Памяти друга, или Фото из корзины для мусора

А.Алай и В.Сукманов за секунду до трагедии

Этот снимок сделан в первые дни после аварии на Чернобыльской АЭС. Май 1986 года. Я хорошо помню то время. Такое не забывается.

Наша съемочная группа, где я был оператором (мы работали в зоне аварии в общей сложности более месяца), возвращается со съемок атомной станции. Справа -- режиссер Вадим Сукманов, слева -- я. Это в кадре. А за кадром -- полковник штаба ГО Республики Беларусь Юрий Сиваков (он ведет автомобиль) и мой ассистент Саша Лещенко, который нас снимал.

Вадим доверчиво и беспечно улыбается, не предполагая, что через секунду произойдет страшное. Обратите внимание на рядом идущий КрАЗ, груженный землей. Это транспортируется зараженный радиоактивными осадками грунт в специально вырытые могильники.

И сейчас слышу: щелчок затвора фотоаппарата, и, как по команде, облако пыли, сорванное с КрАЗа, накрывает всю нашу группу. Больше всех достается Вадиму Сукманову и Саше Лещенко. Водителя и меня прикрывало лобовое стекло. Разгоряченные только что снятыми уникальными кадрами на атомной станции, мы не придаем случившемуся серьезного значения. Сплевывая стронций, плутоний, цезий, Сукманов на правах руководителя группы поздравляет всех с боевым крещением. Когда Вадим начал внезапно слепнуть, а Саша заболел, мы вспомнили тот случай. Доза для обоих оказалась смертельной.

Я хорошо знал Вадима. Всегда сдержанный, очень скромный, порядочный, надежный, он не любил жаловаться даже на свое здоровье и тем более не любил хвастаться личным героизмом. Умирал он тихо, без шума, не привлекая к себе особого внимания. За ним ушел Саша Лещенко, совсем молодой человек, еще не женатый.

В моей карточке комплексного обследования в Минском диспансере радиационной медицины диагноз тоже неутешительный, типичный для многих чернобыльцев: к гипертонии и ишемической болезни сердца прибавился токсичный зоб -- щитовидка поражена.

Уверен, Вадим не умер, что называется, своей смертью. Его убила система. Сначала направив его, явно не блещущего здоровьем, в район аварии. А потом закрыв снятый им готовый фильм "Чужого горя не бывает". Оказывается, бывает.

Как бесценные свидетельства храню я переданные мне Вадимом Сукмановым документы -- приказы Министерства культуры РБ, многочисленные докладные, служебную переписку идеологических руководителей всех рангов по нашему фильму о Чернобыльской катастрофе.

Все это -- свидетельства того, как беспардонно грубо измывались над создателями фильма большие и маленькие кабинетные начальники. Сколько же лжи, изобретательности, трусливой хитрости и подлости в этих документах.

В просмотровый зал ЦК КПБ, где картину показывали первому секретарю ЦК КПБ Н.Н.Слюнькову, режиссера Сукманова не пустили. В течение часа его держали в соседней комнате. О результатах просмотра ему доложил помощник секретаря. И, конечно же, после того как было заявлено, что лента слишком мрачная, что в ней недостает социального оптимизма, репрессивная машина пришла в движение.

Нас били все кому не лень. Наотмашь. И чужие, и свои. Это была коллективная расправа над создателями картины. В итоге фильм "Чужого горя не бывает" закрыли под одобрительный шепот злопыхателей. По-живому из него были выдраны лучшие эпизоды, смонтированные из тех самых мною снятых "мрачных" кадров "трагедийно-психологического уклона", которые так напугали высокопоставленного партийного функционера, были изъяты батальные сцены дезактивации зараженной местности воинами-"химиками" ("партизанами"), лишенными даже самых элементарных средств индивидуальной защиты -- респираторов, звуковые исповедальные письма воинов-ликвидаторов домой, эпизоды эвакуации, многочасовых вертолетных полетов в "зоне", проведения сельскохозяйственных работ местными жителями на колхозных полях, покрытых толстым слоем радиоактивной пыли.

Острый глаз бдительного партийного цензора узрел в этих документальных кадрах компромат на саму тоталитарную систему, за возврат к которой ныне борются такие, как Геннадий Зюганов, и на советских вампиров, благословивших радиационный геноцид народов России, Украины и, конечно же, Беларуси.

Разве мог Н.Н.Слюньков, ожидавший повышения, допустить, чтобы зрители воочию увидели, как по прямому указанию КПСС 60 тысяч ликвидаторов голыми руками бессмысленно перекидывали зараженную землю с места на место, не ведая о том, что к 2000 году каждый второй из них будет болен онкологическими заболеваниями, а у 96 процентов их детей будут обнаружены психические отклонения.

Вадим Сукманов и Саша Лещенко ушли из жизни так и не получив статус "ликвидаторов". Им не удалось доказать исполкомовским чиновникам факт своего пребывания в зоне аварии на ЧАЭС, тем самым они были лишены права на медицинские льготы и бесплатные лекарства.

Управление социальной защиты населения и правовой защиты Министерства по чрезвычайным ситуациям потребовало в знак доказательства предъявить снятые нами кадры. Но они, те самые "мрачные" кадры, после закрытия фильма были уничтожены -- они сгорели в одном из костров коммунистиче- ского субботника, прошедшего на территории "Беларусьфильма".

Даже причины смерти Вадима Сукманова и Саши Лещенко как следствия облучения требовалось доказывать. Чего ни вдова Вадима Сукманова, ни его сын, ни его друзья не стали и пробовать.

Не знаю, как в России или на Украине, но у нас в Беларуси уже не модно вспоминать о чернобыльцах и хроникерах тех событий.

На "Беларусьфильме" режиссеры-документалисты мрут, как мухи. Ушли из жизни Адольф Каневский, Чеслав Цявловский, Юрий Лысятов. И все они далеко не старые люди.

Режиссеры, перенесшие инфаркт, ныне действующие Владимир Цеслюк, Сергей Петровский, Станислав Гайдук, Михаил Ждановский, Ришард Ясинский -- кандидаты в группу инвалидности.

Многих режиссеров, которых я не назвал, скорее можно увидеть стоящими в очередях на прием к врачу в районных поликлиниках, чем на съемочных площадках. Некогда родной дом -- киностудия -- становится для нас казенным домом. Чужие окна. Чужие люди. Волчьи взгляды.

Президент Лукашенко публично заявил, что власть в Беларуси он поднял из грязи. Как жаль, что Александр Григорьевич не заметил, что там, в грязи, остались многие творческие профессии. Глубже других, мне кажется, затоптана сегодня профессия режиссера документального кино.

Режиссер в Беларуси -- одна из самых бесправных и нищих фигур. По прогнозам обывателей, обречена на вымирание. И это действительно так. Это катастрофа национальная. Кинематографисты лишены возможности трудиться, реализовать свои идеи, творческие планы. Нет любимой работы, нет перспектив, нет ничего. Безысходность. Незнакомое чувство боли. Пустота.

Лишились работы и такие талантливые мастера, как Виктор и Владимир Дашуки (отец и сын), Валерий Рыбарев, Дмитрий Зайцев, многие годы без работы ходит Феликс Кучар. Страх потерять работу, внедренный в сознание практически каждого кинематографиста, напрочь лишил нас бойцовских качеств -- публично отстаивать свои конституционные права, права человека, права художника.

Расчищая место для фирм, арендующих помещение на "Беларусьфильме", с киностудии выметают не только самих творческих людей, но даже память о многих из них.

Так и эта фотография, о которой я рассказал, оказалась под метлой уборщицы. Мой коллега режиссер-документалист Ришард Ясинский, который делал с Вадимом Сукмановым свои лучшие фильмы, буквально выхватил фотографию из мусорной корзины, куда попали и многие другие "ненужные" документы, "не представляющие исторической ценности".

Снова и снова я смотрю на фото своего фронтового друга кинематографиста. Вадим! Ты слышишь меня? Ты не уйдешь из нашей памяти, пока мы живы. Твои друзья -- хроникеры в России, Беларуси,на Украине -- будут помнить о тебе всегда. Глухими ударами идеологического молота отдаются в сердце слова министра культуры Республики Беларусь. Александр Сосновский и его боевые замы, "подшитые" и "заштопанные" опричники с высоких трибун по-прежнему клянутся стоять за национальную культуру насмерть.

Стоять насмерть? Бороться?

С кем?

Анатолий Алай -- режиссер-документалист, оператор. С 1961 года работает на киностудии "Беларусьфильм". В июне -- августе 1986 года в районе Чернобыльской АЭС снимал документальный фильм "Будни тревожной зоны".