Последний фильм Ридли Скотта словно бы специально вызывает на себя огонь критики и насмешку широких народных масс. Но это было необходимо и неизбежно. Во-первых, режиссер уже столько всего наснимал, что может, как Сикстинская Мадонна, выбирать, кому нравиться, кому – нет. Во-вторых, фильм и сделан, чтобы можно было удостовериться, насколько в последние десять-пятнадцать лет мы отвыкли от кинематографа, и разобраться, к чему мы теперь привыкли.

В-третьих, как известно, во время съемок «Советника» покончил с собой брат режиссера Тони Скотт, и съемки были приостановлены, так что, вероятно, семейная драма Скоттов сильно сказалась на монтаже.

Мы привыкли, что любой киносюжет сегодня состоит ровно из одного предложения: «парень встречает девушку, но…» (прилетают инопланетяне, воскресают мертвецы, падают метеориты, время останавливается, Земля леденеет, наркотики распространяют, пандемия убийственная – и не осталось никого, только любовь). Привыкли к ослепительно кислотным цветам происходящего с парнем и девушкой, бьющим в лицо 3D-волнам и веткам, захлестывающим с экрана, к морям крови и безбрежным рекам трассирующих пуль, особенно в рапиде – к массе блесток на каждой букве этого одного предложения. К нищете или изобилию, благородству или преступности, но непременно на постаменте с приступочкой, как буквы девиза «Светлое будущее» у Зиновьева. Посмотрите на «Оскар» – то «Малышка на миллион», то «Миллионер из трущоб», да и сам Ридли Скотт отметился в этой истории беспросветным «Хорошим годом» несколько лет назад. Мы также привыкли, что рецензируются даже трейлеры, что промотуры важнее премьер, а уж мелочи жизни селебритис и есть то, что делает кассу похлеще любой скрупулезной выделки спецэффектов.

Глаз радуется, мозг рассасывается, и уже оскорблением кажется сам факт существования так называемого артхауса. Многие при этом слове сразу хватаются за пистолет, другие просто не ходят. Потому что артхаус с рассосавшимся мозгом тоже ведь стал лишь реакцией на мейнстрим: там – ярко, тут – тускло, там – быстро, тут – медленно, там – одно предложение на сюжет, тут – вообще ни одного, зато реченедержание (или небо-вода-огонь-кирпич-дерево с многозначительными паузами). Так получается, что технологии приходят – грабят, мессианство приходит – грабит, и крестьянам (крепким ремесленникам) в какой-то момент стало решительно некуда податься.

«Советник»

Еще до смерти брата Ридли Скотт озверел и решился. В «Советнике» переизбыток всего, чему радуется глаз. Сюжет «парень встречает девушку» выдан еще до вступительных титров, причем до смешного откровенно: главный сексоман современности Майкл Фассбендер («Стыд») занимается сексом с Пенелопой Крус, тоже памятной некоторыми вольностями («Вики Кристина Барселона»). В параллель таинственная погрузка где-то в Мексике чего-то столь же таинственного, для конспирации (чтоб не лезли) еще и политого дерьмом, намекает на грядущие погони и перестрелки. В ту же параллель где-то в Калифорнийской пустыне роскошный ручной ягуар охотится на зайчика, а за ним наблюдают «ярко выраженный» Хавьер Бардем и высушенная до модельного дизайна Кэмерон Диас.

Картинная роскошь в духе глянцевых фотографий, от «Нэшнл джиографик» до «Вог» и «Ройял рипорт», сопровождает большинство самодостаточных кадров с частными вечеринками в знойных бунгало у голубых бассейнов. Там же легкие переезды из Амстердама в Лос-Анджелес и Чикаго и обратно в Париж. Невыносимая легкость бриллиантов. Приторные разговорчики о сексе, шпагат Кэмерон Диас на лобовом стекле изнасилованного «Феррари». Полная «сбыча мечт» идеального потребителя. До тошноты – и она останется до самого финала, невзирая на появление в начале нелегальных мексиканских мигрантов, бегущих через границу, в конце дешевой грязной гостиницы с несбыточной надеждой найтись и спрятаться.

Нищета тут лишь отражение богатства, как зеленый цвет, подчеркиваю­щий красный. И страшные перестрелки да парочка убийств (изысканных, точечных, очень подробных) – они смакуют вовсе не жестокость, они транслируют публике ее потребность в смаковании жестокости. С первым оригинальным киносценарием признанного детективщика Кормака Маккарти (опять же оскароносца за «Старикам тут не место») – предъявляя товар лицом – Ридли Скотт расправился столь же изысканно, как с кастингом кинозвезд. Потребитель платит на распродаже, надеясь на эксклюзив. Так вот, он получил в пикантном четырехугольнике семейную пару Хавьер Бардем – Пенелопа Крус и рассчитывал еще на другую пикантную пару – Брэд Питт – Анджелина Джоли (увы-увы, не состоялось!). И ему совершенно не важно, а что они вообще играют. Важно, что это селебритис, муж и жена, и в кадре они откровенно изменяют друг другу. Сенсация. Важно также, что в тексты Маккарти отныне велено вслушиваться, и не важно, что ему восемьдесят. Это – бренд. Ридли Скотт от щедрот выдал все диалоги «Советника» за сборник афоризмов. С любого места можно запоминать.

«– Скучаешь о нем?
– Он умер. Я не умею скучать. Скучать – думать, что он вернется. А ничто не возвращается. Я знаю это слишком давно.
– Не слишком ли ты холодна?
– У правды нет температуры».

Или:

«– Не доверяешь?
– Господи, она же женщина… Я всегда любил умных, но это дорогое удовольствие».

Или:

«– Советник, знаешь, почему Иисус не родился в Мексике? Не нашли трех мудрецов и целку».

«Советник»

Цинично-патетичные периоды речи, столь же избыточные, как изобразительная роскошь, дают потребителю чувство глубокого удовлетворения от своей все еще сохранившейся способности слышать и понимать человеческую речь, а не только картинки комиксов, особенно если речь из-под пера со штампом «Оскар». При этом потребитель искренне ждет, что в роскошном блокбастере слова привычно разжуют картинки, продублируют их и свяжут в бесконечное топтание на одном месте. Как «парень встречает девушку, но…» Как «…но вмешиваются наркотики, символ алчности всех живущих, и парень теряет девушку, ищет-ищет и снова встречает, живую или мертвую». Фильм в итоге должен оказаться иллюстрацией элементарных телодвижений. Его длительность будет определена лишь перемещениями в пространстве тел парня и девушки, подтвержденными словами, спецэффектами, трюками и драками. Что еще человеку надо?

И тут вдруг происходит, грубо говоря, облом. Потребитель ждал с удовольствием – потому что в речах ему подносили приятное. Описания элект­ромеханических удавок (на самом деле «болито» придумано Маккарти). Многозначительные признания парней о девушках («Ты любишь ее». – «Да, но это – как любить свою тихую смерть»). Возможность идентификации с успехом («Электронные деньги приносят лишние проценты, когда пересекают линию смены дат»). Но где же титры про перемещение тел в пространстве? Где разговоры про то, что «я купил бриллианты и влез в долги», долженствующие непременно подтвердить, что Майкл Фассбендер сейчас на наших глазах сделал именно это? Почему они с Питтом не обсуждают в подробностях перевозку наркотиков через границу из Мексики в Даллас и при чем тут парнишка-рокер, сын подзащитной негритянки? На что все «попали»? Куда забрали Пенелопу? При чем тут Бардем, его-то за что? А кто эти двое в автомобиле, цэрэушники или эфэсбэшники, раз у Кэмерон Диас русская фамилия? Те двое дорожных копов в полицейской машине – они что, вообще не копы? А где тогда форму взяли?

Потребитель обманут в своих ожиданиях и после кино, естественно, называет его халтурой (Variety), потому что иначе пришлось бы совершить невозможное – назвать потребление идиотизмом. Ведь если смотреть «Советника», щелкая не челюстями, а пальцами в такт ему – если с ним контактировать, пусть и не на полном серьезе, – фабула читается, как азбука. Да, парень от страсти к девушке разорился на дорогостоящее колечко и, чтобы расплатиться, сунулся на минное поле наркотрафика. В этом ему помог давно якшавшийся с наркокартелем Бардем, который свел его с опытным наркодилером Питтом, который за парня (Фассбендера) поручился перед боссами. У Фассбендера был один козырь – подзащитная негритянка, чьего сына он вытащил из кутузки под залог и сделал своим связником. Связник – единственный американец, у кого были координаты и маршрут грузовика. Но тут появилась «темная лошадка», у которой губа не дура. Шестьдесят два килограмма наркоты стоят 20 миллионов долларов. За эти деньги можно нанять пару каких угодно сыщиков, которые проследят за связником, шлепнут его, а затем уведут грузовик у всех из-под носа. Заодно шлепнут картельных оборотней в погонах. Картель в ответ шлепнет заварившего кашу Бардема и Пенелопу, диск с пытками которой пришлет Фассбендеру. Сама «темная лошадка» уберет беглого Питта, чтобы на нее вообще никто ничего подумать не мог. Ведь с ней – Кэмерон Диас – многие были знакомы. Больше не будут. Что тут непонятного? «Траффик» Содерберга с буквально задокументированными правилами наркоторговли вышел все-таки еще в 2000 году, а «Мексиканец» Вербински с так же задокументированными законами жизни южнее Калифорнии – в 2001-м.

Потребитель обижен, что Ридли Скотт разговаривает с ним сквозь зубы. Он отвык от того, чтобы его гладили против шерсти. Чтобы кто-то способен был проглотить жевательную резинку, и в «Советнике» тогда будут одномоментно перехватывать наркоту, расстреливать Бардема, отправлять Питта в полет и уволакивать Крус, которую все еще караулит Фассбендер. Ах, какая каша! Но да, мы отвыкли от параллельного монтажа, которым еще Абель Ганс баловался в «Колесе» и Пудовкин в ледоходе в «Матери», но самым первым – как раз с четырех сторон «Нетерпимости» – Дэвид Уорк Гриффит в 1916 году. На такую степень беспамятства Ридли больше вообще отвечать не будет. Он клеит так компактно, как умеет. Отвыкли – читайте Чингиза Айтматова про манкуртов.

Но вольности Скотта на деле гораздо серьезнее, чем просто максимально беглое изложение криминальной истории. На деле он снял вовсе не наркотриллер и вообще не «крепкое ремесло». Может быть, на монтаже, а может быть, и раньше – до смерти брата Тони – он решился на артхаус, так ненавидимый потребителем, причем именно из-за того, что сам возненавидел потребителя. Ведь только идиот может все два часа, жуя кукурузу, полагать, что Советник – это такое имя у Фассбендера. Намеки на полную условность повествования разбросаны повсеместно, хотя, наверное, в глаза бросаются не каждому. Например, тем, кто помнит, что еще двести лет назад немцы придумали романтическую иронию и что именно романтические комедии обеспечили фундаментально «золотой век» Голливуда. После ХХ века, сегодня, Ридли Скотт говорит, что кинематографу ничего не осталось, кроме романтического сарказма. Только сарказм по отношению к «индустрии», обслуживающей «потребителя», позволяет сохранить способность к речи вообще, к «я могу говорить», к свободе мысли, не ограниченной тем, что «парень встречает девушку».

«Советник»

«Советник» под ковром всевозможных излишеств представляет собой чисто конкретный перечень вариантов несвоевременной смерти. В самом бытовом, технологическом смысле, который, однако, за счет полноты перечня становится философским. «Маленькая смерть» – оргазм, «мужская цивилизация», заточенная на сильную переоценку мужских достоинств (Питт), «невыносимая легкость» с потерей инстинкта самосохранения (Бардем), делегирование ответственности за собственную жизнь (Крус), зависимость (рокер), подчиненное положение (полицейские, воры) – грузите трупы бочками. Жмурики и дерьмо пошлиной не облагаются. Фассбендер в конце не покончил с собой, надо полагать, лишь из уважения Ридли к брату. Но, в сущности, фильм начинается с того, что он покончил с собой. Только происходит это не во время секса, а в кабинете амстердамского ювелира (Бруно Ганц), во время его бесконечного монолога: «О бриллианте можно судить только по его дефектам. Идеальный алмаз был бы просто прозрачным. Пятнышки видите? Они малы. Мы называем их «облака». Помните, мы ищем не достоинства. Это циничный бизнес… Это достойно, хотя почти недостижимо, соприкоснуться с судьбой камня. Не в этом ли смысл украшений? Сделать еще красивее любимую – это одновременно признать ее бренность и красоту этой бренности. Мы заявляем мраку, что краткость жизни не умалит нас. Что мы никогда не станем ничтожествами»…

Финал же «Советника» – симметричный и столь же бесконечный монолог адвоката, являющийся вообще-то надгробным, кладбищенским (сам Фассбендер, купивший бриллиант, тут уже – полный тлен): «Если трупы закопаны в пустыне – один мир. Если брошены в пустыне – другой. Мир, в котором вы совершали свои ошибки, отличается от мира, в котором вы хотите их исправить. И вы хотите выбрать, но выбора уже нет. Нужно принять. Выбор был сделан давным-давно... Мачадо отдал бы все свои стихи, чтобы избавиться от скорби. Но в скорби не действуют правила обмена. Скорбь обесценивает все. На нее ничего не купишь, потому что скорбь – бесценна… Честно взглянуть на ситуацию исчезновения всей реальности – это мысль, которую невозможно вместить. На ее фоне все наши планы, все замыслы видятся в истинном свете. А сейчас, Советник, мне пора. Надо сделать пару звонков. А еще, если успею, я хотел бы вздремнуть».

Романтика сарказма Ридли Скотта состоит в том, что он потребовал от зрителя разуть глаза и развесить уши. Тогда бы тот смог наконец ощутить, что мир нематериален. Мог бы избежать несвоевременных итогов.

«Советник»
The Counselor
Автор сценария Кормак Маккарти
Режиссер Ридли Скотт
Оператор Дариуш Вольски
Художник Артур Макс
Композитор Дэниел Пембертон
В ролях: Майкл Фассбендер, Пенелопа Крус, Кэмерон Диас, Хавьер Бардем, Брэд Питт, Бруно Ганц, Рози Перес, Тоби Кеббелл, Эмма Ригби и другие
ChockstonePictures, Kanzaman, NickWechslerProductions, ScottFreeProductions, Translux
Великобритания–США
2013