Петр Тодоровский: «Я понимал, что надо делать свое кино»

О том, что есть идея сделать римейк "Третьей Мещанской", я узнала года два назад от ее автора -- продюсера Миры Тодоровской. Не надо было гадать, кому будет предложена постановка. Кому же еще, если не Петру Ефимовичу Тодоровскому. Правда, смелая эта идея в тот момент рисовалась в туманной дали. Не было ни сценария, ни денег. Далее, как в кино, следует "зтм" (затемнение) -- и прошлой осенью я узнаю, что Тодоровский снимает на "Мосфильме" фильм под прозрачным псевдонимом "Ретро втроем". Напрашиваюсь на репортаж. Увы! Фильм уже отснят и смонтирован. Остался последний процесс -- озвучание, и продюсер с режиссером рыщут по частным собраниям в поисках записей эстрадной музыки конца 20-х годов. На интервью Петр Ефимович все-таки согласился и, когда я появилась на студии, сделал мне сюрприз -- показал материал фильма. Разумеется, с согласия продюсера. Так что беседа наша, в которой участвовала и Мира Тодоровская, тоже была своего рода ретроспекцией. Кино уже состоялось. Но еще не отгорели страсти, всегда сопутствующие такому делу, как рождение фильма.

"Ретро втроем". Сергей -- С.Маковецкий, Костя -- Е.Сидихин, Рита -- Е.Яковлева

Елена Стишова. Два года назад мы остановились на том, что ты собиралась устроить конкурс сценаристов на лучшую заявку современной версии "Третьей Мещанской".

Мира Тодоровская. Я пыталась это сделать, пригласила известных сценаристов. И все отказались.

Е.Стишова. И как мотивировали?

М.Тодоровская. Что ничего интересного не могут придумать. Что это, мол, такая история... Понимаешь, фильм-то Абрама Роома и Виктора Шкловского -- гениальный... Очень трудно было написать сценарий.

Е.Стишова. И в результате?

М.Тодоровская. В результате написали Петр Тодоровский и Тимур Сулейменов. Есть пара эпизодов, мною придуманных.

Е.Стишова. И все-таки, хотя дело и прошлое, каков был импульс этого замысла?

М.Тодоровская. Мне очень нравится картина. Совершенно необычный сюжет. Обычные "треугольники" совсем другие. В финале они разрешаются, как правило, хэппи эндом. Тут же ничего подобного не происходит. Финал открытый. Это во-первых. Во-вторых, я чисто продюсерски видела, что тут может быть коммерческий успех. В свое время Петр Ефимович из "Интердевочки" сделал коммерческую картину.

Е.Стишова. Но ведь, насколько я знаю, режиссер сначала не хотел и говорить о римейке?

М.Тодоровская. Не хотел. И мы подали в Госкино его сценарий "Провокация". "Провокацию" зарубили. И тогда мы подали римейк. Его приняли на "ура", и режиссеру ничего не оставалось, как начать снимать.

Е.Стишова. А упирался он из каких соображений?

М.Тодоровская. Говорил, что это не его материал. Что его не волнует "любовь втроем".

Е.Стишова. Логично. Поэтому роомовская "любовь втроем", одиозная и скандальная в свое время, превратилась у него в любовный треугольник, печальный и нежный. Целомудрие художника восстало против адюльтера.

М.Тодоровская. Вот именно. Ты помнишь Лену Яковлеву -- "интердевочку"? Какая она была чистая и невинная?

Е.Стишова. Ну, а как же.

М.Тодоровская. И наша героиня Рита -- такая же.

Е.Стишова. Да они все трое -- и Рита, и Костя, и Сергей -- чистые и невинные.

М.Тодоровская. Я думаю, в этом есть свой смысл. Никакой пошлости.

В монтажную входит Тодоровский Петр Ефимович.

Е.Стишова. Петр Ефимович, вопрос на засыпку: почему ты так сопротивлялся этому замыслу?

П.Тодоровский. Я думаю, что делать римейк по классике -- очень опасная и неблагодарная задача. Кроме того, у меня есть свой сценарий, который я хотел снимать, но жюри Госкино его отклонило. Продюсер же сильно нажимал на римейк...

Е.Стишова. ...и выбора у тебя не было. Ужасный мир капитализма -- он всегда насилует художника.

П.Тодоровский. Я понимал, что это хорошая история. Сама по себе она замечательная. Но страшно было начинать работу, равняясь на классика. Ведь это фильм, который по сей день помнят и знают в киномире. Мы были в Стамбуле на международном кинофестивале и познакомились с одним шведским киноведом-бергманистом. Когда тот меня спросил, что я собираюсь снимать, и я, вспомнив принятое за границей название картины Роома, произнес слово "bed", он тут же с восторгом выпалил: "And sofa?"

Е.Стишова. Мировое киноведение числит "Третью Мещанскую" среди шедевров всех времен и народов.

П.Тодоровский. В том-то и проблема. Усилия были приложены колоссальные, чтобы выйти из этой ситуации с честью. Конечно, хотелось схватить дух картины Шкловского -- Роома и вместе с тем снять современную историю, окунуть героев в окружающую жизнь, помимо интимной. Поэтому появилась и соседка-карлица, и продавщица из коммерческого ларька. Но сюжет оригинала мы старались сохранить целиком.

Я смотрел у Роома, как очень просто и грубо -- будем называть вещи своими именами -- происходит грехопадение героев. Вот он прокатил ее на самолете над Москвой, повел в кино. Потом он лежит, уткнувшись в подушку, она сидит. Идет титр: "Что я наделала?" Мне кажется, что все-таки друг, товарищ, которого приютили, приняли, оставили жить, если уж он влюбился в жену друга, должен с огромным трудом перешагивать запретную черту. Я пытался обойти эротические моменты...

Е.Стишова. Это тебе вполне удалось. (Общий смех.)

М.Тодоровская. Картину будут смотреть не только киноведы. Основная масса зрителей не знает "Третью Мещанскую". Мы же не могли ориентироваться только на знатоков -- лишь бы они не придирались.

П.Тодоровский. Киноведы еще потопчутся на моих косточках.

Е.Стишова. Не без этого. Я сейчас же и начну. В титрах будет отсылка к оригиналу?

М.Тодоровская. Я настаиваю, чтобы в титрах было посвящение картине Роома. Она вышла на экраны в 1927 году -- семьдесят лет назад.

П.Тодоровский. Я отношусь к этой идее крайне отрицательно. Это претензия, которая может еще больше усилить раздражение.

Е.Стишова. Куда деваться: все знают или узнают, по крайней мере, в этой стране, что "Ретро втроем" -- римейк "Третьей Мещанской".

М.Тодоровская. И вообще сюжет соблюден от и до.

Е.Стишова. Включая беременность и отказ от аборта.

П.Тодоровский. Я думаю, никакого посвящения делать не нужно. Мало ли в мире картин про "любовь втроем"!

М.Тодоровская. Это все были другие истории. Тут история особая.

Е.Стишова. Сюжет Шкловского -- Роома весь завязан на время. А ваша история скорее вечная, вневременная.

П.Тодоровский. Потому что мы снимали все-таки про любовь...

Е.Стишова. ...а Роом -- про адюльтер. В "Третьей Мещанской" совсем другой замес. Скорее идеологический, чем лирический. Герои -- мужики бывалые, крутые, за плечами у них -- боевое р-р-революционное прошлое. Героиня же, Людмила, пусть вы и говорите, что она выбирает между двоими, выбирает не мужчину, а мораль. Новая революционная мораль и свободная любовь ей, как оказалось, не по плечу.

В вашем римейке социальной подоплеки характеров и отношений нет вовсе. Это тонко рассказанная история погружения в любовь, а фирменный жанризм Тодоровского придает рассказу терпкость. Кстати, мне очень нравится финал. Вы говорите, что финал не найден.

П.Тодоровский. Там будет стоп-кадр, потом плач новорожденного, и оба героя уходят в затемнение. В нашей истории мы не ставим точку. У Роома другой финал. Героиня сбегает из абортария, спасает ребенка, и поезд увозит ее в будущее. А двое ее мужей возвращаются на свою Третью Мещанскую и собираются чай с вареньем пить. Мы поняли, что нам такое совершенно не нужно. Пускай сами разберутся, как им дальше жить.

Е.Стишова. Главная фигура вашего фильма -- женщина, не двое ее мужчин.

П.Тодоровский. Да, она -- стержень.

Е.Стишова. И у Роома Людмила -- смысловой центр картины, но сама картина -- мужская, а ваша -- женская.

М.Тодоровская. Еще одна Петина женская история.

Е.Стишова. Тодоровский-старший -- он, конечно, любитель женщин. И очень целомудренный художник. Но критиков, я думаю, будет волновать совсем иное. Они непременно станут сравнивать римейк с оригиналом...

П.Тодоровский (в сторону продюсера). Если не объявлять картину римейком, не делать посвящения...

Е.Стишова. Шила в мешке не утаишь -- во-первых. А во-вторых, в нашем коллективном сознании "переделывание" уже известного сюжета, то есть римейк -- операция прежде всего идеологическая. У нас не сложилась традиция римейка в том смысле слова, который принят в киномире: нашим коньком были идеологически окрашенные версии одного сюжета, возникавшие чаще всего как прямой социальный заказ. Есть три киноверсии романа "Как закалялась сталь" -- Марка Донского, Алова с Наумовым и Николая Мащенко. И три киноверсии горьковской "Матери" -- классическая пудовкинская, Донского и новейшая панфиловская. Никто ни в шутку, ни всерьез не называл эти фильмы римейками...

М.Тодоровская. Новая экранизация -- это все-таки не римейк.

Е.Стишова. Тут можно поспорить. Но о другом -- о силе традиции. Уже в перестроечные времена, когда появилось несколько картин, декларативно объявивших себя римейками -- например, "Трактористы-2" братьев Алейниковых, -- они не скрывали полемичности по отношению к оригиналу. Цель-то все едино была идеологическая. По контрасту мне вдруг вспомнилась старая мелодрама "И дождь смывает все следы", изумившая меня тем, что авторы представляли ее как римейк пушкинской "Метели". Надо было очень пристально приглядываться, чтобы найти в сюжете какое-то сходство с пушкинским. Тем не менее для создателей почему-то было важно ощущать себя в тени гения.

М.Тодоровская. И для меня как для продюсера очень важно, чтобы это был именно римейк! И пусть смотрят и сравнивают.

Е.Стишова. Когда вы думали над концепцией, стоял ли перед вами вопрос, в каких отношениях вы будете с оригиналом? В диалогических? В конфликтных? В полюбовных? Или в нейтральных?

П.Тодоровский. Ты же знаешь, я всегда следую интуиции. Не могу объяснить, почему я делаю так или иначе, но я знаю, что так и только так я могу снимать. Эту картину я снимал без особой оглядки на оригинал.

Е.Стишова. Не смотрел "Третью Мещанскую" каждый день?

М.Тодоровская. Зато я смотрела.

П.Тодоровский. Я понимал, что надо делать свое кино, иначе я просто погибну. И думал я не о диалоге с Абрамом Роомом -- я отрабатывал, сцена за сценой, мучительную историю сближения двоих, Риты и Сергея. Мы иначе решаем ту часть сюжета, когда муж уезжает в командировку и влюбленные остаются вдвоем. Как они живут вместе, остается за кадром, в кадре же титр, как в немом кино: "Время летит быстро". Зато подробно показано смятение Сергея. Как он боится войти в квартиру, то во дворе сидит, то на лестнице, а Рита подходит к окну... Нет, никакого диалога с "Третьей Мещанской" у меня не было.

М.Тодоровская. Я не согласна. На сценарной стадии мы много воевали с "Третьей Мещанской". Картина нас держала, мы боялись, как бы не отступить в сторону. В какой-то момент мы поняли, что надо освободиться от ее власти. Иначе ничего не получится.

Е.Стишова. Вы не интересовались римейком как специфическим кинофеноменом?

М.Тодоровская. Римейк -- чисто американская идея. В Европе римейк почти не снимают.

П.Тодоровский. Видимо, дефицит на хорошие сюжеты натолкнул американцев на мысль использовать их еще раз. Взяли годаровский сюжет "На последнем дыхании" и сняли свою версию с Ричардом Гиром. Песню испортили, зато присвоили гениальную историю. В Голливуде ценят хорошие истории.

М.Тодоровская. И не только. Голливуд своих зрителей приучил к своим звездам. И к своим ситуациям. И они не хотят отпускать своих зрителей. Они хотят расширять свой рынок. Поэтому берутся европейские истории и снимаются на американском материале с американскими актерами...

П.Тодоровский. ...и с учетом, что американский зритель совсем плохо или вообще не знает европейское кино.

М.Тодоровская. Римейк -- чистой воды коммерция. И для меня эта идея была коммерцией. Я понимала, что если мы будем делать не просто "любовь втроем", а римейк знаменитой "Третьей Мещанской", то это даст нам дополнительные очки. Может быть, картиной заинтересуются кинофестивали.

П.Тодоровский. Кто знает? Жизнь, она покажет...

Е.Стишова. И все же по материалу видно, что поэтика оригинала резонирует здесь не случайно, а осмысленно. Ты утверждаешь, что отказываешься от диалога с оригиналом, а в тексте фильма споришь с ним. К примеру, твой Сергей, в отличие от героя Фогеля, прямо говорит Косте, что влюблен в его жену. То есть поступает ровно наоборот.

П.Тодоровский. Я и говорю, что делаю свой фильм. В русле своих представлений о "треугольнике".

Е.Стишова. Роомовский крыжовник у тебя превратился в красную смородину. Знаменитые мужские штаны на ширме -- этот фирменный знак ты тоже использовал, только мизансцену изменил. Так что отсылок к оригиналу немало. Не говоря о стилизованных под немое кино титрах, разбросанных по всей картине. Честно говоря, я все время ждала, что в финале ты повторишь знаменитый крупный план героини в черной кожаной шляпке и со слезой на щеке.

М.Тодоровская. Мы хотели это сделать, но художница подвела, не сделала Лене Яковлевой такую шляпку. Очень хотелось и кошечку взять из роомовской картины.

П.Тодоровский. Ты смотрела, по сути, глухой материал. Масса условного текста. Многое будем менять, уточнять при озвучании. Мы пробуем до минимума свести диалоги и тем самым немножко приблизиться к немому кино. В картине будут еще кое-какие элементы стилизации, но дозированные. Все-таки мы рассказываем современную историю. Реалии сегодняшней жизни у нас присутствуют, хотя и не слишком густо. Когда положим изображение на музыку, забытую музыку, современную картине Роома, это, надеюсь, даст ей тот аромат, которого мы добиваемся. Чтобы, как поется в старом романсе, было "все, как было, и все не так".

Е.Стишова. Пока что я услышала песню, которую написали вы, маэстро, не отпирайтесь.

П.Тодоровский. Да, не отпираюсь. Но песня -- капля в море. Вся картина должна быть пронизана ретромузыкой -- музыка поддержит эмоционально-чувственный ряд картины.

Е.Стишова. Сейчас, без музыкального прикрытия, отчетливо видно, как последовательно режиссер снижает сексуальную температуру действия. При поддержке актеров, разумеется.

М.Тодоровская. Очень смешная Лена Яковлева. Согласись, что смешная наша героиня?

Е.Стишова. Яковлева -- да. В последних ролях эксцентризм выходит у нее на первый план.

П.Тодоровский. Да-да-да. Лена становится острохарактерной актрисой. Она тянула на еще более открытый вариант, ее сдерживать приходилось. Вообще подбор актеров шел не просто. В том, что Лена сыграет, сомнений не было. Но мы какое-то время думали, что нам нужна на эту роль красотка, похожая на Людмилу Семенову, такая бабец. Потом поняли: героиня должна быть самая нормальная женщина. Не выдающаяся. Но сыграть ее должна выдающаяся актриса.

С Маковецким никаких проблем не было. Я сразу понял, что именно он сделает то, что надо, и сразу послал ему сценарий. Сложнее было с выбором актера на роль Кости. Давило обаяние Николая Баталова. Для актеров такого масштаба режиссура не имеет решающего значения. Чего стоит одна его улыбка! Мы немножко другого героя делали, не такого, как Баталов у Роома. Евгений Сидихин сыграл, мне кажется, очень точно -- добродушного, может быть, не очень далекого, но очень влюбленного в свою жену мужа...

Е.Стишова. Мягкие комедийные краски у брутального Сидихина -- это неожиданно и очень ему идет.

П.Тодоровский. Когда я решил его пригласить, увидел его в какой-то картине -- он весь в крови, весь в пистолетах! А я ему: мол, есть шанс Дымова чеховского сыграть...

Е.Стишова. Потрясающе! Снимал римейк Абрама Роома, а "подкладывал" Чехова!

П.Тодоровский. Это я так Женю уговаривал. Видел тебя, говорю, ты играешь таких мощных киллеров в кожаных штанах, а попробуй сыграть доброго, нежного, влюбленного героя. И уговорил. Он мне очень понравился. У него очень хорошая улыбка, и по жизни он такой мягкий. Вот, думаю, мне такой и нужен.

Е.Стишова. Ваши герои-соперники -- в прошлом актеры, сменившие профессию, потому что в наши времена она не кормит. Если ты не крутишься в шоу-бизнесе. А не было мысли социальный фон картины сделать острее?

П.Тодоровский. Я снял подряд две социальные картины -- "Анкор..." и "Чудную игру". Захотелось снять фильм про любовь в чистом виде.

М.Тодоровская. Все-таки жанр картины -- комедийная мелодрама.

П.Тодоровский. Но далеко не комедия. Пусть не глубоко, но время, наше время, мне кажется, в фильме ощущается. В первом варианте сценария герои наши вообще были из лимитчиков, потом мы от этого отказались. Ну, а Сергей -- он ведь просто безработный, афиши клеит. Если бы не встретил Костю, старого приятеля, на лавочке ночевал бы...

Е.Стишова. Понимаешь, наверно, love story так захватывает, что социалка уходит на задний план. Хотя начинается картина эпизодом то ли перестрелки, то ли чуть ли не бомбежки. Дело, видимо, в том, что обстоятельства времени -- всего лишь рама для истории любви. Лирическое оказывается сильнее драматического.

П.Тодоровский. Какие-то мотивы надо было выписать более детально, я это чувствую, но спешка была бешеная, сняли картину за пять месяцев, включая подготовительный период, денег было в обрез.

Е.Стишова. Устал?

П.Тодоровский. Когда я работаю, я не чувствую усталости. Чувствую, что живой, что кому-то нужен. Я тебе серьезно говорю. И с удовольствием снял хотя бы еще одну картину. После этой.