Жанр: обратная связь

Телеэкран недавнего прошлого фактически совершенно игнорировал огромный пласт современной культуры -- повседневность. А ведь мы живем прежде всего в повседневности, но не замечаем ее. Мы словно отстраняемся от потока микроскопических обыденных происшествий, поскольку не можем ухватить и осознать их. В этом потоке все слишком обрывочно, перемешано. Все ничтожно, и все неисчерпаемо.

Но вспомните, на что в первую очередь обращаем мы внимание сегодня при просмотре старой кинохроники. Не на белозубые плакатные улыбки, ради которых она-то и снималась, а на случайный взгляд, на одежду и прическу, на то, что висит на стене в квартире, и в какую игру играют дети во дворе... На то, что сохранилось на пленке часто по небрежности. Та, вчерашняя повседневная жизнь приобретает сегодня свою подлинную ценность. Но как же мало ее осталось в бесценных кадрах хроники!

Многие телевизионные программы поколения 90-х главным своим содержанием провозгласили именно повседневность, которая еще лет десять-пятнадцать назад старательно вытравлялась официозной журналистикой. Это был более или менее осознанный ответ на растущую зрительскую потребность в отражении частной жизни, обыденности.

Стало постепенно меняться представление о том, какая информация может быть причислена к общественно значимой. Сообщение о никому не известной старушке, которую внучка заперла в квартире, начало успешно конкурировать с известиями о захвате заложников в Перу. С таким подходом к информации можно, конечно, и поспорить, но лучше присмотреться и понять.

Авторы программ, ориентированных на повседневность, позволили рядовому зрителю стать на телевидении субъектом. И оказалось, что этот субъект вполне способен оправдать ожидания. Он уже не столь наивен и понимает, что телевидение -- не жэк и не партком. Сегодня программа, откликнувшаяся на его нужды, предоставившая ему возможность самораскрыться или самопредъявиться, дает опору в жизни, самоуважение и стимул к активному действию. Он, зритель, уже не просто зритель. В любой момент он может стать соавтором передачи.

Интересен в связи с этим вопрос авторства. Сегодня на телевидении процент материалов, подготовленных по инициативе или с участием зрителя, то есть по крайней мере в косвенном соавторстве с телеаудиторией, достигает порой цифры "50". Причем принципиально изменилась сама схема контактов "зритель -- студия". Она уже не ограничивается элементарной связкой: "вопрос -- ответ". Это могут быть полезные и смешные советы, информация -- от абсурда до сенсации, умозаключения и версии по поводу различных событий, часто совершенно неожиданные, сочинение новых фабул любовных сериалов, откровенное балагурство и эпатаж. А однажды в программе "Иванов, Петров, Сидоров и другие" сочиняли частушки. Люди на улицах -- по одной строфе в общую копилку. Режиссеру осталось лишь смонтировать.

Анонимная улица сегодня приобретает лицо. И это знаменательно, особенно если вспомнить, что "субъект с улицы всегда может стать активным субъектом политики", как сказал французский философ Морис Бланшо.

Однако, открыв рядовую недельную программу основных телеканалов, мы обнаружим знаменательный парадокс: передач, полностью построенных на использовании обратной связи, становится все меньше. Их уже менее одной десятой процента от общего объема вещания. Совсем несерьезная цифра!

Говорят, не нужны никому эти игры с народом, которые так восхищали всех нас в романтическую перестроечную эпоху увлечения обратной связью. Хотя многие из ныне процветающих "профи" именно на подобных программах сделали себе имя и карьеру.

Сейчас остались "Времечко" (перекочевавшее на "ТВ Центр"); "Сегоднячко" (НТВ), "Старый телевизор" (НТВ), "Вот так денек!" ("ТВ Центр"). Пожалуй, и все.

Ушли из эфира такие заметные программы, как "Открытые новости" и "Субботний вечер" (РТР), "Иванов, Петров, Сидоров..." (ОРТ и РТР).

Ко всем этим выжившим и невыжившим программам можно относиться по-разному. Их называли вызовом эстетическому вкусу, обвиняли и в пошлости, и в мелкотемье. С чем-то можно, безусловно, согласиться, но, наверное, нельзя не заметить самого главного, что составляет их суть. Это народность их происхождения, подлинность, уникальность самого жанра. И если взять лучшие достижения, то мы поймем, что прежде всего их питает современный фольклор, воплощенный в телевизионную форму. Документальные персонажи, грубоватый юмор, напоминающий скоморошьи традиции, лубочные мотивы -- вся стилистика отсылает к народным художественным традициям.

Совокупный хронометраж программ, ориентированных на обратную связь, сегодня уже сильно уступает не только зарубежным сериалам, но и времени, потраченному на рекламу гигиенических средств. Конечно, проще всего оправдать эту ситуацию отсутствием спроса. Но это было бы искажением истины.

Программа "Иванов, Петров, Сидоров..." имела весьма пристойный рейтинг (от трех до восьми единиц), особенно если учесть, что в эфире она стояла в "мертвое" дневное время по будням.

"Субботний вечер" на РТР уже в первую неделю своего существования побил все рекорды тематических программ, взяв высоту почти на уровне "Доброго вечера" -- чисто развлекательной программы... От трех до восьми единиц стабильно держал "Частный случай" Александра Гордона, выходивший в эфир по будням в 18.30.

Если же бросить взгляд за океан, то мы увидим совершенно противоположную тенденцию. "Задушевные разговоры" по телефону по самым, казалось бы, ничтожным поводам заполонили радио- и телеэфир, особенно на местных станциях.

Американский журналист Ричард Холландер назвал интерактивное телевидение "двусторонней коммуникацией будущего", "слиянием духа древних Афин с технологией XXI века", "видеодемократией".

Почему же у нас "видеодемократия", народное телевидение, пережив бурный взлет как особый жанр, сегодня на подозрении?

В период романтизма и эйфории перестройки многие настолько были опьянены свободой и незнакомым ранее ощущением собственной значимости, что, видимо, потеряли бдительность. А потеряв бдительность, не заметили, как им на шею накинули удавку. Телевидение сегодня почти полностью поделено между различными группировками, и от тоталитарного типа вещания, пройдя короткий период государственно-общественного, оно скатывается не просто к коммерческому, а к тоталитарно-коммерческому вещанию. Это тоже наш особый путь.

А для такого типа вещания обратная связь не просто не нужна -- она опасна, потому как заставляет зрителя соображать и действовать, и в этом состоянии его способность к внушаемости резко падает.

Именно этим обстоятельством можно объяснить то, что, несмотря на приличные рейтинги, программы с обратной связью сегодня чувствуют себя золушками на всех каналах, которые полностью или преимущественно являются коммерческими.

Сегодня наше телевидение уже выработало само для себя строгое правило: ничего лишнего. Все должно быть рационально, технологично и сверхэффективно. Но эффективно с чьей точки зрения? Заказчика? Тогда все понятно. И придется признать, что серия сюжетов о Лене Голубкове была когда-то сверхэффективной. Однако, с точки зрения телезрителя -- как обманутого вкладчика, так и того, кто избежал этой печальной участи, -- вся килибаевская серия была крайне неэффективным использованием эфирного времени так называемого государственного или общественного телевидения. При большем доверии к каналам обратной связи эффект подобных сюжетов неизбежно был бы скорректирован интересами телеаудитории, то есть значительной части общества.

Сейчас, когда "видеодемократия" постепенно уходит в подполье, разговор об "эффективности" приобретает все более демагогический характер, ибо пропал интерес к реальному поиску баланса интересов разных социальных групп.

А причина одна: сегодня в России нет общественного телевидения даже на тех каналах, которые худо-бедно, но живут на средства налогоплательщиков (РТР и ОРТ).

Дж.Оруэлл в своем романе "1984" нарисовал жутковатую картину ущербного общества, где интересы основной части населения абсолютно подавлены. Между прочим, это произошло, по мнению автора, в первую очередь благодаря чрезвычайно эффективному, с точки зрения властей, использованию средств массовой коммуникации.

В условиях безраздельного господства коммерческого телевидения основная часть населения тоже подавляется, но уже в интересах доминирующих на рынке финансовых групп. Вот и вся разница.

Другое дело, что цивилизация в условиях политической свободы наработала немало различных форм защиты от тотальной коммерциализации телевидения. Скажем, в Америке существует более 250 различных организаций, которые добиваются ограничения коммерческой телерекламы, развития детского телевидения и т.д. Такие организации, как "Движение за детское ТВ", "Ассоциация родителей и учителей", "Национальный гражданский комитет вещания", приобрели определенный общественный авторитет, без них не обходятся даже слушания по телевидению в Конгрессе. Кроме того, сохраняют силу и реальные (не на словах) общественные телеканалы, которые, безусловно, не в состоянии конкурировать с общенациональными коммерческими, но имеют и своего зрителя, и свою нишу. Что же касается местного вещания, то оно в Америке вообще немыслимо без постоянного видеодиалога и приемов интерактивно-го вещания.

Увы, для нас все это пиршество народного (в лучшем смысле слова) контроля телевидения представляется недостижимой утопией. Почему-то антиутопии, как в прошлом, так и в настоящем, нам удаются лучше.

Впрочем, трудно отрицать, что обратная связь в превращенной, фальсифицирующей зрительское соучастие форме может вполне эффективно использоваться и в условиях коммерческого диктата, как некая декорация, как более или менее удачно воплощенная иллюзия многоголосия и интерактивности.

Пожалуй, самым характерным примером мнимой обратной связи была программа "Шпилька" на канале "2х2", в которой загадочного вида молодой человек играл с телезрителями в "наперсток". Ставки смешные, но схема действовала. Пойманный на крючок наивный зритель исправно дежурил у телевизора в надежде поймать свое "счастье" в виде ста тысяч рублей. Телефон звонил, рейтинг у этой странной программы поднимался, а больше, собственно, никому ничего и не было нужно. Главное -- успеть позвонить. Думать ни о чем не надо. Это только мешает¹. Наперстки сменялись рекламой, реклама -- наперстками. А зритель все звонил и звонил. Пока "лавочку" не прикрыли: формально -- в связи с реорганизацией канала, а по существу -- из-за чрезмерной откровенности приема, почти циничной подмены зрительского сознания зрительским инстинктом. Однако "наперсточников" в эфире от этого не стало меньше. Многочисленные викторины, конкурсы, игры и непомерно расплодившиеся разномастные шоумены используют по сути те же методы подмены и злоупотребления зрительской активностью ради уже нескрываемого главного, почти сакрального момента -- рекламной паузы.

Нетрудно заметить, что даже в таких в целом качественных программах, как "Час пик" (ОРТ) или "Старый телевизор" (НТВ), звонки телезрителей часто выглядят сегодня как нечто обременительное, как неизбежный и раздражающий ведущего камуфляж.

Телевизионное пространство, на котором обратная связь используется как осмысленный и реально действующий жанровый прием, неумолимо сужается. Однако -- вот что удивительно и отрадно -- существует. Более того, в этом пространстве возникают новые интересные проекты. Скажем, подготовленная совместно АТV и телекомпанией "Мир" программа "Вместе" (ОРТ). Казалось бы, обреченная стать унылым официозом на темы СНГ, она неожиданно получилась живой и содержательной благодаря активному, заинтересованному использованию именно интерактивных методов вещания: телемостов, прямых включений, звонков в студию. Говорят, что зреют интерактивные замыслы и у Эдуарда Сагалаева, возглавляющего канал "ТВ-6. Москва". Там же работает над новыми проектами, связанными с обратной связью, бригада Александра Гордона. Все больший интерес к работе со зрителем в эфире проявляет и местное вещание.

В Нижнем Новгороде, к примеру, налажен постоянный телевизионный диалог зрителей с городской Думой. Теперь горожане смогут непосредственно включаться в процесс принятия решений Думы... Почему бы подобный опыт не осуществить и во всероссийском масштабе на РТР?

Как видно, обратная связь все-таки не случайный гость на телевидении. Как бы ни были сильны позиции сугубо коммерческого вещания, обойтись вовсе без обратной связи не получается. Ее гонят в дверь, а она -- через окно. Можно даже предположить, что борьба за выживание интерактивного типа вещания будет весьма существенным моментом в судьбе отечественного телевидения и во многом определит его дальнейшее развитие в сторону познания и обустройства мира или же перманентного рыночного передела и выяснения коммерческих отношений.

¹ Французский философ и социолог Жак Эллюль писал о подобном коммуникативном механизме: "Здесь имеет место операция, суть которой состоит в вызывании одних и тех же рефлексов. Это своего рода пропагандистская дрессировка".