Владимир Грамматиков: «Работы хватит всем»

Владислав Чеботарев. Владимир Александрович, не так давно вы были назначены директором Студии Горького. Отныне студия в полном вашем распоряжении. Не знаю, насколько сейчас актуален Горький, но вот что касается кино для детей...

Владимир Грамматиков. Именно эту давнюю традицию я хочу вернуть в первую очередь. Не желая обидеть своих предшественников, скажу все же, что идея малобюджетного кино в том виде, в каком она осуществлялась, полностью себя дискредитировала, сильно понизив при этом авторитет студии. Теперь нам, конечно, придется долго "отмываться" перед многими и многими инстанциями. Но это разговор особый.

В.Чеботарев. А как сегодня складывается положение с детским кино в других странах?

В.Грамматиков. Там все в порядке, все очень хорошо. Существует 140 фестивалей детского кино. Практически все страны, кроме нашей, покупают друг у друга фильмы для детей. Как показывает практика, детский кинематограф является одним из самых рентабельных, доходных с коммерческой точки зрения.

В.Чеботарев. Выходит, наше доморощенное "продюсерское" кино здорово прокололось, сделав ставку на боевики, чернуху и порнуху?

В.Грамматиков. Могу констатировать, что этот печальный период, к счастью, закончился. Ушло время, когда всякий, кто мог найти деньги, приходил на студию и вытворял здесь Бог знает что. Люди, дававшие деньги на эти забавы, поняли, что такое кино неэффективно, потому что никому не нужно. Кинопроизводство не терпит самодеятельности даже тогда, когда речь идет о том, чтобы потешить гордыню или снять в главной роли свою любовницу. Все-таки кино -- это индустрия, то, от чего мы в свое время так старались уйти. Нам очень захотелось свободы. Поэтому на V съезде кинематографистов мы сказали государству: нам ничего не нужно, мы сами по себе.

В.Чеботарев. И вы разделяли эту позицию?

В.Грамматиков. Нет, я как раз остался в меньшинстве. Я был на стороне "ретроградов", так сказать, по определению, ибо являлся секретарем правления СК и вместе с Л.Кулиджановым и С.Герасимовым сидел в президиуме, когда все и вся свергали. Таким образом, я оказался в числе свергаемых, невзирая на молодость.

В.Чеботарев. Стало быть, вы не революционер?

В.Грамматиков. Ни в коем случае! Все революции бессмысленны, ибо непродуктивны и недиалектичны. Кстати, давая согласие занять пост директора студии, я обратился к руководству с просьбой, чтобы все обошлось без каких-либо революционных переворотов, митингов, демонстраций и голосований. "Если вы приняли такое решение, -- сказал я, -- дайте мне четыре недели, чтобы все обдумать, а потом спокойно, тихо сесть вот за этот стол и начать работать. Чтобы не было никаких советов трудовых коллективов, которые что-то такое определяли бы, и всего тому подобного. Если уж меня назначили на должность, то отнеситесь к этому всерьез -- как к назначению".

В.Чеботарев. Так что же получается? Студии Горького не нужны революционные перемены? Откуда же тогда все разговоры, что она в яме, в дыре, в загоне?

В.Грамматиков. Конечно, вытаскивать студию из ямы надо. Иначе зачем бы я сюда пришел? Особенно если учесть, что после нескольких лет творческого вакуума моя жизнь, тьфу-тьфу, стала более или менее налаживаться, я получил очень серьезные предложения... Так что если я решил все отложить -- а это придется сделать, -- то потому лишь, что студия в ее нынешнем положении напоминает такого, знаете ли, подранка. Не "гордо реющего" буревестника, как это могло бы следовать из ее названия, а чайку с подбитым крылом, которая, ковыляя, склевывает какие-то прибрежные объедки... Словом, весьма печальная картина.

В.Чеботарев. Вы уже знаете, как ее изменить?

В.Грамматиков. Тут может быть несколько путей. Один из них -- в корне изменить концепцию студии. Я долго думал об этом и пришел к выводу, что ничего не выйдет.

В.Чеботарев. Почему?

В.Грамматиков. Вы знаете, здесь уже сами стены впитали в себя все то, что связано с культурой производства фильмов для детей. И потом я вовсе не преувеличиваю, когда говорю, что это самый коммерческий, доходный вид кино. Уверяю вас, хорошо сделанную киносказку купят не менее десяти-двенадцати стран. Так что главный, стратегический путь развития для меня заключается в том, чтобы возродить концепцию студии в ее в прежнем, первозданном виде. Только развиваясь в этом направлении, мы сможем встать на ноги и даже пойти на приватизацию или акционирование студии.

В.Чеботарев. Процесс акционирования -- это уже реальность?

В.Грамматиков. Нет, пока мы только готовимся к этому. Вопрос, как вы понимаете, очень серьезный. Отделился от государства -- значит думай, к кому ты после этого примкнешь. С одной стороны, государство нас с облегчением отпускает, так как мы для него -- лишняя головная боль. С другой стороны, раздражает его вечное двурушничество: ты, мол, иди себе, но и меня не забывай. Это как в семье быть никому не нужным пасынком, но подотчетным всем и во всем.

В.Чеботарев. Но вас ведь Медведев назначил?

В.Грамматиков. Да, разумеется, все, как положено, я назначен приказом Госкино. Студия Горького сегодня -- типичное государственное учреждение.

В.Чеботарев. Кем же будет руководить Госкино, если все государственные студии акционируются и пустятся в свободное плавание?

В.Грамматиков. Нужен ли будет вообще Госкомитет по кинематографии? Ну, думаю, для того чтобы выдавать разрешительные удостоверения на фильмы, хватит и двух чиновников. Вопрос стоит по-иному: конечно, государственная кинематографическая структура в принципе должна существовать, но в сочетании и во взаимодействии со структурами другого рода.

В.Чеботарев. Такими, как фонд, придуманный Никитой Михалковым?

В.Грамматиков. Фонд Михалкова создается по образцу и подобию известных европейских фондов. Привлекая бюджетное финансирование, такие фонды обязуются искать еще и дополнительные источники инвестиций в виде банковских кредитов, отчислений от коммерческой деятельности и т.д. Это перспективно, потому что только на деньги государства киноотрасль существовать не может.

В.Чеботарев. А как же Франция, французская модель кино?

В.Грамматиков. Так ведь у них это вписано в бюджет, так сказать, высечено золотом на мраморе. Французские кинематографисты твердо знают, что каждый год они получат определенную сумму. Не в качестве ходоков, выпрашивающих деньги каждый под свой проект, как это принято у нас, а в узаконенном порядке, методом распределения.

В.Чеботарев. Словом, как было когда-то в СССР.

В.Грамматиков. Да, так и было: этому дать столько, тому -- поменьше. У начальства были свои симпатии, свои антипатии. Вопрос состоял лишь в том, как охмурить начальника. Но сейчас нам, извините, тоже приходится кое-кого охмурять. Только уже не на уровне Госкино, а на уровне Министерства финансов. Ведь ходоки-то с ленинских времен у нас не перевелись. И когда они приходят в правительство со своими просьбами и концепциями, это чудовищно мешает развитию киноотрасли!

В.Чеботарев. То есть?

В.Грамматиков. О, это тоже "кино" своего рода. Приходит, предположим, к господину Примакову группа кинематографистов, все они -- уважаемые люди, заслуженные, народные. В составе этой делегации обязательно есть популярные артисты для пущего, так сказать, впечатления. И вот они рассказывают Примакову, как можно (и нужно!) реанимировать российское кино. Хорошо. А через пару дней в правительство приходят другие, не менее авторитетные люди и говорят: "Все, что вам предлагали ранее, -- неправильно. Мы-то уж точно знаем, что нужно делать и как". Госчиновники, естественно, этой ситуацией прекрасно пользуются и в ответ на все наши просьбы и жалобы заявляют: "Вы, ребята, разберитесь там между собой, а потом уже к нам приходите".

В.Чеботарев. А какую модель развития киноотрасли исповедует новый директор Студии Горького?

В.Грамматиков. У меня, конечно, есть кое-какие идеи на этот счет, но пока что все упирается в существующую практику, когда государство рассматривает фильмопроизводящую студию как какой-то пивной завод. Отсюда к нам и соответствующее отношение. Иначе с чего бы тогда г-н Веселкин, депутат от НДР в Госдуме, выступил с предложением забрать у нас права на собственные наши фильмы? Это при том, что фильмы нам, по сути, и так не принадлежат, они -- собственность государства и находятся в Госфильмофонде. Все, что мы можем, -- это брать их оттуда время от времени, печатать с них копии, затем продавать на ТВ. Это, кстати, сегодня единственная возможность хоть как-то финансировать студии. Я понимаю, с чьей подачи выступает Веселкин...

В.Чеботарев. С чьей же?

В.Грамматиков. С подачи господ с телевидения. Зачем им торговаться с нами, если можно все прибрать к рукам бесплатно? Но сторонники национализации кинофонда забывают, что отечественные фильмы себя уже тысячу раз окупили, что за годы существования советского кино они принесли государству огромную прибыль. И это при том, что создатели фильмов получали за свою работу гроши. Теперь у студий хотят отнять последнее -- право на хотя бы частичную компенсацию денежных потерь, которые понесли творцы. Словом, если проходит предложение г-на Веселкина, государство будет распоряжаться нашими фильмами единовластно, не принимая нас во внимание. Вот если бы у нас была разумная Госдума, она рассматривала бы не предложения депутата Веселкина, а давно уже без проволочек приняла все необходимые документы, которые способны поддержать отечественное кино.

В.Чеботарев. Но чудо все же свершилось, Закон о кино вступил в действие, вам даны льготы, что дальше?

В.Грамматиков. Лучше всего показать это на примере из жизни. Как известно, спонсором Гётеборгского симфонического оркестра является фирма "Вольво". Ей положено платить налог в казну, допустим, миллион долларов. Но половину этой суммы она может перечислять на содержание Гётеборгского симфониче-ского оркестра, что учитывается при расчете налогов. Это и есть система льготного налогообложения.

В.Чеботарев. Стало быть, если бы Студия Горького нашла свою фирму "Вольво"...

В.Грамматиков. Условно такой нашей фирмой мог бы стать, скажем, "Газпром" (что было бы, конечно, совершенно замечательно). Итак, "Газпром" вкладывает деньги в Студию Горького, он покровительствует ей, оплачивая производство детских и юношеских фильмов. И вся эта сумма идет ему в зачет налогов государству. Все! Второй титр каждой нашей картины на всех кинофестивалях мира -- "Газпром" представляет".

В.Чеботарев. А доходы от проката кому достаются?

В.Грамматиков. А вы представляете себе, сколько стоит содержание такого производственно-студийного комплекса, как Студия Горького? Я уже не говорю о покраске стен и коридоров, о плате за свет... Впрочем, если государство обеспечит нам этот прокат, оно получит и свою долю прибыли. Допустим, Госкино получает из бюджета двадцать пять миллиардов рублей. Нам говорят: "Вот пять миллиардов -- Студии Горького. Пусть студия планирует сама и делает с ними, что захочет". Я забираю эти пять миллиардов и возвращаю государству прибыль. Или же отдаю права на прокат. В этом случае нам могут предъявлять какие-то требования по части идеологии.

В.Чеботарев. А как сейчас обстоят дела с прокатом хотя бы здесь, в Москве?

В.Грамматиков. В Московском правительстве есть своя концепция по поводу столичного проката. То есть старые, разоренные, необеспеченные кинотеатры хотят собрать в кучку, сделать свой особый "мосбилет", создать особую систему ценообразования и т.д. и т.п. Какие взаимоотношения сложатся у нас с этой прокатной группой, я пока не знаю.

В.Чеботарев. Но как вы все же собираетесь выживать сейчас, когда государству вы уже не нужны, а своего "Газпрома" у вас еще нет?

В.Грамматиков. Что ж, тогда ничего не остается, как акционироваться, отправляться в самостоятельное плавание и искать свой "Газпром", что я и собираюсь делать. Это моя первейшая обязанность. Кроме того, нельзя, конечно, отказываться и от того немногого, что выделяет государство. Год назад был объявлен режим наибольшего финансового благоприятствования для проектов детских фильмов. Может быть, что-нибудь получим.

В.Чеботарев. Значит ли это, что вы как режиссер примете участие в постановке какого-либо фильма?

В.Грамматиков. Нет, естественно. Сейчас об этом не может быть и речи, у меня -- другие задачи.

В.Чеботарев. Выходит, как художник вы берете творческую паузу.

В.Грамматиков. Скорее, производственную.

В.Чеботарев. В этой связи хотелось бы узнать, как вы себя чувствуете на новом поприще чисто по-человечески. Тем более что в последние годы вы отдали дань телевизионным проектам. Кстати, как вам больше нравится монтировать -- на компьютере или за монтажным столом, ощущая в руках пленку, вдыхая ее запах?

В.Грамматиков. Вы знаете, как-то в Лондоне, где я записывал долби-звук для картины "Мио, мой Мио", мне довелось побывать на одном забавном семинаре. Тема его: "Особенности магнитной и эмульсионной пленки, разница технических характеристик".

В.Чеботарев. И в чем же разница?

В.Грамматиков. Магнитная пленка, воссоздающая картину на экране телевизора, не способна передавать те эмоциональные температуры, которые передает на киноэкране желатиновая пленка, созданная из коровьих рогов и копыт. Серьезнейшим образом доказывалось, что луч света, пропущенный через "биологический" желатиновый слой, действует преимущественно на эмоциональные центры мозга. А свет, идущий от телеэкрана, соответственно, на центры информационно-интеллектуальные.

В.Чеботарев. Кстати, не этим ли чисто техническим аспектом вызван нынешний европейский кинобум, когда народ опять валом повалил в кинотеатры, из чего можно сделать вывод, что видео войну за зрителя проиграло?

В.Грамматиков. Я думаю, возвращение в кинотеатры закономерно. Люди -- существа коллективные, нам свойственно совместно переживать, смеяться и плакать. Обратили вы внимание на то, что во время видеобума опустели не только кинотеатры, но и стадионы? В какой-то момент нам захотелось избавиться от комплексов унифицированного восприятия, побыть наедине с собой. Кого-то потянуло в одиночестве посмаковать чернуху, кого-то -- порнуху. И это можно, в общем-то, понять. Но все-таки кинематограф предполагает коллективное восприятие. Это большой зал, это -- когда мы все вместе рыдаем или хохочем, эмоционально заряжая друг друга. Ради того же чувства общности мы приходим и на стадион. Комфортно смотреть футбол по телевизору? Конечно. Но когда ты сидишь в ревущей, вопящей толпе, ты получаешь мощный заряд энергии, в какой-то мере даже продлевающий жизнь. Но это совсем не значит, что у видео нет будущего. Пора осознать, что спор о том, что лучше -- кино или видео, -- бесплоден. Потому что уже очевидны те зоны, где кино и видео не в состоянии конкурировать друг с другом. Я считаю, что на сегодня все проекты для самых маленьких нужно отдать телевидению. Не в состоянии наша сегодняшняя средняя семья повести маленького ребенка на утренний сеанс, который пока, к тому же, большая редкость. То есть кинематограф, обращенный к детям до десяти лет, для нас, условно говоря, закрыт. Вот почему я придаю такое огромное значение своей телепрограмме "Улица Сезам", предназначенной для дошкольников и детей младшего школьного возраста.

В.Чеботарев. А что у нас предназначается подросткам?

В.Грамматиков. Хочу повторить то, что уже не раз говорил, заступив на должность директора студии: моя первоочередная задача -- создать подростковый сериал. Проблемный, способный вызвать эмоциональный отклик у зрителя. Действительно, ну что может почерпнуть российский подросток из известного французского сериала "Элен и ребята"? Для него это какая-то фантастическая, марсианская жизнь! Только когда мы начнем производить сериалы о своих подростках, тинэйджеры заполнят и кинотеатры. А подростковая аудитория составляет 70 процентов кинозрителей во всем мире. Но не только этим вызвана острейшая необходимость своего, незаемного подросткового сериала. Проблема гораздо глубже и даже страшнее. Ведь разговоры о возможности гражданской войны в России имеют под собой вполне серьезную почву. Политические силы в лице коммунистов и демократов между собой всегда договорятся, но гражданская война зреет сейчас именно в среде подростков. И виной тому -- все увеличивающийся разрыв между имущими и неимущими. Растет жуткая ненависть одних молодых -- обеспеченных, сытых -- к другим молодым, в перспективе у которых -- только кошмар нищеты, и наоборот. Когда-то все может взорваться -- и все, конец стране. Поэтому, пока еще не поздно, кино и ТВ должны внедриться в эту опасную зону, вызвать молодых на разговор, дать им возможность увидеть самих себя, свои проблемы, попытаться их понять. Не замечать эти проблемы сегодня просто нельзя. Очень жаль, что среди нас уже нет таких художников, как Динара Асанова, умевшая, как никто, показать внутренний мир подростка, причем подростка трудного, потенциально опасного для общества... Что касается меня, то я сделаю все возможное для создания подросткового сериала, так как отношусь к этой проблеме самым серьезным образом.

В.Чеботарев. Владимир Александрович, что еще, помимо подросткового сериала, стоит в планах студии на ближайшее время?

В.Грамматиков. Есть идея, связанная, как ни странно, с продолжением концепции малобюджетного кино. Тема проекта: "Русский водевиль". Русских водевилей несметное количество, и многие из них очень смешны. Сохранились либретто, нотные записи. В этом чисто телевизионном проекте будет задействован один композитор, один художник, но несколько режиссеров. Уже дал согласие Виктор Титов, обязательно что-то сниму сам, очень хочется. Съемочный период каждой серии -- максимум две недели. Будет использоваться схема линейного производства: составляется сценарный план на одиннадцать водевилей, все подробно расписывается, устанавливается съемочный график. В соответствии с графиком три съемочные группы параллельно работают сразу на двух объектах. Одна группа снимает, потом ее сменяет другая, тут же меняются обои, интерьер, потом то же самое -- для третьей группы и т.д. В каждой картине снимается, как правило, какая-нибудь звезда. Очень надеюсь, что в этом нашем проекте примет участие Инна Чурикова и другие известные актеры... В общем, работы хватит всем.