Квентин Тарантино: «Человек и его кино»

— Соблюдать верность — это очень важно.
Джон Траволта, глядя на себя в зеркало. «Криминальное чтиво», Квентин Тарантино

Жан-Хью Англад. Ты больше не можешь оставаться в нашем клубе. Ты лишаешься своей доли.
Эрик Штольц. Я так понимаю, что наша дружба переживает не лучшие дни?
Бывшие друзья детства, чья истинная суть обнажилась во время налета на банк. «Убить Зои», Роджер Эйвери

— Вот отличный пример, почему никому нельзя доверяться. Никому. Ни единой живой душе. Стоит довериться хоть кому-нибудь — и бац! В результате — ноль. Полный ноль. Ты знаешь, я вырос с Куином. На улице… Он начал с самых низов, вечно сидел без гроша. И всегда просил у меня деньги. Я решил: а, пускай себе. Мол, я держу его в кулаке… А оказалось, что этот говнюк… что это я был у него в кулаке, вот так!
Боксер в фильме «Власть демонов», Роджер Эйвери

«Бешеные псы»: лай продолжается

Давно замечено, что одна из постоянных тем в сценариях Тарантино — тема верности и ее оборотной стороны — предательства. Истории мистера Оранжа из «Бешеных псов» и выброшенного из окна Тони Роки Хоррора из «Криминального чтива» показывают, что плата за предательство может быть высока.

Тесно связан с этой темой и интерес к «отцовским фигурам», таким как Марселос Уоллес или Джо Кэбот. Отец Квентина не проявлял к сыну вообще никакого интереса. Отчимы занимались его воспитанием по настроению. Интерес третьего мужа Конни коренился в желании быть поближе к силе и славе киноиндустрии. Никто из множества «отцов» Квентина не смог бы повести себя, как отец героя «Настоящей любви», который предпочел умереть, но не выдать сына.

Сам Квентин не особо предается самоанализу, но зато среди его друзей и коллег нет недостатка в желающих обсудить, насколько он сам верен своим друзьям?

О Роджере

Роджер Эйвери и Квентин познакомились в 1984 году, когда оба работали в Видеоархиве. Их первоначальная неприязнь друг к другу постепенно переросла в дружбу, которая даже в лучшие времена имела острый привкус соперничества. Они вместе работали над сценариями, и зачастую невозможно определить, кому принадлежит идея той или иной сцены. Роджер передал Квентину набросок сценария под названием «Открытая дорога», и его идея была развита Квентином в «Настоящей любви» и «Прирожденных убийцах».

— Квентин прочел сценарий, одобрил в целом и решил переписать, — рассказывает Роджер. — Он сказал: «Это настолько хорошо, что если еще чуток поднапрячься, получится великая вещь».

Вклад Роджера в «Настоящую любовь» и «Прирожденных убийц», а также сценарий, по которому он позже снял «Убить Зои», свидетельствуют, что Роджер — не Тарантино. Однако целая треть «Криминального чтива» была взята из сценария, написанного им много лет назад. Он назывался «Власть демонов» (Pandemonium Reigned).

Квентин купил у Роджера этот сценарий как сюжетную основу для героя Брюса Уиллиса. Поработав над ним, значительно его улучшил. Там, где Роджер был грубоват (один из героев предлагает измазать дерьмом женщину перед тем, как ее убить), Квентин веселился. Сценарий Эйвери кончался смертью героев, а у Тарантино неожиданно приходит спасение. Но при этом Квентин во многом использовал наработки Роджера: в сценарии история боксера была уже выписана в деталях, включая сцену с анальным изнасилованием, человеком на цепи, священными часами и девушкой, которая ест на завтрак пирожные.

Квентин прекрасно пишет диалоги и строит повествование, но сюжеты он обычно заимствует у других. Преступление ли это? Конечно, нет. Многие прекрасные фильмы — результат сотрудничества партнеров, которые нашли друг в друге те качества, которых не хватает им самим. Только Квентин ни с кем не собирался делить лавры.

Поначалу предполагалось, что Роджер будет соавтором сценария «Криминального чтива», но потом он согласился на упоминание своего имени в титрах и оплату по минимуму Гильдии писателей. Друзья говорят, что это все, что предложил Квентин остро нуждавшемуся в деньгах Роджеру.

— Нет, нет, это неправда, — отвечает Квентин. — Ситуация была такова: я купил у него права на сценарий и собирался приспособить его для «Чтива» так же, как переделывают роман, чтобы снять по нему фильм. И я предлагал Роджеру, что когда я закончу сценарий, мы сядем вместе и подработаем его. Ведь о нем как о сценаристе тогда никто не слышал. Он уже написал «Убить Зои», но еще не продал. А я поехал писать сценарий в Европу, и со временем он стал для меня родным, ну, как собственный ребенок, и мне больше не хотелось переписывать его вместе с Роджером. Конечно, Роджер расстроился, но, надеюсь, в конце концов он меня понял.

Возможно. Однако жена Роджера, Гретхен, была не столь понятлива. На церемонии вручения призов «Золотой глобус» Квентин, получая награду за лучший сценарий, даже не упомянул Роджера. И когда он попытался сесть за столик Эйвери, Гретхен прогнала его громким криком “Fuck you!”

Джерри Мартинес, их общий друг из Видеоархива, заметил: «Квентин недоволен тем, что Оливер Стоун использовал его материал, но сам поступил так же».

Квентин усугубил обиду, использовав одну из идей Роджера в пастише Рори Келли «Спи со мной», где он сыграл эпизодическую роль. Рори просто написал в сценарии: «Квентин несет свое». В этот день Тарантино появился в футболке с надписью “Psychotonic” и начал весело импровизировать насчет скрытой гомосексуальности в фильме «Секретное оружие» (Top Gun). Казалось, он придумал все на месте. На самом деле, это была давняя идея Роджера, и тот чисто случайно обнаружил это, разговаривая с Эриком Штольцем. Ему пришлось купить билет, чтобы посмотреть фильм и выяснить, что Квентин сделал с его идеей. Роджер, может быть, и помирился бы с Квентином, но его друзья говорят, что он был зол и подавлен.

— Роджер ведь не записал это на бумаге, так? — оправдывался Квентин. — Действительно, идея принадлежала Роджеру, а я подогнал ее для фильма. Мы вдвоем гнали эту телегу, рассказывали эту штуку на вечеринках. Кончилось тем, что я включил ее в фильм.

— Если вы сидите в компании и перебрасываетесь шутками, и один из вас запоминает шутку, разве это можно назвать плагиатом? — рассудил Джерри Мартинес.

О Крейге

Крейг Хамман, с которым Квентин учился в школе актерского мастерства, нашел ему первого менеджера, обеспечил его первым сценарием, привел в надлежащий вид по форме готовых постановочных сценариев записки Квентина, помог Квентину со сценами о наркотиках в «Криминальном чтиве», а также был его соавтором по незаконченному сценарию «Преступная голова» (The Criminal Mind). «Преступная голова» — это набросок историй о серийном убийце, который перестает убивать и таким образом сбивает с толку полицию.

— Квентин просто не хотел делиться с Крейгом славой, и это очень жаль, потому что идея была замечательная, — говорит продюсер Стэнли Марголис.

Тем не менее Крейг не сказал ни одного дурного слова о своем бывшем друге.

— Он энциклопедически образован, — говорит Крейг. — Возможно, он кое-что и заимствует, но делает это бессознательно.

О Барри Левинсоне

Известно, что Квентин дал согласие срежиссировать одну из частей телесериала Барри Левинсона «Геноцид» (Homicide), но в последнюю минуту отказался. Потом Левинсон написал для Квентина роль в фильме «Джимми Холливуд» (Jimmy Holliwood), а когда дело дошло до съемок, тот отказался всего за два часа до начала, заявив, что слишком занят и вообще ему надо посмотреть какой-то фильм в кинотеатре.

— Да, я отказался в последнюю минуту, — подтверждает Квентин, — но не думаю, что сильно его подвел. Поначалу эта идея мне нравилась, но потом я понял, что это не для меня.

Левинсон отказался комментировать эту историю, которая перекликается с другими обвинениями Квентина в том, что в порыве энтузиазма тот дает устные (а иногда и письменные) обязательства, а потом отказывается от них, ссылаясь на занятость, не заботясь о тех неудобствах, которые доставляет партнерам. Это довольно типично для Голливуда, где половина того, о чем договариваются, никогда не реализуется.

О Ринго Ламе

На фильм «Город в огне» (City on Fire) обратили внимание после того, как в 1994 году в маленьком журнальчике Asian Trash Cinema было опубликовано письмо Дианы Боуман, которая писала редактору: „Пишу, чтобы облегчить душу. Как вы знаете, Квентин Тарантино стал весьма популярен после выхода фильма «Бешеные псы», и это справедливо. Мне самой он очень нравился, пока я не посмотрела «Город в огне» Ринго Лама, снятый в 1987 году. «Бешеные псы» — бессовестный плагиат, во всяком случае, совпадений здесь слишком много, чтобы не принимать их во внимание.

Новость была подхвачена английским журналом Empire и американским Film Thread: были опубликованы фотографии, показывающие, насколько близко «Бешеные псы» повторяют последние двадцать минут фильма Лама. Нет никаких сомнений в том, что наряду с другими лентами, которые Квентин высоко оценил, «Город в огне» вертелся у него в голове или, по крайней мере, в подсознании, когда он делал свой режиссерский дебют. Неудавшееся ограбление ювелирного магазина, отступление на заброшенный склад, раненый полицейский, финальная перестрелка, клятвы верности друзей — все это присутствует в обоих фильмах.

— Да, — отвечает Тарантино, — там тоже идет речь о законспирированном копе, участвующем в ограблении. Но я не знал, что «Город в огне» застолбил за собой авторские права на эту сюжетную линию. Так же как этого не сделали и другие пять тысяч фильмов, снятых на ту же тему… Я ворую из всех фильмов, которые когда-либо были сняты. Мне это нравится, и от этого мои фильмы делаются только лучше.

Сэмюэл Л. Джексон , сыгравший Жюля в «Криминальном чтиве», сравнил Квентина с губкой. Он извлекает нужные кадры из памяти, в которой хранится все, что он когда-либо видел на экране.

Майк Уайт, в то время двадцатилетний менеджер отделения «Блокбастер Видео» в Ривьере, штат Мичиган, осуществил проект, достойный молодого Тарантино: соединив отрывки из обеих картин, он сделал остроумный двадцатиминутный фильм, который назывался «Кого вы хотите одурачить?». Пленка так и вращалась бы в андерграунде, если бы Майк не показал его на Нью-Йоркском фестивале подпольного кино в марте 1995 года, что подмочило репутацию Квентина как раз перед получением «Оскара».

Квентин спокойно отнесся к выходке Майка Уайта.

— Когда я был моложе, — комментирует он. — Мы с друзьями часто рассуждали на темы вроде: Ридли Скотт и «Чужие». Ридли все содрал у Марио Бавы из «Планеты вампиров», но это два абсолютно разных фильма. Однако Ридли Скотт широко известен, он в фаворе, тогда как Марио Баву задвинули в тень. Поэтому хочется поднять на пьедестал одного и сбросить с него другого. Киноманам важно утвердить свое мнение. В споре побеждает тот, кто считает свою точку зрения самой правильной. Я, например, всегда прав.

О насилии

— Насилие — одно из самых забавных зрелищ на свете, — сказал Квентин, суммируя свое отношение к насилию на экране.

— Мы с Квентином разные люди, мне претит многое из того, что он делает, и я часто спорю с ним о насилии в кино, — говорит режиссер и друг Квентина Александр Рокуэлл. — Меня часто раздражало его отношение к людям, и мы ссорились по этому поводу. Но, по правде сказать, Квентин — единственный, с кем я хочу сотрудничать. В девяти из десяти случаев наши взгляды совпадают.

Деннис Хоппер полностью поддерживает Квентина.

— Не думаю, что какой-нибудь фильм может воспитать в человеке жестокость, — говорит он. — Я живу в Венисе, штат Калифорния, где легко купить наркотики и где как минимум раз в неделю кого-нибудь убивают. То, что я вижу каждый день, не имеет ничего общего с насилием, которое показывают в кино.

Квентин тоже разграничивает насилие на экране и насилие в жизни:

— В «Бешеных псах» оно нужно мне, чтобы зацепить зрителя. Видимая легкость, уловки, болтовня не дают зрителю отвернуться от экрана. А в жизни это происходит так: еще минуту назад двое весело шутили, а сейчас уже все вокруг в крови.

О геях

Квентина веселят дискуссии, запущенные по «Интернету», является ли он скрытым геем, в связи, например, с крупным планом задницы Брюса Уиллиса, когда тот перелезает через забор, возвращаясь за отцовскими часами в «Криминальном чтиве».

— А я слышал, — говорит в ответ Квентин, — что на северо-востоке есть объединение лесбиянок, которым нравятся «Бешеные псы». Я склонен предполагать, что у лесбиянок вкус лучше, чем у кого-либо другого. Поэтому их мнение — лучший комплимент для меня.

О Джоне Ву

На кинофестивале в Торонто в 1992 году Квентин Тарантино и его азиатский кумир Джон Ву объявили, что будут вместе снимать фильм. Квентин напишет сценарий, Джон будет режиссером, а актер Чоу Юнь Фа¹ дебютирует в Америке. Фильм этот никогда не был поставлен.

— Я надеюсь, что это произойдет, — говорит Теренс Чанг, продюсер Ву. — Мы любим Квентина, мы считаем его гением.

— Ву — это мой герой, — говорит Квентин. — По-моему, он делает лучшие экшн-фильмы после Серджо Леоне. Он возрождает жанр в Гонконге. Написать сценарий для такого фильма будет действительно нелегко и, возможно, окажется медвежьей услугой Джону Ву. Но я и правда придумал хорошую историю. Хорошие истории легко писать, они, можно сказать, пишутся сами. Меня вдохновила сама идея сотрудничества. Мне также понравилась идея вывести Джона Ву на американский рынок, так сказать, в неотфильтрованном виде.

Триллер о похищении, который придумал Квентин для Ву, так и не превращен в сценарий. Возможно, это произошло по той же причине, по которой распались многие другие проекты Квентина: он замахивается на то, что не может осилить. Впрочем, существует и другое объяснение: по слухам, Джон Ву был оскорблен сценарием Квентина.

— Поколение мальчишек вроде Квентина считают, что фильмы Джона — чистая забава, в то время как на самом деле насилие и смерть — только метафоры чего-то очень важного, — говорит источник, пожелавший остаться неизвестным. — Квентина интересуют ощущения, а не чувства. Это прямо противоположно замыслам Джона Ву. И Чоу удается сыграть эту доброту, он не какой-нибудь помешанный азиатский убийца. Я слышал, что в первом эпизоде сценария Квентина Чоу косит женщин и детей и предстает абсолютно безжалостной машиной для убийств. Но фильмы Джона в первую очередь повествуют об эмоциональных, глубоких и сильных отношениях между его героями.

О языке

В «Криминальном чтиве» слово «ниггер» произносится тринадцать раз черными героями и семь — белыми. Одни расценивают это так, что Квентин освободил язык от узких рамок «политической корректности», другие считают его расистом.

— Тарантино отвечает на вызов, который бросает художнику вавилонское смешение, — пишет публицист-социолог Стэнли Крауч.

— Честно говоря, не было нужды употреблять это слово так часто, — говорит актер Винг Реймз, игравший большого босса Марселлуса в «Криминальном чтиве». Но, по-моему, Квентин действительно уловил современную манеру речи и черных, и белых. Его Джимми говорит в фильме о «свалке дохлых ниггеров», и в ретроспекции мы видим, что его жена — черная, поэтому его слова звучат иронично, и это жизненно. Но у меня много друзей афроамериканцев, которые не могут употреблять это слово с такой легкостью. Я понимаю их отношение к белому парню, который так же спокойно говорит «ниггер», как, например, спрашивает, какая сегодня погода.

— Это скучная тема, мне нечего сказать по этому поводу, — говорит Квентин. — Скажу просто: у меня в фильме так говорят, и все тут.

По его словам, большинство из тех, кто жалуется на нецензурщину, и есть расисты, независимо от того, черные они или белые. Это идет от воспитания. «Я подхожу к этому с чистым сердцем, и люди с чистым сердцем меня поймут.» А вообще-то если вы делаете то, что делаю я, вас обязательно поймут неправильно. Я уже к этому привык.

«Я побью тебя, как бабу!»

Квентин рассказывает, что во время работы в Видеоархиве он иногда устраивал «Праздник презрения к Квентину». В такие ночи он сам пытался понять, насколько он омерзителен и затрахан. Сегодня в Голливуде этот праздник существует в виде слухов об омерзительных поступках, которые Квентин якобы совершал. Некоторые факты подтверждаются, но на поверку оказываются не настолько уж омерзительными, другие, напротив, оказываются вымышленными. Вспомним письмо Дэнни Де Вито в Hollywood Reporter, где он сравнивает злопыхателей Квентина с героями басни «Лиса и виноград», утверждая, что втайне все мечтают работать с Тарантино.

Одна из выходок Тарантино — звонок Стивену Сачсу, другу Лоуренса Бендера, заинтересовавшего Майкла Мэдсена «Бешеными псами». Рассказывают, что Квентин позвонил Стиву и оставил у него на автоответчике сообщение, в котором обещал «побить его, как бабу». Сам Стив не любит распространяться об этом, отказываясь подтвердить или опровергнуть эту историю. Квентин утверждает, что это правда: «Иногда во мне просыпается восемнадцатилетний мальчишка, готовый вспылить по малейшему поводу, но обычно мне удается себя контролировать».

— Сейчас, когда Квентин знаменит, — говорит Алекс Рокуэлл, — многие пытаются его очернить, представить негодяем или страдающим манией величия. Правда в том, что Квентин не такой, как все мы. У него есть миссия. Он уже сейчас ставит себя в один ряд с Альфредом Хичкоком или Орсоном Уэллсом. И ведет себя соответственно. Иногда это шокирует окружающих. Но чем больше я знаю Квентина, тем больше понимаю, что для него это естественно. При этом он не стремится ущемить чьи-либо интересы. И не гонится только за внешним блеском. Например, он хочет собрать коллекцию фильмов из малоизвестных картин 70-х годов. Хочет заниматься распространением фильмов. Словом, хочет повлиять на кино в различных его аспектах.

Квентин обожает быть у всех на языке. «Я могу целыми днями слушать сплетни о себе и смотрю The Gossip Show, надеясь увидеть там себя».

Криминальное чтиво

Не рассказывай мне о массаже ступни. Я, бля, в ступнях сам понимаю.
Сэмюэл Л. Джексон, «Криминальное чтиво»

Траволта. В «Криминальном чтиве» собрано все, что любит Квентин.

Тарантино. Это мир Квентина!

Джон Траволта и Квентин Тарантино на МТV.

Ступни Умы Турман считаются самыми красивыми в киномире.

— Неужели об этом говорят? — спрашивает Квентин, огорченный тем, что есть и другие, озабоченные этой частью тела.

— Он помешан на ступнях, — говорит Стив Мартинес, включенный в расчетную ведомость «Криминального чтива» за то, что маслом написал портрет Умы, детально изобразив пальцы ног.

На роль Мии, таинственной жены криминального босса Марселлуса, пробовались другие актрисы, но когда Квентин встретил Уму, которую агент прочил на роль Ханни-Банни² (ее сыграла Аманда Пламмер), он почувствовал, что она — Миа, вышедшая из его подсознания, единственная героиня, которую он создал, не опираясь на прототип.

— Я была чрезвычайно озадачена сценарием «Криминального чтива», — рассказывает Ума. — Но меня захватила невероятная энергия и энтузиазм Квентина. Когда мы первый раз ужинали вместе, мне показалось, что знаю его сто лет…

Мы создавали образ, начав с костюмов, затем прорабатывали реплики. Сперва с Квентином, потом с Джоном Траволтой. Мы провели несколько дней в «Джерси Филмз», студии, похожей на огромный гараж. Мы сидели там за карточным столом и работали. Великое часто рождается из страданий. Наш фильм родился из радости.

В сцене с длинной иглой, в которой передозировавшейся Мие грозит инъекция адреналина в сердце, ей надо было встать с протянутыми вперед руками. Но Ума вспомнила, что читала про тигра, которому вкололи слишком большую дозу транквилизаторов, а потом пытались спасти его с помощью адреналина. В статье было написано, что он «просто взвился, как ракета», и Ума захотела прыгнуть так же.

— Это была умора да и только, — рассказывает она. — Джон всадил воображаемую иглу в мою грудь, и я пролетела через комнату, как Тасманский дьявол, точно так же, как вы видите в фильме. Я ободрала коленки, потому что врезалась в подбородок Розанне Аркетт.

Стиву Мартинесу заплатили 1500 долларов за портрет Умы, который должен был висеть в ее городском доме. Квентин не давал точных указаний по поводу изображения, кроме того, что Ума, как Грейс до нее, должна лежать на диване свернувшись. Он особенно настаивал на том, чтобы ее ноги были обнажены. Она выглядела очаровательным, неземным существом.

— У нее самые потрясающие пальцы и ступни во всем киномире, — говорит Квентин. — Потому что они большие, а большие ступни у женщины — это сексуально. И пальцы рук невероятно длинные! Однажды нам необходимо было снять ее руки, а ее не было рядом в этот момент, и мне предложили снять дублершу. Но это было невозможно!

Квентин сам подбирал и одежду Умы. Миа одета в черные штаны, заканчивающиеся над щиколоткой, чтобы подчеркнуть ее обнаженные ступни, которые мы видим сразу же после крупных планов ее губ и носа.

— Диалог Винсента и Жюля о массаже стоп смешной до истерики и абсолютно жизненный, — считает Ума. — Я думаю, что если массаж стоп делает представитель противоположного пола, который не является евнухом или вашим кровным родственником, то это возбуждает. Это эрогенная зона.

Говорят, что у Квентина с Умой был роман во время съемок. На это Ума отвечает: «Если бы он не был моим хорошим другом, я и пяти минут с ним не осталась бы. Как и вся, впрочем, остальная женская часть человечества».

В закусочных Амстердама и забегаловках быстрого обслуживания в Париже, везде, куда Квентин ездил рекламировать «Бешеных псов» или где бывал просто так, он писал сценарий «Криминального чтива», собирая воедино истории и героев, как это сделал Марио Бава в 1963 году в фильме ужасов «Черный шабаш» (Black Sabbаth) или Дж.Д.Сэлинджер в рассказах о семье Глассов.

«Бешеные псы» были в то время в Европе хитом, поэтому Квентину нетрудно было познакомиться с женщиной. Позже Квентин шутя предлагал Элисон Андерс написать руководство о том, как «снимать» девушек на кинофестивалях. Квентину не мешало незнание языков. Он просто подводил девушку к газетному киоску и показывал свою фотографию в каком-нибудь журнале.

Квентин ездил в Амстердам на фестиваль фильмов Хоуарда Хоукса, оказавшего на него такое большое влияние.

— Амстердам был для него особым местом, — говорит Алекс Рокуэлл. — Там можно легально курить травку и вообще оттянуться. А все благодаря кино. Фильм как серфборд: вскакиваешь на него, и пленка несет вас вокруг света.

«Криминальное чтиво» как коммерческий проект был начат в фирме «Джерси филмз» бывшей подружкой Квентина, Стейси Шер. Проект получил одобрение «ТриСтар», но потом сценарий был передан «Мирамакс», согласившейся вложить в него 8 миллионов долларов в середине 1993 года. Все актеры получали 1400 долларов в неделю, но им были обещаны премиальные в конце, когда фильм начнет делать деньги.

Ричард Глэдстайн, менеджер из Live, который в свое время курировал «Бешеных псов», был теперь руководителем производственного отдела в «Мирамакс». Ричард послал сценарий Харви Вайнстайну, который начал читать его в самолете и постоянно названивал Ричарду во время полета, умоляя рассказать, чем все кончилось. «Начало гениальное! — кричал Харви. — Там и дальше все так здорово? Возвращается ли Винсент Вега?»

Благодаря закольцованному сюжету, Вега действительно возвращался. Винсент, по сути, брат Вика Веги³ из «Бешеных псов», что вписывается в глобальную идею Квентина о сообществе персонажей, путешествующих из фильма в фильм. Квентин даже обсуждал эту роль с Майклом Мэдсеном, сыгравшим Вика. Но тот предпочел сниматься в фильме «Уайат Эрп». В глубине души Квентин больше склонялся к Джону Траволте, возможно, потому, что он хотел познакомиться с героем своего детства и получить возможность разыграть с ним давно знакомые эпизоды из «Смазки», «С возвращением, Коттер!» и «Лихорадки субботнего вечера». Когда Квентин и Джон поладили, между ними произошел разговор, который «одновременно тронул и обидел» Джона.

— Я вернулся домой, — рассказывает он, — все переварил и понял, что этому парню я не безразличен. Он цитировал Полин Кейл, Франсуа Трюффо, Бертолуччи и Де Пальму. Он утверждал, что для всех я был любимым актером, и если так, то почему езжу на такой дрянной машине? Я не знал, что ответить. Никто еще так не заботился о моей карьере.

Через полгода Квентин предложил Траволте роль Винсента, хотя все, начиная с Лоуренса Бендера и кончая Харви Вайнстайном, который предлагал на эту роль Дэниела Дей-Льюиса, были против. Дэниел работал с «Мирамакс» над фильмом «Моя левая нога» и очень хотел получить роль Винсента, чем поставил Харви в неудобное положение. Но Квентин был непреклонен и заявил, что если он не может взять на эту роль Траволту, то не будет снимать вообще.

— Он из-за меня все поставил на карту, — говорит Джон. — Я боялся не оправдать его надежд и выкладывался на всю катушку.

Крупный, с длинными сальными волосами и почти афроамериканской манерой разговора, герой Джона получился запоминающимся, смешным и обаятельным. Под его влиянием Квентину пришлось внести кое-какие изменения.

— Сперва имелось в виду, что Марвину выстрелят в горло, и зрители будут наблюдать за его мучениями, а потом я прекращу их, снеся ему голову вторым выстрелом, — рассказывает Джон, — это выглядело мстительно и злобно. Я считал, что это должен быть несчастный случай, и я изменил реплику с «О, я застрелил его» на «О, я нечаянно выстрелил Марвину в лицо!», что было смешно. Слово «лицо» и имя собственное сделали эту фразу смешной, будто я ему на ногу наступил.

Квентин позволял актерам играть по-своему, если это не нарушало ритм и рисунок диалогов. Самым трудным для Джона был длинный диалог с Сэмюэлом Л. Джексоном о массаже ступней.

— Восемь страниц диалога! Последний раз я встречался с подобным на «Лихорадке субботнего вечера». Сцену сняли за один дубль, но текст я учил полгода, и знал его как свои пять пальцев. Это сильно изматывает. Такие требования ко мне давно никто не предъявлял.

Другая важная сцена в фильме — соревнование по твисту в «Джек Рэббит Слимз», ресторане, посвященном таким идолам, как Мэрилин Монро, Джеймс Дин и Бадди Холли: Винсент и Миа танцуют, как герои любимого Квентином фильма Годара «Отдельная банда».

— Меня до сих пор удивляет, почему зрители так возбуждаются, когда я танцую, — говорит Джон. — А я просто танцевал в образе обдолбавшегося, толстоватого парня, вспоминающего о танцах 60-х , танцах его юности.

Квентин показал Джону, как танцевать.

— Он танцевал твист, — рассказывает Джон, — как двенадцатилетний мальчишка, танцующий в первый раз. Потом показал мне фильм с Билли Джеком, в котором тот снимает ботинки перед тем, как танцевать.

Ума чувствовала себя немного не в своей тарелке, потому что Квентин и Джон знали о таких танцах гораздо больше нее.

— Квентин четко объяснил, какой он хочет видеть меня в танце, — говорит она. — Знаете тот крутой шейк Top Cat? Мы танцевали, а Квентин подсказывал стили: теперь делай, как Кэтвумэн, а теперь свим и так далее. Был момент, когда Квентин хотел держать камеру, но был так увлечен, что уже танцевал вместе с нами. Квентин выплясывал с камерой, пляшущей в его руках.

После съемки этой сцены Джону приснился кошмар.

— Мне приснилось, — рассказывает он, — что мы закончили съемку сцены в «Джек Рэббит Слимз», и все ушли домой, а я остался там со всеми этими идолами.

Брюс Уиллис и близко не подошел бы к «Криминальному чтиву», если бы не его дочь, дружившая с дочкой Харви Кейтела.

— Однажды Харви пришел ко мне забрать свою дочурку, и я спросил его, чем он сейчас занимается, — говорит Брюс. — Он рассказал о «Бешеных псах» и «Плохом лейтенанте». Потом добавил, что Квентин снимает новый фильм, и в нем много хороших ролей.

На следующий день Брюс был приглашен на пикник к Харви.

— Я к тому времени уже взял сценарий у своего агента, — продолжает Брюс, — а на пикнике я встретил Квентина, и мы поговорили. Я не просил какой-нибудь конкретной роли, сказал, что я сыграю кого угодно. О гонораре речи не шло.

Брюс уподобляет Квентина богам греческой мифологии: он вошел в Голливуд, как Зевс взошел на Олимп.

— Квентин не стучался в двери со своими студенческими фильмами, — говорит он, — не пробивал себе мучительно путь в первые ряды. Он не собирался ждать признания. Он очень талантливый сценарист и был замечен как критиками, так и продюсерами, просто потому что его фильм при стоимости всего 8 миллионов обещал собрать 120.

Брюс был в хорошей форме: он только что снялся обнаженным в нескольких сценах фильма «Цвет ночи».

— Ничто так не помогает быстро достичь формы, как необходимость появиться голым перед камерой. В этом фильме не было сцен, в которых надо было боксировать по-настоящему, но я был готов и к этому.

Его герой уезжает в закат на мотоцикле, названном «Грейс»⁴, это связано с главными мотивами чести и освобождения, проходящими через весь фильм.

— Тогда мы об этом не говорили, но позже я узнал, что он встречался с женщиной по имени Грейс, таким образом эпизод имел метафорический смысл⁵.

Эрик Штольц и Квентин вечно спорят, чей купальный халат грязнее. Каждый носил свой халат несколько недель, чтобы придать ему достаточно потертый для экрана вид. «Я ел, спал и дрочил в этом халате», — рассказал Квентин в одном из интервью. Под халат Квентин надевал футболку с рекламой журнала Orbit. Ему подарил ее Пол Циммерман, который позже был исполнительным редактором Film Threat, когда журнал обвинил Квентина в плагиате. А Эрик носил под халатом футболку с надписью “Speed Racer”⁶.

— Я действительно износил этот чудный халат до дыр, — рассказывает Эрик. — Я хотел добиться, чтобы мне было в нем удобно, чтобы халат выглядел как продолжение меня самого. Конечно, это было не слишком приятно для моих близких, но так продолжалось всего около месяца. Квентин и я часто сравнивали, у кого в фильме халат лучше. Я до сих пор думаю, что мой лимонно-желтый был самый потрясающий.

В первый раз Эрик встретился с Квентином на фестивале в Санденсе в 1992 году. Их познакомил Тим Рот.

— Я увидел дикого и волосатого молодого маньяка, — вспоминает Эрик, — совсем не такого, каким я его себе представлял. Судя по «Бешеным псам», я думал, что он старый, седой Сэм Фуллер или парень типа Сэма Пекинпа. Приятно было узнать, что он моего возраста. Я сказал Квентину, что после того, как посмотрел его фильм, я видел мистические сны, что бывает со мной очень редко.

Месяцем позже Квентин сказал Эрику, что его друг Роджер Эйвери написал сценарий «Убить Зои» и там есть роль специально для него. Эрик сыграл роль Зеда в январе 1993 года. Затем в августе Эрик стал продюсером и исполнителем главной роли в фильме «Спи со мной». Как только фильм был завершен, Эрик встретился с Квентином в тайском ресторане, чтобы поговорить о «Криминальном чтиве», а на следующий день был принят на роль торговца наркотиками Лэнса.

— Это был год встреч с людьми, которые нравились, и расставаний с ними, — говорит он.

— Сцена с иглой снималась ночью, а это всегда в напряг, — рассказывает Эрик. — Актеры обычно за день устают, но тогда я представляю, что мы банда уголовников, идущих на дело, и сон улетучивается. Мы сняли почти весь эпизод за один раз. Когда машина Джона врезается в мой дом, для съемок использовалась красная «Чеви Малибу» Квентина, которую он держит в гараже, если ездит на своей «Джео Метро». Окно входной двери должно было разлететься, но у тех, кто занимался спецэффектами, что-то не заладилось, и Квентин заставил меня подпрыгнуть, как будто дом рушится.

Розанна Аркетт, чья младшая сестра Патриция играла Алабаму в «Настоящей любви», пробовалась на роль Мии. Ей позвонили в день рождения и сообщили, что она получила другую роль — жены торговца наркотиками, у которой проколоты почти все части тела, включая язык, для максимального сексуального возбуждения. Квентин создал этот образ, основываясь на впечатлениях от одного разговора о пиерсинге.

— За месяц до моей свадьбы, помню, мы с Квентином собирались вместе проколоть носы, — рассказывает Розанна. — Он сказал: я проколю, если проколешь ты. Меня предупреждали, что нос может воспалиться, а свадьба была уже близко… Но я это все-таки сделала, нос, конечно, распух, и сережку из него я вынула уже через три дня.

Сцену анального изнасилования Квентин хотел озвучить старой песней My Sharona группы The Knack. «В ней был необходимый для этого дела ритм», — говорил он. Но ему так и не удалось получить права на использование этой песни.

— Мы сняли около десяти дублей сцены с изнасилованием, и в девяти из них я плакал, — говорит Винг Реймз, игравший Марселлуса. — Мне нравилось, что мой герой сильный человек, поставленный в наихудшее положение. К сожалению, Квентин выбрал дубль, в котором я не плачу.

Вингу предложили роль Марселлуса, но он должен был играть в «Человеке Возрождения» (Renaissance Man) и за вдвое большую плату.

— Всем актерам, занятым в «Криминальном чтиве», платили по тарифу, плюс все получали один процент от выручки. Кто же думал, что фильм соберет столько денег? Если бы в «Миримакс» знали об этом заранее, нам не предложили бы таких условий, — рассказывает Винг. — Роль в «Криминальном чтиве» была такой сочной, что отказаться от нее не было сил. Квентин пишет так, как говорят в жизни. Ничего не нужно импровизировать, он все сделал, написав диалог.

Втайне Вингу хотелось, чтобы в фильме было меньше сцен между Брюсом Уиллисом и кукольной возлюбленной Брюса Марией де Медейрос и больше сцен с ним и его стильной женой Умой Турман.

— Квентин хотел создать атмосферу тайны, — продолжает Винг. — Вот молодая белая женщина, мечта американца, а вот черный, вечно униженный и оскорбленный в белом обществе. Большой, черный, лысый ублюдок, который обладает тем, чем хотел бы обладать любой белый. Если честно, я не уверен, готова ли белая Америка увидеть их наедине.

Ричард Глэдстайн имел право на монтаж «Бешеных псов», и хотя он не мешал Квентину, опасность давления с его стороны висела над режиссером все время. Правом на монтаж «Криминального чтива» обладал сам Квентин. Но Ричард оказывал на него влияние.

Например, сцена между Брюсом Уиллисом и Марией де Медейрос показалась ему слишком сладкой. Квентин сам выбрал Марию на роль. Она передала Фабиене свои черты: очень мягкая, немного в стиле ретро, что обычно не очень хорошо принимается в Америке.

Но эпизод остался на своем месте.

«Мирамакс» привезла всю съемочную группу на кинофестиваль в Канн в мае 1994 года. Фильм принимал участие в конкурсе, и фанаты создали вокруг него ажиотаж.

Брюс и Ума остановились в фешенебельном отеле «Дю Кап», Квентин по соседству в отеле «Карлтон».

— Первое, что он сделал, войдя в номер, — рассказывает пресс-атташе фирмы «Мирамакс» Синтия Шварц, — сдернул покрывало с кровати и сказал: «Всегда так делай. Эти покрывала ужасно негигиеничны, можно подхватить жуткую заразу».

И это говорил человек, который никогда в жизни не убирал в своей комнате!

— То, что фильм станет хитом, — продолжает Синтия, — стало понятно во время зондированя кинорынка в Нью-Джерси, когда кто-то в зале выдохнул: «Тарантино — бог».

Перед показом для критиков в каннской «Олимпии» Тарантино вышел на сцену, чтобы представить картину.

— Поднимите руки те, кому понравились «Бешеные псы», — попросил он под бешеные аплодисменты. — Кому понравилась «Настоящая любовь»? — под еще более громкие аплодисменты. Затем он спросил, кому понравился «Остаток дня». Зааплодировали лишь несколько человек, и он воскликнул: «Пошел он, этот кинотеатр!»

«Мирамакс» устроила обед для Квентина, Джона, Брюса и Сэма и нескольких наиболее влиятельных американских кинокритиков. Квентин был одет в футболку с надписью “Flinstones” и краем футболки сметал еду со стола, когда оборачивался, чтобы поболтать с теми, кто хотел перекинуться словечком о «Криминальном чтиве». Он нервничал и поэтому едва притронулся к еде. Брюс Уиллис заказал две порции и был более спокоен, чем обычно, отвечая на вопросы прессы. Пожалуй, в первый раз к звезде «Крепкого орешка» критики относились с таким вниманием.

В день присуждения наград директор Каннского фестиваля Жиль Жакоб позвонил Харви Вайнстайну и лично пригласил его, сказав, что вечер должен ему понравиться. Квентин уже говорил Харви, что он не пойдет, если его фильм не получит никаких призов. После разочарования в Санденсе с «Бешеными псами» ему не хотелось вновь проходить через унижение. Но Жиль уверил Харви, что им стоит пойти.

— Мы рассчитывали, что получим награду за сценарий или режиссуру, — рассказывает Харви. — Но все призы уже были названы, и тогда я обернулся к Квентину и сказал: «Наверное, мы получим Гран при». Я подпрыгивал на кресле, а Квентин только взглянул на меня. И вдруг — бац — Клинт Иствуд поднимается на сцену и объявляет, что «Криминальное чтиво» получает «Золотую пальмовую ветвь»!

После присуждения наград Брюс организовал победную вечеринку в отеле и внес ее в свой счет. Празднование обошлось ему почти в сто тысяч долларов. Теперь Брюс был даже в большем пролете, чем Джон Траволта, который заплатил тридцать тысяч за то, чтобы прибыть в Канн с женой и ребенком и иметь удовольствие представлять «Криминальное чтиво».

Источник, пожелавший остаться неизвестным, утверждал, что Клинт Иствуд признал, будто Джон Траволта должен был получить приз как лучший актер, но под давлением французов (частый случай на Каннском фестивале) пришлось распределить призы так, чтобы не все они достались американцам.

Траволте удалось отблагодарить Квентина за то, что тот отстоял его кандидатуру на роль Винсента Веги. «Криминальное чтиво» собирались запускать летом, как раз одновременно с «Прирожденными убийцами» Оливера Стоуна.

— Не делайте этого, — сказал Джон Харви Вайнстайну, печально известному тем, что с ним невозможно спорить. — Не высовывайтесь пока. Не пускайте фильм в прокат летом, дождитесь октября.

Осенью выходят в прокат престижные фильмы, претендующие на «Оскар». Харви согласился. Вместо того чтобы стать шумным летним хитом, «Криминальное чтиво» появилось как престижный элитарный фильм. В сентябре он открыл Нью-Йоркский кинофестиваль.

— Хорошо. Пусть интеллектуалы правят бал, пусть десять главных критиков страны всем расскажут о нем, — говорил Джон. — Самое сложное — найти дорожку в эту интеллектуальную группу. Дайте им возможность полюбить этот фильм как произведение искусства, и тогда вам обеспечен большой коммерческий успех.

Ричард Пенна, директор Нью-Йоркского кинофестиваля, сказал, что Квентин — «представитель нового поколения в американском кино, его влияние вышло за традиционные рамки голливудского и европейского искусства, и распространилось на гонконгский кинематограф, на телевидение. Это не удалось сделать предыдущему поколению режиссеров, таких как Скорсезе. Фильмы Тарантино игровые в буквальном смысле: они вовлекают зрителей в игру. Квентин всех заражает энергией. Едва начав с ним общаться, вы уже размахиваете руками, как он, и вообще подражаете его манерам. И его фильмы также обладают этим качеством. Они яркие, сочные. Он верит в своих героев и создает их полнокровными, противоречивыми людьми».

После Нью-Йоркского кинофестиваля начался широкомасштабный прокат «Криминального чтива» в 1200 кинотеатрах Соединенных Штатов и одновременно по всему миру.

— Мы вышли на мировой уровень! — констатировал Харви Вайнстайн, отправляя Тарантино в турне вокруг света.

Квентин побывал везде. Он пел караоке в Японии и Корее, участвовал во всех телевизионных шоу в Бразилии… И он сказал, что его кино вышло за пределы Америки: «Теперь мы знаем — Европа и Азия наши!»

Перевод с английского Марии Мацковской и Сергея Кузнецова

Окончание. Начало см.: «Искусство кино», 1997, N 1.

¹ Не случайно сценарий «Бешеных псов» был посвящен, в частности, Чоу Юнь Фа, главному актеру Ву. — Здесь и далее прим. переводчиков.
² Ханни-Банни, участвующая в ограблении ресторана. На лицензионной кассете дается перевод «Зайчик».
³ Он же — мистер Блонд. См. также сноску 5.
⁴ Прощение, любезность, милость (с англ.).
⁵ В «Интернете» существует специальная таблица совпадений в разных фильмах Тарантино. В этой таблице — имена и фамилии героев, реальных людей, названия кафе, фирм и т.д. Она не очень длинная, но весьма забавная. Обычный зритель половину имен собственных в этом списке наверняка ни с кем не ассоциирует.
⁶ «Гонщик Спидди» — название мультсериала (который шел и на нашем телевидении). В одном из не вошедших в нашу публикацию фрагментов Джами Бернард пишет, что Тим Рот и Квентин Тарантино во время съемок «Бешеных псов» не пропустили ни одной серии мультфильма, когда он демонстрировался по TV.