Квентин Тарантино: «Человек и его кино»

Из книги Джами Бернард нами были выбраны всего несколько глав, поэтому читателю не удастся в деталях узнать, как Конни Макхью (наполовину индианка, наполовину ирландка) в шестнадцать лет родила мальчика от итальянца Тони Тарантино, за которого и не думала выходить замуж; как назвала его Квентином в честь героини «Шума и ярости» Фолкнера; как ее третий муж Йен водил маленького мальчика на «Лицо со шрамом», «Крестного отца» и «Апокалипсис сегодня»; как Квентина задержали за попытку украсть книжку из магазина и мать сказала: «Ты что, дома все книжки прочел?» и усадила его в домашнюю библиотеку на все лето. Читатель найдет только незначительные упоминания о первом фильме Тарантино «День рождения моего лучшего друга», две части которого погибли при проявке и который из-за этого никогда не был окончен; о сценариях «Настоящая любовь» и «От заката до рассвета», поставленных другими режиссерами, и о знаменитом скандале с «Прирожденными убийцами», сценарий которых Оливер Стоун переписал, а Тарантино потребовал снять свое имя из титров и даже не стал смотреть фильм. Здесь не придется еще раз читать о том, как Лоуренс Бендер, продюсер малобюджетного фильма «Бешеные псы», передал сценарий Харви Кейтелу, после чего бюджет фильма сразу взлетел до полутора миллионов. Читатель также ничего не узнает о «Четырех комнатах» — фильме, в котором Квентин снял одну новеллу, — на этот раз потому, что, когда писалась книга Джами Бернард, картина еще была в работе.

Выбранные главы рассказывают только о годах работы Тарантино в видеосалоне, а также о съемке, прокате и обсуждении «Бешеных псов» и «Криминального чтива» — самых известных фильмов, связанных с его именем. Для желающих выяснить, что еще Тарантино сделал в кино, прилагается фильмография.

Приятного чтения.
С.К.

Фильмография

1984 — 1986. «День рождения моего лучшего друга» (My Best Friend’s Birthday). К. Тарантино — соавтор сценария вместе с Крейгом Хамманом, режиссер, актер. Фильм не закончен.

1987. «Король Лир» (King Lear). У К.Тарантино эпизодическая роль. Режиссер Жан-Люк Годар¹.

1987. «Настоящая любовь»² (True Romance). К. Тарантино — автор сценария. Фильм поставлен Тони Скоттом в 1993 году.

1988. «Золотые девушки» (Golden Girls), телефильм. У К.Тарантино эпизодическая роль двойника Элвиса Пресли.

1989. «Прирожденные убийцы» (Natural Born Killers). К. Тарантино — автор сценария. Фильм поставлен в 1994 году Оливером Стоуном, сценарий подвергся существенным переделкам.

1990 — 1991. «От заката до рассвета» («От зари до зари», From Dusk till Dawn). К. Тарантино — автор сценария. Фильм поставлен в 1995 году Робертом Родригесом. Тарантино переработал сценарий и сыграл одну из главных ролей.

1990 — 1991. «Прошлая полночь» (Past Midnight). К. Тарантино переработал сценарий, однако был указан только как Assoсiated Producer. Режиссер Йен Элиасберг. Фильм выпущен на экраны в 1991 году.

1990 — 1992. «Бешеные псы»³ (Reservoir Dogs). К. Тарантино — автор сценария, режиссер, актер. Фильм выпущен на экраны в 1992 году.

1993. «Эффект Кориолиса» (The Coriolis Effect). К. Тарантино — актер. Режиссер Луис Веноста.

1994. «Убить Зои» (Killing Zoe). К. Тарантино — Executive Producer. Режиссер Роджер Эйвери.

1992 — 1993. «Криминальное чтиво»⁴ (Pulp Fiction). К. Тарантино — автор сценария (вместе с Роджером Эйвери), режиссер, актер. Фильм выпущен на экраны в 1994 году.

1994. «Некто, чтобы любить» (Somebody to Love). У К.Тарантино эпизодическая роль. Режиссер Александр Рокуэлл.

1994. «Спи со мной» (Sleep With Me). У К.Тарантино эпизодическая роль. Режиссер Рори Келли.

1995. «Дестини включает радио» (Destiny Turns on the Radio). К. Тарантино в роли Джони Дестини. Режиссер Джек Баран.

1995. «Отчаянный» (Desperado). У К.Тарантино эпизодическая роль. Режиссер Роберт Родригес.

1994 — 1995. «Четыре комнаты» (Four Rooms). К. Тарантино — режиссер, автор сценария и исполнитель роли в одной из новелл. Режиссеры остальных новелл: Элисон Андерс, Александр Рокуэлл и Роберт Родригес.

1995. «Американская девушка» (All American Girl). К. Тарантино — участник ТВ-шоу.

1996. «Девушка № 6» (Girl 6). К. Тарантино — актер. Режиссер Спайк Ли.

Кроме того, считается, что Тарантино переписал сценарии фильмов «Это — Пэт» (It’s Pat; режиссер Джулия Суини; «очень крутой фильм, по-настоящему забавный, только от меня там ничего нет») и «Багровый прилив» (Crimson Tide; режиссер Тони Скотт). Оба выпущены на экраны в 1995 году.

Глубокий обморок

Мистер Пинк. Срань господня! Он что, мать его, копыта отбросил? Покойник он или как?

Мистер Уайт. Он жив.

Мистер Пинк. А чего это он тогда?

Мистер Уайт. По-моему, он просто отрубился.

Мистер Пинк. А я чуть со страху не обосрался. Думал, он точно кинулся.

«Бешеные псы»

Ночью 23 сентября 1994 года показом фильма «Криминальное чтиво» открылся 37-й Нью-Йоркский кинофестиваль. Ночь открытия задает тон всему двухнедельному мероприятию, и потому быть показанным на открытии — большая честь.

Хотя банкет традиционно проводится позже этим же вечером, те, у кого были билеты на «Криминальное чтиво», уже за час толпились у Центра Линкольна, попивали коктейли, настраиваясь на фильм, который, как они знали, будет не для слабонервных.

К тому времени как потушили свет, зрители были на взводе, если не сказать пьяны. «Криминальное чтиво» уже завоевало «Золотую пальмовую ветвь» в Канне, вызвав всеобщий восторг, но в Соединенных Штатах оставалось дразняще неизвестным. Режиссер и сценарист Квентин Тарантино вышел на сцену, представил съемочную группу и удалился вместе с ней в ложу, отведенную для создателей открывающего фестиваль фильма. С ними был Харви Вайнстайн, вместе со своим братом Бобом возглавляющий компанию «Мирамакс Пикчерс», вложившую 8 миллионов долларов в «Криминальное чтиво», когда все голливудские мейджоры спасовали. Харви смотрел на Квентина, как гордый и взволнованный отец: ему уже тогда нравилось говорить, что «Мирамакс» — это бизнес Квентина Тарантино.

А между тем на экране подошло время для Главной Сцены, где Джон Траволта в ужасе от того, что Ума Турман умрет от случайной передозировки наркотиков, собирается всадить ей в сердце здоровенную иглу, чтобы сделать инъекцию адреналина. Камера передвигается с капель пота, который течет по лбу Джона, на струйку пены в уголке рта Умы, потом на сверкающую каплю на конце длинной, очень длинной иглы. Как и в Канне, аудитория потрясенно замерла. Зрители прикрывали глаза руками, чувствуя одновременно отвращение и эйфорию в ожидании развязки.

Эрик Штольц начал отсчет: «Раз… два… три!»

В тот момент, когда Траволта всадил иглу, один из зрителей свалился на ковер в глубоком обмороке. Раздались крики: «Врача, врача!» Никто не знал, что было более волнующим — происходящее на экране или в зале.

— Я думал, что с кем-то случился сердечный приступ, и беспокоился, — вспоминает Эрик Штольц. — Я сидел рядом с Квентином и сказал: «Что, если этот парень кинется? Я ведь буду за это в ответе». А Квентин наклонился ко мне и сказал: Знаешь, Эрик, когда во время показа «Челюстей» кто-то умер от сердечного приступа, об этом сказали Стивену Спилбергу, а тот ответил: «Отлично, значит, фильм работает». Меня это, правда, не вполне убедило.

Показ фильма остановили, но через десять минут было объявлено, что «с жертвой все в порядке». Никто, однако, не почувствовал облегчения после этих слов. Они подтвердили, что Тарантино не только волнует, но и опасен: возможны жертвы.

«Жертва», диабетик, то ли впал в инсулиновый шок, то ли просто потерял сознание от хорошо знакомого вида иглы, показавшейся ему слишком большой. Он посидел в вестибюле, пришел в себя и вернулся в зал досматривать фильм, который продолжили показывать с начала сцены с передозировкой, чтобы аудитория в полной мере насладилась наиболее скандальным моментом.

Ничего более эффектного для презентации фильма Тарантино просто невозможно придумать. Да многие и считали, что все это было подстроено.

Но кто мог такое учинить? Все уверены, что это был Харви Вайнстайн, модернизировавший трюки старого доброго киношоумена Уильяма Касла, который в 1959 году опутал проволокой сиденья в кинотеатре, чтобы пускать по ней слабый электрический ток на сеансах своего фильма «Мурашка» (The Tingler).

— Я не делал этого, — говорит Харви, но при этом смеется, довольный тем, что его подозревают. — Учитывая реакцию на жестокость в «Бешеных псах», мы не хотели, чтобы этот фильм был воспринят так же. И я говорил Квентину, что «Криминальное чтиво» — фильм по сути смешной, а не жестокий.

Был тот обморок разыгран или нет, он кое-что объясняет в успехе Тарантино.

— Ожидайте неожиданного, — говорит Харви. — За это его и любят.

Видеоархив

Проработав вместе пару лет, мы стали как хорошо смазанная машина. Нет, даже больше: как гоночная машина класса «Формула». Нет, зачеркните это тоже. На самом деле мы, как швейцарские часы. Сложные, компактные… они не должны бы работать так идеально, но они работают. Помогают мастерство, квалификация и любящие руки художника.

Уэйн Гейл о работе в съемочной группе «Прирожденные убийцы» (оригинальная версия Тарантино)

Пять лет, проведенных Квентином за прилавком видеопроката, были так же жизненно важны для него, как и для тех, кто с ним работал. Это были ребята, которые обсуждали, смотрели и делали фильмы с Квентином, которые вытащили его из тюрьмы после того, как он получил срок за неуплату штрафов за парковку в неположенном месте, и жизни которых слились с жизнью Квентина. Сегодня одни говорят о нем с горечью, другие с теплотой.

— Мы, в конце концов, стали подражать его манерам, тому, как он громко говорит, размахивает руками, потому что пытались соперничать с ним, хотели быть услышанными, — рассказывает Джерри Мартинес. — Я знал, что Квентин добьется успеха. Но я никогда не думал, что это произойдет так быстро. У нас у всех было чувство истории, мы знали каждого режиссера, его путь и как он добился своего. Казалось, что Квентину понадобится сделать еще хотя бы пару картин, чтобы стать знаменитым. Его воспринимают как режиссера нашего поколения, и это довольно непривычно…

Для Манхэттен-Бич Видеоархив в середине 80-х был чем-то вроде «левого берега» Сены. По крайней мере так считали его фанатичные сотрудники. Ребята, работавшие там, были остроумны, веселы и произносили страстные монологи. Чуть не каждый хотел стать режиссером или художником. Если они дружили, то по-настоящему, если дрались, то как Дэвид-Кирбу-бургер в «Джек Рэббит Слимз» — кроваво, как ад⁵. Квентин, по воспоминаниям, за различные провинности побил как минимум одного коллегу и одного клиента.

— Но главным было то, что во время работы в Видеоархиве мы все были увлечены и изобразительным искусством. Кстати, и литературой тоже, — говорит Рассел Восслер, работавший там с 1984-го по 1991 год.

— Видеопрокат был странным местом. Для нас, можно сказать, вторым домом, — рассказывает Джерри Мартинес, еще один ветеран Видеоархива. — Все десять лет, в течение которых он был открыт, двадцать человек, работавшие там, были сплоченной семьей. Мы были близкими друзьями.

Видеоархив отпочковался от Video Outtakes, владельцем которого был Дин Мак-джилл, менеджером — Лэнс Лоусон, а за прилавком работал сын Макджилла Скотт, мечтавший стать режиссером. Этот видеопрокат привлекал множество убежденных клиентов-киноманов, вроде Квентина Тарантино, местного паренька, который только что бросил школу и просто хотел быть поближе ко всем этим фильмам.

Постоянно ошивался там и плотник по имени Эдди Карпински, о котором Джерри Мартинес говорит: «Лучшего парня в мире не сыскать».

Эдди был настолько мил, что в компьютере был упомянут как «милашка Эдди», а позже Квентин назвал героя Криса Пенна в «Бешеных псах» в его честь. Эдди уговаривал Джерри Мартинеса, с которым они познакомились в магазине комиксов, зайти в Video Outtakes и встретиться с Лэнсом, но каждый раз как они заходили туда, Лэнса по странной случайности не оказывалось на месте. Вероятно, это были первые признаки его менеджерского стиля. В конце концов Джерри выяснил, что Лэнс поругался с Дином Макджиллом.

Должно быть, это была серьезная ссора. Лэнс увел персонал и клиентов с собой. С ним ушел даже сын Дина Скотт.

В октябре 1983 года в одном из бывших магазинчиков на невзрачной и длинной торговой аллее Норт Сепулведа в Манхэттен-Бич, пригороде Лос-Анджелеса, Лэнс Лоусон и его новые компаньоны — братья Рик и Деннис Хамберт открыли Видеоархив, в котором впоследствии Квентин Тарантино получил свою докторскую степень по кинематографии.

Лэнс, Рик и Деннис наняли своих знакомых из близлежащих районов. Одним из первых был Стефан Полий, колоритный, резкий сицилиец из аудиопроката, в котором прежде работал Рик. Все называли его Стиво. Другим был друг Скотта Макджилла из Video Outtakes, восемнадцатилетний Роджер Эйвери, помешанный на кино, мечтавший писать сценарии и быть режиссером.

Прокат не был шикарным. В этом помещении и пяти покупателям было тесно. Поначалу здесь не было даже кассового аппарата — только выдвижной ящик в стойке, в котором клерки держали деньги. Каталог фильмов, однако, был занесен в компьютер, программу для которого написали Роджер и его друг Энди Блинн. Роджер, Энди и Скотт сформировали ядро того, что станет позже бандой Видеоархива, чем-то вроде банды в «Бешеных псах», но без узких галстуков. Прокат будет увековечен как магазин комиксов, в котором Кларенс, герой «Настоящей любви», работает на персонажа по имени Лэнс.

Квентин, которому к тому времени исполнил ось двадцать, переметнулся как клиент в Видеоархив. Он уже успел поработать билетером в порнокинотеатре Pussycat.

— Продаешь попкорн, надрываешь билеты, ходишь взад-вперед по проходу и так далее, — рассказывает Квентин об этом периоде. — Я лгал насчет своего возраста. А потом, когда мне было семнадцать, один знакомый парень за что-то обозлился на меня, позвал директора и рассказал, что я несовершеннолетний. И мне велели принести свидетельство о рождении, если хочу продолжать там работать.

Вскоре, в 1981 году, он поступил на курсы актерского мастерства в James Best Theatre Company, а в 1983-м, когда ему было уже двадцать, третий муж его матери, Йен, нашел ему работу на закрытых торговых просмотрах. Правда, ничего хорошего из этого не вышло.

— Он совсем не эгоцентричен, — рассказывает Йен, — просто он упрямый сукин сын. Его не волнует, что иногда он идет по трупам, если ему надо, то он сделает это. Он никогда никого не слушает и не может на кого бы то ни было работать.

Но один человек все-таки попробовал заставить Квентина работать на себя. Это был Лэнс Лоусон, который часто разговаривал с Квентином о кино и решил нанять его в Видеоархив. Тарантино начал работать в видеопрокате в 1984 году, что с перерывами продолжалось вплоть до 1990 года.

— Квентин был как раз тем человеком, который незаменим в такой работе, — говорит Роджер Эйвери. — Он был ходячей киноэнциклопедией.

Однако не все были в восторге. «Посмотрите, как этот придурок заполняет квитанции по кредиткам», — издевался напарник, наблюдая за Квентином, когда тот, волнуясь, пытался справиться с цифрами.

— Сколько будет умножить на сорок? — спрашивал Квентин, пытаясь сосчитать.

— Смотря что умножать, — отвечали ему.

— У него не было ни малейшего понятия ни о математике, ни даже о сторонах света. Ему нельзя было объяснить дорогу, нужно было брать его за руку и вести, — вспоминает Стиво Полий.

В период расцвета Видеоархива, как обозначает это время Стиво Полий, на работу были приняты Джерри Мартинес, а затем Рассел Восслер и Роуленд Уоффорд. Но сначала не все шло гладко. Хотя у каждого работника была своя сфера влияния, Квентин обладал наиболее сильным голосом, яркой личностью и всегда был на взводе. Его интеграция в команду проходила не гладко, поскольку Роджер тоже считал себя знатоком кино, и поначалу они чувствовали себя соперниками и поэтому постоянно спорили. До тех пор, пока не поняли, что им нравятся одни и те же фильмы, даже такие, которые кто-нибудь другой постыдился бы назвать любимыми.

— Мы были первым поколением из видеопроката, пришедшим на смену поколению киношкол. Мы получили образование среди компьютеров, видеомагнитофонов и информационных магистралей, — говорит Роджер. — Естественно тянуться к тому, что любишь, и я стремился к видеопрокату. То же происходило и с другими моими единомышленниками, одним из которых был Квентин.

Еще ребенком Роджер интересовался мультфильмами и анимацией. В школе он экспериментировал с традиционной рисованной от руки анимацией и с простейшей кукольной, используя глиняные фигурки. Он выделывал всякие фокусы с пленкой super-8 и видеокамерами. Некоторое время посещал занятия в дизайнерском колледже Художественного центра в Пасадене, где студенты делали рекламные ролики. Он ушел оттуда, так как «понял, что лучший способ научиться делать кино — это смотреть фильмы».

Роджер работал в видеопрокате, потом уходил, чтобы поучиться или поработать в другом месте, а затем снова возвращался, словно прилив и отлив.

Через шесть месяцев после того как приняли на работу Квентина, в Видеоархиве появился Джерри Мартинес. Смуглый, с козлиной бородкой, двадцатилетний Джерри был постоянным клиентом, который, как Квентин и Роджер до него, хотел оказаться по другую сторону прилавка.

Знакомство Квентина и Джерри началось с разногласий. Джерри только что побывал на предварительном показе фильма Джо Данте «Гремлины», и картина ему ужасно не понравилась. Квентин же был в восторге. Джерри вспоминает:

— Наконец я встретил этого парня, с которым мне так долго советовали познакомиться и поспорить о кино. В то время я, наверное, был немножечко снобом, считал, что мое мнение о фильме окончательное. Я научился у Квентина пониманию того, что каждый фильм по-своему ценен. Одна картина не может быть важнее другой. Можно снять легкомысленную комедию, но если это сделано от чистого сердца, то каждый ее кадр будет не менее ценен, чем кадр «Ганди».

Квентин и Джерри стали друзьями. Квентин появлялся у Джерри на семейных торжествах и на Рождество.

— В то время ему не к кому было пойти на Рождество, — рассказывает Джерри. — Его отношения с матерью, Конни, были прохладными. Они не виделись в течение трех лет. Конни рассказывала мне о своей нелегкой жизни, о том, как она злилась, когда Квентин бросил школу, и о том, каково было ее разочарование, когда ее сын, которого она могла послать учиться в любое приличное заведение, решил вдруг стать актером, а потом и режиссером!

У Джерри Мартинеса был брат по имени Стив, которого считали членом команды, хотя на самом деле он никогда не работал в видеопрокате.

Стив, художник, даже подшучивал над киноманией своих друзей.

— Я горд тем, что был аутсайдером, — говорит он. — Чтобы войти в их круг, мне не нужно было быть синефилом. Я был для них просто другом. Мне нравился Квентин, потому что он положительный парень, его легко было рассмешить, и это привлекало меня. Кино тут было ни при чем.

Однажды Квентин позвонил Стиву в десять часов вечера. Ему срочно были нужны компаньоны, чтобы пойти на фильм «Флетч» Чеви Чейза.

— Я плохо себя чувствовал, а он так хотел пойти в кино и умолял, умолял.

Стив пошел, но после этого сеанса его в кино больше не брали: во время просмотра он толкался, комментировал и здорово всем мешал.

Окончательный «приговор» Стиву был подписан, когда он безжалостно высмеял экшн «Американский ниндзя», — его лишили привилегий в видеопрокате. Они ужасно поругались по поводу «Кобры» со Сталлоне.

— Это как раз то, к чему я отношусь очень серьезно! — кричал Квентин.

Джерри Мартинес, начав работать в Видеоархиве, продолжал брать уроки живописи и поэтому иногда просил своего сокурсника Рассела Восслера подменить его на работе. Собственно, так Расс и появился в Видеоархиве, а потом и был принят в качестве сотрудника.

— Я был поклонником Хичкока, а Квентин — фаном Брайана Де Пальмы, — рассказывает Расс. — Это было питательной почвой для ссоры. Мы еще даже по-настоящему не знали друг друга, но уже поругались. Квентин был абсолютно непреклонен. Если у него складывалось мнение о фильме, то для всех оно должно было стать непреложным.

В Лэнсе Лоусоне было все, что нужно боссу, кроме умения вести дела. Он платил зарплату из ящика, в котором лежали наличные, но никогда не мог свести концы с концами. Сначала было решено, что мальчики могут обедать за счет видеопроката, но потом каждый, кто приходил туда, брал деньги на еду в любое время суток. И деньги из ящика уходили на пиццу, гамбургеры и другие закуски. У всех были ключи от помещения, иногда они даже спали здесь в задней комнате. Они смотрели свое любимое кино и писали сценарии для будущих фильмов, впрочем, редко продвигаясь дальше шестидесятой страницы.

Лоусону было немногим более тридцати, когда он открыл Видеоархив, и двадцатилетним сотрудникам он казался кем-то вроде «олдового» хиппи. Лэнс был киноэнтузиастом, который игнорировал то, что диктовал рынок, и поэтому полки видеопроката заполняли классические — игровые и документальные, отечественные и иностранные фильмы.

— Он был душой видеопроката, — говорит Джерри Мартинес. — Мы вроде как почитали его, потому что видеопрокат был нашей жизнью. При этом не все даже из постоянных клиентов понимали, каким великим был наш Видеоархив. Возможно, это был один из лучших прокатов в Калифорнии, потому что лишь несколько могли сравниться с нашим по ассортименту фильмов.

Они мечтали о том, чтобы придать видеопрокату еще большую индивидуальность. Для этого придумали секцию «Разрешите порекомендовать», которая заостряла бы всеобщее внимание на вкусах персонала. Роуленд Уоффорд проталкивал бы раннего Роберта Земекиса, например «Подержанные автомобили» (Used Cars) или «Я хочу взять тебя за руку» (I Wanna Hold Your Hand). Квентин заставил бы стеллажи фильмами кун фу, классикой вроде «Коффи», всем, где играл Пам Гриер. Неоднократно Квентин рекламировал свои любимые фильмы: «Прокол», «Одноглазые валеты», «Рио Браво», «Еще за несколько долларов», «Отдельная банда», «Шаровая молния», «На последнем дыхании», «Его девушка Пятница», «Они живут ночью», «Долгое прощание».

В конце концов, чтобы походить на традиционный пункт видеопроката, им пришлось изменить название «Разрешите порекомендовать» на «Новинки», куда большинство клиентов обращались в первую очередь. Но они все-таки сохраняли секцию «Прощай», где были представлены фильмы ушедших из жизни режиссеров, пока Квентин по ошибке не включил туда ретроспективу Куросавы, позабыв, что японский маэстро еще жив.

Роуленд Уоффорд не помнит, когда он впервые встретился с Квентином, но помнит самое яркое его качество: «Его не опишешь в двух словах». Роуленд был из тех немногих служащих Видеоархива, которые не мечтали выйти в режиссеры. Он хотел монтировать, быть оператором, писать сценарии или стать продюсером.

Стиво Полий, одним из первых начавший работать в Видеоархиве (и ушедший одним из последних), считает, что 1986 — 1987 годы были самыми плодотворными в их работе. Ближе к концу этого периода Квентин и Стиво жили вместе в обветшалом доме как раз за магазином. Эпизоды, когда Мишель Раппапорт в «Настоящей любви» безнадежно обращается к своему придурковатому соседу (Брэд Питт), написаны в память о житье Квентина в этом доме.

В основном атмосфера в их квартире была дружеской, кроме моментов, когда Квентин злился на их третьего соседа, что, в общем-то, было нехарактерно для него.

Период расцвета, о котором вспоминает Стиво, по-видимому, совпадает со временем, когда они с Квентином общались ближе всего. Мы часто оставались после работы и вместе смотрели кино, заказав пиццу. Обычно это были только Квентин и я. Роджер был в школе.

Однажды в сентябре, на день рождения Стиво, Квентин, у которого никогда не было денег, подарил ему «привилегированную карточку». Это была расписка, «написанная его чудовищным почерком» и обещающая владельцу, что он может попросить «о любом одолжении, большом или малом, и без всякого предварительного уведомления».

Стиво рассказывает, что он так и не познакомился с матерью Квентина, потому что отношения между матерью и сыном были очень холодными. Также он рассказывает, что Квентин изменил фамилию на Тарантино, фамилию своего родного отца, лишь потому, что не мог больше называться Заступил, так как в школе его дразнили Дизастерпил⁶, и что однажды он ходил к специалисту по пластической хирургии, пытаясь выяснить, можно ли как-нибудь уменьшить его выступающую челюсть. Он считал, что в этом случае ему будет легче получить роль. Врач ответил, что у него характерная внешность, и челюсть лучше оставить как есть.

Через два года Квентин решил перебраться поближе к Голливуду. В это время он был уже менеджером видеопроката, но не утруждал себя делами, и Деннис Хамберт его уволил, впрочем, ненадолго.

— Квентин может быть очень милым, но только если это в его интересах. Он невероятно зациклен на себе, — признает Стиво. — Он большой хитрец и часто заставляет других делать то, что нужно ему. Если ему выпадает возможность бесплатного просмотра кино, он ни за что не возьмет никого с собой. Однажды он уговорил меня пойти посмотреть пятую серию «Кошмара на улице Вязов». Пока я сидел в зале, он пошел в другой кинотеатр взглянуть на другой фильм, да так и не вернулся. Возможно, он такой потому, что ему пришлось самому о себе заботиться. Должно быть, он решил взять от жизни все, что может.

Видеоархив был подходящим местом не только для просмотра и обсуждения фильмов, но и для знакомства с девушками. Квентин, по всеобщему мнению, весьма романтически настроенный, поступал обычно так: он записывал номер понравившейся ему клиентки, затем в компьютере вместо ее имени ставил нечто вроде «Девушка моей мечты». Затем звал ее к прилавку и сообщал, что возникли проблемы с ее счетом, как бы нечаянно давая клиентке увидеть, что она зарегистрирована как «Девушка мечты».

— Это срабатывало, — рассказывает Джерри. — Квентин, должно быть, увидел что-нибудь подобное в кино. Правда, у меня не создалось впечатления, что у него были серьезные увлечения. Ему нравятся романтические свидания. Ему неинтересно просто залезть девушке под юбку.

Свиданий во время работы в видеопрокате у Квентина было много, но все они кончались ничем, пока не появилась Грейс Ловлейс.

Грейс собиралась стать учительницей английского. Она понравилась Квентину, и тот постарался, чтобы ее приняли на работу в видеопрокат. Их отношения начались четырьмя или пятью месяцами позже. Сперва все были недовольны тем, что Квентин взял ее на ставку.

— Да, она мила, — признавал Джерри, — но мы всегда старались брать людей, которые принесут пользу. Рассел был мультипликатором, он знал все об анимации «Уорнер Бразерс». Я — знатоком зарубежного кино, особенно немецкого и японского. Грейс — умная девушка и любит кино, но она не нашего круга.

Воскресными вечерами почти вся компания собиралась в Видеоархиве, чтобы смотреть Shadow Warriors, популярный японский телесериал (оригинальное название Kage No Gundo) с Сони Шиба в главной роли, поставленный как феодальные моралите. В конце каждой серии Сони Шиба произносит речь о бесправии и о тирании злодеев.

— И это был отпад, — говорил Квентин, описывая свое очарование сериалом. Он вспомнил о нем, когда создавал Жюля в «Криминальном чтиве».

Просмотры летом 1989 года часто затягивались до пяти утра. Грейс Ловлейс тоже обычно присутствовала, но, не будучи большой поклонницей Shadow Warriors, часто засыпала на кушетке. Однажды Стив Мартинес решил нарисовать спящую Грейс и сделал несколько набросков с натуры. В результате родился портрет под названием «Грейс смотрит Shadow Warriors», но изюминка в том, что глаза у девушки закрыты. Хотя нашлись желающие купить портрет, Мартинес подарил его Квентину, и тот повесил его на стене у себя в гостиной. Портрет висит там до сих пор.

Скотт Макджилл был лучшим другом Роджера Эйвери. Но как начинающий режиссер он тянулся к Квентину, и вскоре они уже работали вместе над скромным фильмом «Неразлучники в неволе» (Loverbirds in Bondage). Скотт, который был на несколько лет моложе остальных, уже снял однажды короткомет-ражную картину для Роджера, получившую приз на каком-то фестивале. Он был оператором «Неразлучников…», а Квентин — режиссером и исполнителем главной роли. Но фильм, однако, они так и не закончили.

— Квентин вряд ли подозревал, что Скотт был не вполне доволен им как режиссером, — рассказывал кто-то из видевших отснятый материал. — Квентин действовал не совсем уверенно. А Скотт в нашей компании подавал самые большие надежды.

Позже Скотт помогал Квентину в работе над «Днем рождения моего лучшего друга». Но Скотт был очень раним и терпеть не мог даже дружеских насмешек, поэтому перестал участвовать в съемках. Зато получил работу как помощник режиссера у Дона Коскарелли, который сделал «Фантазм», один из его любимых фильмов. В видеопрокате решили, что Скотт первым среди них добьется успеха в Голливуде.

4 июля 1987 года Скотт покончил с собой. Он оставил письмо и аудиокассету для Роджера, в тот момент находившегося в Европе. В этих посланиях Скотт говорил, что он в отчаянии, потому что никогда не сможет стать таким удачливым режиссером, как Роджер или Квентин.

Рэнд Восслер (он никогда не работал в видеопрокате, но некоторое время жил со Скоттом в одной квартире) тоже рассказывает, что Скотт с трудом переносил атмосферу всеобщих подшучиваний и издевательств. «Он, по-видимому, завидовал тому вниманию, которое оказывалось Квентину». Но так или иначе, все чувствовали себя виноватыми в случившемся. Поминальная служба для друзей была проведена спустя некоторое время после похорон. Как и большинство членов команды, Квентин там не появился. Самоанализ не входил в число занятий, которые практиковали многие служащие Видеоархива.

Надо сказать, что в финансовом отношении видеопрокат никогда не преуспевал, а переезд на Хермоза Бич в 1994 году стал для него и вовсе роковым.

К этому времени по тем или иным причинам почти вся старая гвардия ушла из Видеоархива. Стиво рассказывал, что работать там теперь было равносильно тому, чтобы погонять павшую лошадь.

Каждый занялся своим делом. Рассел Восслер и Джерри Мартинес вернулись к рисованию. Расс работает на «Уорнер Бразерс», участвует в разработке кукол для рекламы ресторанов быстрого питания. Для «Криминального чтива» он сделал эскиз ресторана «Джек Рэббит Слимз», позже переделанного Джерри Мартинесом, и лого такси «Биг Джерри» — карикатуру на своего друга.

— Вид моего затылка появляется в «Четырех комнатах», — говорит Расс, — это все, на что я способен как актер.

Расс общается с Квентином, но крайне редко. Он считает, что на Квентина не стоит из-за этого обижаться, тем более что «упреки его лишь раздражают».

Джерри Мартинес сбрил свою козлиную бородку, потому что она не угодила его работодателям в «Диснейленде». Он сидит в часовом магазине на Мейн-стрит и рисует диснеевских героев — их изображения помещают на циферблаты часов, которые продают как сувениры. Джерри общается с Квентином и защищает его от обвинений в «предательстве».

Квентин дружески относится к Двум Рыжим, которые работали в Видеоархиве уже после «звездного часа». Эти девушки появляются в новелле Квентина из фильма «Четыре комнаты».

Роуленд Уоффорд занят в фильме «Бешеные псы» в сцене разговора в кофейном магазине.

— Там видно мою спину, а мои волосы закрывают жену, которая сидит рядом. Мимо нас проходит Тим Рот, и, чтобы придать сцене немного живости, я беру в руку чашку.

Джерри Мартинеса также можно увидеть в одном из эпизодов «Псов».

Как и другие ветераны команды, Роуленд узнавал в сценариях Квентина свои рассказы.

— Когда Стив Бушеми и Харви Кейтел спорят в «Бешеных псах», а Майкл Мэдсен входит и говорит, не пора ли кое-кому перестать кричать, это в точности то же самое, что я рассказывал: так моя бабушка разговаривает со мной и моими двоюродными братьями, — комментирует Роуленд.

Стиво Полий утверждает, что в эпизоде из «Настоящей любви», когда Деннис Хоппер насмехается над Кристофером Уокеном по поводу негритянской крови в жилах сицилийцев, использованы его слова.

— Я сицилиец, и это я придумал. В присутствии Квентина надо держать ухо востро, — добавляет Стиво, — потому что он все запоминает и тут же пускает в дело.

То же самое повторяют и другие, но Квентин возражает: «Стиво не мог бы сформулировать эту мысль. На самом деле, это пошло от Дона Уэйтса, брата Джекки Уэйтс, старой подруги моей матери».

Законспирированный полицейский Тим Рот в «Бешеных псах» рассказывает, как приятели не давали ему спокойно посмотреть «Потерпевших» по телевизору (The Lost Boys), отвлекая звонками и спрашивая, нет ли у него травки. Стиво опять утверждает, что это была его история.

— Сперва это польстило мне, а потом возмутило, — говорит он. — Тим Рот трендит на каждом углу, что эта сцена — самый фирменный Тарантино. Какой, к черту, Тарантино, это же я! Квентин считает, что он имеет право использовать чужие наработки в своих фильмах, раз мы не патентовали своих слов. Комната Квентина была рядом с моей, он слушал, как я разговариваю по телефону. Я с трудом привык к «Бешеным псам» и боюсь смотреть «Криминальное чтиво». Не хочу больше видеть себя на экране. Квентин считает — кто успел, тот и съел. Он так и сказал нам с Роджером в лицо: «Посмотрим, кто будет первым, приятели». С него все как с гуся вода.

Квентин соглашается с тем, что попытка посмотреть «Потерпевших», пока бесконечно звонит телефон, — это «чистый Стиво».

— И Стиво, возможно, думает, что ему я обязан упоминанием «бедного на марихуану 1986 года» (в сцене «Бешеных псов», когда Тим Рот пытается внедриться в банду). У него что — авторское право на 1986 год? И он никогда не входил в туалет в компании полицейских (что описывает Рот в сцене из «Псов»).

Стиво послужил прототипом персонажей Брэда Питта в «Настоящей любви» и Эрика Штольца в «Криминальном чтиве» — Стиво всегда ходит по дому в купальном халате. Стиво появляется в «Бешеных псах» как шериф в той же сцене в туалете. Ему предлагали попробоваться на роль официанта в «Криминальном чтиве», но он отказался, потому что Квентин не позвонил ему лично. Особенно его огорчает даже не то, что Квентин умыкнул его материал, а то, что Квентин изменил свой телефонный номер и не сообщил ему. Но Стиво все еще носит в своем в бумажнике «привилегированную карточку» Квентина.

В 1994 году Стиво на несколько месяцев остался без работы. Он попытался обратиться к Квентину за помощью.

— Мне не просто было попросить его, — рассказывает он. — Но тот не захотел пойти навстречу. Квентин занят собой, каждый год заново изобретает себя, как Мадонна. Хочет забыть о неряшливом, плохо одетом Квентине, который парился в тюрьме за нарушение правил движения и которого мы пытались вытащить оттуда. Мы собирали деньги, но там все время повышали сумму залога, и Квентину пришлось отсидеть десять дней.

Те десять дней не пропали для него даром. Они стоили семь тысяч долларов залога и штрафов, но принесли хорошее знание зэковского сленга.

Сегодня Стиво встает с постели около часу дня и работает над своим сценарием. «Это будет помесь Диснея с Дэвидом Линчем».

Квентин не спорит, что зря не помог Стиво, но тогда все его о чем-нибудь просили, «кружась вокруг, как пираньи».

Стив Мартинес, который нарисовал спящую Грейс, — художник, его студия расположена в гараже его матери. Параллельно он работает охранником в Лос-Анджелесе. Для одного из эпизодов «Криминального чтива» Стив написал портрет героини Умы Турман, отдыхающей на диване.

Грейс Ловлейс рассталась с Квентином как раз после съемок «Бешеных псов», и Квентин считал, что она — главная потерянная любовь его жизни. В ее честь он назвал девушку, заколотую ножом в «Прирожденных убийцах», а также мотоцикл-chopper Брюса Уиллиса в «Криминальном чтиве».

Грейс сейчас преподает английский в Ирвине, они с Квентином возобновили свои отношения после «Криминального чтива». Все из старой компании любят Грейс, называют ее милой и умной; в их памяти она всегда спит на кушетке во время просмотра Shadow Warriors, как будто она с ними, но не одна из них.

Лэнс Лоусон по-прежнему малодоступен. После объявления оскаровских номинаций он записал на автоответчике радиорекламу «Криминального чтива». Человек, которого Джерри Мартинес описывает как «отсутствующую фигуру отца», часто говорит с Квентином по телефону.

В марте 1995 года Квентин скупил все кассеты, принадлежавшие Видеоархиву (Роджер Эйвери скупил лазерные диски). Он решил, что было бы здорово приобрести права на название видеопроката и снова открыть дело, но «в придачу к названию получаешь кучу проблем, например судебные дела».

Судьба других владельцев видеопроката — Рика и Денниса Хамберт — сложилась у каждого по-разному. Рик получил свою долю наличными и сперва уехал в Амстердам, как Винсент Вега в «Криминальном чтиве», а сейчас живет с матерью в Японии. Деннис занимается торговлей недвижимостью.

Роджер Эйвери хлебнул больше всех — и хорошего, и дурного. Он плотно сотрудничал с Квентином, так что только им впору разобраться, где чей вклад. Роджер жалуется, что его ранний сценарий «Открытая дорога» Квентин использовал для создания «Настоящей любви». Хотя изначально они собирались писать сценарий «Криминального чтива» вдвоем, Квентин сделал это один, упомянув Роджера в титрах. Признание пришло к Роджеру, когда он вместе с Квентином получил «Оскар» за лучший сценарий.

Никто из ребят не отрицает большого влияния Роджера на работу Квентина, и даже наиболее дружелюбные к Тарантино считают, что с Роджером поступили не совсем порядочно. Роджер написал сценарий и снял «Убить Зои», фильм о предательстве друзей детства во время ограбления банка. Говорят, что эта картина в слабо завуалированной форме отражает отношения Роджера и Квентина⁷.

Если бы Квентин не преуспел в кинобизнесе, — любит повторять Роджер, — он, похоже, кончил бы как серийный убийца.

«Бешеные псы»

Майклу Мэдсену тяжело давалась сцена пытки, где он отрезает ухо полицейскому, поливает его бензином и собирается поджечь. Эпизод казался слишком рациональным, его было трудно оживить.

— По сценарию мистер Блонд маниакально кружит вокруг полицейского, а потом решает отрезать ему ухо, — рассказывает Майкл. — Но нашептывания в ухо или того, как я пританцовывал, всех этих мелочей в сценарии нет. До этого пришлось доходить самому. Такова наша работа. Я никогда не представляю, как все сложится, пока не начну работать. Для этого необходим партнер. В кресле с ролью в руке ничего не высидишь. И хотя на репетициях мы работали стоя, все равно я никак не мог въехать.

Кирку Болцу, игравшему полицейского, сцена тоже не давалась. Он пытался вжиться в роль, умоляя: «Пожалуйста, не поджигайте меня, у меня маленькие дети».

Ему вторил Майкл: «Я не стану поджигать этого придурка, если он ведет речь о детях. Одно дело просто убивать, другое — втравливать в это женщин и детей. Нужно определиться с этим мистером Блондом. Невозможно зажарить человека, заговорившего о детях. Это запредел…».

В конце концов Майклу удалось войти в роль, и помог ему в этом Кирк Болц. Майкл спал на полу площадки, вошедший Кирк разбудил его, сказав: «Эй, Майкл, запихника меня в багажник твоей машины. Хочется прочувствовать, каково это — быть заложником».

Мне по фигу, знаешь ты что-нибудь или нет. Я буду пытать тебя в любом случае, независимо ни от чего. Не для того, чтобы получить информацию. Просто пытать копа мне по кайфу. Тебе остается молиться о быстрой смерти, но быстрой-то она и не будет.

Мистер Блонд. «Бешеные псы»

В бюджете не было денег на покупку машины для мистера Блонда, поэтому Майкл пригнал на съемки свой желтый «Кадиллак» 1965 года выпуска. Позже он отвез его своей сестре в Висконсин, поскольку чувствовал, что машину из «Бешеных псов» не стоит продавать. В «Кадиллаке» был хороший вместительный багажник, будто специально сконструированный для перевозки заложников. Майкл поднял крышку, и Кирк залез внутрь. Майкл собирался просто объехать квартал. Но едва он сел за руль, как его охватило ощущение власти.

— Я вдруг понял, что это будет полезно не только для Кирка, но и для меня самого. Я завел мотор и поехал кататься. И катался с полчаса. Ездил туда-сюда по ухабистым аллеям, радио играло, и я полностью вжился в образ. Думаю, именно тогда все стало на свои места: я попал в реальность, совпавшую с реальностью моего героя.

Одним из любимых фильмов Майкла в детстве был «До белого каления» с Джеймсом Кегни, и он рассказывает:

— Там была сцена, где Кегни кладет парня в багажник, спрашивает, хватит ли ему воздуха и простреливает несколько дырок в капоте. При этом он еще и доедает цыпленка, что придает его действиям оттенок обыденности. Эпизод запомнился мне на всю жизнь. Должно быть, поэтому и мой герой беззаботно остановился у «Тако Белл»⁸, чтобы купить кока-колы…

Майкл освободил заложника, бедный Кирк был не в лучшем виде. Весь вспотел и покрылся синяками от ударов железок, которые валялись в багажнике.

Они продолжали репетировать сцену, а Майкл все прихлебывал колу. Квентин понял, насколько ценна эта деталь для образа мистера Блонда, и включил ее в фильм. Только фирменный стакан заменили на обычный, чтобы «Тако Белл» не подала иск, боясь стать объектом дурной славы.

Съемки сцены с ухом заняли около пяти часов. Пробовали три варианта: общий план Майкла, крупный и тот, какой в результате Квентин и оставил, — широкий надвигающийся план с переключениями на копа и мистера Блонда. Когда ухо начинают отрезать, камера рывками поднимается вверх и влево.

В тот вечер по пути домой с Майклом случилась странная вещь. Выезжая на шоссе, он машинально включил радио. И что, вы думаете, услышал? Песню Stuck in the Middle with You — ту самую, что целый день звучала во время съемки сцены с отрезанием уха.

— Я подумал — это шутка, — говорит он. — Решил, что мне подсунули магнитофон за приборный щиток, съехал на обочину, осмотрел все и долго сидел изумленный.

Меня приглашали сыграть Микки Нокса в «Прирожденных убийцах» у Оливера Стоуна. Но мы с Квентином решили, что без его режиссуры это будет не наше кино. Он посоветовал отказаться. Конечно, он был задет тем, что Стоун переписал его сценарий, да и для меня было лучше не ввязываться в этот проект, иначе я превратился бы в этакого Нормана Бейтса 90-х. Если бы фильм ставил Квентин, мы привнесли бы в него чуток юмора, и получилось бы что-то дельное. Оливер Стоун великий режиссер, но «Прирожденных убийц» должны были делать мы с Квентином.

Майкл причисляет «Бешеных псов» к фильмам, в которых ему приятнее всего было сниматься. Другим таким фильмом стал для него «Беглец» (The Getaway). Он не хотел, чтобы его имя ассоциировалось с мистером Блондом. "Но до конца дней своих я обречен оставаться мистером Блондом, человеком из сцены в гараже в «Бешеных псах», — говорит Майкл.

Тим Рот в образе мистера Оранжа большую часть времени проводит, сложившись пополам от боли в луже собственной крови, и является объектом дискуссий о насилии в кино.

— Насилие во многих фильмах не производит впечатления, — уверен он. — Но эта история делает зрителя соучастником. Вы притопываете ногой в такт музыке, вы, сопереживая героям, смеетесь вместе с ними, а потом получаете от них по морде.

Как и остальные члены съемочной группы, Тим Рот не считает, что это фильм о насилии, по его мнению, это картина о верности и предательстве. «Кто крутой мужик?» — спрашивает мистер Уайт, успокаивая мистера Оранжа и пытаясь отвлечь его от мыслей о смерти. «Я крутой мужик», — еле слышно бормочет мистер Оранж.

Флэшбэк показывает, как мистер Оранж, законспирированный полицейский, разучивает роль члена банды — четырехстраничную легенду, с помощью которой он должен войти в доверие. Он репетирует ее настолько живо, что кажется, будто все это происходило на самом деле в туалете со стенами, выложенными белой плиткой.

— Эта сцена озвучивалась закадровым голосом и снималась камерой, перемещавшейся вокруг меня, — рассказывает Тим. — Группу озвучания уже отослали домой, а я все продолжал работать над текстом. И стало понятно, что эпизод можно сделать лучше, чем было в сценарии. Тогда кто-то побежал вернуть звуковиков. Они вернулись, и мы пересняли сцену заново так, что я говорил и с копами, и с парнями в баре. В таких случаях у Квентина всегда хватало энергии, чтобы все сделать заново.

Фильм «Бешеные псы» начинается со сцены, где восемь мужчин спорят за обедом о смысле песни Мадонны Like a Virgin и о том, должны ли посетители давать на чай.

Наэлектризованные многообещающим началом, в котором восемь мужиков в черных пиджаках, узких галстуках и солнцезащитных очках деловито обсуждают план ограбления, зрители, не успев и глазом моргнуть, становятся свидетелями разрушительных результатов провала. Мистер Оранж со стонами истекает кровью на заднем сиденье машины. Мистер Уайт пытается утешить его по пути к условленному месту встречи на заброшенном складе. По ходу фильма все выжившие появляются здесь, пытаясь выяснить, где они дали маху, кто виноват в провале. Зрители постепенно узнают о том, как эти люди собрались вместе, чтобы провернуть дело, как они получили свои имена, и о том, что один из них — полицейский, который всех и подставил.

Фильм заканчивается эпической сценой, ставшей предметом спора в «Интернете» о том, кто кого застрелил.

— Я придал сценарию структуру романа, которая всегда мне казалась очень кинематографичной. Но в процессе экранизации она размывается, — говорит Квентин о композиции фильма «Бешеные псы», где основное действие дополняется воспоминаниями персонажей. — Это не самоцель. Стань фильм более интригующим при традиционном последовательном изложении, я предпочел бы именно такой вариант. Но, по-моему, гораздо забавнее, когда ответы предшествуют вопросам.

У Мартина Скорсезе есть в Манхэттене фильмотека, где работает архивист-профессионал, который по желанию маэстро мгновенно проиллюстрирует, как тот или иной режиссер подошел к решению того или иного кадра. Память Тарантино представляет собой гораздо менее дорогостоящий аналог этого учреждения. Квентин не отрицает, что в «Бешеных псах» полно цитат, но не считает это воровством.

— Я ничего не взял из «Убийства» Стэнли Кубрика, хотя многие и считают, что мой фильм схож с ним по строению. Разница в том, что Кубрик использовал структуру кинохроники, а я — романную структуру. И я говорил себе: это будет мое «Убийство». Это не означает, что я собирался делать римейк. Если бы я снимал фильм о второй мировой войне, то говорил бы, что это мои «Куда залетают только орлы», а если вестерн, то мои «Одноглазые валеты».

Квентин не сразу решил свести весь фильм к ограблению ювелирного магазина. В первых вариантах сценария намечались небольшие ретроспекции.

— Они были подобны коротким вспышкам, пууф, — Квентин размахивает руками и продолжает: — На экране создается ощущение вселенского погрома. Поначалу зритель напряженно старается понять, о чем говорят персонажи. А потом соображает, что это не имеет никакого значения и фильм о чем-то другом.

Позже Квентин и Стив Бушеми шутя вспоминали о том, как «вживались в роль» или, как сказали бы Жюль и Винсент из «Криминального чтива», чувствовали себя в шкуре грабителя.

— Мы опрокинули прилавок с фруктами, — рассказывает Стив.

— Я бросил четверть доллара в газетный автомат и вытащил целую пачку газет вместо одной, — добавляет Квентин. — Это было в кайф.

Хотя Квентину и пришлось дописывать для себя роль мистера Брауна, отдав вожделенную роль мистера Пинка Бушеми, он настаивает на том, что все «псы» равны: «Я не хотел, чтобы в этом фильме были главные и второстепенные персонажи. Все должны были быть такими реальными, что никого не удивило бы, появись кто-то из нас у ваших дверей».

Кстати, ответ на загадку «треугольной перестрелки» таков: Джо застрелил мистера Оранжа; мистер Уайт застрелил Джо; милашка Эдди застрелил мистера Уайта, который, падая, застрелил милашку Эдди. Умирают все, но мистер Уайт успевает узнать, кто предатель. Мистер Пинк сбегает с бриллиантами при появлении полиции, так что его, наверное, арестуют.

Снимая свой предыдущий фильм, продюсер Лоуренс Бендер расплачивался наличными, а расходы записывал на листе бумаги, приколотом к стене съемочной площадки. На этот раз ему помогали исполнительные продюсеры-профессионалы Монти Хеллман и Ричард Глэдстайн.

Ричард Глэдстайн крутился на съемочной площадке и фанатично посещал просмотровые пятиминутки. А Лоуренс удостоился чести получать советы от Харви Кейтела, который выступал в роли крестного отца проекта.

«Бешеные псы» были запущены в производство осенью 1991 года и успели к первому публичному показу на кинофестивале в Санденсе, проходившему в январе 1992-го.

Изображение выглядело чудовищно. Квентин снял фильм широкоэкранным, старательно компонуя каждую сцену так, что обе половины кадра содержали равнозначную кинематографическую информацию. Для показа такого фильма надо использовать анаморфотную насадку, чтобы «разжать» образы; подходящую апертурную плату, чтобы изображение соответствовало размерам экрана; точно кашировать экран, чтобы картинка не вылезала на занавес. В тот вечер у киномеханика не было нужной апертурной платы, и треть фильма картинка вылезала на занавес то слева, то справа.

— В некоторых сценах Майкл Мэдсен вел диалог, а его даже не было в кадре, — рассказывает Ричард Глэдстайн. — Со мной чуть не случился удар.

— Квентин метался по залу, вскрикивал и бормотал: «Прекратите! Это невыносимо! Это же первый публичный показ моего единственного фильма!» — вспоминал Александр Рокуэлл.

Большинству публики фильм понравился. Лишь несколько человек ушли из зала, когда началась сцена с отрезанием уха.

— Даже мне хотелось уйти в этот момент, — рассказывает Рокуэлл. — Но в целом впечатление было ошеломляющим. Возникло ощущение, что в Голливуде появился новый голос. Все только и говорили о «Бешеных псах», о том, что фильм жестокий, но замечательный.

Глэдстайн обратился к директору фестиваля Джеффри Гиллмору, и тот распорядился, чтобы при последующих показах проекционный аппарат был оборудован всем необходимым.

Неудачная проекция повлияла на судьбу «Псов» в Санденсе: фильм не получил призов от жюри. Зато о нем заговорили. И эти толки дошли до людей из «Мирамакс».

В мире независимого кино «Мирамакс» — это Монблан. Основанная братьями Вайнстайнами — застенчивым Бобом и общительным Харви — и названная в честь их родителей, Мириам и Макса из района Куинси в Нью-Йорке, фирма обладает сверхъестественной способностью разыскивать и эксплуатировать новые дарования.

— Мы с Бобом, — вспоминает Харви, — смотрели «Псов» вместе с четырьмя друзьями, и наша компания чуть не разнесла зал, потому что смеялись мы, как ненормальные. Это было потрясающе. Фильм напоминал ленты Богарта, на которых мы выросли, но при этом имел свой голос, был современным, не боялся быть политически некорректным и правдивым. Это было, как звонок будильника.

В процессе подготовки контракта на прокат во Франции «Бешеных псов» показали представителю Каннского фестиваля, и тот взял картину во внеконкурсную программу.

Перед выпуском «Псов» в прокат надо было решить, как быть с эпизодом, в котором отрезают ухо.

— Вырезая эту сцену, получаем хит, — размышлял Харви. — Оставляя, теряем женскую аудиторию. Тридцать секунд экранного времени могут изменить судьбу фильма на кинорынке Америки.

Харви Вайнстайн решил ориентироваться на поведение своей жены Евы. Она не любила насилие в кино. Ее нельзя было заманить на фильмы Стивена Сигала даже за полтысячи долларов.

— Я привел на просмотр Еву и жену брата, Мот, — рассказывает Харви. — Когда началась сцена с ухом, обе выскочили из зала как ошпаренные, и я понял, что о женской аудитории придется забыть.

Но Квентин не собирался сдаваться. И дело закончилось миром.

— Это был единственный раз, когда мы обсуждали «резку» фильма, — говорит Харви, который не привык уступать.

Успех не рождается на пустом месте. Квентин годами упорно трудился в видеопрокате, не ленился искать исполнителей, писал сценарий за сценарием в надежде на режиссерский дебют. К моменту приглашения в Канн он попал в центр хорошо смазанной машины киноиндустрии, которая в такой же степени способствовала его успеху, как его собственные талант и сила личности. Нельзя забывать и о Лоуренсе Бендере, продюсере Тарантино, вместе с которым он создал производственную компанию Bande a part⁹, названную в честь их любимого годаровского фильма. Расходы на содержание офиса покрывала «Мирамакс», в обмен получив права на все снятое Квентином в течение двух лет. Велика заслуга и братьев Вайнстайн, которые платят большие деньги за большой талант и защищают свои кровные, как львица детенышей. Они сделали на Квентина крупную ставку. Надо еще упомянуть Бамбла Уорта — пресс-агента Квентина. С виду легкомысленный, но на самом деле очень серьезный, он сопровождал Квентина в его зарубежных турне. Были задействованы и ресурсы могущественного агентства Вилли Морриса, для которого Квентин стал настоящим бриллиантом в короне.

— Редко кто в молодом возрасте имеет столь конкретные цели на годы вперед, — говорит агент Майк Симпсон. — Квентин настойчиво идет к цели, проявляя гибкость в зависимости от ситуации. Он играет по плану. Я сам придерживаюсь такой философии и особенно уважаю тех, кто не только ее исповедует, но и добивается благодаря ей конкретных результатов.

Тим Рот подчеркивает, насколько дальновидно поступил штаб Квентина, в рекламе фильма делая ставку на имя режиссера, а не актеров-звезд: «Они рекламировали «фильм Квентина Тарантино», что неслыханно для режиссера-дебютанта, и сделали так потому, что знали: у них на руках козырная карта».

В Канне Квентин был представлен как новое американское дарование наряду с актером Тимом Роббинсом, который в том же году дебютировал в качестве режиссера в политической сатире «Боб Робертс».

К сожалению, «Бешеных псов» показали в один день с фильмом Абеля Феррары «Плохой лейтенант», и журналисты восприняли их как двойной американский удар, связали воедино.

— Американские репортеры в Канне совсем не заметили наш юмор, — отмечает Квентин. — Они твердили о насилии и еще раз о насилии. Но серьезные критики юмор поняли. Я смотрел фильм в разных аудиториях, и когда зрители не врубаются, чувствуешь себя не в своей тарелке. Но на сцене, где Джо дает героям «цветные» имена, смеются всегда. В итоге в последние полчаса все врубаются, хотя перед просмотром народ накачивают, что фильм, мол, очень жестокий. Что там все время кому-то выворачивают кишки. Поэтому зрители идут с установкой не смеяться и сдерживаются, даже когда невтерпеж.

После Канна пошла молва, что да, смеяться можно. Но сцена с отрезанием уха по-прежнему вызывала проблемы при маркетинге и у дистрибьюторов. Но это Квентин переживал спокойно: «Если ожидать, что фильм пойдет, как «Красотка», разочарование неизбежно. А я на это не претендовал. Я просто сделал кино для себя и приглашаю всех желающих его посмотреть».

На волне каннского успеха «Бешеных псов» показали в конце августа на небольшом фестивале в Теллурайде, а в начале сентября — на Фестивале фестивалей в Торонто, который отличается демократической атмосферой. Звезды и пресса свободно общаются там на коктейлях и показах. В гостинице «Сатон Плейс» на эскалаторе можно было натолкнуться на Квентина, раздающего кассеты со звуковой дорожкой «Бешеных псов». К концу фестиваля он уже мог приветствовать по имени каждого более или менее известного в Северной Америке критика.

Директор фестиваля Пирс Хендлинг вспоминает, что пригласил «Бешеных псов» «как один из тех фильмов, которые электризуют публику».

— Французы любят американское кино за динамизм, и, приезжая в Канн, убеждаешься, что европейцы ищут в нем живую энергию и внутреннюю мощь. Их собственное кино больше тяготеет к интеллектуальности, освещает жизнь более реалистично, и в нем нет таких мощных аттракционов, как нет их, может, и в действительности, но ведь европейский зритель хочет видеть их в кино.

«Мирамакс» представила «Бешеных псов» в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе 23 октября 1992 года. Критика безумствовала, и в каждом отзыве содержалось предупреждение об опасности, как на пачке сигарет.

На прокате в американских кинотеатрах фильм собрал три миллиона долларов, что, конечно, разочаровывало. Но потом было продано 900 тысяч видеокассет с «Бешеными псами». В Англии, где их продажа была запрещена из-за излишней жестокости, фильм породил целую волну поклонников и продолжал идти в кинотеатрах, что в итоге принесло шесть миллионов долларов.

— Он стоил так мало, что просто был обречен на коммерческий успех, — говорит Квентин. — Еще до того как фильм выпустили в прокат, люди, которые вложили в него деньги, получили тройную прибыль, продавая его по всему миру.

Харви Вайнстайн заговорил, что «Мирамакс» участвует в бизнесе Квентина Тарантино. Он устроил Квентину продолжительное пресс-турне по Европе и Азии, чтобы тот, участвуя во всех кинофестивалях, встречаясь с журналистами, раскручивал себя в качестве знаменитости и делал рекламу фильму.

— Я помню свое первое интервью для «Нью-Йорк Таймс» по поводу истории создания «Бешеных псов», — рассказывает Квентин. — Давать интервью было безумно интересно. Потом у меня их был миллион. Это чистое актерство. Я вовлекал журналистов в диалог, старался сделать беседу личной, пытался находить ответы и формулировать их, быть остроумным и т. д. Но однажды на фестивале в Торонто я сидел в баре с одним режиссером, и мы заговорили о его картине. То есть пошел совсем другой разговор, и неожиданно я понял, что больше не могу говорить о собственном фильме. Я роздал все, что у меня было. У меня все было, но я все роздал, а ведь передо мной сидел не интервьюер, а другой режиссер. Я и хотел бы с ним чем-то поделиться, но уже нечем было. С тех пор я всегда стараюсь что-нибудь да оставить про запас, неприкосновенным.

Вот почему Квентин не отвечает на вопросы о том, как следует понимать его фильмы, — он предоставляет зрителям возможность самим найти ответы.

Окончание следует

Перевод с английского
Марии Мацковской и Сергея Кузнецова

Фрагменты. Публикуется по: Bernard Jami. Quentin Tarantino: The Man and His Movies. London. 1995.
Текст печатается с любезного разрешения автора и издательства Harper Collins Publishers.

¹ Данные об участии Тарантино в этом фильме взяты из справочника Леонарда Молтина. Джами Бернард пишет, что Тарантино просто приписал этот фильм к своему послужному списку. «Нанимателям было некогда проверять, журналисты слишком ленивы, поэтому этот фильм будут упоминать в связи с Тарантино все, кому стыдно сознаться, что они его не видели». — Здесь и далее прим. переводчиков.
² «Настоящая любовь» — устоявшийся перевод названия True Romance, которое на самом деле следует переводить как «Настоящий роман» или «Настоящий любовный роман», поскольку romance — это прежде всего жанр.
³ Тоже неточный перевод. Предлагалось: «Псы взаперти», «Псы из отстойника» и «Собаки, роющиеся в мусорных баках». Происхождение названия толкуют несколько версий: согласно одной из них, во время работы в Видеоархиве Квентин не мог научиться правильно произносить название французского фильма Au revoir les enfants («До свидания, дети») и называл его “the reservoir film”. Из сращения этого выражения с названием фильма Сэма Пекинпа «Соломенные псы» (Straw Dogs) и родилось название первого фильма Тарантино.
Сам режиссер в интервью Empire сказал: «Reservoir dogs — отличное название для этих парней, что бы оно ни означало на самом деле».
⁴ Официально принятый перевод названия — наименее удачный, по сравнению с предлагавшимися: «Бульварное чтиво» и «Макулатура» (в последнем случае сохраняется возможность адекватного перевода эпиграфа).
⁵ В своей отсылке к сцене в ресторане «Джек Рэббит Слимз» из «Криминального чтива» Джами Бернард немного ошибается: официант спрашивает Винсента Вегу, какой Дуглас-Сирк-стейк тот хочет — поджаренный до хруста или кровавый, как ад. А Дэвид-Кирбу-бургер на самом деле заказывает здесь Миа Уоллес, и никаких слов «кроваво, как ад» при этом никто не произносит.
⁶ «Пилюля несчастья» (англ.). Заступил — фамилия матери Тарантино по ее второму мужу.
⁷ Изначально Тарантино был продюсером этого фильма, но потом снял свое имя с титров.
⁸ Закусочная быстрого питания.
⁹ Речь идет о фильме Ж. Л. Годара «Отдельная банда» (Bande a part).