Близкие контакты следующего вида. «Контакт», режиссер Роберт Земекис

"Контакт" (Contact)

По одноименному роману Карла Сагана
Авторы сценария Джеймс В.Харт, Майкл Голенберг
Режиссер Роберт Земекис
Оператор Дон Берджес
Художники Лоренс А.Хаббс, Брюс Кроун
Композитор Алан Силвестри
В ролях: Джоди Фостер, Мэтью Макгонехи, Том Скеррит, Анджела Бассет и другие
Warner Bros., A Southside Amusement Company
США
1997

После ошеломительного успеха "Форреста Гампа" в 1994 году Земекис искал сценарий своего нового фильма достаточно долго и в конце концов остановился на романе умершего в конце 1996 года известного астронома и популяризатора науки Карла Сагана "Контакт".

В основе романа лежат два фундаментальных тезиса. Во-первых, "если в громадной Вселенной человечество одиноко, это является колоссальной растратой пространства". Во-вторых, инопланетяне сканируют Вселенную. Поймав осмысленный радиосигнал -- знак того, что цивилизация "созрела для диалога", -- отсылают этот первый "разумный" сигнал обратно, сопроводив его инструкциями для создания "машины контакта". Сумеют эту машину создать -- значит, "дети" выросли, с ними можно говорить как со взрослыми. Курьезным образом первым подобным сигналом оказалась трансляция открытия Гитлером Олимпийских игр 1936 года.

Фильм начинается с грандиозного экранного отъезда -- от орбиты Земли до самых отдаленных глубин Вселенной с меняющимися "назад в историю" "звуковыми зарубками" в фонограмме, характеризующими время (как, например, отрывки знаменитых речей и поп-музыка; по приблизительной схеме это выглядит следующим образом: рэп -- хард рок -- диско -- Гленн Миллер -- Армстронг -- Джелли Ролл Мортон...). Наконец, где-то уже совсем вдали мы слышим слабые разряды первого передатчика Маркони, генерированные сто лет назад, и космос затихает. Следует еще один отъезд -- и космос сжимается до отражения в радужной оболочке глаза героини фильма -- молодой Элли Эрроуэй в исполнении Джоди Фостер.

Таким элегантным образом Земекис вводит зрителя в достаточно сложную структуру идей фильма, которые, впрочем, уже очень давно муссируются в научной фантастике (SF). Здесь фигурируют "нуль-транспортировки", "смещения во времени", "обгоны радиосигналов", "небелковые формы жизни" и прочие общие места, обжитые фантастикой с 50-х годов. Что касается поиска разумной жизни по программе SETI (Search for Extra-Terrestrial Intelligence), уже давно идущего в реальности, он очень точно отображен в фильме, в отличие, кстати, от другого блокбастера сезона -- второго "Парка Юрского периода", где научный процесс, как было отмечено многими учеными, фальсифицирован или, другими словами, антинаучнофантастичен.

Безусловным достижением Земекиса является то, что ему удалось аккуратно вмонтировать все эти SF -- параферналии и жанровые конвенции-паттерны -- в систему "Эмблин" спилберговского кино. Картина идеально ложится в парадигму "наступившего будущего" (или, если угодно, конца истории, постмодернизма, нового века и т.д.), которое ведет отсчет с середины 70-х, когда началось внедрение научной фантастики в реальность. Земекис в "Контакте" точно отрабатывает формулу Спилберга: аккуратный бесшовный врез фантастического элемента в гиперреалистическое (и одновременно трепетно романтическое) изображение современной Америки.

С одной стороны, на экране представлены реальные США, и режиссер фантазирует на тему, что было бы, если бы CNN в лице Лэрри Кинга или Бобби Батисты (которые и играют в фильме самих себя) завтра утром сообщил о сигналах инопланетного разума, а действующий президент Клинтон доложил об этом в послании к нации (что он и делает в "Контакте" при помощи компьютерной графики: специалисты из Industrial Light and Magic "подправили" его реальную пресс-конференцию по поводу марсианского метеорита со следами органических молекул. Клинтону, кстати, это не понравилось, и разразился скандал). Итак, это реальная современная Америка, которая, как любят выражаться американцы, "отвечает на вызов обстоятельств". С другой стороны, она выглядит в "Контакте" как воплощенная утопия, скажем, ранних Стругацких. Это сплоченное действующее общество целеустремленных идеалистов-позитивистов-сциентистов, объединенных коллективными поисками разумного объяснения сущего, чуждых европейской "декадентности-экзистентности" и пытающихся найти где-то за миллиардами световых лет подтверждение существования Бога. А это уже спилбергиана... Близкие контакты следующего вида.

Земекис фактически опирается на традицию (причем скорее литературную -- Шекли, Саймак, Брэдбери), но "постмодернизирует" материал на свой лад. Не так, как, скажем, Тим Бертон, чей "Марс атакует!" -- ироничный пастиш на темы фантастики 50-х, благо та кинофантастика была представлена в основном фильмами категории "Б", -- а вполне серьезно, создавая новый, очень качественный киноэквивалент научной фантастики 50 -- 60-х годов.

Впрочем, постмодерность присутствует в фильме и в форме традиционной цитатности. Например, путешествие Элли Эрроуэй можно сравнить с путешествием другой Элли, домик которой торнадо перетащил из Канзаса в Изумрудный город,а с другой стороны, ее полет в энергетических каналах является явной цитатой из финала кубриковского фильма "2001: Космическая одиссея" (полет капитана Боумана за монолитом).

В сущности, "Контакт" -- это "неожанр", качественная научная фантастика 90-х, старательно обходящая старые стереотипы. Ведь даже в "серьезных" "Близких контактах третьего вида" инопланетяне -- это "зеленые человечки" из "Б"-фильмов, тогда как здесь они выступают как спрятавшийся за голограмму чистый разум без материального носителя.

Фильм вообще наполнен "вкусными" кинематографическими решениями. Это и завораживающее начало, где глубины космоса как бы уравниваются с душой человека, это и удивительный кадр, в котором маленькая Элли бежит по лестнице на второй этаж в ванную за лекарством для умирающего отца. Когда она открывает дверцу аптечки, становится ясно, что ее пробег отражался в зеркале на этой дверце, -- очень уместный для данного типа повествования кадр, символизирующий условность земных понятий перспективы и восприятия. Инопланетяне дают о себе знать глухим ритмичным звуковым эффектом, напоминающим минималистскую музыку Стива Райха -- прекрасный образец звукового дизайна.

Чем "Контакт" отличается от старой фантастики и вообще от любого мейнстримовского голливудского фильма, так это мощно звучащей религиозной темой. В фильм специально введен "ньюэйджеровский Билли Грэм" (по выражению Ричарда Шикела из "Тайм") -- Палмер Джосс (в исполнении модного Мэтью Макгонехи).

Строго говоря, "нью-эйдж" с его обретением новой целостности "по ту сторону рационализма и иррационализма" путем тотальной "трансформации сознания", которая должна привести к новому примирению и единению с природой, тут не совсем к месту. Для классического библейского Бога в этой схеме места вообще не находится. (И церковные авторитеты справедливо проявляли беспокойство по этому поводу, называя "нью-эйдж" неоязычеством.)

Палмер Джосс -- это скорее такой неохристианский культуролог, постоянно вопрошающий: "Стали ли мы ближе к Богу в результате всего этого прогресса и научных открытий?" или "Должен ли человек, отправляющийся на встречу с инопланетянами, верить в Бога?" Элли же, которая в детстве лишилась любимого отца, считает (и это в мире ученых почти стандартная позиция по отношению к религии), что Бог, если он существует, -- это дискретно действующее высшее существо, которое один раз устроило Big Bang и с тех пор отдыхает: никакой ответственности не несет и контроля за сущим не исполняет -- иначе невозможно объяснить все ужасы, абсурд и кошмар данной реальности. С другой же стороны, рационально объяснить, откуда возникла Вселенная, тоже невозможно. Бог если не умер, то не подает признаков жизни. Элли задает другие вопросы: "А что, если наука точно докажет, что Бога не существует?" или "Чем отличается вера в недоказанное существование Бога от веры в недоказанное существование других форм жизни?"

Кинокритик правых взглядов Майкл Медвед уже определил в CNN "Контакт" как фильм антихристианский.

Так или иначе, всю вторую половину фильма Элли борется с вашингтонскими бюрократами и религиозными фанатиками. Первые видят в предстоящем контакте угрозу национальной безопасности, вторые -- подрыв фундаментальных ценностей веры. В конце концов угрюмый фанатик взрывает первую машину "контакта".

Хотя Земекис и является типичным семидесятником, фильм вышел скорее шестидесятническим по пафосу; характерно, что первоначально Земекис видел Элли Эрроуэй в образе современной стебницы Умы Турман, но в итоге остановился на вневременной Джоди Фостер, которая с блеском справилась с ролью.

Земекис в очередной раз доказал, что он "самый здравомыслящий режиссер своего поколения и современного Голливуда", и в очередной раз ловко прошел между штампами жанра и элитарностью, удачно реанимировал устаревшее знаковое хозяйство классической SF, пропустив его сквозь постмодерный кинофильтр голливудской фабрикации.

И в очередной раз его фильм окупился: при девяностомиллионном бюджете уже за девяносто дней демонстрации он собрал около ста миллионов долларов.