Телепрактики о телекритике

Журнал "Искусство кино" не первый год обращается к анализу телепрограмм и телепередач, к обсуждению общих творческих и организационных проблем телевидения. Уверены, что без такого комплексного изучения экранных искусств киноиздание уже просто не может сегодня существовать. Однако отклики, которые приходится подчас слышать от практиков телевидения на те или иные (и не только в нашем журнале) публикации по ТВ, заставили обратиться к вопросу, которым, видимо, следовало задаться давным-давно: а чего, собственно, ждут телепрактики от телекритики?

Руководителям телекомпаний и ведущим популярных программ редакция адресовала следующую анкету:

1. Как вы оцениваете состояние телекритики в современной периодике? Можно ли говорить о том, что телекритика за последние двадцать-тридцать лет превратилась в самостоятельную область искусствоведения?

2. Что вызывает особое неприятие, раздражение в сегодняшней телекритике?

3. Чего вы ждете от телекритики? Чем прежде всего она должна сегодня заниматься?

4. Видите ли вы вообще практическую пользу для профессионалов телевещания в существовании телекритики? Если да, то в чем она состоит?

5. Можете ли вы назвать имена телекритиков, к мнению которых прислушиваетесь? Что кажется вам наиболее существенным в работе этих критиков? Лояльность и ангажированность, независимость и жесткость суждений, трезвый, спокойный анализ?

Ответы, полученные редакцией, оказались достаточно интересными и острыми. Конечно, как и следовало ожидать, вполне проявилась "классовая" (по определению Сергея Соловьева) неприязнь к критике вообще. Нашлось место и для той упоительной самовлюбленности, которая не нуждается не только в критике, но и в рефлексии. Но от главного и весьма болезненного упрека в некомпетентности телекритики, невнимании ее к культурной специфике своего предмета отмахнуться трудно. Слишком велики еще пробелы в теории телевидения. Слишком часто расходится с новым коммуникативным языком и ограниченный традиционными формами восприятия искусства анализ текущей телепродукции.

Очевидно, только признав это прискорбное положение вещей, критике удастся в полной мере развить специфическую телезоркость, а затем зафиксировать подлинно адекватные, устойчивые формы критического осмысления телереальности.

На вопросы анкеты отвечают: А.Быстрицкий, А.Герасимов, И.Демидов, С.Доренко, А.Малкин, К.Пономарева, А.Разбаш, Н.Сванидзе, Г.Шалахметов, М.Швыдкой.

АНДРЕЙ БЫСТРИЦКИЙ,
первый заместитель генерального продюсера компании "ТВ Центр"

1. В целом состояние телекритики довольно плачевно, во всяком случае, нельзя утверждать, что она превратилась в самостоятельную область искусствоведения.

Причин тому несколько. Во-первых, не вполне ясно, в чем, собственно, заключается искусство самого телевидения. Дело в том, что "искусство" телевидения в критических текстах, как правило, распадается на отдельные жанры, каждый из которых связан с театром, кинематографом или музыкой более, чем с телевидением как целым. Получается, что телевидение -- только средство трансляции, коммуникации и информации, само по себе не создающее новизны. Если вчитаться в тексты телекритиков, то в лучшем случае мы столкнемся с анализом, объект которого -- режиссерское мастерство, операторская работа, талант актера и т.д. И при этом нет главного -- разговора о методе, без которого самостоятельное мышление на ТВ невозможно.

Во-вторых, телевидение слишком молодо, его законы весьма туманны, а состояние теории -- плачевно. Вполне возможно, что нынешнее телевидение -- всего лишь начальная стадия развития явления, природа которого не вполне понятна. Во всяком случае, успех мультимедиа, быстрое сращивание телевидения с другими формами электронной коммуникации наводят на такую мысль. Некоторые специалисты утверждают, что ближайшие годы существенно изменят наше представление о телевидении. Правда, оппоненты говорят о достаточно консервативной природе человека, которая не изничтожает старые роды и виды искусства, а дополняет их новыми.

В-третьих, телекритика самым очевидным образом фрагментарна. В ней очень много того, что даже отдаленно нельзя отнести к искусствоведению. Достаточно часто под видом телекритики мы встречаем политическую критику телевидения как средства массовой информации. Данный тип телекритики в лучшем случае -- раздел доморощенной социальной психологии, в худшем -- марксистско-ленинское учение в действии. Не менее часто место телекритики занимают социология или социальная психология, то есть рассуждения о том, полезна или нет та или иная программа телевидения для той или иной социальной группы, как она воспринимается и каким образом влияет на зрителей. Наконец, есть просто изучение аудитории, общественных и групповых реакций на различные телепрограммы.

В общем, пока нет главного -- телекритики как синтетического жанра. И это основной ее недостаток, поскольку, безусловно, относительно целостное явление "телевидение" существует. Следовательно, целостно надо к нему и подходить.

2. Ничто не вызывает особого неприятия, но кое-что раздражает. Во-первых, путаница жанров критики. Авторам следовало бы откровеннее выражать свои мысли: если "мочат" за политику, то не надо это обставлять эстетскими ужимками. Во-вторых, надоел снобизм критиков. Вкусы шестидесятников или более молодых московских интеллигентов еще не все. В-третьих, довольно смешна уверенность критиков в полном знании происходящего. Мне часто приходилось читать статьи, в которых те или иные события в мире телевидения объяснялись самым фантастическим образом. Например, все уверены, что политические кланы очень жестко контролируют происходящее в эфире. Опыт показывает, что это не совсем так, что возможности прямой манипуляции поведением журналистов ТВ достаточно ограничены.

Печальна узость взглядов московских критиков. В общем-то, они обращают внимание на довольно ограниченный круг авторов и программ, невнимательно смотрят ТВ и пишут в основном о том, что на слуху, о чем говорят в элитарных кругах. Многие популярные программы не становятся предметом анализа.

Критика практически не обращает внимание на то, что, может быть, наиболее специфично для телевидения: межпрограммное пространство, клипы и краткие фрагменты, в которых, как кажется, происходит качественный рост телевидения как такового.

И просто удивительно, насколько поверхностно разбирается критика в таком ключевом жанре телевидения, как новости. А ведь это основа основ. Телевидение вообще держится новостями и кино.

Так что пока наша критика -- дилетантская, с интеллигентским снобизмом, уверенная, что стоит "покумекать", так во всем можно разобраться.

3. Телекритика могла бы попытаться нащупать синтетический характер современного телевидения, понять, как строится образ мира на телеэкране и как отнестись к этому образу. В сущности, задача телекритики -- найти свой главный предмет, и тогда станет яснее, что делать. Можно ли, например, рассматривать телеканал как некое полотно, созданное одним субъектом, есть ли "лирический герой" у нашего телевидения, глазами которого увиден мир? Или же телевидение изначально мозаично, как мозаично общение? А если телевидение в первую очередь общение, понятое, правда, достаточно широко, то опредмечено или нет телевидение как общение? И если опредмечено, то как? Иными словами, главная задача телекритики сегодня вовсе не в том, чтобы угнаться за телевидением с его вечной суетой и беганием по кругу. Еще было бы желательно разобраться с классификацией программ. Дело в том, что это ужасно запущенная область. Классификация, при которой программы делятся на детские передачи, художественные фильмы, новости, общественно-политические программы и ток-шоу, -- не классификация, а полный бред. Точность классификации чрезвычайно важна, без нее невозможны полноценный анализ да и просто разумный подход к телевидению, пока все свалено в кучу.

Кроме того, неплохо было бы как-то связать критические оценки телевидения с реакцией аудитории. В конце концов, слово ее не последнее. Как правило же, аудитория игнорируется критикой.

4. Конечно, телекритика нужна. Другое дело, какая. Честное зеркало всем нужно, в том числе и работникам телевидения. И в этом отношении польза компетентной и честной критики несомненна. Но, могу повторить, все это верно только при наличии настоящей критики.

Телевидению нужен партнер по диалогу. Роль такого партнера лучше всего могут исполнить именно телекритики. Конечно, удивительно, что до сих пор нет ни одного серьезного журнала, в котором сколько-нибудь регулярно обсуждались бы проблемы телевидения. По всей видимости, час еще не пробил.

Наконец, телекритика нужна для строительства образования. Причем речь идет не только о подготовке специалистов для телевидения. Не менее важно общее образование в области масс-медиа, поскольку в современном мире нужно готовить человека к восприятию телевидения как социального феномена.

5. Богомолов, Качкаева, Петровская, Муратов, Тимофеевский, Соколов. Впрочем, после всего вышесказанного понятно, что много имен я назвать не могу. Эти хороши тем, что умные. И не их беда, что предмет им достался сложный, теории нет, а сведения получить нелегко.

АЛЕКСАНДР ГЕРАСИМОВ,
заведующий отделом информационной программы "Сегодня утром и днем"

1. Телекритики почти не видно. Как следствие -- говорить об области искусствоведения бессмысленно.

2. Особое неприятие вызывает возраст критиков.

3. Телекритика должна заниматься телекритикой.

4. Польза телекритики для профессионалов должна быть в том, чтобы их бодрить.

5. Ирина Петровская.

ИВАН ДЕМИДОВ,
директор телеканала "ТВ-6. Москва"

1. В отличие от всех остальных искусств, у телевидения нет истории. Лет десять назад у нас на телевидении началась революция. До этого мы были отрезаны от остального телевизионного мира. Я не мог посмотреть ни одной зарубежной телевизионной передачи. Почти никто не мог. Мы придумывали, как должно делать ток-шоу, как посадить людей, как начать разговор, как из него выйти. Но потом, когда пошла информация, мы быстро стали ее осваивать. Отсюда упрек в копировании. Но мы не "слизали", мы научились.

И мы только-только разбираемся в профессии. Только-только появилось новое поколение более-менее профессиональных телевизионщиков. Потому что до этого -- да, были мэтры. Но это не было профессией, а крутилось где-то на уровне талантливых одиночек: Ворошилов, Масляков, Сагалаев.

Вообще я считаю, что телеведущий -- это посредник между зрителем и событием, зрителем и интересной личностью. Такой интерпретатор-переводчик. А тут появляются еще переводчики, пишущие, которые сами, я уверен, не очень-то понимают то, о чем пишут.

Они пишут с точки зрения социальности о добре и зле. Но при чем тут телевидение? А говорить о монтаже, о приемах?.. Но мы сами еще в них не разобрались. Они пишут, нравится им или не нравится. Но при чем тут именно этот человек, предмет разговора, непонятно.

Существуют банальные упреки, что все критики -- это люди, не реализовавшиеся в практической работе. Но телевизионные критики вообще ничего общего не имеют с телевидением.

2. Наверное, на первое место я поставлю клановость, ангажированность.

На второе -- абсолютное нежелание понять замысел и только после этого поспорить с ним.

Безапелляционность. С легкостью бросаются словами. "Пошло!" -- и все тут. Это касается в основном нас, потому что мы работаем с молодежной аудиторией, а оценщики -- это люди в основном взрослые. Тем более они не могут оценить.

Вот "не о культуре" -- и все! А может быть, и не ставилась задача -- "о культуре".

В этом смысле в самом выгодном положении сегодня находится канал "Культура". На него никак не наедешь. Даже самые смелые ничего себе не могут позволить, кроме робкого "скучно".

3. Прежде всего жду понимания. Я читаю телевизионную критику и понимаю, что критик не просто не понял, о чем мы хотели сказать. Он не хочет понимать. И я вообще не понимаю его функцию. Он должен мне помогать или мешать? Конечно, я заинтересован в том, чтобы услышать разные мнения о моей работе. Тем более что любая программа через полгода или максимум через год своего существования требует обновления, корректировки. И вот тут нужны какие-то оценки.

Ведь сейчас, обратите внимание, на все каналы пришли молодые, наглые. Новое поколение. Но каждый из нас, представителей нового поколения, работает рядом с профессионалами, старшими по возрасту. И зачастую это эксперты, консультанты.

Я читаю прессу, очень много из нее получаю и меняю что-то в программе, но в основном информация идет не из телевизионных критических статей.

Я до сих пор благодарен критику, который когда-то в "Известиях" написал статью по поводу Леонида Лейкина. Была у нас такая программа "Доброе утро с Леонидом Лейкиным". Он так оценил передачу: "Наверное, Лейкин понравился бы Пушкину".

Я сам видел в той передаче кучу недостатков, потому ее вскоре и сняли. Но я увидел, что критик понимает, во что мы хотели сыграть. И он говорит нам: "Я понял, ребята, во что вы хотите сыграть. И вы молодцы, что решили это сделать, но... Может быть, надо было сделать вот так и вот так..."

А если человек не понимает и сразу наезжает... Ну, не для него и делали, в общем-то. Но если не для тебя делали, то почему ты оцениваешь? Ну, ладно, оценивай дальше. Только мне неинтересно. Не получается, как правило, диалога. Скажу так: сейчас тот продукт, который оценивают критики, гораздо интереснее самих оценок. А должно было бы быть наоборот. Вот если бы статьи были интереснее, чем наши программы...

4. Да. Но это не та "публичная критика", которую зачастую мы видим на страницах газет. У меня так же, как у директора и продюсера любого канала, регулярно на столе появляются экспертные оценки из трех-пяти источников. Каждый сам выбирает своего эксперта, которому доверяет.

Простой пример: я всегда возьму экспертом редактора программы "От всей души", потому что этот человек всегда понимал людские потребности, понимал зрительский интерес к настоящим человеческим чувствам, пусть он и не принимает стиль нашего сегодняшнего юмора, но, с точки зрения зрительского восприятия, программа будет оценена верно.

Критик скажет мне о каких-то вещах, которые мне, может быть, в голову не придут. Компетентность и правильное суждение -- вот что ценно в критике. Легко ополчиться на заявление какой-то телезвезды, что самое ценное -- это мнение собственной тещи. Но это ведь тоже экспертная оценка. К тому же надо познакомиться с этой самой тещей...

Все равно мы принимаем решения сами. Но помогают ли нам оценки нашей работы? Конечно, помогают. А вот опубликованные в прессе -- не всегда. Процентов на двадцать.

5. Периодически что-то верное прорывается в оценках Ирины Петровской. Больше скажу: когда в "Известиях" выходили голубые страницы, телевизионщики их просто отрывали с руками. Сейчас, к сожалению не выходят.

Читаю я практически все, что печатается в прессе о телевидении. Выделить кого-то не могу. Даже профессиональные приемы наших критиков, которые обозревают теленеделю, вызывают недоумение.

СЕРГЕЙ ДОРЕНКО,
автор и ведущий аналитической программы "Время" (ОРТ)

1. Раньше существовала телекритика потому, что существовал ЦК КПСС. Это если говорить о нашей стране. А с западной телекритикой я мало знаком. По-моему, там телекритика -- часть шоу-бизнеса. Она подчиняется этим правилам.

Новая телекритика у нас появилась с 1991 года, и она тоже проходит какую-то эволюцию, как и вся журналистика. Телекритика -- способ самовыражения людей, которые каким-то образом общались с телевидением, может быть, пробовались на телевидении, но неудачно. Потому что в большинстве своем к телекритике обратились неудачники.

Сейчас снова появился прежний вид телекритиков -- "партийные телекритики". Те, кто пишет о телевидении, разделились по партиям и защищают людей своей партии. Я не хочу называть фамилии, но ясно, что если телекритик печатает свою рецензию в газете, принадлежащей ОНЭКСИМу, то он пишет уже совершенно заказную вещь.

Ну, а в тех газетах, которые считают себя демократическими, пишут бывшие и нынешние неудачники.

2. То, что мне попадается на глаза, просто бред. Такое впечатление, что пишут инопланетяне, которые абсолютно ничего не понимают. Что на них сердиться? У них своя жизнь, у нас -- своя.

3. От телекритики я не жду ничего. Мы -- индивидуалисты. Что нам критика? Даже какие-то собрания телекритиков абсурдны. Мы в них не участвуем.

Для меня критерий один, я уверен: если я лишусь своей работы, я буду безработным секунд десять. Хороший это показатель? У меня каждую минуту есть не менее трех лестных предложений. О'кей! Кто мне что может посоветовать?

4. Специалисты, которые разбираются в искусстве, всегда нужны. Поэтому критика нужна в принципе.

Но дело в том, что телевидение -- очень технологичная вещь. Это скорее промышленность, чем искусство. Любой проект, который вы разбираете, обязательно учитывает технологию. И технология производства телепрограммы имеет гораздо большее значение, чем творческая часть. В нашем бизнесе, а телевидение -- это бизнес, в первую очередь важно, технологично это или нет, продадим мы этот проект или нет. Речь идет в большей мере о бизнесе или промышленности, нежели об искусстве.

Если меня интересует чье-то мнение, то исключительно мнение людей, которые хорошо разбираются в технологии нашей профессии. Эти мнения для меня авторитетны. И я с удовольствием выслушал бы мнение Олега Добродеева, Ксении Пономаревой, Татьяны Митковой, но только не телекритиков, потому что телекритик для меня не больше чем один из телезрителей. Ничтожно малый процент этих зрителей, мнением которых можно пренебречь и даже нужно пренебречь. Потому что телекритик всегда рисуется, излагая свое мнение, пытается проявить свою личность, добивается популярности.

Но меня это мало волнует, потому что я после любой своей передачи настолько устаю, что испытываю к этой передаче отвращение и ничего не хочу, кроме как уснуть. Рецензии не читаю никогда. А если уж приносят мне какие-то небылицы, то мне это кажется забавным. Я и сам пускаю какой-нибудь нелепый слух о себе. Мне доставляет удовольствие глумиться над критиками. Очень смешно бывает.

Конечно, телекритики должны выходить из телепрофессионалов и хотя бы не быть смешными для нас. Они должны хотя бы понимать технологию профессии, ремесло, понимать цели нашей работы. Они должны понимать, что бог новости -- сама новость, а не рассуждать о том, интересна эта новость или нет. Это абсурдно.

Телекритики должны выходить из нашей среды, телевизионных журналистов. Но связь порвалась, поскольку предыдущее поколение телекритиков были кремлевскими сказочниками, а нынешняя критика, повторюсь, началась с 1991 года. Те сказочники куда-то пропали, кто-то еще барахтается. Но вся тяжесть критики упала на людей, которые ни по возрасту, ни по опыту не могут быть авторитетными журналистами. То, что я называю "нет седины во взгляде". Это очень важно. У нас отрезано старшее поколение -- за его бессмысленность в журналистике. И сегодня самые бывалые -- Женя Киселев, Таня Миткова -- тридцатипятилетние люди.

Вот когда мы постареем и песок из нас посыплется, мы начнем анализировать, что происходит. Не обязательно мы станем в будущем телекритиками. Есть много корреспондентов, которые не смогут выбиться в ведущие, получить свои программы. Некоторые из них и уйдут в телекритику. Но это не будут лучшие из нас.

Сегодня телекритика -- это такой творческий хоспис. С течением времени можно достичь профессионализма в телекритике. Но там все же будут одни троечники. Я думаю, что телекритика -- это часть газетного бизнеса. И если есть читатель, то должен найтись и писатель. А телепрактикам телекритика не нужна.

5. Я помню, читал что-то в 91-м году, одного-двух телекритиков, но сейчас фамилии позабыл...

АНАТОЛИЙ МАЛКИН,
президент и генеральный продюсер "Авторского телевидения" (ATV)

1. Состояние критики -- критическое. За последние двадцать -- тридцать лет наметившаяся самостоятельность телекритики как отдельной области искусствоведения практически исчезла. Я не могу припомнить ни одной серьезной аналитической статьи, кроме работ Ст.Рассадина и В.Кичина.

2. Ангажированность, некомпетентность.

3. Жду аналитики, компетентного разбора, понимания тенденций развития (или деградации) современного ТВ. Критика должна заниматься своим прямым делом -- компетентным, профессиональным, жестким разбором и оценкой программ, спокойным, нетенденциозным анализом.

4. К сожалению, чаще всего нет.

5. Ст.Рассадин, В.Кичин, А.Тимофеевский, И.Петровская.

КСЕНИЯ ПОНОМАРЕВА,
генеральный директор ОРТ

Поскольку заданные вопросы затрагивают неделимый комплекс проблем, я предпочла бы отвечать на все сразу, а не по порядку на каждый отдельно.

Состояние телекритики в современной периодике я расцениваю как удручающее. Я в принципе сомневаюсь в том, что телекритика может стать "самостоятельной областью искусствоведения", но как бы там ни было, сейчас она в лучшем случае является средством самоутверждения критиков, а в худшем -- инструментом сведения счетов. И из чичероне, который водит зрителя по "достопримечательностям" телевизионного мира, критик давно уже превратился в Сусанина...

Уровень ангажированности телекритиков "заказчиками" выше, чем в российской журналистике в целом, -- достаточно, например, посмотреть, как изменилось содержание статей Александра Тимофеевского (которого я долгие годы очень уважала) после его перехода из неангажированного "Коммерсанта" в крайне ангажированный "Русский телеграф". Но это ангажированность системная, здесь человек по крайней мере занимает одну позицию. А есть ведь и такие издания, где заказать заметку может каждый, вот и получается, что сегодня Пупкин -- гений, а завтра тот же Пупкин -- враг отечества.

Посему назвать положительные примеры трудно, а отрицательные -- не хочется. Хотя сказать, что телекритика вообще не нужна, я, конечно, не могу. Но критик не имеет права забывать, что он -- "око и глас зрителя", и действовать должен соответственно. А самим телевизионщикам, конечно, нужны взвешенные оценки (в том числе и на реальной -- цифровой -- базе), компетентные сравнения, грамотный анализ перспектив...

Но когда все это появится -- Бог весть...

АНДРЕЙ РАЗБАШ,
генеральный продюсер телекомпании ВИД, ведущий программы "Час пик"

1. Не знаю, может быть, где-то в Екатеринбурге и есть... Не знаю, не читал. А то, что можно прочитать в центральных изданиях, на 80 процентов способ реализации собственных комплексов у журналистов, которые добывают себе хлеб очень легким трудом. Каждый по-своему, но никак не продвигая телевизионное ремесло и искусство.

Есть разумные люди типа Григория Симановича. Я не хочу называть имена, чтобы не оставить за бортом не менее порядочных и думающих людей. Но я не могу назвать ни одного постоянно печатающегося умного телекритика, знающего предмет и понимающего свою задачу. Ведь у критики задача есть: развивать ремесло, профессию, вкус зрителя, вкус самих работников телевидения. Никто этим не занимается!

Я у себя в команде завел правило: во время и после эфира меня надо ненавидеть, искать промашки, пробелы. Потому что двигаться вперед можно только, борясь со злом. Ищите недостатки у меня, ребятки!

Телекомпания ВИД отличается от многих других тем, что у нас есть свои собственные внутренние критерии и своя критика. Когда мы обсуждаем достоинства и недостатки проектов с Любимовым, Гусманом, Демидовым или Якубовичем, мы исходим из этих критериев. Хотелось бы, чтобы они были публичными, но это не наша задача.

А критерий -- это художественность телевидения, профессиональность его компонентов -- звука, картинки, дизайна. И главное: со злом люди выходят на экран или с добром. Зло очень популярно в мире, поэтому обеспечивает спокойную жизнь.

ВИД не копается в навозных кучах. А вот телевизионные критики, вернее те, кто себя так называет, только этим и занимаются, поэтому я не желаю отвечать на все эти вопросы, так как считаю, что нет предмета для разговора.

Я бы очень хотел найти молодых ребят и начать все с нуля, потому что, в отличие от кино, где есть школа и преемственность, телевидение настолько новая вещь, а коммерческое телевидение тем более, что школа телекритиков еще не сформировалась.

А вообще-то критика абсолютно необходима как часть профессионального процесса. Но нет профессиональных кадров. Любой состоявшийся телевизионщик скорее будет производителем или вещателем, чем критиком.

Я с удовольствием прочитал бы на страницах журнала "Искусство кино", что думают по поводу телевидения Ворошилов, Масляков, Любимов, Эрнст. То есть люди, которые что-то доказали своим творчеством. А если имярек в какой-то газетке изощряется в том, что плохо понимает, то это неинтересно. Это лай моськи на слона.

Вот если бы такой журнал, как "Искусство кино", который я очень уважаю, больше занимался телевидением, из этого что-то хорошее могло бы получиться. Да еще если бы это перепечатывалось газетами. Потому что вокруг этого журнала собрались профессиональные, думающие, чувствующие люди.

НИКОЛАЙ СВАНИДЗЕ,
председатель ВГТРК

1. Телевизионная критика не существует в безвоздушном пространстве. Все телевизионные критики приписаны к тому или иному изданию. В том числе и так называемые "независимые". Они тоже должны где-то демонстрировать свою независимость. И их будут публиковать только в том случае, если их точка зрения устраивает то или иное издание. Не иначе!

А что касается изданий, то ситуация с ними хорошо известна. Они очень жестко разделены на финансово-политические лагери. Кроме того, к некоторым приписаны даже отдельные телевизионные каналы. В этих условиях телевизионная критика не может быть объективной.

Я это прекрасно понимаю. Поэтому у меня нет претензий к тем или иным телекритикам. Хотя часто я вижу, что личные пристрастия умножаются на пристрастия изданий. В результате получается нечто очень далекое от истины.

Иногда явно чувствуется политическая или неполитическая ангажированность. Скажем, когда в некоем издании, пишущем о канале, которым я имею честь руководить, экспертами постоянно выступают люди, которых я уволил с работы. Ну, каких можно ждать выводов или оценок от тех, кто считает меня своим личным врагом?!

Вообще сейчас роль телекритиков существенно минимизировалась. Когда встала на ноги телевизионная социология, она начала играть гораздо большую роль, чем телекритика. Хотя, с другой стороны, это тоже вещь условная. Но прежде телекритика была единственным гласом о той или иной передаче. Сейчас критика -- это добавление к рейтингу.

Я в своей вещательной политике ориентируюсь больше на рейтинги и в гораздо меньшей степени на мнение критиков, даже уважаемых мной. Поскольку их мнение -- лишь мнение одного человека. Я с таким же успехом могу поговорить с моим приятелем.

Критика -- это один из рычагов повышения рейтинга, а значит, рост рекламы и, следовательно, улучшение бизнеса... Даже само упоминание -- это хорошо. Даже скандальное, даже негативное. Это лучше, чем неупоминание. Я и сам пытаюсь влиять на ситуацию. Точно так же, как пытаются влиять на ситуацию на телевидении извне. Я пытаюсь влиять на ситуацию и в тех или иных изданиях. Если я вижу что-то уж очень наглое или ко мне поступает информация, что где-то будет напечатана просто купленная статья, я могу позвонить главному редактору и предупредить: "У тебя, старина, будет статья. Так вот там будут совершенно ложные вещи. Могут быть неприятности. Мне придется жестко реагировать. Это не надо ни мне, ни тебе. Посмотри. Статья плохая".

Иногда приходится через какие-то свои каналы, знакомых журналистов статьи инициировать, заказывать. Это -- политическая работа, называется "лоббирование". Точно так же, как это делается в Думе, это делается в средствах массовой информации. Люди пишущие и считающие себя "разоблачителями" -- опытные и ушлые. Они используют такую лексику, что судиться бессмысленно. Например, можно сказать: "Вася -- козел!" Вася подает в суд и выигрывает. А можно сказать: "Я всегда относился к Васе хорошо, но вот ходит слух, что Вася -- козел. Даже не знаю, как теперь к нему относиться..." И все! Судиться бесполезно. Самое большее, что можно сделать, -- это дать по физиономии при встрече, если темперамент соответствует такой форме общения. А если не соответствует, то просто улыбнуться, потому что от такой критики ни холодно ни жарко...

2. Меня ничто не раздражает уже давно. Я ко всем оценкам канала и себя лично отношусь исключительно спокойно. Но всегда задаю себе вопросы: "Почему хвалят?" или "Почему ругают?", "Кто ругает?", "В какой газете ругает?" А раздражаться бессмысленно.

Но что обращает на себя внимание? Когда некоторые газеты с радостным визгом раскручивают скандал вокруг какого-то кадрового или эфирного решения на ВГТРК и в следующем номере пишут: "Да вообще ни одно решение на ВГТРК не обходится без скандала!"

А если говорить о телевизионной критике как части профессиональ-ного телевизионного процесса, то ее исключительно мало. Нет анализа, разбора, в основном преобладают оценочные установки. На уровне: "Это плохо", "Это хорошо", "Это никому не нужно".

3-4. Не надо воспринимать то, что я говорю, как проявление желчности, негативное отношение к критике. Во-первых, не все такие. Есть люди серьезные.

Кроме того, чем хороши в принципе телекритики, даже независимо от того, куплены они или нет? Они, в отличие от телевизионных профессионалов, работающих на телевидении, или телевизионных социологов, не оперируют исключительно понятием рейтинга.

Да, ставя или снимая ту или иную программу, мы должны принимать во внимание ее рейтинг, иногда в первую, иногда не в первую очередь. Но критики, я считаю, не должны обращать на рейтинги никакого внимания. И это правильно. Это голос, который должен звучать в защиту качества программы, а не ее популярности. А это разные вещи, причем зачастую отстающие далеко друг от друга.

И вот этим телекритика ценна.

Бывают программы, которые не могут быть популярны, но их рейтинг среди телекритиков очень высок. Это элитные программы. Мнение критиков часто становится выражением мнения интеллектуальной элиты общества, интеллигенции. Такие программы должны быть.

5. Есть серьезные люди: Ирина Петровская, Анри Вартанов... Я могу продолжить этот список, хотя он не будет очень длинным. Люди, в отношении которых я уверен, что они не куплены. Я могу с ними не соглашаться. Это будет нормальный творческий спор. Но то, что я уважаю их мнение, совсем не значит, что я ориентируюсь на них.

ГАДИЛЬБЕК ШАЛАХМЕТОВ,
председатель МТРК "Мир"

1. В обществе, в стране, заново обретающих цели и принципы, идеалы и ценности, телекритика как социальный и культурологический жанр обязательно вырождается во вкусовщину и групповщину и самостоятельного значения не имеет. Ей, в силу блуждания в потемках времени и обстоятельств, совсем не до искусства и культуры и уж тем более не до искусствоведения.

2. См. выше.

3. Телекритика -- производное от телевидения. А телевидение -- дело социальное, точнее, общественное, даже если некоторые хотят его превратить в лавку видеотоваров и лозунг "Товары -- почтой" заменить лозунгом "Телевидение -- товар".

Телевидение подобного рода должны обслуживать специальные агенты-коммивояжеры, а не телекритики.

Телекритика, постигая технологию производства и вещания, на мой взгляд, должна быть в первую очередь социально и философски ориентирована.

4. В принципе телекритика необходима, но при условии схожести миропонимания с профессионалами телевидения.

5. Боюсь кого-нибудь обидеть ненароком. Уважаю С.Муратова, Г.Кузнецова. Всех тех, кто боролся за то, чтобы развеять скуку и казенность телевидения прошлых лет. У телевидения есть, благодаря критике, отличные достижения, правда, советской поры. Они у всех на памяти.

Но разве в том, что сейчас экраны заполнены третьесортным "мылом" и откровенным плагиатом зарубежных программ, не вина и отечественной телекритики?

МИХАИЛ ШВЫДКОЙ,
главный редактор канала "Культура"

Я сам по профессии театральный критик и даже занимался кинокритикой, много писал в свое время и для "Искусства кино". Поэтому к критикам я отношусь хорошо изначально, по определению. Как когда-то писал Кеннон Тайнон, замечательный английский театральный критик, никто, кроме критика, правды все равно не скажет.

Я думаю, что такое утверждение заслуживает внимания. Потому что критика -- это некое самосознание и самоосознание искусства. Критики, с моей точки зрения, не являются людьми внешними по отношению к тому искусству, о котором пишут. Задача критика -- перевести язык образов в логический, вербальный ряд, и поэтому без критики никакое искусство на самом деле не существует.

А поскольку телевидение -- искусство, то и телевидение без критики, на мой взгляд, существовать не может. Но всегда надо учитывать несколько обстоятельств. С одной стороны, об искусстве судят не только критики, но и просто потребители искусства. Их суждения часто не совпадают. Расхождения между вкусами публики и вкусами критиков могут быть весьма существенны.

Я придерживаюсь такой точки зрения, что критик -- это всегда более просвещенный зритель. В обществе ведь тоже между просвещенной и менее просвещенной частью существует определенный зазор. Причем это совсем не означает, что одна часть лучше, другая -- хуже. Просто кто-то знает больше, кто-то -- меньше... Это, кстати, не относится к остроте восприятия. Часто наименее сведущая часть зрителей острее способна воспринимать произведение искусства. Но вот объяснить его они вряд ли смогут по-настоящему.

Конфликт между вкусами публики и вкусами критики -- это нормальное явление и находится в русле художественной культуры как таковой. И не надо тут сокрушаться.

У нас часто пишущая критика делает вид, что грядет катастрофа: "Как ужасны вкусы публики!"

Но публику нельзя не уважать и относиться к ней пренебрежительно. Уверен, что сегодняшняя публика более образованна, чем публика двести или триста лет назад. Я помню один из фильмов цикла "Кучугуры и окрестности", где деревенские старухи рассуждали о телевидении. Так вот, они очень точно понимают, почему Познер -- хороший ведущий, а имярек -- плохой. И почему одному они верят, а другому -- нет. Вообще народ обмануть сложно.

Но зазор между ожиданиями публики и ожиданиями критики все же есть. Это нормально.

Что касается телевизионной критики, то, я считаю, одна из самых острых проблем -- это оценка телевидения как искусства. Мне кажется, что этой стороной дела ни само телевидение, ни критика, которая пишет о телевидении, не занимаются всерьез.

Пишут о вещах, связанных с общеполитическими настроениями. Занимает информационная война, позиции ведущих, околотелевизионная жизнь... Но очень редко можно прочесть о телевидении как об искусстве или анализ феномена канала, например. Даже феномен передачи очень редко рассматривается с точки зрения искусства. (Больше ссылаются на рейтинги и тому подобное.) Это просто не пользуется спросом у публики. Это вещи специализированные. Сегодня такая профессиональная телекритика нуждается в каком-то издании, может быть. Во всяком случае, я испытываю дефицит таких материалов как человек, пришедший из специального журнала. Я всю жизнь работал в журнале "Театр". И мы писали там о театре, естественно, совсем иначе, чем пишут в газетах и даже в тонких журналах.

Вот этой глубины мне недостает.

Есть целый ряд серьезных людей, которых читают... Это Ирина Петровская, Валерий Кичин из "Известий". Это Юрий Богомолов, который мигрировал из "Московских новостей" в "Русский телеграф". Это такие классики телевизионной критики, как Сергей Муратов, Всеволод Вильчек, Анри Вартанов. Всегда серьезно пишут о телевидении в "Независимой газете". Интересно читать Славу Тарощину в "Литературной газете"...

Поэтому я считаю, что телевизионная критика есть, она нужна для некоего гамбургского счета.

Я не буду говорить о тех материалах, которые читаешь и сразу видишь, кто "заказывал музыку". Это неинтересно. И это я оставляю в стороне. Все ясно. Тем, кто "заказывает музыку", проблемы искусства телевидения вообще неинтересны.

Люди, которые говорят, что настоящее телевидение началось лишь в 1992 году, рассматривают телевидение как инструмент пропаганды и коммерции, то есть так же грубо, как его рассматривала коммунистическая партия. Как некий инструмент воздействия на умы сограждан. То ли для получения власти, то ли для получения денег. Таким вещателям совсем не нужно, чтобы критика относилась к телевидению как искусству.

Я считаю, что мнение критика должно влиять прежде всего на творца, художника, давать ему некий тайный знак: "Ты не очень-то забывайся! Есть люди, которые понимают, что ты есть на самом деле".

Уже стала классической фраза Богдана Титомира "Пипл хавает". Но дело в том, что не весь "пипл" "хавает", и об этом нужно всегда помнить.

Я прекрасно понимаю, "Старые песни о главном-3" могут нравиться или не нравиться, но Эрнст и все, кто с ним, знают, что "хавает пипл". И стоило Парфенову сделать что-то более "высокохудожественное", как "пипл" перестал "хавать". Но в новогоднюю ночь "хавали" то, что попроще. И не надо никого обвинять в этом. В новогоднюю ночь нужен определенный продукт. Есть новогодний стол. И претензия на высоколобость в новогоднюю ночь отторгает публику.

Вообще нельзя презирать потребителя. Надо учитывать его запросы, цикличность его восприятия. Это тоже своеобразный знак для телекритика: "Не презирай! Получишь обратный результат!"

Я пришел на телевидение еще в 1968 году с телевизионной пьесой. И с тех пор вот уже тридцать лет связан с телевидением. Долго вел "Театральную афишу", которая шла и по Первому, и по Четвертому каналам. Потом я много передач делал, посвященных и Дню театра, и различным датам... Были у меня и документальные фильмы о Питере Бруке и о перемещенных ценностях...

Но формировать канал -- это, конечно, совсем иное дело. Сама психология производителя и вещателя -- это разные вещи. Иногда очень конфликтные. Я считаю, вещатель -- это, скорее, критик. У него должна быть психология и критика, и творца.

Я вообще думаю, что канал -- это тоже произведение искусства. В идеале мы хотим построить канал, который подчинялся бы законам искусства.

Как говорил один ленинградский писатель, который за свою жизнь написал один роман и всю жизнь его переиздавал: "Каждое упоминание ведет к переизданию". Я спокойный человек. Хвалят, ругают... Лишь бы не забывали... Раз замечают -- уже хорошо.

Но если серьезно, то могу сказать, что есть несколько людей, с которыми я постоянно совещаюсь, и мы заказываем этим критикам абсолютно жесткие оценки, которыми пользуемся в своей работе.

Канал наш нравится, все говорят, что он нужен. Вот один человек сказал так: "Ваш канал -- сплошное занудство, но я его смотрю не за то, что там есть, а за то, чего там нет". Нет того, что раздражает.

Так сложилось, что наш канал неагрессивен. Он эстетически неагрессивен, интонационно. Я с самого начала сказал, что на канале не будет ненависти. И именно это я считаю главным его достоинством.

Но достоинства наши пока не отмечены критиками.

Критики не заметили, что в Новый год мы показали открытие сезона в миланском "Ла Скала" спектаклем "Макбет". И надо сказать, рейтинги свидетельствуют, что эту передачу смотрели. Мы вышли на пять процентов аудитории. Никто не заметил, что мы держали семь с половиной процентов публики 31 декабря с 22.30 до поздравления Президента. А показывали мы Ледовый бал из Австрии с Монсеррат Кабалье. Мы специально для новогоднего вечера купили эту программу за очень небольшие деньги.

Но все критики сконцентрировали свое внимание на оценке двух грандиозных передач ОРТ и НТВ.

Я открою вам страшный секрет: мы за два с половиной месяца на программирование истратили денег меньше, чем потребовала одна такая ночная передача. И я это говорю не для того, чтобы бедность гордо продемонстрировать, а чтобы сказать, что сегодня можно делать хорошее телевидение не тратя сумасшедших денег. Но если мы хотим иметь телевидение как искусство, то нужны все же достаточные деньги. Американцы не начинают работать над программой, если у них нет пятисот тысяч долларов, -- и это не на коммерческом, а на публичном телевидении.

Это вопрос, который меня мучает. Я считаю, что наши отечественные нарождающиеся капиталисты должны быть заинтересованы в образованной культурной стране. Если строится потребительское общество, то чем выше культура, тем разнообразнее потребление. Это взаимосвязанные вещи. Можно минимизировать запросы. Можно создать замкнутый цикл: "Макдоналдс" -- кока-кола -- жвачки... Но это плохо для всех.

Вообще вопрос финансирования для вещателя -- один из основных. И в общем-то, есть рецепт, как зарабатывать деньги. Это не бином Ньютона. Но наш канал отличается от других тем, что у нас больше штучных программ. И мы придерживаемся высказывания классика о том, что рукописи продаются, а вдохновение -- нет.

Своей профессией я считаю все же критику. Причем я удачливый критик. И сейчас страдаю оттого, что мне не удается много писать. Хотя пытаюсь это делать и даже начал писать новую книгу, задумал серию статей, связанных с искусством, культурой, театром...

Критика -- это, возможно, одна из лучших профессий в мире. Абсолютно самодостаточная! Однажды Александру Петровичу Свободину -- театральному критику -- высказали упреки: "Вы, критики, как черви... Кормитесь нашей живой плотью... О чем вы будете писать, когда не будет театра?" Так вот он замечательно ответил: "Мы будем писать о том, почему нет театра".

Я знаю, многие критики комплексовали. Даже такой выдающийся театральный критик, как Павел Александрович Марков, всегда хотел быть режиссером, и он одно время даже возглавлял театр Станиславского и Немировича-Данченко. Но уже в зрелости он пришел к убеждению и нас учил тому, что критика -- это самодостаточная и уважаемая профессия.

Однако дело в том, что формы критики стали другими. И сегодня, если ты хочешь отклика у публики, ты должен работать там, где больше публичности, то есть в области телевидения. Поэтому многие театральные и кинокритики начали писать о телевидении.

Кроме того, критика имеет много разных жанров и видов. И у каждого жанра -- свои требования. Например, серьезный журнал "Искусство кино" требует одного языка, а газета "Московский комсомолец" -- совсем иного. Можно излагать одни и те же мысли, но по-разному.

Для меня это всегда была профессиональная, творческая, но в чем-то игровая задача. Как перетекать из одного языка в другой? И она очень забавная, эта задача...

Еще раз повторю: критика -- это абсолютно самодостаточная профессия. И я твердо знаю, что если меня отключат от всех других занятий, у меня есть ремесло, которое мне нравится.

Конечно, телевидение -- это, в известном смысле, наркотик. Но я для себя выстраиваю собственную "технику безопасности". Надо понимать то, что жизнь все равно важнее, чем изображение жизни. Хотя телемир привлекателен и порой в него хочется уйти, погрузиться и жить в нем. Но надо помнить, что жизнь на экране всегда менее важна, чем реальная жизнь. И этот иллюзорный мир не решит наших проблем. Мы все же часть биологического мира, а не виртуального.

И в этой связи я часто цитирую строчку из дневника Ильфа, которая очень важна для понимания соотношения мира сотворенного и реального. Ильф записал такую фразу, очень простенькую: "Радио есть, а счастья нет". Вот Интернет есть, а счастья нет... Восемнадцать каналов телевидения есть, а счастья нет...

В жизни есть такие социальные проблемы, которые невозможно решить с помощью даже новейших технологий. Они сидят в нас самих и в конечном итоге определяют ценность того, что происходит на экране и в жизни. И ничего здесь сделать нельзя! Хотя можно сказать: "Мы уходим в наркотический мир и никогда не вернемся в мир реальный. До свидания!"

Вот почему я считаю, что критика важна.

Материал подготовила Елена Поберезникова