшим фильмом Ассоциацией эстонских кинокритиков, «Август 1991-го» Илмара Раага (23 тысячи евро) был номинирован на Приз Европы, а «Пустой» Вейко Оунпуу вошел в программу Форума независимых в Карловых Варах.

Госфинансирование кинопроизводства в Латвии считалось одним из самых слабых в Европе, за последние два года оно удвоилось. В результате в 2006 году состоялось шесть полнометражных премьер, в том числе вышли на экраны два детских анимационных фильма. И хотя в Латвии считают, что полнометражное игровое кино еще не совсем встало на ноги, но держат планку традиционно сильные отрасли — документалистика и анимация.

Литовская кинопромышленность успешно завоевывает национальный рынок и международные кинофестивали. Здесь ориентируются в основном на копродукцию (главным образом с Германией, Францией, Португалией, Голландией) и тоже гордятся выходом к мировой аудитории. К примеру, в 2005 году два литовских фильма были включены в каннскую программу — игровой «Семеро невидимых мужчин» Шарунаса Бартаса (в Двухнедельник критики) и документальный «За десять минут до полета Икара» Арунаса Мателиса. В 2006-м в Канне (а потом в конкурсе «Арсенала») был показан фильм из сегодняшнего дня — «Ты — это я» Кристионаса Вилдзиунаса, в котором обновленный киноязык сочетается с традиционной мрачной мистикой сюжета и поэтической операторской работой Владаса Наудзиуса.

На «Арсенале» убеждаешься в том, что большие деньги, в том числе большие бюджеты, чреваты и серьезными опасностями для тех, кто к ним не привык. Когда смотришь сегодняшнее российское кино и видишь, как порой бездарно бывают потрачены деньги, возникает острое желание сузить возможности режиссера, заставить его покрутиться в жестких рамках — как жанровых, так и финансовых. То же самое можно сказать и о фестивальной практике. Одно дело — поражать гостей блеском тусовочной мишуры под каким-нибудь малозначащим броским слоганом, и совсем другое — придумать оригинальную концепцию, объединяющую участников фестиваля мистикой посвященности. Проведение «Арсенала» обошлось в 400 тысяч евро. Это в десять раз меньше, чем проведение Московского МКФ, но тонкий вкус и умелая режиссерская рука Аугуста Сукутса, как и слаженная работа его команды, из самого фестиваля делают произведение искусства, не кичащееся показным блеском, а вызывающее тайную радость причастности. На «Арсенале» и сегодня актуально классическое сравнение кинофестиваля с монашеским орденом и участия в нем критика — с добровольным принятием условно монастырской жизни с ее ритуалами благочестивого смирения и упорядоченности: «Если считать, что монашеский орден определяется уставом, побуждающим предаться созерцанию и размышлениям, стремлению к единению душ в общей любви к трансцендентной действительности, то фестиваль представляет собой именно такой орден» (Андре Базен). Поэтому и те, кто, как тот же Джафар Панахи, стал членом этого ордена в давние времена безвестной юности, удостоившись славы, почитают за честь вновь и вновь возвращаться в его «монастырь» со строгим, но магнетически притягательным уставом.

Почтовое отделение в Кейпене — отсюда можно позвонить Питеру Гринуэю и Геннадию Шпаликову

Одно из «послушаний», принимаемых членами ордена, — ночное паломничество in the middle of nowhere — в страну, куда не ходят поезда, но для этого случая отряжается почти что поезд-призрак, доставляющий фестивальный корпус в Кейпене, где, по легенде, бывал Эйзенштейн. Это единственное место на земле, где в абсолютной удаленности от берегов высится маяк; с 2000 года он посылает в мировое пространство сигнал с буквой Р — в память о выдающемся латышском режиссере-документалисте Юрисе Подниексе. Это место мистического единения кинематографистов — тех, кто жив и работает, и тех, кого уже нет с нами. Сюда можно написать письмо для Андрея Тарковского или Жан-Люка Годара. Йос Стеллинг признался, что нигде, кроме как здесь, не испытывал такого сюрреального чувства. И, кстати, Джафар Панахи, припав к этой земле и снискав «благословение Эйзенштейна», два года спустя получил в Венеции «Золотого льва».