Дэнни Бойл: «Новое поколение выбирает «Игру в номера»»

Кейт Хоппер. «Игра в номера» рекламируется как "фильм создателей «Мелкой могилы». Эта творческая группа собирается работать вместе и впредь?

Дэнни Бойл. Мы сейчас разворачиваем новый проект по оригинальному сценарию Джона Ходжа. Это будет чуть ближе к мейнстриму: не совсем обычная любовная история с неожиданным поворотом; место действия — Америка. Поэтому нам потребуется значительно больше денег — в Америке таким смехотворным, как у нас, бюджетом не обойдешься, — но мы попытаемся удержать его в разумных пределах и задействовать как можно больше людей из старой команды. Будем снимать в Америке, но потом вернемся на родину, чтобы получился все-таки британский фильм. Это важно, поскольку столько шума было, скажем, с «Безумием короля Георга»: вот, мол, британский фильм, а он снят почти целиком на американские деньги. Наш принцип — искать деньги в Британии.

Кейт Хоппер. Значит, слухи о том, что вы снимаете «Чужие IV», неверны?

Дэнни Бойл. Мы собирались, но поняли, что это слишком серьезное дело, и решили его отложить. Сам замысел хорош, и команда подобралась отличная, но мы пока не готовы сделать фильм как следует.

Кейт Хоппер. Зрители увидят явные черты сходства между «Игрой в номера» и «Мелкой могилой». Оно, мне кажется, проистекает из вашего умения стильно конструировать пространство. Интересно, из чего оно разви-лось — из финансовых или эстетических соображений?

Дэнни Бойл. Когда речь идет о малобюджетном фильме, эстетические соображения неотделимы от бюджетных. В «Мелкой могиле» мы нашли способ распорядиться миллионом фунтов — снимали в павильоне. Снимая на натуре, можно растратить уйму времени и денег из-за переменчивой погоды и не очень-то кинолюбивых властей и людей на улицах. И бюджет тогда растет, как на дрожжах. В обоих фильмах мы постарались очень быстро снять уличные сцены.

Кейт Хоппер. В результате уличные эпизоды в «Игре в номера», особенно лондонские, уступают по силе фильму в целом.

Дэнни Бойл. Это справедливо. Съемки в Лондоне — полный кошмар, поэтому мы решили снять как получится и поскорее с этим разделаться. С бюджетом 10 миллионов — другой разговор, но если он составляет всего полтора миллиона, приходится умерять амбиции.

Кейт Хоппер. Но это может и подстегнуть творческую энергию — без сомнения, такие фильмы, как «Секс, ложь и видео» или «Бешеные псы», в результате подобных ограничений стали более стильными, и разве не в этом заключается их обаяние?

Дэнни Бойл. Да, вначале это замечательно дисциплинирует. Но потом все становится похожим на эскалатор, движущийся не в нужном вам направлении. Если вы просто будете стоять — вы поедете назад. Надо оставить эту территорию кому-нибудь другому и двигаться дальше. Не то свалитесь с эскалатора.

Кейт Хоппер. То есть, другими словами, ваше пристрастие к павильонным съемкам исчезнет вместе с появлением больших денег?

Дэнни Бойл. Да. В следующем фильме будет больше натурных съемок, потому что место действия — Америка. Но тональность, я думаю, сохранится.

Кейт Хоппер. Она родилась из вашего театрального опыта?

Дэнни Бойл. Театральность — это то, к чему я стремился, и, делая полнометражный фильм, я понял, что все, что я делал в театре, применимо и в кино, в то время как все, что я делал на телевидении, здесь не идет. Здесь совершенно другая школа, другой масштаб. Театральный опыт к тому же очень помогает в работе с актерами, учит опираться на них, а это очень важно.

Кейт Хоппер. В вашем фильме поражает изобретательная операторская работа, в частности, необычные нижние ракурсы, которые с такой частотой практически никогда не используются.

Дэнни Бойл. Мы с самого начала приняли важное решение, что камера большую часть времени будет находиться на уровне пола. Где бы ни были персонажи, они все равно окажутся на полу — поэтому нам следует только подождать их там. Это было основным эстетическим принципом, и мы следовали ему в продолжение всего фильма. А оператор придумал способ передвижения камеры на таком низком уровне. Это было очень трудно, но у него получилось.

Кейт Хоппер. Критики уже оплакивают достоинства социального реализма, побежденного сюрреальным экспрессионизмом…

Дэнни Бойл. Конечно, из этого романа можно было сделать много разных фильмов: у Кена Лоуча или Роберта Олтмена были бы свои версии. Здесь нет чего-то раз и навсегда найденного — это наша своя, особенная эстетика. В ней находит отражение нечто, что затрагивает в своей книге Ирвин Велш и к чему он стремится как писатель. В его последних книгах эта сгущенная реальность гораздо ощутимее, и ему понравился сюрреальный оттенок, который мы привнесли. Это вдохновляет.

Кейт Хоппер. Интересно, что вы упомянули Олтмена. Рваная структура книги, казалось, должна была бы привести к чему-то вроде повествовательной манеры «Коротких историй». Но вы почему-то сделали центром фильма Рентона.

Дэнни Бойл. Причина проста. Дело в том, что его история имеет конец, в то время как истории других персонажей конца на самом деле не имеют. Он не главный персонаж, но его линия придает фильму завершенность. Кроме того, я чувствовал, что Рентон — это сам Ирвин Велш, только переодетый.

Кейт Хоппер. Критики отмечают видимую нейтральность вашей позиции по отношению к наркотикам. Она и в самом деле нейтральна?

Дэнни Бойл. Я не думаю, что в современном мире можно читать проповеди по поводу наркотиков, это бесполезно. Люди просто выключают телевизор — особенно сейчас, в эпоху «постэкстази». Опыт 80-х — начала 90-х годов сформировал новое представление о наркотиках. Героин нельзя сравнивать с экстази, но у людей сложилось ощущение, что теперь они знают о наркотиках больше. С ними следует говорить прямо — нельзя относиться свысока к посетителям кинотеатров и заявлять, что ты умнее. Так их просто оттолкнешь, удовлетворив разве что старшее поколение, которому для душевного спокойствия требуются уверения в том, что наркотики — зло. Прием наркотиков сопряжен с балансированием между удовольствием и опасностью — если вы молоды, то больше думаете об удовольствии, чем об опасности.

Кейт Хоппер. Я чувствовал, что в этом смысле равновесие в фильме нарушено, что камера подчеркивает не удовольствие, а опасность. Дэнни Бойл. Ну да. Честно говоря, мне самому наш фильм представляется крайне традиционным во многих отношениях и весьма старомодным во всем, что касается наркотиков. Единственное отличие заключается в том, что вначале мы хотели показать, что наркотики принимают для того, чтобы получить удовольствие, а не для того, чтобы себя убивать. Это следует признать, иначе выходит, что люди глупы, вот и все.

Кейт Хоппер. Время действия «Игры в номера» — середина 80-х, самый разгар героиновой лихорадки, а финал совпадает с началом периода рейверов. Вы намеренно приняли решение закончить картину именно в этот момент?

Дэнни Бойл. В фильме используется современная британская поп-музыка, поэтому его можно рассматривать как современный, но мы умышленно лишили его четкой временной определенности, чтобы не дать повод подумать, будто это фильм о каком-то конкретном периоде… Наркокультура может сыграть с тобой злую шутку: ты думаешь, что знаешь все, но на самом деле ты уже безнадежно устарел — здесь все меняется так же быстро, как и в поп-музыке.

Кейт Хоппер. С появлением рейверов героин переживает своего рода возрождение. Если учесть, что ваши картины уже приобрели статус «культовых» у «поколения Э» (от слова «экстази»), у вас не возникает опасения, что такие супермодные фильмы, как ваша «Игра в номера» и «Криминальное чтиво», будут парадоксальным образом способствовать оправданию и легитимизации героина?

Дэнни Бойл. Недавно в одной из газет опубликовали данные исследования: было куплено 200 — 300 таблеток экстази по всей стране и проведен химический анализ. И практически ни в одном из образцов якобы не оказалось ни миллиграмма МДМА. Я надеюсь, когда люди посмотрят фильм от начала до конца (вместо того чтобы говорить или читать о нем), они поймут, что в нем ясно сказано: если вы хотите попробовать героин, знайте, что это очень опасно. Но в то же время мы пытались сказать, что люди неглупы и сами способны сделать выбор. Никто другой за них его не сделает. Это как строительство чертовых высотных зданий; известны же доводы строителей: «Мы знаем, что нужно людям, они обожают многоквартирные дома!» А они, черт возьми, это не обожают! Никто не хочет быть жертвой, хотя выбор ограничен и определен ужасными обстоятельствами. Это то, на чем настаивает в своей книге Ирвин Велш: ни родители, ни улица не виноваты, выбор каждый делает сам.

Кейт Хоппер. В этом отношении мне больше всего понравился отказ Рентона купиться на культ жертвы, в частности, его блестящий монолог о колониализме и о том, что значит быть шотландцем. Это прозвучало резким вызовом по отношению к традиционной политике, националистической или какой-либо другой…

Дэнни Бойл (смеется). Да, это здорово, правда? Я хочу сказать, что этот фильм о множестве вещей, но чаще всего заостряют внимание на наркотиках.

Кейт Хоппер. Хорошо. Давайте отойдем от темы наркотиков. Расскажите о том, как вы использовали музыку. Критики скажут, что это просто изощренный способ продажи звукозаписей в королевстве MTV.

Дэнни Бойл. Да, честно говоря, это часть коммерческого процесса. За что можно критиковать. Но это ведь и вопрос вкуса. В одно время здесь было очень модно быть антиэмтивистом, и любое упоминание МТV считалось признаком того, что вы делаете дерьмо. Я с этим совсем не согласен. Кино делается не для кучки приятелей — это коммерческая операция, оно делается для людей, которые ходят в кино, а им в основном от шестнадцати до тридцати. Надо учитывать запросы аудитории. Молодые зрители прекрасно воспринимают информацию разного рода одновременно.

Кейт Хоппер. В отличие, скажем, от Скорсезе и Тарантино, вы используете музыку без всякого неожиданного несоответствия, диссонанса с изображением. Могут сказать, что такое использование музыки устарело, стало формальным…

Дэнни Бойл. Честно говоря, иногда действительно подключаешь музыку, чтобы разделаться с эпизодом, но я вам могу сказать, что Скорсезе тоже так поступает, просто лучше маскируется. Вы правы — это своего рода условные знаки, своего рода мошенничество, но меня чутье не обмануло, я старался делать не альбом хитов, а провести непрерывное повествование от Игги Попа до наших дней. Некоторые песни легли более удачно, чем другие, и трудно сказать, почему. Я делал, как мог, а вам судить — дерьмо вышло или нет.

Кейт Хоппер. Кстати, к вопросу о дерьме. Мне очень понравилась эта сквозная тема дерьма. Почему этой метафоре уделено такое большое место — это что, результат ваших проблем с пищеварением?

Дэнни Бойл (смеется). Это опять-таки идет из книги. Одержимость запором и тому подобное. Эти люди сосредоточены на своем теле, как на цикличном реагенте, перерабатывающем химические вещества, и на воздействиях на организм: ты не можешь избавиться от поноса — ты можешь избавиться от поноса, ты не можешь избавиться от запора… Они полностью сосредоточены на этих физических, анальных подробностях.

Кейт Хоппер. Они применяют это слово ко всему: даже Шотландия определяется как «совершенное дерьмо» в пику всем пропахшим нафталином символам, в которых она обычно предстает. Каково ваше мнение о шотландскости, предлагаемой такими фильмами, как «Храброе сердце» и «Роб Рой»?

Дэнни Бойл. Тут мне бы не хотелось распространяться, потому что у меня ирландские корни, а сам я из Манчестера. Поэтому в определенных вещах я должен прислушиваться к своим шотландским соавторам и эти вещи изучать… Но мне нравится «Храброе сердце», я думаю, это очень политический фильм — особенно мне понравилось то, как главный герой всех вдохновляет.

Кейт Хоппер. Некоторые в Ирландии считают политику «Храброго сердца» опасной: расистской, человеконенавистнической, антибританской и так далее…

Дэнни Бойл. Правда? Ну, это заскок. Мне такие фильмы нравятся за их энергичность, задор. Что же до печального «Роб Роя», то, честно говоря, я могу обойтись без него. Но это опять-таки дело вкуса; я надеюсь, что наш-то фильм всем понравится.

Film West, Spring 1996, № 24
Перевод с английского Ю. Мининберга