Герои пустых горизонтов. «Ронин», режиссер Джон Франкенхаймер

"Ронин" (Ronin)

Авторы сценария Дж.Д.Зейк, Ричард Уэлш
Режиссер Джон Франкенхаймер
Оператор Роберт Фрейс
Художник Майкл З.Энан Композитор Элиа Кмирал
В ролях: Роберт Де Ниро, Жан Рено, Наташа Мак-Элхоун, Стеллан Скарсгор, Джонатан Прайс, Шон Бин, Скипп Саддат и другие
MGM -- United Artists Pictures
США
1998

C э м. Как ты попала в этот бизнес?
Д и р д р е й. Mеня соблазнил и бросил один богатый подонок.
С э м. Меня тоже.

Диалог из фильма "Ронин"

Не в первый раз приходится убеждаться в простой вещи: какое ни есть интернациональное искусство кино, но один и тот же фильм, увиденный где-нибудь за рубежом, совсем не то же, что увиденный дома. Я всегда думала, что это из-за перевода или дубляжа, которые, как правило, оставляют желать лучшего. Оказалось, не только. На этот раз перевод был вполне приличный, и все же текст, звучавший на премьере "Ронина" в Венеции в эдакой мужественно хемингуэевской (на худой конец -- маклиновской) манере, сдержанно и многозначительно, в новом московском кинотеатре "Стрела -- ХХI век", оборудованном по последнему слову мировой техники, казался если не пошлым, то пародийным. Достаточно вспомнить финал, когда Сэм (Роберт Де Ниро) и Венсан (Жан Рено) прощаются, расходясь в противоположные стороны, и Венсан говорит: "Такая у нас работа". В зале, натурально, смех -- ожил весь шлейф ассоциаций, от песен Пахмутовой и Добронравова до Штирлица и Знатоков, все, что уже отработано соц-артом и при всем желании не может восприниматься серьезно.

А между тем Джон Франкенхаймер, такой же динозавр в Голливуде, как его герои в пейзаже после битв "холодной войны", задумывал "Ронина" вполне серьезно. Это видно было даже по антуражу пресс-конференции на Венецианском фестивале, которую он провел с такой мрачной серьезностью и даже надменностью, что и велеречивые итальянские журналисты прикусили языки, сникли и перестали задавать вопросы. И сидевшие рядом Де Ниро и Жан Рено -- в одинаковых коричневых кожаных пиджаках -- были столь же неприступны и лаконичны и единственное, что позволяли себе, -- славословить своего режиссера.

Скорее всего дело в том, что мы пережили слишком резкую ломку сознания. Для западного человека,

привыкшего к безболезненно эволюционному образу жизни, ценности не переворачиваются до наоборот, только претерпевают изменения, к которым можно нормально адаптироваться. В этом смысле Франкенхаймер может себе позволить остаться самим собой, не сделавшись смешным. Он, прославившийся в 1962 году "Маньчжурским кандидатом", всегда делал политическое кино и исследовал тип работника видимого и невидимого фронта, начиная с эпохи маккартизма. Естественно, что он проникся уважением к настоящим профессионалам, которые так или иначе, в силу самой профессии, трудились не корысти ради, но и за идею. И согласитесь, это большая трагедия -- вдруг эту идею потерять и не знать, кому ты теперь служишь. Остается уповать на профессию и чувство правильно исполняемого долга. А где еще искать пример правильно исполняемого долга, как не в самурайском кодексе? Может быть, последнем прибежище таких ценностей, как верность и благородство. Но сценаристы (надо сказать, что кроме Дж.Д.Зейка в титрах значится некто Ричард Уэлш, на самом деле это Дэвид Мамет, первостатейный ас сюжетосложения и гений диалогов) внесли поправку в знаменитую легенду о сорока семи ронинах (то есть самураях, оставшихся без хозяина), которая стала эпиграфом и сквозным мотивом фильма. Согласно японской легенде, они совершили ритуальное самоубийство сепукку, поскольку навлекли на себя позор, не сумев защитить своего владыку. Они уничтожили убийцу хозяина, но этим не смыли свое бесчестие. В фильме Жан-Пьер (это имя, конечно, омаж Жан-Пьеру Мельвилю, автору "Самурая" 1967 года, который так же, как Франкенхаймер, создал атмосферу за счет психологии игры, а не сюжетного наворота), вытащив пулю из живота Сэма, рассказывает ему о том, что сорок семь ронинов сделали себе харакири, когда, подобно шпионам "холодной войны", обнаружили, что высшей цели, которой они служили, более не существует.

При всем личном традиционнализме Франкенхаймер поставил постмодернистский триллер. Ирония серьезности не помеха, скорее ее отсутствие может этой серьезности повредить. В "Ронине" задействованы самые расхожие структуры классического американского кино, от набора команды ("Великолепная семерка", "Грязная дюжина") и распределения ролей (в последние годы даже если действие имело место только в Америке, команда подбиралась с максимальным этническим разнообразием, в данном случае команда международная) до buddy cinema (мужская дружба, рождающаяся в ситуации опасности), хрестоматийных принципов создания саспенса по Хичкоку и хичкоковского же экономизма, который требует использования самых простых знаковых деталей времени и места. В "Ронине" если речь идет о русской мафии, то привлекается самое знаменитое русское достижение -- балет на льду (сцена с убийством звезды Наташи Кирилловой во время танца -- автоцитата из "Маньчжурского кандидата"); если действие разворачивается в Арле, то ключевая сцена происходит на древней арене Форум д'Арль; если главная героиня ирландка -- то ее опознают по роскошным рыжеватым волосам, а в эпизоде погони на каждой улице южного французского городка машины встречает тележка с фруктами, которая только и ждет, чтобы ее опрокинули. И, наконец, сам сюжет держится на хичкоковском Мак-Гаффине -- содержимое чемоданчика, за которым ведется охота, остается неизвестным, то есть абсолютно не важным. Это только предлог, чтобы поставить фильм. И, само собой, рассказать историю нескольких лишних людей, подводя итог их деятельности. В центре -- бывший агент ЦРУ Сэм и бывший французский агент Венсан. Кроме них есть еще бывший агент КГБ (и восточный немец) ас-электронщик Грегор (Стеллан Скарсгор), ирландский снайпер Спенс (Шон Бин) и адский водитель Лэрри (Скипп Саддат). Набирает команду и руководит группой женщина -- ирландка Дирдрей (Наташа Мак-Элхоун). В духе все той же экономии средств (иначе называемой минимализмом) каждый из членов команды несет свой определенный смысл. Словом, ничто не отвлекает зрительского внимания от главной пары, от взаимоотношений двух высочайшего класса профессионалов, без слов понимающих друг друга и привыкших не задавать вопросы и не распространяться о себе, а говорить только о деле. Вторая уходящая в песок романтическая сюжетная линия -- любовь Дирдрей и Сэма -- только подчеркивает самое существенное, что остается ронинам, -- надежду на то, что рядом окажется партнер, на которого можно положиться. Да и не столько они ронины, сколько традиционные герои вестерна, пришедшие ниоткуда и уходящие в никуда. Тут-то и таится главная обманка, главный Мак-Гаффин фильма -- пустота их жизни и бессмысленность их деятельности. Двигателем шпионского триллера стала не злая властная воля, а чисто условный металлический чемоданчик, переходящий из рук в руки и из страны в страну, сам же шпионский триллер превращается в человеческую комедию, вырождающуюся в бесконечную феерическую, опасную, но механическую гонку.