90‒х?

№1, январь
Ю. Мининберг

«Мои студенты знают наизусть целые пассажи из книги Ирвина Велша. Они все время цитируют их, находя в них ответы на все случаи жизни», — изумляется преподаватель одного из лицеев Глазго. Опубликованный летом 1993 года роман Trainspotting сразу же нашел своих читателей. Переработанное год спустя для театра и неизменно собиравшее полные залы, произведение Ирвина Велша экранизировано Дэнни Бойлом, автором «Мелкой могилы», и может праздновать сегодня успех на всех фронтах. Экранизация также вызвала оживленную дискуссию в прессе.

Это суровая история. Сурова она по отношению к британскому истеблишменту, лживость которого изобличает. Сурова по отношению к читателю-зрителю, с которым здесь не церемонятся. Это история приятелей-героиноманов, живущих лишь для следующего укола. А между инъекциями они воруют, спекулируют, влюбляются. Один из них решает изменить жизнь. Воздержание, страдание, новое падение…

«Игра в номера» представляет нам картину британского общества, обремененного наследием тэтчеризма, — общества, сурово преследующего продавцов и потребителей наркотиков, но, по мнению Велша, лишь умножающего тем самым зло. Книга не становится на чью-либо сторону, не судит, лишь констатирует факты — в новом, грубом, наполненном очищающим юмором и очень шотландском стиле. Автор пишет языком темных улочек Глазго и Эдинбурга.

Читая прозу Велша вслух, английский читатель ловит себя на том, что начинает говорить с интонациями шотландских наркоманов. Критик газеты «Индепендент» Джим Уайт охарактеризовал эту речь так: «Это язык, полный крайних выражений, употребляемых обычно в момент любовного экстаза или ярости. Ограниченный, но экспрессивный словарь, соответствующий ускоренной жизни персонажей». К этому можно добавить слова Гарри Джибсона, переработавшего книгу для сцены, о том, что стиль Велша «находит свое место в большой шотландской традиции — среди историй, рассказываемых в пабах. Язык Велша отличается такой живостью, что я сохранил его без изменений. Я ограничился лишь тем, что перелицевал сцены и придал им театральную форму».

Пьеса «Игра в номера» впервые появилась на театральных подмостках в марте 1995 года. Сначала ее играли в камерной студии «Серкл» при театре «Ситизенз» в Глазго, но настоящий успех ждал ее на Эдинбургском фестивале, после чего началось ее триумфальное шествие по театральным подмосткам Европы. Пьесу начали ставить в святая святых британского театра — Вест-Энде. «Таймс», задыхаясь от гнева, отзывается на это рецензией «Было ли когда-либо в Вест-Энде более отвратительное зрелище?». И в самом деле, пьеса начиналась сценой довольно необычной для фешенебельного района, привыкшего к легким комедиям и мюзиклам. Обритый наголо молодой человек объясняет родителям своей подруги, как накануне, будучи в изрядном подпитии, он оказался у них в доме. Подпитие было таким сильным, что во сне он наполнил простыни всеми вообразимыми субстанциями, выделяющимися из человеческого организма. Смущенный, он пытается улизнуть, спрятав простыни под мышкой. Но мать девушки хочет выстирать простыни сама и вырывает их из его рук. В результате вышеупомянутые субстанции летят на столик с завтраком, на голову отца семейства и на обои в столовой. Зритель принимает душ.

Фильм «Игра в номера» получил статус «культового» в первый же день своего появления на экранах. Снятый надеждой английского кинематографа Дэнни Бойлом (его предыдущая лента «Мелкая могила», сделанная за тридцать дней, собрала в разных странах 40 миллионов франков) и оформленный музыкой самых модных английских поп-звезд, фильм пришелся по вкусу английской молодежи. Возникает вопрос: представляет ли эта картина «де-дьяволизированный» образ наркомании? В начале картины на сверхкрупном плане мы видим героя, делающего себе инъекцию. Голос за кадром комментирует происходящее: «Вспомни свой лучший оргазм. Умножь его на тысячу. И ты еще все-таки далек от того, чтобы представить себе это».

В день выхода картины на экраны критик консервативной «Таймс» первым открыл огонь: «Игра в номера» может стать по отношению к наркотикам тем же, чем был «Заводной апельсин» по отношению к насилию. Но этот фильм был, по крайней мере, запрещен цензурой. Сегодня большая часть населения Великобритании смотрит на сильные наркотики как на нечто вполне допустимое. И это слишком серьезно.

Автор фильма, поселившийся в Амстердаме, ответил на обвинения на страницах других изданий: «Настоящую проблему я вижу в том, что большинство людей используют наркотики не чтобы насладиться жизнью, но чтобы уйти от угрюмой реальности. Настоящая беда в том, что британское общество не может предложить своим гражданам никакой надежды». И эти граждане, стоя на железнодорожных переездах, предаются странному хобби, которое называется «игрой в номера».

Le Monde, 10 Mai 1996
Перевод с французского Ю. Мининберга