С большой дороги. «Шоссе», режиссер Мэтью Брайт

«Шоссе» (Freeway)

Автор сценария и
режиссер Мэтью Брайт
Оператор Джон Томас
Художник Памела П. Уорнер
Композитор Дэнни Элфман
В ролях: Рииз Уитерспун, Кифер Сазерленд, Брук Шилдс, Аманда Пламмер и другие
Illusion Entertaiment — Muse Prod.
США
1996

«Шоссе», появившееся в России почти одновременно с началом проката в Амери-ке — сначала в легальной видеокопии, потом на большом экране, — конечно, не лучший фильм 1996 года, но один из самых многообещающих.

В числе развлечений, доступных киноману при чтении отечественной прессы, просмотре киноафиш и корешков кассет, одно из самых интересных — выискивание забавных ошибок и неточностей при переводе, транслитерации и т.д. Учитывая предельную простоту заглавия Freeway, переврать которое почти невозможно, я был приятно обрадован, увидев на афише фильма «Шоссе» надпись: «Режиссер Шарль Перро».

В этой ошибке есть свой смысл. «Шоссе» действительно может считаться фильмом, снятым по «Красной Шапочке». Корзинка и Бабушка остались на месте, а шапочка заменена юбочкой того же цвета. Соответственно, и Волк (психоаналитик-маньяк с говорящей фамилией Вулвертон) больше интересуется тем, что у героини, пятнадцатилетней Ванессы, под юбкой. А у нее и без Волка хватает забот: мать и отчима в очередной раз отправили в тюрьму, а Ванессу собираются отдать приемным родителям, где ее тоже ничего хорошего не ждет. Одна надежда — на Бабушку, которую Красная Шапочка никогда в жизни не видела. И вот она отправляется в путь.

В этом раскладе ролей наиболее примечательным представляется профессия Волка. Важно даже не то, что психоаналитики (от доктора Мабузе до доктора Лектора) — хрестоматийные кинозлодеи и маньяки, а то, что именно психоанализ в ХХ веке возродил интерес к сказке о Красной Шапочке. Эрик Берн рассматривал классический сюжет в качестве одной из возможных жизненных схем (героиня хочет пасть жертвой насилия и перекладывает решение про— блемы на охотников-лесорубов, то есть на других), а французская исследовательница Э. Сиксус видит в сказке прежде всего пример того, как фаллократическое общество пытается лишить женщину свободы выбора — ей следует ходить только одним маршрутом, от родной матери к Бабушке, то есть архетипической Великой Матери, которая и оказывается Серым Волком, «фрейдовским сверх-Я, которое пугает всех женщин — Красных Шапочек, рискнувших исследовать свои заросли без разрешения психоаналитика». Маленькая Красная Шапочка при этой интерпретации оказывается символом маленького красного клитора, самодостаточной и своевольной женской сексуальности.

Нетрудно видеть, что если Нил Джордан, автор предыдущей «экранизации» сказки («В компании волков»), ориентировался скорее на схему Берна (героиня фактически добровольно отдавалась волку-оборотню) , то режиссер-дебютант Мэтью Брайт следует логике феминистской схемы, предложенной Сиксус, — не случайно его фильм впервые был показан на прошлогоднем фестивале в Санденсе, где женская тема вообще была очень сильна. Охотники-лесорубы (полицейские) только мешают Ванессе: без них она куда быстрее разобралась бы со своим Волком.

Впрочем, подобная самостоятельность героини лишает сюжет инициационного подтекста (мотив проглоченного заживо — традиционный для обрядов посвящения). Ванесса приходит к концу фильма почти не изменившейся, что, видимо, вообще участь рано повзрослевших «деток»: их цинизм — только оборотная сторона неискоренимого инфантилизма. Все это блестяще сыграла молодая Рииз Уитерспун («Страх»), сделавшая Ванессу вульгарной, беззащитной и отчаянной.

Опыт сценариста (фильмы ужасов, комедии, залман-кинговская эротика) позволяет Мэтью Брайту поддерживать напряжение на протяжении всего фильма: он не вгоняет действие в жесткие рамки классического сюжета, и поэтому вскоре зритель начинает теряться в догадках, что будет дальше, а зрительницы непроизвольно примеривают на себя красную шапочку героини, вступившей в единоборство с насильником.

Исполнительным продюсером фильма выступил Оливер Стоун, что спровоцировало критику на сопоставление «Шоссе» с «Прирожденными убийцами». Впрочем, по своей эстетике «Шоссе» гораздо ближе к оригинальному Тарантино, чем к его окаменевшей версии: со времен «Криминального чтива» не помню фильма, в котором циничный черный юмор так органично сочетался бы с беспокойством за судьбу героев. Именно в этом прежде всего секрет успеха «Шоссе»; в отличие от создателей многих фильмов, пристроившихся в кильватер Тарантино (в том числе фильмов, делавшихся и при его участии), Брайт культивирует не эстетику живописного насилия и рискованных шуток, а пессимистический взгляд на мир в сочетании с чистой любовью к своим героям. Любовь в этой паре — залог того, что Ванесса останется цела, а пессимизм — того, что финал будет слишком далек от традиционного хэппи энда.