Как карта ляжет...

Лето. ВГИК. Вступительные экзамены. Все как у людей: сбивается с ног приемная комиссия, исписаны тонны бумаги, протоколы, документы, экзаменационные листы -- все тщательно собирается в папки, не умолкают телефоны, и чьи-то простоватые родители прорываются сквозь систему пропусков, чтобы заглянуть в глаза: "ну как там мой (моя)?" В их глазах подозрение: "ну, конечно, моего топят, "своих" наберут, блатных". Впрочем, это уже редкость, многие понимают, что в творческий вуз примут того, кто показался талантливее. Дело тонкое, дело штучное... На подготовительные курсы -- за небольшие деньги -- принимают всех, даже без ограничения возраста.

На сценарное отделение на десять бесплатных, "бюджетных" мест подано семьдесят семь работ, тридцать четыре человека допущены к экзаменам после предварительного -- по работам -- конкурса. Это не считая заочников, их еще больше. Мне предстоит выбирать очную "десятку". Я думала, это будет просто. На подготовительных курсах кое-кто успел себя проявить. Раз, два, три... отбирала в уме и сомневалась -- да придут ли они поступать? Теперь любой, и без курсов, наслышан о бедственном положении кино, о том, что ВГИК, как и все высшее образование, в нищете, что сценарист -- профессия ненадежная да и профессия ли вообще? Даже в лучшие времена до "большого кино" добирались двое-трое из очередного выпуска. На подготовительных курсах никто не агитирует, не рекрутирует, наоборот, предупреждаем и отговариваем. Однако вот: семьдесят семь папок перебывало на моем столе, тридцать четыре человека будут сдавать экзамены. Литературный этюд и отзыв на фильм -- письменно, анонимно, под номерами, потом сочинение, устная литература, потом собеседование. Я всегда думала, зачем эта громоздкая процедура, этот потный марафон, борьба нервов, игра случая? Экзамены мне, как и многим, до сих пор снятся в страшных снах. Не лучше ли посидеть подольше над их текстами, поговорить с каждым и принять решение? Все равно в результате так и происходит: первое впечатление от текста плюс глаза на собеседовании -- и все, дальше интуиция. Опыт нашей комиссии на Высших сценарных курсах подсказывает: эти письменные экзамены, тонкие подсчеты баллов -- лишняя морока, издержки бюрократии и демократии; кто-то из талантливых придет, не выспавшись, и напишет ахинею -- не умеет писать в классе, нервы сдают, а бойкий имитатор еще как напишет -- по лучшим образцам. И приходится после утомительного чтения "вслепую" обсуждать до одурения уже не тексты, а личности, характеры, психофизику, в конце концов, после двух собеседований они нам видны насквозь, со всеми их литературными и человеческими достоинствами и изъянами. Одного только "не дано предугадать": напишет ли вот этот данный конкурсант интересный сценарий, допишет ли, станет ли мучиться над вариантами или бросит на полпути, соскочит "по семейным обстоятельствам"? Так часто случалось, и чем дальше, тем чаще наши взрослые, с высшим образованием слушатели в первый год еще выдерживали суровый студенческий режим, а на второй скисали от никому-не-нужности сценария.

Листаю автобиографии вгиковских абитуриентов и понимаю: опыт наших "взрослых" курсов тут недействителен. Много семнадцатилетних, едва окончивших школу. И те, что постарше, тоже идут учиться на пять лет, то есть выбирают судьбу и способ существования. А мы из них выбираем. Попасть в "десятку" избранных -- уже большой успех. Для тех, кто поступит, лето 98-го и день зачисления в "элиту" могут остаться наивысшим достижением. Им еще не понять, что за эту "элитарность" придется расплачиваться всю жизнь. Раствориться в газетной текучке, корпеть над чужими текстами под присмотром начальства и ждать, ждать, обивать пороги на подступах к кино -- о том ли мечтают наши избранные? Наши "бюджетные", можно сказать, последние. Бесплатное образование кончается, это все понимают, и в творческих вузах тоже, а с ним кончается и "избранность". Плати деньги и учись -- кто хочет, почти без конкурса. Во ВГИКе уже есть платные формы обучения, но пока что "коммерческие" студенты вливаются в общую массу "бюджетных", а не наоборот. Узаконенная покупка диплома -- это еще впереди, а пока мы выбираем. Вот я сижу и выбираю -- по текстам. Некоторых знаю в лицо, трех-четырех уже выбрала. Но из разных концов нашей "необъятной" пришли работы не хуже, а даже лучше, чем у подготовленных москвичей.

У меня начинается мандраж, как перед экзаменами. Да здравствуют экзамены! Я сдаюсь, я не могу выбрать "десятку". Пусть будет и игра случая, и борьба нервов. Не хочу подменять фортуну, пусть она тоже участвует. Принимая во внимание тот факт, что "еще неизвестно, кому повезло" -- тем, кто не поступит и найдет другую дорогу, или тем, кого мы выберем на вечные муки "элитарности". К тому же у меня есть слабость -- углядеть "жемчужное зерно" в неумелом сочинении, открыть талант -- кто ж этого не любит? -- а потом ждать чуда от своего открытия, терпеть строптивого лодыря и кусать локти -- почему не взяла вот ту хорошую, правда, скучную девушку, она бы прилежно училась и без хлопот защитила диплом. Одну такую не могу почему-то забыть: объясняла ей, почему предпочли другого, она не добрала балла, обе мы отводили глаза, она все кивала молча, чтоб не заплакать. Потом иду, она стоит на ветру, у вокзала, ест пирожок. Приехала на последние деньги и должна отбывать в свой далекий город, не добравши балла, и это был ее последний шанс -- по возрасту. Сколько раз я потом жалела, что ее не взяли: более "интересные" оказались ничуть не лучше. Опыт говорит -- надо выбирать тех, кому мы нужнее, кто будет стараться.

Самое время вспомнить, что нельзя обольщаться. Тексты не люди, надо посмотреть на людей, попристальнее, поосторожнее. Эти таланты с амбициями могут составить такую "гремучую смесь", что курс не состоится -- вгиковский курс как студия, все взаимозависимы, каждый чему-то учит всех. Пока они все хорошие -- пока поступают, хотят понравиться и знают как. Но нет, они все действительно хорошие, что-то новое появилось в этом поколении, выросшем уже после перестройки. Или кажется? "Хорошо забытое старое" -- вот что появилось. Самое общее впечатление от всех вместе -- совсем начинающих и довольно умелых, -- что они отличаются от предыдущих точным нравственным чувством, естественным различением добра и зла, не щеголяют ни чернухой, ни порнухой, ни стебом, ни "концом гуманизма", словно жизнь, сделав свои кульбиты, встала на все четыре лапы. Все поветрия будто сошли на нет. Они не делают вид, что их слишком интересуют "крутые разборки" и остросюжетные спекуляции с братвой или наркодельцами. Их интересует жизнь, какой они ее видят и знают и пытаются понять. Поколение "внуков" -- по отношению к шестидесятникам, -- выросшее при свободе слова, хорошо описывает дедушек и прабабушек, знает свои корни, в автобиографиях в меру иронично, но сохраняет достоинство и вообще, похоже, выбирает вечные ценности и простой, без излишеств стиль. Не то чтобы все подряд таланты, но как-то "чисто, светло" и даже весело их читать. А то ведь, бывало, начитаешься -- то заунывная помойка, то несмешной стеб. Казалось, босяцкое, матерщинное сознание проросло повсеместно, но нет, "внуки" противятся, сохраняют свое культурное пространство, может, потому и идут во ВГИК -- спасаются? Да, спасаются от жизни. Не житейский мотив -- ну, кто-то, конечно, спасется на время от армии, а кто-то хочет в Москву, -- а коренная, вечная и веская причина: спасаются от невыносимости жизни, от хамства и хаоса, от постылой обыденности. У каждого бегства за письменный стол отдельной неприкаянной, "невписавшейся" души то же происхождение, что у литературы и искусства вообще. Смешно звучит сейчас -- "храм искусств", но убежище, "Ноев ковчег", монастырь, скит, оазис -- все, что напоминает о бегстве и спасении, о чем -- ни-ни! -- нельзя было говорить еще десять лет назад, что называлось "башней из слоновой кости", а ты -- "гражданином быть обязан" и т.д. -- все эти "еретические" мысли всплывают вдруг в конкретной ситуации выбора: кого ВГИК возьмет под свое крыло? Меньше всего он напоминает "башню из слоновой кости", особенно сейчас, когда он кипит летними страстями и похож на любой вуз. Но догадливые "внуки", еще не помышлявшие о лестнице в Канне и даже о премьере в Доме кинематографистов, почуяли, что здесь им будет попутный ветер: "Мы тебя выбрали, мы в тебя верим, ты способный, только учись, пиши!"

От этого не легче тем, кто выбирает. На режиссерском еще труднее. У нас есть хоть тексты как тексты. У них тоже есть, но мало значат. "Режиссером может стать любой, кто не доказал обратного". У них сплошное гадание и ошибки серьезнее. Страшна зависимость от кино, когда оно не принимает и не отпускает. А они прямиком устремлены в кино. После же -- много амбиций и нет профессии, и безнадежно нет денег на эксперименты, так и прогорают лучшие годы...

Нет, раз уж я стою на перекрестке между кино и литературой и думаю об отдаленных последствиях, о платном и бесплатном образовании, я так скажу ребятам, которые поступят: "Пишите -- и станете писателями, плывите по медленной литературной реке, и рано или поздно это случится, будут у вас и книги, и переводы на тридцать три языка, а кино -- если уж само к вам придет и попросит, если найдется "свой" режиссер, если, если... В общем, если карта ляжет. А я загонять вас в эту душную трубу не стану, там всегда "пробка" и нет ни покоя, ни воли".

В рассуждении о платном и бесплатном образовании литература и режиссура тоже окажутся по разные стороны рыночных баррикад. Режиссеру предприимчивость необходима, у тех, кто сумеет раздобыть деньги на свою учебу, очевидно, хороший уровень "режиссуры" в крови, а если родители богатые -- тоже неплохо, они и подстрахуют на первых порах. Литература же остается делом, извините, маргинальным. Кто с юных лет крутится в бизнесе, у тех иной азарт, у них ни времени, ни сосредоточенности не найдется на такое странное дело: сидеть в одиночестве и писать. Не хочу сказать, что богатые плохо пишут, они не пишут вовсе, у них есть другие занятия. А то бы сами себя издавали и была бы "литература богатых". А таковой нет, потому что не может быть никогда. "Про богатых" пишут профессионалы, зарабатывая на хлеб.

А наши абитуриенты пишут пока экзаменационые работы. Будут ли сюрпризы? Сколько двоек поставим? Поредеет ли список?

Прошло несколько дней. Список поредел, а легче не стало, хотя теперь могу раскладывать свой пасьянс в уме, без списка. Помню всех. Поступят (если не срежутся на сочинении) А.С., К.Б., А.М., И.Ф., К.О., В.С., Е.Б., Н.Т. Восемь! На остальные два места -- семь кандидатов. Все решит собеседование. Когда-то мне поставили "отлично" за собеседование. К счастью или к несчастью Габрилович и Туркин определили мою судьбу? Нет ответа в этом задачнике под названием "жизнь". И нет во мне преподавательского садизма -- не могу задавать вопросы, на которые знаю ответы. Надо научиться. Экзамены продолжаются.