Как сын отца из преисподней выручал

История такая. Жил-был паренек лет двадцати. Жил он вместе со своим отцом. Мама у них два года назад померла от рака. И запил с той поры отец. Был он человек вздорный: любил порисоваться, обидчивый был. В Бога не верил, говорил: "Пусть на моих похоронах цыгане играют" -- атеистом был. К тому же, когда Советский Союз развалился, он это дело очень сильно переживал. Потому как был в прошлом убежденным коммунистом.

И вот видит отец, что спивается и всю квартиру пропивает -- скоро от мебели ничего не останется. (А сыну-то в наследство надо что-то оставлять.) И говорит: "Давай, Андрейка, мы с тобой квартиру поделим. Все, что в моей комнате, я себе беру и могу распоряжаться, как мне вздумается. А все, что в твоей, тебе по праву принадлежит. И если я спьяну полезу, ты мне прямо так и скажи: "Не трожь, отец, ты мне сам ту комнату оставил и ничего отсюда забирать права не имеешь". В особенности береги вот этот радиоприемничек. Он хоть испорчен, но все равно дорог мне как память. Нам его родители на свадьбу подарили. Марьяша очень любила его слушать". И закапали слезы у отца.

Ну, зажили они, как порешил отец. Двухкомнатная квартира у них в коммунальную превратилась: в обе двери замки врезали. Один не знает, когда другой приходит. Больно это Андрейке. Но если задумал человек упасть и не хочет за собой тащить другого -- то как этому сопротивляться?

У отца в комнате грязь. Мебель он всю пропил, голые стены, по полу бутылки пустые катаются. На днях плиту с кухни вынес. А однажды спьяну разбил унитаз. Так теперь в туалет ходит прямо в комнате.

Вот однажды ломится отец к Андрейке. Натрескался он в этот день не на шутку -- пенсию выдали. Только он половину пропил, а вторую потерял или выкрали -- кто знает? Отец рычит: "А ну открой, дай мне денег, друга-сослуживца надо угостить. Мы с ним в одной дивизии служили". "Так ты ж моряком был", -- отвечает Андрейка. "А я и есть моряк, -- говорит отец, -- только сухопутный". И требует снова: вынь, мол, да положь десятку тысяч на бутылку.

Андрейка распахивает дверь, у самого губа дрожит. "Какие деньги ты у меня просишь? Нету у меня ничего, кроме студенческой стипендии. Да и ту уже два месяца не выдавали..." Тут отец заприметил на шкафу приемничек и говорит: "А ты мне вон тот радиоприемничек отдай, он все равно не работает" -- и ломится к Андрейке в комнату.

Сын хотел было его удержать, говорит: "Батя, не надо, ты ж сам его отдал мне на сохранение". И пытается как-то бочком отца выдворить. А тот как раскричится: "На родного отца руку поднял?!" Схватил приемник, унес и пропил за стакан водки.

Ну, проходит немного времени, через пару дней решил отец приемник одному знакомому радиотехнику показать. Он, как пенсия заканчивалась, смирный становился, тихий. Заходит он к Андрейке и говорит: "Сынок, дай мне Марьяшин приемничек, я тут его мастеру покажу, может, починит". А сын ему в досаде и отвечает: "Ты, батя, лучше у меня все сразу забери. А то как-то плохо выходит: сначала даешь, потом отбираешь". И рассказал, как тот у него приемник забрал.

Отца эти слова прямо по сердцу резанули. Стоит он, ошалелый, не может поверить, что собственными руками приемничек сгубил. Молча побрел в свою комнату. Глядь -- а на полу ремешочек от приемника валяется. Поднял его да как взвоет...

На следующий день Андрейка возвращается из института. (Он тогда в Сельскохозяйственной академии учился.) Заходит домой, дверь к отцу не заперта. Заглядывает... а отец повесился! На крюк для люстры ремешок от приемничка накинул -- и висит.

Ой, что тут было, вам не передать. Бедный Андрейка волосы на голове рвет, рыдает. Не может себе простить, что в последний раз отцу высказал. Соврал бы лучше. Сказал бы, что сам случайно приемник разбил или еще что-нибудь. Ну, поругал бы отец немножко, ну и что? Мало ли в детстве ругали?..

А тут еще как на беду на похороны приехала родная тетка из Челябинска, баба противная, вредная. Она всю жизнь своего брата, то есть отца Андрейкина, к Андрейкиной маме ревновала. Изводила ее бедную, жить не давала. И теперь Андрейке твердит: "Это ты во всем виноват, это ты сжил со свету Сашеньку". И говорит: "Иди завтра в церковь на исповедь. Батюшке надо все рассказать -- грех с души снять". И начиркала адресок храма на бумажке.

Она знала там одного священника, отца Никанора. Знала еще со студенческих лет, когда в Москве в мясо-молочном училась. Отец Никанор ей вроде духовника был. И знала, что это человек хмурый, жестокий и грех Андрейке наверняка не простит (эта тетка тайно хотела Андрейкиной квартирой завладеть, вот она парня-то со свету и сживала).

Ночью Андрейке приснился сон. Снится ему мама. Только такая, какой она была еще до болезни: молодая, веселая. Стоит утром на кухне с чайником. Андрейка заходит, он как раз в школу собирался. А мама вдруг поворачивается и говорит: "Горе, сынок, отец пропал. Плохи его дела, плохи". Глядь, а вместо чайника мама собаку держит, а та из блюдца лакает.

Проснулся Андрейка. Тревожно ему на душе. Никому о сне не поведал. Собрался утром, поехал на исповедь. Едет и думает, чего это он через всю Москву в церковь едет, когда храмы сейчас в каждом районе открываются.

Ладно, приехал. Пришел к отцу Никанору на исповедь. Там двое священников исповедуют. К одному огромная очередь выстроилась. К отцу Никанору -- никого, только двое прихожан: мать и сын лет тридцати. Мать все на сына жалуется, о его грехах рассказывает. Сын в сторонке стоит, исповедоваться не желает. Отец Никанор на обоих кричит, ругается. На женщину плюнул -- баба утирается, в ноги кланяется.

Дошла очередь до Андрейки. Рассказал он все. Отец Никанор как завизжит: "Нет тебе прощения. Ты убил отца -- так и носи с собой", -- и прогнал Андрейку с исповеди. Едет Андрейка обратно, убитый горем. Едет, а слезы на глаза наворачиваются.

В переходе станции "Библиотека имени Ленина" на станцию "Боровицкая" баба идет, та самая, что на исповеди была. Споткнулась о ногу калеки, просящего милостыню, и ругается: "Какой черт тебя подсунул?" Андрейка ей говорит: "Вы со службы идете, а чертыхаетесь. Нечего на черта валить, коли под ноги не смотрите". Баба ему отвечает: "Ну-ну, поговори у меня еще. Вот узнают в церкви, что ты нечисть защищаешь, будет тебе на орехи". И пошла.

Андрейка глядь -- а калеки нету. Зато вместо него сидит мужичок во фраке и на роликах. Вскочил, крутанулся на месте. И говорит: "Спасибо тебе, Андрейка, что за меня доброе слово замолвил. Все кому не лень меня винят во всех грехах мыслимых и немыслимых. Хотя порою сами виноваты".

"А ты кто?" -- спрашивает Андрейка. "Я? Дьявол, -- отвечает мужичок. -- Будет время, заходи в гости". И покатился по переходу на роликах. "А как тебя найти?" -- спрашивает его вдогонку Андрейка. "На этом самом месте свистни, тут и встретимся!" -- отвечает дьявол. И на скорости прямо под поезд кинулся.

Приехал Андрейка домой. А тетка его через дверь спрашивает: "Ну что, батюшка простил?" "Нет" -- говорит Андрейка. "А раз нет, уходи прочь, -- гонит его тетка. -- Не хочу жить вместе с грешником". И прогнала Андрейку.

Делать нечего. Куда Андрейке податься на ночь глядя? Поехал он обратно на "Боровицкую". Пришел в тот самый переход, стоит насвистывает мелодию. Поглядывает, не появится ли его дневной знакомый. Люди мимо идут, на него косятся. Тут кто-то из народу свистнул. Раз -- и все люди пропали. Стоит снова тот самый мужичок на роликах. Увидел Андрейку: "Рад, чрезвычайно рад. Ну, поехали". Глядь Андрейка, а у него на ногах ролики. Причем необычные, с моторчиком на каждой ноге -- сами покатились. Да с такой скоростью, что уши закладывать стало. Разогнались они и со всего размаху на станции "Александровский сад" на пути прыгнули. Понеслись по ним на роликах. А мужичок виртуоз: на рельс заскакивает, на одной ноге едет, вертится. Они с одного перехода в другой сворачивают, через пути, через балки прыгают. Андрейка глазам своим не верит, что он такими умениями обладает. Тут их поезд нагоняет, электричка. В сторону "Арбатской" несется. Машинист за рулем уснул -- спит. Так мужичок на роликах прямо к нему на стекло скаканул, постучал, язык показал и спрыгнул.

Машинист проснулся, вскочил. Раз -- по тормозам. И вовремя. Потому как он станцию чуть было не проехал.

Андрейка с мужичком куда-то влево свернули. Да так резко, что Андрейка опомниться не успел, как полетели они в пропасть. Вдруг загудело под ногами железо. Раз -- и из трубы выскочили они в рабочий цех.

Там машинисты старые электрички ремонтируют. Огонь горит, смола кипит. Рабочие все чумазые, перемазанные. Копоть -- дышать нечем. Андрейка под ноги глядит -- роликов у него нету.

Вместо них на ногах кроссовки. А мужичок рядом -- в белом костюмчике. Весь засаленный, перемазанный, зато в белом.

"Где мы?" -- спрашивает Андрейка. "В аду, в преисподней, шрастр, хэлл, как там у вас еще называют? -- отвечает мужичок. -- Шесть тысяч метров под уровнем моря". И повел Андрейку свои владения показывать.

Идут они, видит Андрейка -- бегают какие-то мужики по вагонам с тряпками в руках и стирают без конца появляющиеся матерные слова на сиденьях и на стенах. "Кто это?" -- спрашивает Андрейка. "А это те, кого после смерти лихом поминают, -- отвечает мужичок. -- Вот теперь они каждое дурное слово, сказанное о них, должны стереть. Видать, заслужили".

Идут дальше. Видит Андрейка, одни люди провожают других: сажают их в вагон, вещи помогают загрузить, обнимают, целуют. А поезд по кругу ездит: только посадили -- а уже надо встречать. Обнимать, целовать, вещи разгрузить те же самые. "А это кто?" -- спрашивает Андрейка. Мужичок отвечает: "А это те, кто при жизни проявлял равнодушие к близким, заботиться о них не желал".

Дальше идут. Тут спутник Андрейки куда-то отвлекся. Пошел со своими подчиненными ругаться.

Андрейка заметил девушку, которая колеса у вагона разбирает. Подходит к ней. Девушка шестеренки раскручивает, пытается их очистить. В подшипники грязь набилась. Девушка их протирает -- масло снова проступает. Один подшипник развалился, шарики по сторонам раскатились. Девушка пытается их поднять, а все руки в масле, шарики выскальзывают. Девушка в отчаянии плачет.

Андрейка подошел, помог шарики собрать. Спрашивает, кто она и что делает. Девушка говорит: "Всю жизнь я старалась, чтобы все у меня было как по маслу. Ребеночка убила, чтобы не было никаких забот... А потом сдуру наглоталась таблеток".

Андрейка спрашивает, не видела ли она его отца. Такой с сединой, шестидесяти лет, повесился. Девушка говорит: "Катается тут у нас один нечистый на велосипеде, солидол развозит. Так вот это он на твоем отце ездит. Прямо по крышам вагонов носится. Как будет дьявол тебе предлагать что-нибудь взять -- сигареты, алкоголь, наркотики, -- ты от всего отказывайся, проси велосипед "Орленок", понял? А после, как домой придешь, сними с себя крест, три раза его вокруг велосипеда обнеси и надень на ручку".

Тут подскакивает к ним мужичок. "Что за шум, а драки нету?" Девушка за свою работу пуще прежнего принялась. А Андрейка со своим проводником пошел дальше.

Неожиданно видит Андрейка бак с тормозной жидкостью, а в нем кто-то барахтается. Раз -- вынырнуло лицо и снова скрылось. Показалось Андрейке, что это лицо своей тетки он видел. Остановился, хотел подождать, не появится ли еще. Мужичок впереди его спрашивает: "Ну, ты чего застрял? Пошли, пора домой возвращаться".

Тут снова лицо вынырнуло -- точно, тетка. "Помоги мне", -- сипит. Андрейка схватил ее за волосы, потянул, хотел было вытащить. Да только волосы оборвались -- тетка обратно в бак плюхнулась. Андрейка стоит, в руках копну волос держит. Брезгливо ему, но пересилил себя -- взял с собой.

Пришло время прощаться. Мужичок говорит: "Проси у меня все что хочешь. Масло, тормозные жидкости, манометр -- чего душа ни пожелает, все дам". Андрейка говорит: "Отдай мне вон тот велосипед "Орленок". Мужичок спрашивает: "Какой?" Андрейка глядь, а перед ним восемнадцать велосипедов стоит. Все одинаковые как две капли воды.

Андрейка велосипеды осматривает. У одного колеса сдутые, ось погнута, руль сломан. С цепи масло, как слезы, капает. "Вот этот". Мужичок ему "ВМХ"¹ предлагает: "Возьми вот этот, с задним амортизатором, с шестнадцатью скоростями -- не пожалеешь". Андрейка отказывается.

Ну, делать нечего -- отдал мужичок поломанный велосипед. Попрощались они. Дунул мужичок на Андрейку. И снова тот в метро очутился. На том же самом месте -- в переходе на "Боровицкую". Только, Боже, как все изменилось! "Библиотека имени Ленина" в "Набоковскую" переименована. "Площадь революции" -- в "Площадь Сретения". На серой ветке вместо двадцати двух станций двадцать пять. Еще три после "Алтуфьево" открыли: "Лианозовская", "Ховрино", "Бусиновская".

По вагонам контролер ходит, билеты проверяет. Вместо стекол теперь -- зеркала. Куда ни глянь -- телевизоры с рекламой. Из динамиков музыка орет по радио. Оштрафовали Андрейку за безбилетный проезд. Денег у него не оказалось. Те, что были, за коллекционные бумажки приняли. Андрейку на улицу вышвырнули. Сказали, чтоб на велосипеде домой добирался. Андрейке неловко на своем отце ехать. Пошел он пешком.

Под вечер домой пришел. Дверь ключом не может открыть. Позвонил. Открывает ему тот самый священник, отец Никанор. Постарел, изменился, щурится. Оказалось, он как раз тетю причащает.

Тетя лежит -- тяжелобольная, вся обезображенная. Как увидела Андрейку, заплакала. "Откуда ты, сынок? Три года тебя не было. Я уж думала, ты погиб. Виновата я перед тобой, смерти твоей желала". Андрейка говорит: "Да вы, тетя, не корите себя. Только я вам должен кое-что показать". И вытащил из сумки волосы.

Тетя вскочила, платок с головы скинула -- а она вся лысая. "Где ты их..." -- хотела спросить, договорить не успела. Упала и померла. Отец Никанор как увидел: "А бороды у тебя нет?" -- кричит. На лысый подбородок указывает. И, не дождавшись ответа, бегом из квартиры.

Андрейка крест с себя снял, вокруг велосипеда три раза обнес, прочел молитвы, повесил на ручку. Раз -- и, через голову перекувыркнувшись, стоит на коленях перед ним отец. Разогнуться не может, головой по сторонам крутит, дикими глазами вращает.

Три дня слова не мог произнести. Сидел дома, пока, наконец, ходить на двух ногах не научился. А потом как увидел сына, кинулся ему в ноги, заплакал. Говорит: "Прости меня, сынок. Я ж ведь не подумал, что и тебе всю жизнь попорчу".

И рассказывает: "Как повесился, стал я сквозь землю проваливаться. Оно-то как: легкая душа на небо улетает. А отягченная грехами -- сквозь землю проваливается. Вот и я упал в преисподнюю. А там нечистый меня схватил, подводит к баку со смолой и говорит: "Полезай куда заслужил". А у самого, окаянного, в руках тот самый радиоприемничек играет. Рядом другой бак стоит. Я спрашиваю: "А это для кого?" А он отвечает: "А это для твоего сыночка. Он ведь тоже через пару лет так же, по твоему рецепту". Пропали б мы с тобой совсем, кабы не Марьяшечка. По ее молитвам меня из бака в велосипед повысили. И тебя, с Божьей помощью, ко мне направили".

С тех пор бросил отец пить. Ежедневно Богу молится. Свечки на помин души Марьяше да всем родственникам ставит. Даже организовал фонд трезвенников. Но только не успел его открыть, как неожиданно помер. "К Марьяше отправляюсь", -- прошептал и испустил дух.

¹ Ведущая фирма по производству спортивных велосипедов.