Игры разума. «Признания опасного человека», режиссер Джордж Клуни

«Признания опасного человека» (Confessions of a Dangerous Mind)

По одноименной книге Чака Бэрриса Автор сценария Чарли Кауфман Режиссер Джордж Клуни Оператор Ньютон Томас Сигел Художник Джеймс Д. Бисселл Композитор Алекс Вурман В ролях: Сэм Рокуэлл, Дрю Бэрримор, Джулия Робертс, Джордж Клуни и другие Allied Filmmakers, Kushner-Locke Company, Mad Chance, Miramax Films США 2003

На склоне лет Чак Бэррис, популярный американский шоумен, автор и ведущий телепрограмм «Свидание вслепую», «Молодожены» и прочих, издал мемуары в странном жанре «неавторизованной автобиографии». Это значит, что автор не отвечает за правдивость своих откровений. А ответить есть за что: как-никак речь идет о том, что под маской шоумена скрывался секретный агент ЦРУ с правом на убийство, на совести которого тридцать три загубленные души. Никаких подтверждений или опровержений со стороны заинтересованной организации не последовало. Так что понимайте, как хотите. Писать сценарий по книге Бэрриса поручили такому же мистификатору — Чарли Кауфману, который превратил в виртуальный портал голову Джона Малковича и создал себе брата-двойника в «Адаптации».

Дебютировавший в режиссуре Джордж Клуни с подачи Кауфмана сотворил из этой книги ироничный коллаж в духе 60-х, чем и выразил свое отношение к материалу: шутка, мол, это, и ничего кроме шутки. Хотя, конечно, совмещение в одной персоне палача и телезатейника, даже шутки ради, наводит на кое-какие мысли. Может, гуманнее всадить в человека пулю, чем выставить его на посмешище перед целым светом в качестве участника шоу «Гонг», куда словно специально подбирают фриков, городских сумасшедших или обыкновенных бездарностей. Во всяком случае, «шутка» Клуни получилась позначительнее и поглубже, чем сугубо серьезная экранизация Стивена Содерберга «Солярис». Вышло так, что Клуни, уже давно снимавшийся в фильмах Содерберга, на его последней ленте много потерял как актер, зато сразу вслед за этим выиграл у него по очкам как режиссер.

Главный герой, он же опасный человек Чак Бэррис, присутствует в картине в двух ипостасях: как художественный персонаж в исполнении экспансивного Сэма Рокуэлла и как наблюдатель-консультант в лице самого автора мемуаров, как бы отстраняющий (остранняющий) разыгрываемые события по моде политического театра эпохи рубежа 60-70-х. Однако создается впечатление, что на самом деле Бэррис не советчик, а режиссер, выстраивающий мизансцены в духе раннего Годара или Александра Клюге, к примеру, с обращающимся к камере Чаком, за спиной которого проплясывает от «кулисы» к «кулисе» его легкомысленная женушка. Прочие действующие лица откровенно пародийны: Джим Бирд (Джордж Клуни), вербовщик и куратор Бэрриса, псевдоучастливый соблазнитель и типичный «серый человек» с лезущими в глаза приклеенными усами; его коллега Патрисия, в исполнении Джулии Робертс напоминающая романтическую шпионку а la Мата Хари, сыгранную Марлен Дитрих; подбитая ветерком жена Бэрриса (Дрю Бэрримор), за время мужниных командировок поднабравшаяся модного хиппистского духа. Пародийны и ключевые сцены: забавная дуэль Чака и Патрисии на кофейных чашечках с ядом («я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты хочешь меня отравить») или беседа Чака с Джимом у кромки бассейна, в финале которой зловещий куратор, полусокрытый мраком, вдруг истекает кровью. А момент кошмарного видения, когда Чака окружают убиенные им жертвы, лукаво отсылает и к серии реалистических психологических драм, и к жанру не имеющего отношения к реальности хоррора. Такая балансировка между нарочитой условностью и правдоподобием, в сущности, характерна и для фильма в целом: он заставляет сочувствовать не сказочным тридцати трем жертвам, а их реальному убийце, которому долго не везло в бескровном деле творческого созидания и успехи которого на телевидении чудесным образом попали в резонанс секретным миссиям в Латинской Америке, Финляндии и Восточном Берлине.

В пазы собранного из мелкой вагонки сюжета ловко вмонтированы эпизоды из популярных телешоу, которые в свое время навлекли на их создателя обвинения в аморальности и разложении американской нации, а теперь перекуплены нашими продюсерами и активно участвуют в формировании сознания постсоветского человека. В одном из таких шоу фигурируют в качестве «женихов» на слепом свидании близкие друзья режиссера Брэд Питт и Мэтт Деймон. Шутить так шутить. Как напутствовал своего подопечного агент Бирд, «играешь — значит живешь». В соответствии с этим советом и сам Клуни вошел в режиссуру играючи, что для новичка, тем более немолодого, редкость — обычно в таких случаях в фильм пытаются впихнуть весь опыт быстротекущей жизни с его осмыслением в придачу. На самом деле и тут без собственного опыта, конечно, не обошлось. Во-первых, Клуни, как известно, сын телеведущего и провел детство в кулуарах студии. Во-вторых, подобно Чаку Бэррису, Клуни долго дожидался признания своих талантов — ему уже исполнились роковые тридцать три (каждый год — как жертва бесславия), когда доктор Росс из «Скорой помощи» сделал его знаменитым. Поэтому нерв фильма — страдания юного Чака, за плечами которого маячит фигура усатого Мефистофеля из ЦРУ. Мало кто устоял бы перед агитацией, имея в активе беременную (пусть и оказалось, что тревога ложная) жену и кучу отказов от телепродюсеров. «Воспринимай это как хобби», — советует Джим Бирд, рекрутируя новичка на службу в Центральное разведывательное управление. Разведка по-английски — intelligence: не «интеллигенция» в нашем понимании слова, а «ум», «интеллект», потом «информация» и «разведка». Так что контингент в этой организации высокоинтеллектуальный и игры ведет тонкие. Патрисия цитирует Ницше, выдергивая не какие-то пошлые афоризмы типа «Ты идешь к женщине…», а точно ложащуюся в лузу сентенцию насчет самоуважения человека, который сам себя презирает («Тот, кто презирает себя, все же уважает себя уже за то, что презирает»). Ибо грехопадение Чака Бэрриса — умственное, конечно же, выдуманное во времена вынужденного безделья, когда он отошел от всех дел, — произошло от реальной униженности и невидимого миру самоуважения. Так сказать, казус Раскольникова. Кстати, в оригинале название звучит как «Признания опасного ума», но в нашем прокате оно «очеловечилось», как будто опасности и горе от ума для нас уж и не актуальны.