Дикарь эпохи New Age. «Тайны Лос‒Анджелеса», режиссер Кертис Хэнсон

"Тайны Лос-Анджелеса" (L.A. Confidential)

По роману Джеймса Эллроя
Авторы сценария Брайан Хелджленд, Кертис Хэнсон
Режиссер Кертис Хэнсон
Оператор Данте Спинотти
Художник Билл Арнолд
Композитор Джерри Голдсмит
В ролях: Кевин Спейси, Расселл Кроу, Ким Бэсинджер, Гай Пирс, Дэнни Де Вито
Monarchy Enterprises B.V. and Regency Entertainment
США
1997

"Тайны Лос-Анджелеса". Бад Уайт -- Рассел Кроу

Оригинальное название фильма, вышедшего в наш прокат под названием "Тайны Лос-Анджелеса", -- L.A. Confidential, что, по всей видимости, можно перевести и как "Лос-Анджелес, в собственные руки". Конфиденциально, то есть. Но сам фильм как раз не предполагает строгой конкретности адресата -- он демократичен в худшем смысле этого слова, представляя собой образец циничного культурного и жанрового популизма. И в этом его своеобразное флагманство. Во всяком случае, с картиной произошло примерно то же, что и с ее героиней Хелен в исполнении Ким Бэсинджер. Преимуществом этой топ-путаны, помогавшим ей в ее нелегком ремесле, было разительное сходство с Вероникой Лейк, кинозвездой 40-х, игравшей, к примеру, в "Стеклянном ключе" (1942, режиссер Стюарт Хейсли) и "Голубой Далиле" (1946, режиссер Джордж Маршалл). У "Тайн Лос-Анжедлеса" тоже есть первоисточник. Целый ряд первоисточников. Этот фильм -- своего рода каталог расхожих приемов и штампов, присущих разным жанрам, но впервые, может быть, встретившихся в рамках одной картины. И самое удивительное, что мини-модели различных киножанров воспроизведены в "Тайнах..." с исключительной скрупулезностью и аккуратностью.

Итак, модель первая. Связана с главным героем картины. Культурно-кинематографический код -- "внутреннее расследование". Отчаянно честный молодой полицейский, одержимый карьеризмом первопоселенческой породы (самореализация в деле, вознаграждаемая общественным признанием), сталкивается с коррупцией на службе. Он выводит начальников-коррупционеров на чистую воду и дает волю карьеризму теперь уже иного толка, так сказать, карьеризму чистой воды, ибо идейная девственность молодого копа утрачена по ходу запутанного и искусительного для него сюжета.

Модель вторая. Связана со вторым по значимости персонажем, который и в зрелом возрасте переживает смерть матери от побоев отца. Код -- "специалист". Честный, но психологически травмированный полицейский. Травма -- детская (мотив несчастного детства постоянен для фильмов с этим сюжетным посылом и легко акцептируется представителем американского среднего класса, являющимся постоянным посетителем, с одной стороны, кинотеатров, а с другой -- кабинетов психоаналитиков). Этот полицейский старается избыть страдание, укоревнившееся в нем чувством вины, находя выход в резких, часто насильственных действиях по месту работы.

Модель третья. Соотносится с линией мужского и служебного соперничества главных героев. Код -- "Буч Кэссиди и Санденс Кид"; мотив: напарник -- твое второе "я". Двое мужчин в мире беззакония и насилия преодолевают в процессе развития интриги и инстинкт соперничества, и недоверие друг к другу.

Модель четвертая. Соотносится со временем действия картины (начало 50-х). Этакое "честное ретро", ретро ради стиля ретро. Код -- "Пули над Бродвеем", "Хэммет". Так же, как в Лос-Анджелесе любуешься знаменитым калифорнийским стилем в архитектуре (spanish colonial revival -- "испанское колониальное возрождение" знакомо всем зрителям телеканала РТР по заставке "Санта-Барбары": узкокостно-стройная колоннада какой-то гасиенды на фоне калифорнийского неба, бесстыдного в постоянстве синего цвета), в "Тайнах Лос-Анджелеса" любуешься old hollywood revival -- до щемящей горчинки от кроя пиджаков, мужских стрижек, будто выполненных под лозунгом "мачизм в мирных целях", и женских завитков ниже плеч, ныне недопустимых и, по всей видимости, безвозвратных.

"Тайны Лос-Анджелеса". Линн Брокен -- Ким Бэсинджер

Модель пятая. Связана с главным женским образом. Код -- неизменно-элегантные чандлеровско-хэмметовские экранизации 30-х, 40-х, 50-х да и любичевская "Ниночка" отчасти. Ким Бэсинджер здесь утрачивает себя буквально, ее героиня -- не ее героиня, а чужая. Бэсинджер вынуждена играть роль, уже сыгранную Лейк, она вынуждена подражать той дважды -- исполняя волю сценаристов, режиссера, гримера и сутенера своей Хелен. Бэсинджер в "Тайнах..." -- Вероника Лейк из "Голубой Далилы", порочна и независима, но добра столь же неизбывно, сколь и прекрасна. Она услада путника, усталого мускулинного пилигрима, оставляющего ради нее дороги жизненных борений. И ностальгична по сути. Ведь позже, когда феминизм войдет в фазу борьбы на уровне быта и брачных контрактов, этого сорта киноперсонаж утратит положительность, станет "ледяной страстью", "телом как уликой"... Словом, она станет социально опасна, так как в ней проявится одержимость "основным инстинктом" -- агрессией, в которой она сравняется с мужчиной.

И вот что странно: Бэсинджер получила "Оскар" и "Золотой глобус" именно за чужую роль, за то, что вынуждена была подражать. За утрату неподражаемости. За отказ от собственной стильности в угоду сходству с кем-то давно, казалось, забытым. Это ли не метафора торжества в американской жизни идеи мультикультурализма. То есть бытового принципа, знакомого нам по коммунальным кухням нашего детства: "Подвиньтесь, не одна живете". Мультикультурализм, подразумевающий мирное соседство различных форм и принципов социального и национального существования, таким образом, добрался и до кино. "Тайны Лос-Анджелеса" предъявляют нам мультикультурализм, так сказать, жанровый. И, что особенно любопытно, авторы его так же отказались от идеи "плавильного котла" в кинопроизведении, как и американское общественное сознание в социальной реальности. То есть они представляют жанровые модели, не переплавляя их в нечто целое, а так и оставляя в неприкосновенности. Картина в результате распадается на элементы жанровых конструкций, но становится симпатичной практически всем. Потому что она трогательна. Трогательностью этой "Тайны Лос-Анджелеса" напоминают героя "Моби Дика" -- дикаря Квикега. Чем больше навыков-штампов-моделей цивилизованного поведения он старался усвоить, тем очевиднее становилась его дикость, его неприкрытая, уязвимая неикушенность.

Вот и "Тайны..." симпатичны этой своей как бы недоделанностью-неискушенностью: и триллер не триллер, и экшн не экшн, и не "история о проститутке с золотым сердцем", и не история о роковой мужской дружбе, и не роман профвоспитания... Скорее, это деконструкционированный жанр -- экшн эпохи New Age. Представляющий сознание конца тысячелетия, конца всех мировоззрений и философий. Сознание, равно терпимое ко всем проявлениям жизни. И ко всем жанрам.