Из сферы ТВ ‒ к границам своего мира. «Шоу Трумена», режиссер Питер Уир

"Шоу Трумена" (The Truman Show)

Автор сценария Эндрю Никкол
Режиссер Питер Уир
Оператор Питер Бижу
Художник Деннис Гасснер
Композитор Филип Гласс
В ролях: Джим Керри, Лора Линней, Наташа Мак-Элхон, Эд Харрис
Paramount Pictures, Scott Rudin Prod.
США
1998

В сущности сама идея оригинальностью не блещет. Еще в 70-е годы на телевидении США шел сериал с участием документальных героев -- типичная американская среднеклассовая семья разрешила поставить в своем доме телекамеры и снимать все подряд. Сначала герои немного стеснялись, но потом как будто забыли о существовании телекамер и показали себя "на полную катушку". Впрочем, ничего особенного они не показали, да и что они могли -- стандартные, скомпонованные из готовых масскультных блоков квазииндивидуальности -- адорновские "авторитарные люди", раздираемые требованиями "Я" и "Оно", "символического" и "воображаемого", пребывающие в состоянии man, утонувшие в симулякрах и абсолютно не готовые редуцировать сознание до чистой интенциональности (Фрейд, Лакан, Хайдеггер, Бодрийар, Гуссерль).

В общем, кажется, в этом случае мы имеем дело скорее с социокультурологической сферой, а не с материалом для высокого искусства. Впрочем, американская телеаудитория была в шоке, увидев себя в неприятном и резком, но истинном свете. С другой стороны, не всегда принимается во внимание, что излюбленная мишень радикалов -- жизнь американской сабурбии, которую Генри Миллер описывает как "комфортабельный ад" (ему, безответственному леваку, наплевать на то, что единственная в конечном счете альтернатива "комфортабельному аду" -- "некомфортабельный ад", когда одна часть населения находится за колючей проволокой, а оставшаяся дрожит от страха попасть туда), является, возможно, единственной плотиной, удерживающей силы современного хаоса (в лице третьего мира, партаппаратчиков, мафии, фундаменталистов и бандитов).

Парадигма "Шоу Трумена", с одной стороны, тоже, безусловно, лежит в области пафосной антимасскультной публицистики и тоже в принципе осуждает сложившийся порядок вещей, а также образ действий потребителей и производителей масскульта. Но с другой -- в силу таланта авторов, молодого режиссера и сценариста Эндрю Никкола ("Гаттака") и маститого Питера Уира, им удается уйти от публицистической интонации "едкого памфлета на производителей и потребителей "мыльных опер" и решения "в лоб". (На мой взгляд, именно это в свое время не удалось Стоуну в "Прирожденных убийцах", с его ослепляющей, параноидальной и не совсем адекватной ненавистью к американскому ТВ, являющемуся всего лишь одновременно зеркалом и экраном "молчаливого большинства", из которого сам Стоун, сын коммивояжера, вышел и позицию которого можно описать в рамках вульгарного Эдипова комплекса). А авторы "Шоу Трумена" продемонстрировали -- причем вне зоны кича -- эластичную способность человека сопротивляться насильственно вменяемым ложным догмам и ломать пресловутое хайдеггеровское состояние man.

Заглавного героя Трумена Бербенка играет Джим Керри -- тот самый комик, который был "еще тупее". Вокруг него построена гигантская (био)сфера -- телевизионная студия, где разместился целый остров Сихевен и где статисты разыгрывают вокруг не подозревающего, что он воспитан и вскормлен съемочной группой (даже его мать является актрисой), квазисреднестатистического американца Трумена хорошо поставленные "среднестатистические американские сценки": "Трумен приветствует соседей, выходя утром из дому", "Трумен едет на работу", "Трумен на работе", "Трумен отдыхает после работы", "Трумен общается с женой", "Трумен спит". Программы этих архетипных мизансцен иногда дают сбой -- типа падения "с неба" светильника с надписью "Сириус" или странных разговоров режиссеров-надсмотрщиков, случайно забивающих своими рациями музыку в эфире. Или когда он замечает, что его жена (Лора Линней) неестественно с ним разговаривает -- а она просто в тот момент рекламирует в прямом эфире какао. В остальном жизнь Трумена продолжается в обычном идиотическом и самодостаточном железном ритме "комфортабельного ада" (вы, разумеется, правы, мистер Миллер, это, конечно, ад). Вернее, должна так продолжаться по замыслу Кристофа -- демонического главного режиссера шоу ("телевизионера", как выразился Эдвард Гунтман в "Сан-Франциско Кроникл") и его же владельца (Эд Харрис). Потому что, в отличие от согласившихся на съемку героев сериала 70-х, когда герой "Шоу Трумена" узнает, что в течение всей своей тридцатилетней жизни он являлся главным действующим лицом специального телевизионного шоу и двадцать четыре часа в сутки находился под наблюдением пяти тысяч телевизионных камер, которые транслировали его жизнь в каждый американский дом, он начинает бунт. Все его попытки уйти от глобального наблюдения даже не "большого брата", а всего мира в роли большого брата производят жалкое впечатление, однако вызывают и симпатию тоже. Осознав ситуацию, он обманывает надсмотрщиков и пытается прорваться на лодке на Фиджи, куда, как ему сказали, уехала "любовь его жизни" (Наташа Мак-Элхоун), на самом деле уволенная за попытку объяснить Трумену его положение актриса из шоу. Несмотря на синтезированный Кристофом ураган, Трумен прорывается к границам своего мира -- его лодка утыкается в поверхность сферы, и Кристофу ничего не остается, как выпустить своего персонажа в большой мир.

В пользу фильма сработали такие факторы, как несколько устревшее, но изящное режиссерское мастерство Питера Уира, обладающего способностью сделать приемлемой в постмодерном мире достаточно старомодную сентиментальность (как, например, в его же "Обществе мертвых поэтов"), а также актерская пластика Джима Керри, проявляющаяся в этом фильме не столько в его знаменитой интенсивной мимике, сколько в психологической гибкости рисунка роли. Его Трумен -- это еще, конечно, и вариант Форреста Гампа, в котором "молчаливое большинство" с радостью узнавало себя четыре года назад, тот самый архетип национального характера, исполнение требований которого "по умолчанию" приводит, с одной стороны, к жизненному успеху, с другой -- к полной кретинизации. Ведь "Форрест Гамп" -- это притча об инварианте американского национального характера. Stupid is as stupid does -- глупость глупости рознь, как гласил один из "гампизмов", подхваченных даже президентом Клинтоном. Действительно, беспрекословное исполнение установок культуры и есть глупость. То есть любой национальный характер, ментальность, взятые вне контекста, особенно с точки зрения другого национального характера, есть глупость и тупость. Тем не менее вся нация умильно с Гампом отождествлялась ("вот мы какие, ничего не поделаешь"), что, между прочим, говорит о степени душевного здоровья нации. И, безусловно, Трумен и Форрест суть проявления одного инварианта. На Трумена в телевизоре аудитория смотрела, как в зеркало.

Характерна уверенность авторов фильма, что американцам обязательно понравится фильм о том, как они, американцы, смотрят непрерывное повествование о жизни точно такого же, как они, американца, с которым не происходит ровно ничего такого, чего бы не происходило с ними, простыми американцами. Возможно, монотонность и в конечном счете безысходность комфортабельного существования (в свое время с блеском разоблаченная в "Дне сурка" Гаролда Рэмиса с Биллом Марреем) рождают в широких североамериканских массах смутное подозрение, что все это устроил некий дьявольский режиссер и они являются пешками в чьей-то "телевизионерской" игре. И им приятно почувствовать, что они разгадали фокус. Конечно, народ, как всегда, прав -- "язык, а не говорящий индивид является субъектом речи" (Гадамер); "индивидуум -- пустота (rien), заполняемая матрицами культуры" (Лакан)¹.

И, наверное, они смотрели бы "Шоу Трумена" с таким же неотрывным вниманием, как "внутрикадровая американская аудитория", существуй оно на самом деле. Ведь фильм им понравился.

¹ Любопытно привести перечень ключевых слов, определяющих место "Шоу Трумена" в Internet Movie Database. Жанр: романс, приключение, скрытая камера, ТВ, коррупция, берег, драма, фальшивая смерть, лодка, безумие, мать -- сын, автомашина, слезовыжималка, светофор, эго, провинция, идентичность, реальность, футуризм, безумный продюсер, простак, 90-е, отношение, естественность, преследование, реклама, отвага, блокбастер, месть.