Грегг Араки: «Тебе приснился кошмар…»

Говорят, что Doom Generation — ваш первый негейский фильм. Это рассчитанный ход, направленный на расширение аудитории?

Грегг Араки. Не совсем. Это мой первый гетеросексуальный фильм, но вместе с тем самый провокативный и подрывной. Если «Филадельфия» и «Давнишний товарищ» — картины про геев, снятые для натуралов, то эта — про натуралов для геев. Хотя все связи между героями, по видимости, негомосексуальны, геи, видевшие фильм, находят его очень эротичным — конечно, из-за сексуального напряжения, возникающего между двумя главными героями: молодыми, красивыми самцами. Так или иначе, и геи, и натуралы подходили ко мне после показа и говорили, что картина их по-настоящему заводит.

Вы точно придерживались сценария во время съемок?

Грегг Араки. Нет, фильм много короче сценария. Я попытался сделать его сжатым настолько, насколько возможно. Он обращен к поколению МТV, а эта публика не собирается сидеть три часа и смотреть, как ты лениво излагаешь свое. За свои 85 минут Doom Generation проносится, как торнадо!

Почему вы снова выбрали жанр road movie?

Грегг Араки. Несколько лет назад я снял The Living End — такую отчаянную дорожную историю. Когда я учился в киношколе, я писал работу по этому жанру и заметил, что в политически и социально тяжелые времена всегда появляется много road movie, как будто люди ищут утопию.

В вашем фильме не много диалогов, но они очень выразительны. Как вам удалось этого добиться?

Грегг Араки. Мне всегда был интересен язык — в частности, сленг и разговорная речь. В Doom Generation диалоги очень калифорнийские, серферские, но вместе с тем нельзя сказать, чтобы это был реальный язык. Я немного исказил калифорнийский жаргон — в точности так же, как дизайнеры и операторы в фильмах поступают с реальностью. Язык постоянно развивается и изобретается заново. Одно и то же слово может быть удачным на одной неделе и неудачным на следующей.

Doom Generation тоже очень выразительный, стильный фильм. Как вы добились этого и с какой целью?

Грегг Араки. За что я не люблю современное кино, так это за скудость визуальной выразительности. Все плоско, безжизненно и предсказуемо. Визуальности приходится учиться в других местах: в журналах, фото, на МТV, в рекламе… Это первый фильм, который я не снимал сам. В предыдущих картинах я ведь был также и оператором. На этот раз с самого начала было ясно, что это не выйдет. К счастью, Джим Фили не только чертовски талантливый оператор с собственным стилем, но с ним еще очень легко работать.

Уже планируется выпустить диск с записью саундтрека из фильма. Какую роль музыка играет в вашей картине?

Грегг Араки. Я большой фанат музыки, и в моем фильме полно новых записей моих любимых альтернативных рок-групп. Диск выпустит American Recordings — одна из самых крутых фирм в этой области. Фильм во многом вдохновлен музыкой: его отчужденность, ярость, сексуальность, меланхолия — все это от той музыки, которую я слушал.

Как вы подбирали актеров?

Грегг Араки. Это было очень сложно. Роль Джордана писалась для Джимми Дювала. Он по жизни очень остроумный и язвительный парень, у меня целая записная книжка заготовок для фильмов исписана его шутками. Так что тут проблем не было. А с исполнителями ролей Ксавьера и Эми я был очень требователен.

Я понимал, что весь фильм зависит от этих трех ребят, которых видишь практически в каждом кадре. Типа того, что Эми должна была быть милой, неухоженной и маленькой, а Ксавьер сверхъестественно сексуальным. В конце концов судьба, видно, сжалилась над нами, и мы нашли Гезу и Джонатана.

А вот с мелкими ролями мы отвязались по полной. Все должно было получиться так, будто вечером ты заснул у телевизора и тебе приснился кошмар, до отказа наполненный теми лицами, которые ты только что видел по ящику. Потому мы и набрали таких людей, как, скажем, Хейди Флисс (ныне арестованная «Голливудская Мадам»). В результате получился такой сюрной, вывороченный «зал славы».

Перевод с английского С. Кузнецова
Фрагменты пресс-конференции в «Интернете».