Александр Голутва: «Госкино не подарок, но без него еще хуже»

Виктор Матизен. Александр Алексеевич, для вас не секрет, что нынешнее российское кино упрекают в отсутствии зрелищности. Как по-вашему, на какой стадии создания картины можно оценить ее зрительско-коммерческий потенциал?

Александр Голутва. Начиная с идеи. Но чем ближе фильм к завершению, тем точнее будет прогноз. Когда фильм закончен, о его прокатной судьбе на тех или иных рынках можно говорить с высокой степенью точности.

В.Матизен. Чтобы произвести эту оценку, достаточно мнения экспертов или необходимы эксперименты в фокус-группах -- такие, как проводятся в США?

А.Голутва. Чтобы оценка экспертов была не просто точной, но имела общественный вес, необходима та или иная апробация полузавершенного фильма в зрительской среде. И тут не надо изобретать велосипед, а нужно брать существующие методики и использовать их.

В.Матизен. Почему же у нас это не делается?

А.Голутва. Мы к этому не подготовлены. И причина не только в плачевном состоянии нашей экономики и нашего кинорынка, но и в психологической неготовности. У нас до сих пор не преодолен комплекс режиссерского кинематографа. Это история, традиции, привычки, система интересов, благодаря которой определяющей фигурой кинопроцесса является режиссер, а не продюсер. А у подавляющего большинства режиссеров нет доверия к таким способам оценки. Есть, конечно, и те, кто интересуется зрителем и любит проводить доморощенные опросы. Есть и такие, кто с готовым фильмом ездит по регионам, разговаривает со зрителями и наблюдает за их восприятием картины. Но таких меньшинство. Тем не менее этой работой заниматься нужно, однако я не уверен, что ее целесообразно замыкать на рамках государственной структуры. Мне кажется, что это должны делать независимые институты.

В.Матизен. Даже тогда, когда производство фильма осуществляется с участием государственных средств?

А.Голутва. Дело в том, что доля государственного участия в производстве кинокартин падает и будет падать. А в том, что делается с государственным участием, падает доля тех фильмов, которые снимаются целиком на государственные средства. В этих условиях государственная экспертиза зрительского потенциала проектов представляется не вполне уместной. К тому же не всех она радует...

В.Матизен. Но почему в ней не заинтересованы независимые от государства продюсеры и финансисты, вкладывающие деньги в кино?

А.Голутва. Продюсеры, в отличие от режиссеров, были бы рады, если бы такая система оценок существовала. Но не все продюсеры самостоятельны. Многие только так называются, а на самом деле они -- люди зависимые. Что-то вроде исполнительных продюсеров, которые значатся в титрах иностранных фильмов.

В.Матизен. Зависимые -- от режиссера?

А.Голутва. От режиссера или от тех, кто дает деньги. Ведь на свои средства кино не снимают нигде. Но в мире существуют традиции, контракты, договора, в том числе определяющие роль продюсера в этом процессе. В Штатах или Европе продюсер -- фигура достаточно самостоятельная. Он может сказать режиссеру, что видит в главной роли артиста N. А у нас это нередко говорят те, кто дает деньги продюсеру. "Снимешь актрису М., мою дочку и племянника моей тети". Это примитивный пример, но суть в этом. Кроме того, пока еще очень силен авторитет режиссеров. Трудно себе представить, чтобы, например, Алексей Герман внимательно прислушался к советам продюсера...

В.Матизен. Но если те, кто дает деньги на кино, выдвигают такие условия, это значит, что дочкина роль для него важнее денег, которые может принести фильм?

А.Голутва. Вот именно. Но так происходит потому, что кино у нас не стало бизнесом. Год назад что-то зашевелилось, возникли надежды, что старой системе отношений придет конец, но случилось то, что случилось. Крах рубля все остановил, и нас отбросило назад -- к началу 90-х. Вообще при ухудшении экономической ситуации первым делом страдает кино. Оно -- самый невыгодный продукт в условиях экономической нестабильности и всяких кризисов...

В.Матизен. Слишком долгий оборот денег?

А.Голутва. Конечно. Когда люди не знают, что будет через несколько дней, им не до того, чтобы заглядывать на год вперед.

В.Матизен. Но каким образом у нас получается, что режиссер диктует условия продюсеру, а не наоборот?

А.Голутва. Чем больше производитель независим от государства, тем значительнее роль продюсера. Это видно хотя бы по условиям контрактов. У кого-то из режиссеров это вызывает раздражение, кому-то нравится.

В.Матизен. Александру Хвану, который снимал на "НТВ-ПРОФИТ" и с которым я недавно беседовал, даже очень понравилось. В том числе и то, что финальный монтаж в случае разногласий остается за продюсером. А что мешает ввести такой же порядок при государственном финансировании?

А.Голутва. Закон о государственной поддержке исходит из того, что деньги получает продюсер. Однако фактически их пробивает режиссер. Именно его имя играет роль, часто непомерную, в определении того, какой проект достоин господдержки, а какой нет. Это труднопреодолимо, поскольку первоначальное решение принимается экспертной комиссией, которая состоит из тех же творческих работников, большей частью проживших в кино долгую жизнь. А у них свои привычки, склонность к традиционным решениям...

В.Матизен. Но ведь комиссия имеет совещательный голос, а окончательное решение о запуске фильма принимается коллегией Госкино...

А.Голутва. Вопрос о том, достоин ли проект господдержки, решается комиссией. Но получивших одобрение проектов всегда больше, чем денег на их осуществление. Вот на этом этапе коллегия Госкино и определяет, какие из отобранных комиссией проектов включить в программу этого года и какие нет.

В.Матизен. Но ведь были случаи, когда поддержку получали проекты, не одобренные комиссией.

А.Голутва. Были. Дело в том, что до выхода закона о господдержке решения комиссии не имели обязательного характера. Решения принимал председатель Госкино, и иногда он своей волей запускал проекты, не прошедшие комиссию. Как правило, это были сценарии, одержавшие победу на конкурсах. Когда закон был принят, такие случаи прекратились. Не прекратилось другое. Если режиссер может зайти наверх, хлопнуть дверью и вытребовать себе деньги, о каких зрительских интересах можно говорить?

В.Матизен. А как такое вообще может происходить?

А.Голутва. Очень просто. Допустим, некий проект прошел комиссию и стоит в плане. Но в обычном порядке очередь до него может дойти не скоро. Именитый режиссер отправляется в высокий кабинет, откуда поступает указание в Минфин, а тот, в свою очередь, говорит нам: или вы в этом месяце ничего не получите, или выделяйте из того, что мы вам дадим, деньги на эту картину целевым назначением. Закон этого не запрещает, значит разрешает. Так, например, финансируются "Кинотавр" и "Киношок". А "Золотой витязь" в этом году волей Госдумы и вовсе получил отдельную строчку в бюджете. И вот режиссер, который преподнес такой подарок своему продюсеру и своей группе, говорит: "Это под меня дали деньги!" Кто же после этого скажет ему: "А вот мы посмотрим твою картину и дадим тебе рекомендации по ее улучшению"?!

В.Матизен. Но когда Госкино дает на картину деньги, может оно обращать внимание на то, насколько она зрелищна?

А.Голутва. Может. И делает это. Если раньше обсуждались литературные и идейные достоинства проекта, то теперь учитываются и другие соображения. В комиссии работают продюсеры, прокатчики, социологи, которые отстаивают интересы зрителя и могут сказать автору, чтобы он то-то и то-то изменил. Но все это на самом деле ерунда. Что могут решить поправки, когда у нас страшный идейный кризис? Я только что прочел несколько сотен заявок на сценарный конкурс "Зеркало"...

В.Матизен. Несколько сотен? Такой энтузиазм радует...

А.Голутва. Не радует то, что они скроены если не по одному шаблону, то по двум-трем. Одни и те же схемы, одни и те же сюжетные ходы, крохотные мысли... Например, героя доводят до исступления, он берется за оружие и начинает мстить. Или про "нового русского", который кажется плохим, а потом оказывается хорошим. Про всевозможных Золушек а-ля "Москва слезам не верит", но гораздо слабее. Про "афганцев" и "чеченцев" -- в огромных количествах. Целый пласт заявок "под Тарантино".

В.Матизен. И ничего хорошего?

А.Голутва. Очень мало. У нас в запасе больше. Тот же проект Сергея Овчарова "Конек-Горбунок". Увы, мы не можем его потянуть.

В.Матизен. Слишком дорого?

А.Голутва. Конечно. Шутка ли -- сделать чудо-юдо рыбу-кит! Хотя это мог бы быть подлинный национальный хит, он мог бы конкурировать и на международном кинорынке, с которого мы сегодня практически ушли.

В.Матизен. Что же делать?

А.Голутва. Мне кажется, надо поискать авторов в глубинке. В журналах типа "Урал" и "Сибирские огни". А вообще нужно подвести итоги. Посмотреть силами наших экспертов все, что выпущено за последние два года, и дать оценку. Пересмотреть те проекты, которые прошли экспертную комиссию, но до сих пор не запущены, и только тогда принимать решение, что включать в программу 1999 года. Хотя уже понятно, что нам не удастся справиться с программой этого года, значительная ее часть переползет на следующий. И мы никак не можем обрубить хвосты, поддаваясь давлению людей, которые стоят за этими проектами и которые не работают несколько лет. Но, видимо, придется набраться смелости...

В.Матизен. Какова в среднем задержка с финансированием и с выпуском фильмов?

А.Голутва. Есть картины, производство которых тянется уже несколько лет. Как это получается? Принимается закон о бюджете на год, который сразу же, с самого начала не выполняется. В прошлом году это называлось секвестром, в этом -- "лимитом бюджетных обязательств". Выражение-то какое придумали! По идее это значит, что нам гарантируется выполнение только некоторой, но определенной части бюджета. Но и этот лимит не соблюдается! По факту мы в этом году получили не только меньше того, что просили, но и в десять раз меньше обещанного. Причем о недоплате становится известно тогда, когда картины уже в производстве! Конечно, кто может, тот отворачивается от такой господдержки...

В.Матизен. Способно ли Госкино в принципе формировать возвратный механизм в кинематографе или оно обречено поддерживать затратный?

А.Голутва. Существующая система была создана в расчете на нормальное функционирование кинематографа, когда имеется кинорынок, где действуют независимые производители. Госкино же оказывает безвозмездную поддержку тем проектам, которые имеют художественную ценность и не могут рассчитывать на коммерческий успех. По сути дела это система грантов. Было бы идеально, если бы она работала. Если бы можно было сказать: есть двадцать грантов по 800 тысяч долларов на картину и пятьдесят грантов по 400 тысяч. Объявляется конкурс -- соревнуйтесь за эти гарантированные деньги... Беда в том, что весь кинематограф стал затратным и система господдержки оказалась единственным способом финансирования кино. В такой ситуации заставлять производителей возвращать государству деньги -- значит убить у инвесторов всякий стимул вкладывать деньги в кино. Сейчас таким стимулом является господдержка. Когда продюсер или режиссер ищут деньги у частных инвесторов, те спрашивают: "А государство в вашем проекте участвовать будет?" Те приходят к нам и просят: "Ну хоть на пленку дайте, это уже стимул для частного капитала".

Возьмите компанию "НТВ-ПРОФИТ". Ей нужно отчитываться в прибыли перед своими хозяевами. И если они могут отчитаться за счет государства, то и слава Богу. Или обратный пример. Стоило Армену Медведеву заявить о хронической задержке государственного финансирования кино и о своем возможном уходе с поста председателя Госкино, как частные инвесторы отказали нескольким режиссерам в обещанном кредите.

В.Матизен. Хорошо, оказывайте господдержку, но выставляйте условие: "Если вы получите прибыль, то рассчитаетесь с нами. Если нет -- затраты спишем, но в следующий раз поостережемся вам помогать".

А.Голутва. Сейчас Госкино не имеет права заниматься коммерческой деятельностью. Для этого его нужно превратить в концерн. Чтобы оно жило на свои заработки с кинопроизводства и проката. Но имеет ли смысл подобная централизация? Ведь пять процентов годового экономического роста в стране -- и не нужно Госкино в его нынешнем виде.

В.Матизен. Существует три объяснения, почему кино находится в кризисе: дефицит зрелищных идей, упадок проката, нежелание зрителя ходить в кино. Вы предлагаете четвертое -- экономический спад.

А.Голутва. Все три причины существуют. Но главная все-таки в экономике. Да, прокат в упадке, а зритель не хочет ходить в кино. И пока ему не предложат намного более качественное зрелище, чем то, что он имеет на домашнем экране, он в кинотеатр не пойдет. Значит, надо реконструировать кинотеатры, чтобы в них был такой звук и такое изображение, какие дома не получишь. А это опять упирается в экономику. Едва мы в прошлом году задышали -- сразу пошли планы переоборудования киноплощадок под "Долби-стерео". Но из-за финансового кризиса все это замедлится, если не остановится вовсе.

В.Матизен. Как вы относитесь к михалковской программе возрождения кинематографа?

А.Голутва. К сожалению, у Михалкова нет программы. То, что он предложил на съезде -- взять на себя лицензирование телепоказа и выпуска видеокассет, -- это утопия. Как говорится, съесть-то он съест, да кто ж ему даст? Кто ему даст то, что принадлежит регионам и федеральной службе телевидения и радиовещания? Те же люди в правительстве, которые сгоряча сказали ему: "Давай, действуй", -- теперь опомнились и смотрят на дело весьма скептически. Но даже если предположить невероятное -- что ему это удастся, -- как это поможет развитию кинематографа? Что, "Ленфильм" от этого возродится? Но хватит о Михалкове, он меня и так предателем называет за критику...

В.Матизен. Ну а если-таки упразднить Госкино -- хотя бы в порядке мысленного эксперимента?

А.Голутва. То, что государственное финансирование имеет свои отрицательные последствия, безусловно. И вы их называете правильно. Это иждивенчество и безответственность перед зрителем. Но давайте спросим: чего больше от Госкино -- хорошего или плохого? Сегодня хорошего больше. Упраздните Госкино -- перестанет существовать кинодокументалистика, обанкротятся почти все региональные киностудии, множество людей окажутся на улице, мы потеряем оставшихся профессионалов, и некому будет возрождать кино. Другое дело, что с откровенной халявностью системы надо бороться.