По ту сторону добра и зла

ф и л ь м  в  ж у р н а л е

Наумбург, железнодорожный вокзал. День

На платформе Фриц ждет поезда. Сгорая от нетерпения, он расхаживает взад и вперед. Подъезжает поезд. Заглядывая в окна вагонов, Фриц бежит вдоль состава, пока не обнаруживает сестру. Взгляд его ищет еще одну особу, но тщетно. Элизабет выходит из вагона. Помогая ей сойти, Фриц с надеждой смотрит ей через плечо. Элизабет быстро разочаровывает его.

Э л и з а б е т. Я одна.

Ф р и ц. А Лу?

Э л и з а б е т (уклоняется от ответа). Экипаж ждет?

Ф р и ц. Но где же Лу?

Э л и з а б е т. О ней мы поговорим дома, в спокойной обстановке. Поехали.

Ф р и ц. Я хочу знать, почему она не приехала.

Э л и з а б е т (идет вперед). Тому, кто видел ее, просто повезло. Она даже не соизволила появиться в гостинице.

Ф р и ц. Ты должна была привезти ее, мы же договорились.

Э л и з а б е т. Не могла же я связать ее и взять с собой вместо багажа.

Ф р и ц. Она не захотела с тобой ехать?

Э л и з а б е т. Все эти три дня я не имела счастья ее лицезреть. Я уехала точно в назначенный час.

Ф р и ц. Я подожду ее. Она приедет. Фриц и Элизабет выходят из здания вокзала и направляются к ожидающему их экипажу. Элизабет огорчена. Она понимает, что брат приехал на вокзал не ради нее, а только из-за Лу. Элизабет садится в экипаж.

Э л и з а б е т. Садись. Вряд ли ты еще увидишь эту девицу.

Ф р и ц. Я остаюсь. Есть еще и другие поезда. При этих словах Элизабет взрывается.

Э л и з а б е т. Я хотела смолчать, но теперь скажу: ты мне написал, что она уродина и думает только о возвышенном. Ты надеялся обмануть меня.

Ф р и ц. Прекрати.

Э л и з а б е т. Если хочешь знать, из-за нее в Байрете разразился настоящий скандал, ее все время окружали мужчины.

Ф р и ц. Она увлекающаяся, но честная натура. Понимая, что Фрица не переубедить, Элизабет говорит с ним все более резко.

Э л и з а б е т. Ее постоянно видели в обществе Вагнеров, она не пропустила ни одного обеда, ни одного чествования твоего врага. Она предала тебя, мой бедный Фриц.

Ф р и ц. Она верна мне как друг, а не как женщина. Тебе этого не понять.

Э л и з а б е т. Ни для кого не секрет, что ты здесь ждешь эту девицу. Не выставляй себя на посмешище.

Ф р и ц. Поезжай домой.

Э л и з а б е т. Фриц, образумься, ты ведешь себя как самый обыкновенный ревнивец.

Ф р и ц. Пожалуйста, поезжай. (Делает знак извозчику, и экипаж трогается. Охваченный сильнейшим волнением, Фриц возвращается на вокзал.) Фриц усаживается на скамейку, но тут же встает, чтобы узнать у железнодорожника расписание прибытия поездов. Затем принимается расхаживать туда-сюда. В ожидании поезда на платформе собрались люди -- многочисленное семейство со стариками и детьми. На свободной скамейке сидит щегольски одетый мужчина приблизительно одного возраста с Фрицем. Фриц садится рядом; мужчина читает толстую книгу. Фриц думает о своем, однако мысли его почему-то постоянно возвращаются к сидящему возле него человеку. Фриц принимается его разглядывать. У этого человека такие же усы, как у самого Фрица, необычайно похожая одежда, ботинки и шляпа, и только наличие перчаток отличает его костюм от костюма Фрица. Фриц чувствует себя неловко, он встает и снова ходит взад-вперед, погруженный в собственные мысли. Внезапно душераздирающие крики, доносящиеся из соседнего здания, где расположен мужской туалет, возвращают его к действительности.

Фриц идет посмотреть, что случилось. Двое железнодорожников зверски избивают безупречно одетого мужчину, того самого, который сидел на скамейке. Удары сыплются на него со всех сторон. У мужчины спущены штаны, когда он валится на землю, его поднимают и продолжают избивать. Его рвет кровью. Зрелище потрясает своей жестокостью. Еще один железнодорожник невозмутимо, словно судья, взирает на эту сцену. Фриц пытается остановить избиение.

Ф р и ц. Прекратите! Прекратите!

Невозмутимый железнодорожник, окинув его равнодушным взором, отстраняет его.

Ж е л е з н о д о р о ж н и к. Это извращенец. (Смеется.)

В растерянности Фриц что-то сбивчиво бормочет.

Ф р и ц. Вызовите полицию.

Ж е л е з н о д о р о ж н и к. Нет. Этот тип не отделается каторгой.

Фриц в ужасе смотрит на "извращенца": мужчина -- его ровесник, в таком же, как у него, костюме, который теперь весь перепачкан. Фриц в смятении, ему кажется, что это он сам валяется на земле с изуродованным до неузнаваемости лицом.

Ж е л е з н о д о р о ж н и к. Он... ваш знакомый?

Ф р и ц (отрицательно качает головой, потом спрашивает). А кто жертва?

Железнодорожник указывает на хорошо одетого мальчика. Мальчишка хихикает.

Ж е л е з н о д о р о ж н и к. Он даже заплатил ему, черт подери!

Ф р и ц (смотрит на мальчика). Тогда почему бы вам не вернуть ему деньги и не распрощаться с ним бесплатно... раз вас не устраивают его желания?

Мальчик и железнодорожник подозрительно смотрят на Фрица.

Ф р и ц. Вам вполне достаточно было сказать: "Нет, благодарю, мой зад неприкосновенен".

Оскорбленный юнец угрожающе надвигается на Фрица, железнодорожник толкает Фрица.

Ж е л е з н о д о р о ж н и к. Черт возьми, вы что думаете, мы в Париже?

Фриц отрицательно качает головой; железнодорожник подталкивает его к месту, откуда удобно наблюдать за избиением.

Ж е л е з н о д о р о ж н и к. Эта гнида -- свободный мыслитель! И поэтому считает, что может совать свой член, куда вздумается!

Фриц, не в силах долее переносить страшное зрелище, выскакивает наружу. Выйдя из здания вокзала, он опирается рукой о стену, его рвет. Вытерев рот платком, он, шатаясь, возвращается обратно, по дороге он нечаянно наступает на шляпу извращенца. Подходит к скамейке и садится.

Флэшбэк: Рим, Палатинский холм. Подземная галерея. День

Возле выхода из галереи Фриц пылко обнимает Лу, та отталкивает его.

Ф р и ц. Не бойтесь, я не стану вас насиловать. Вы же видели (указывает на фреску), секс требует соучастия...

Л у. Я не чувствую себя соучастницей.

Она пытается вырваться, но Фриц удерживает ее за руку, он нежно смотрит на нее.

Ф р и ц. Вы боитесь?

Л у (ласково глядя на него). Вас -- больше не боюсь.

Ф р и ц. Как вы догадались?

Лу пожимает плечами.

Ф р и ц. Вы прекрасный психолог. Вы поняли, что между моим желанием и вами стоят тысячелетние условности. Эрос был изгнан из рая. Тогда (указывает на фреску) Эрос был почитаемым божеством... Как вы считаете, могли бы мы вернуться в прошлое?

Л у (улыбается). Может быть.

Наумбург, вокзал. Платформа. День

Слышится гудок паровоза. Фриц вскакивает со скамейки и спешит навстречу поезду, но постепенно замедляет ход -- он боится нового разочарования. Поезд подъезжает и останавливается, в одном вагоне открывается дверь, и выходит женщина. Это Лу. Фриц бежит к ней, но, запыхавшись, останавливается. От волнения он не может говорить. Лу вопросительно смотрит на него. Наконец Фриц берет ее руку и нежно целует. Внезапно он хмурится, речь его становится быстрой и отрывистой.

Ф р и ц. Ты спелась с моим врагом.

Лу непонимающе смотрит на него.

Ф р и ц. Вагнер. Ты принимала участие в торжествах в его честь.

Наконец Лу осознает, в чем дело, но не возражает, а Фриц в каком-то бредовом порыве продолжает свою путаную речь.

Ф р и ц. Никто не умеет так, как он, поразить нас, заставить испытать высшее, ни с чем не сравнимое наслаждение... Но именно в эти минуты желудок мой протестует, кишки урчат... потому что он заставляет почувствовать себя немцем и вынуждает гордиться этим.

Утомленная его тирадой, Лу выказывает признаки нетерпения и сухо обрывает его.

Л у. От музыки Вагнера меня тошнит, но твоя размолвка с ним меня не касается. Я ходила к нему обедать, потому что обожаю икру. К тому же Козима Вагнер меня развлекает -- никогда не встречала такой забавной женщины. Если хочешь, я могу уехать, и прямо сейчас.

Она берет свой чемодан. Но Фриц уже успокоился и улыбается ей.

Фриц и Лу выходят из здания вокзала и направляются к карете.

Наумбург, дом матери Фрица. Спальня Элизабет. Ночь

После стычки с братом Элизабет никак не может уснуть. Она слышит, как приехали Фриц и Лу, и приоткрывает дверь спальни, чтобы послушать, о чем они говорят. Ей слышно, как они поднимаются наверх. Прикрыв дверь, Элизабет тихо плачет от злости и отчаяния. Лу все-таки приехала!

На лестничную площадку выходят двери всех спален -- Фрица, Элизабет, комнаты матери и комнаты для гостей, куда Фриц провожает Лу. Девушка бросается на кровать.

Л у. Я умираю от усталости. Последнее время я ложилась очень поздно!

Фриц стоит и смотрит на нее.

Л у. Помоги мне, пожалуйста, иначе я засну одетой.

Фриц помогает ей раздеваться, в определенный момент стыдливость останавливает его.

Л у (улыбаясь). "Мужчина и женщина в сущности одинаковы, а если они друзья, то полностью идентичны". Это твои слова. Спасибо. Достаточно.

Она ложится в кровать и закрывает глаза.

Элизабет по-прежнему стоит возле двери, она слушает, воображая себе невесть что.

Наумбург, дом матери Фрица. Гостиная. Утро

Гостиная, обставленная типичной для прошлого века мебелью. На стенах висят семейные портреты, лица у всех суровые. Показывая Лу дом, Элизабет подчеркивает, что это жилище всегда пользовалось особым уважением соседей, потому что члены их семьи отличались праведным образом жизни, затем она принимается объяснять, кто изображен на портретах.

Э л и з а б е т. Дедушка Фридрих Август, доктор теологии, был проповедником в соборе... Дядя Густав был приходским священником, духовным пастырем редких достоинств... Наш отец был пастором в Рохене, тамошний приход при его жизни считался образцовым. А вы знаете, что Фрица школьные товарищи называли "маленьким пастором"?..

Фриц входит в гостиную и улыбается.

Ф р и ц. Элизабет, а тебе не кажется, что Лу может заскучать?

Э л и з а б е т. Почему? Я рассказываю ей о замечательной семье.

Л у. Мне вовсе не скучно. Я поняла, что вера в Бога была профессией твоих предков.

Ф р и ц. Она чуть не стала и моей профессией.

Э л и з а б е т. Поначалу он даже меня пытался уговорить посвятить себя Богу, однако, вовремя остановился. Впрочем, всем нам свойственно ошибаться.

Ф р и ц (обращаясь к Лу). Я придумал, куда мы отправимся сегодня, в замок Наумбург.

Э л и з а б е т. В карете?

Ф р и ц. Пешком! Мне очень хочется пройтись.

Э л и з а б е т (огорченно). Значит, вы не вернетесь к обеду.

Ф р и ц (видит, что она чувствует себя униженной). Обязательно вернемся. Обещаю.

Элизабет хочется сделать что-нибудь такое, чтобы Фриц и Лу постоянно помнили о ее присутствии.

Э л и з а б е т. Тогда я отправляюсь на кухню. Приготовлю... нет, не скажу, пусть это будет сюрприз.

Наумбург, окрестности. День

Тропинка на берегу Зааля, реки неподалеку от Наумбурга, сюда обычно приходят влюбленные парочки. Фриц и Лу оживленно болтают.

Ф р и ц. Ты ошибаешься, Лу, в эту минуту Пауль места себе не находит от ревности. Он наверняка думает, что я тебя... В самом деле, Лу, почему бы нам не пожениться?

Л у. Прекрати, Фриц... значит, ты ничего не понял.

Ф р и ц. Я все понял. Но я не похож на этого нерешительного и вялого Пауля!

Л у. Не говори так о Пауле. Он настоящий друг.

Ф р и ц (насмешливо смотрит на нее). Неужели ты веришь, что дружба может перерасти в сексуальное чувство?

Л у. Не верю. Однако друзья взаимно влияют друг на друга, они обмениваются между собой мужским и женским началом. Я бы даже сказала, что между ними устанавливаются почти гомосексуальные отношения.

Оба смеются.

Ф р и ц. Идеальный любовник -- это наполовину мужчина, наполовину женщина, сексуальные отношения с ним стали бы восхождением к вершине эротического чувства. Посмотри на эти непристойные парочки вокруг нас. Ты думаешь, у них есть сексуальная жизнь? Они всего лишь добиваются примитивного совокупления. И чем банальнее совокупление, тем большее удовлетворение они получают.

Лу смотрит на типичную во всех отношениях парочку и смеется.

Л у. Если бы вон та дама внезапно начала демонстрировать свои сексуальные пристрастия, муж перепугался бы, и она наверняка угодила бы в сумасшед- ший дом.

Ф р и ц. Послушай, по их мнению, мальчик должен познакомиться с половой жизнью. Мне было четырнадцать лет, и я учился в гимназии. Однажды вечером одному старшекласснику удалось пронести в гимназию вина. Мы напились, а потом он принялся нас учить: " Если вы хотите взять девчонку, не пытайтесь ее обработать, пока она хорошенько не поест. Дайте пищеварению сделать свое дело, подождите, пока тепло от обеда дойдет до самого низа. Тем временем расскажите ей что-нибудь похабное, рассмешите ее, даже если она жеманится. Потом, парни, вы должны показать ей птичку, это великий аргумент. Раз увидев, они никогда не забудут эту штучку, особенно если она большая и толстая, а не такая, как у Губерта..." Губерт и так был застенчив, а тут он страшно покраснел. Мы навалились на него, расстегнули ему штаны и принялись издеваться над ним. В результате все окончилось потасовкой.

Л у. А ты?

Ф р и ц. Я тоже дрался -- чтобы почувствовать себя мужчиной.

Наумбург, дом матери Фрица. День

Элизабет в столовой, она смотрит на стенные часы -- половина второго. Рассерженная, она садится за стол, накрытый на три персоны, и, не скрывая раздражения, зовет кухарку.

Э л и з а б е т. Труда! Труда!

Появляется кухарка.

Э л и з а б е т. Подавай обед.

Кухарка приносит и ставит на стол жаркое, потом возвращается на кухню.

Элизабет смотрит на жаркое, кладет кусок себе на тарелку, но потом выкладывает обратно на блюдо. Она сильно нервничает, наконец в приступе бессильного гнева хватает свиной окорок и впивается в него ногтями, словно это ее смертельный враг.

Фриц и Лу возвращаются. На обед они опоздали. Они мокрые с головы до ног, грязная одежда прилипла к телу, похоже, они занимались тем, что барахтались в грязи, стараясь как можно больше разодрать платье. Элизабет в замешательстве смотрит на них и замечает, что оба исцарапаны и в синяках.

Э л и з а б е т. Что случилось?

Ф р и ц (пытаясь загладить неловкость). Ничего. У нас не было купальных костюмов, а вода в Заале такая заманчивая...

Л у. Мы запачкали ковер. Сожалею.

Элизабет оглядывает девушку, задерживается взглядом на ее ногах, на мокром и драном платье, облепившем ее бедра, платье местами испачкано кровью. Элизабет ничего не понимает.

Э л и з а б е т. Вы выглядите непристойно. Переоденьтесь.

Словно два нашаливших ребенка, Фриц и Лу бегут вверх по лестнице.

Э л и з а б е т (врывается в кухню). Неси обратно на стол.

Труда смотрит на жаркое, измятое руками Элизабет и напоминающее скорее паштет.

Т р у д а. Все испорчено...

Э л и з а б е т. Ничего, сойдет и так.

Все сидят за столом, Труда вносит жаркое. Элизабет накладывает себе полную тарелку, Лу -- чуть-чуть. Блюдо доходит до Фрица. Он в изумлении смотрит на жаркое, имеющее весьма жалкий вид.

Э л и з а б е т (тараторит без умолку). ...А когда Фриц вернулся домой после колледжа, тетя Августа приготовила для него его любимое блюдо -- свиную ножку. Сегодня я как раз об этом вспомнила... Но вы кушаете, как птичка!

Л у. Прошу меня извинить, я всегда так ем, иначе мне становится дурно. У жаркого действительно весьма своеобразный вкус.

Ф р и ц. Лу стесняется сказать, что немецкая кухня для нее хуже смерти. И я с ней согласен. Но я это понял только несколько лет назад. Очень жирное, переваренное мясо, овощи с избытком растительного масла... Вот откуда берет начало немецкая культура -- из несварения желудка! Немецкий дух является продуктом несварения, немцы никогда не обретут свободы духа!

Фриц говорит это со смехом, однако сестра всем своим видом выражает неодобрение подобным шуткам.

Э л и з а б е т. И какова же идеальная кухня для свободных духом?

Ф р и ц. Итальянская -- легкая, нежирная.

Э л и з а б е т. Но она негигиенична. На юге они все такие грязные. Мне рассказывал об этом Бернгард.

Ф р и ц. Бернгард слишком немец. Он не может ничего понять.

Э л и з а б е т (горько). А ты разве вырос не в Германии? Может, ты итальянец?

Ф р и ц. Хотел бы им быть. Южная кухня находится в гармонии с безоблачным небом. Разве можно вообразить сатира с брюхом, набитым баварским паштетом? Секс требует легкой пищи и безупречного пищеварения.

Л у. Чем южнее, тем мужчины более худы и чувственны.

Элизабет смотрит на нее так, словно она сказала что-то неприличное.

Э л и з а б е т (внезапно встает). Я иду спать. Ф р и ц (показывает Лу фотографии теток). Тетя Августа и тетя Розалия. Обе умерли в безбрачии и девственницами. В глубине души они, разумеется, предпочли бы занять место Суламифи и танцевать для халифов, вожделеющих их зады...

Флэшбэк: Наумбург, лестничная площадка и комната тети Августы. Ночь

Пятилетний Фриц и семилетняя Элизабет на цыпочках пересекают лестничную площадку, приоткрывают дверь комнаты тети Августы и замирают, не в силах оторвать глаз от представшей перед ними картины: тетя Августа, женщина лет сорока, еще вполне привлекательная, стоит перед зеркальным шкафом и разглядывает себя, из одежды на ней только туфли и корсет.

Глядя в зеркало, она ласкает себе грудь. Она не сразу замечает племянников, а увидев, приходит в замешательство и, устыдившись, застывает, словно каменное изваяние. Дети захлопывают дверь и убегают.

Наумбург, комната Фрица и лестничная площадка. Ночь

Ф р и ц. Мы с сестрой были тогда слишком малы... Сегодня я бы сказал тетушке, что непорочность является преступлением против природы. Я бы помог ей.

Л у. Она бы тебе не поверила.

Ф р и ц. Целое семейство преступников против жизни: тетки-девственницы, моя мать, овдовевшая в тридцать лет и с тех пор хранившая целомудрие, моя сестра...

Л у. Она влюблена в тебя.

Ф р и ц. Нет. Просто мы очень близки духовно.

Л у. Духовные узы легко перерастают в сексуальную связь. На мой взгляд, это совершенно естественно.

Элизабет все слышит. Надо отметить, что ни Лу, ни Фриц не позаботились даже плотно закрыть дверь или хотя бы разговаривать вполголоса. Поэтому несчастной Элизабет достаточно встать рядом с дверью, чтобы слышать каждое их слово.

Неожиданно до Лу и Фрица доносятся какие-то странные глухие звуки. Встревоженные, они прислушиваются. Звуки повторяются. Фриц выходит на площадку и идет в комнату сестры.

Наумбург, комната Элизабет. Ночь

Элизабет лежит на кровати, она рыдает, ее всю трясет. Брат садится рядом с ней и, желая успокоить ее, легкими движениями рук начинает массировать ей живот. Он проделывает это явно не впервые.

Ф р и ц. Вот тут болит, правильно?

Сестра продолжает плакать. Своим массажем Фриц невольно пробудил в ней воспоминания детства.

Наумбург, дом матери Фрица. Утро

Лу спускается в столовую. Там уже находится Элизабет, перед ней стоит обильный завтрак, который она поглощает с завидным аппетитом. Лу останавливается на пороге и смотрит на Элизабет до тех пор, пока та не замечает ее. Они холодно приветствуют друг друга, особенно холодна Элизабет.

Э л и з а б е т. Садитесь, скушайте что-нибудь со мной. Вот баварский паштет.

Л у. Благодарю, но я только хочу пить.

Ответ Лу покоробил Элизабет. Подозрительно глядя на Лу, она берет графин и наполняет бокал водой.

Лу садится и пьет. Элизабет смотрит, как она пьет, и, не в силах подавить неприязнь, бросается в наступление.

Э л и з а б е т. Вы прекрасно спелись с моим братом.

Л у. Мы очень похожи.

Э л и з а б е т. Не говорите глупостей. Надеюсь, вы не собираетесь сравнивать себя с ним.

По лицу Элизабет Лу понимает, что та разгневана.

Э л и з а б е т. Если позволите, мне бы хотелось поговорить с вами... на правах старшей сестры.

Л у. Говорите просто так.

Э л и з а б е т. Хорошо. Для девушки вашего возраста самым лучшим приданым является репутация.

Лу кивает, что означает "продолжайте".

Э л и з а б е т. Чистота для женщины -- все.

Лу понимает, на что она намекает, спектакль, разыгрываемый Элизабет, начинает ее забавлять.

Э л и з а б е т. Я считаю, что здесь, в доме Фрица, равно как и в Байрете, вы ведете себя... неподобающим образом. Боюсь, что излишне бурный темперамент подталкивает вас к совершению поступков, не украшающих женщину. Простите, но я говорю, как есть.

Лу с трудом сдерживает смех. Элизабет это замечает и еще больше негодует.

Э л и з а б е т. В моих словах нет ничего смешного.

Л у. Извините, но я нахожу нашу беседу чрезвычайно забавной. Вы твердите мне о репутации, а я даже толком не знаю, что это такое. Возможно, это означает чинно сидеть, сложив руки и положив их на передник, и улыбаться, когда мужчины говорят тебе любезности, или краснеть, когда они осмеливаются высказать нечто оригинальное.

Э л и з а б е т. Я не единственная, кто обратил внимание на ваше недостойное поведение. Вы не только легкомысленны, вы еще и нахалка.

Л у. Сплетни меня не интересуют. Я несу ответственность только перед самой собой.

Э л и з а б е т. Ни разу не слышала, чтобы девушка так говорила. Мое дело предупредить вас и предотвратить скандал.

Л у. Скандалы устраивают люди, которым нечего сказать.

Э л и з а б е т (потрясенная ответами Лу, переходит на визг). Нет, дорогуша, ошибаетесь. Это не досужие домыслы бездельников. Многие достойные люди зареклись принимать вас.

Л у. Бог с ними! Мне наплевать...

Э л и з а б е т. Имейте терпение, даже если вам наплевать! Все знают, что в Байрейте вы ни разу не ночевали в гостинице и принимали участие в непристойных сборищах, где были одни только мужчины. Если бы мой брат знал! Я решила ему не рассказывать, чтобы не...

Л у. А вы расскажите. Я свободна в своих поступках.

Э л и з а б е т. Однако же вы вбили себе в голову заполучить моего брата и, чтобы достичь своей цели, притворяетесь его ученицей. (Усмехается.) Ученица, которая принимает своего учителя по ночам. Так поступают только... только...

Л у. Шлюхи. (Смеется.) Однако ваш брат первым начал ухаживать за мной... просит меня выйти за него замуж... наконец, он первый заговорил со мной о сексуальных отношениях как о естественном проявлении... сказал мне, что цивилизацию выдумали шарлатаны, не оставив в ней места естественным чувствам. Я с ним полностью согласна, так не все ли равно, когда мы это обсуждаем: днем или ночью?

Э л и з а б е т. Вы возмутительная женщина!

Л у. Пожалуй, Фриц возмутителен не меньше меня.

Э л и з а б е т. Замолчите! Да знаете ли вы, кто такой мой брат? Он величайший мыслитель современности!

Л у. Вы думаете, он велик?

Э л и з а б е т (растерянно смотрит на нее, потом снова переходит в наступление). В двадцать четыре года у него уже была кафедра, он написал наиважнейшие книги... его все уважают... академики, и даже Вагнер питает к нему глубокое почтение.

Л у. Нет, вы не понимаете, почему он великий мыслитель. Мне кажется, вы никогда не читали его трудов. (Насмешливо.) Сейчас я вам все объясню. Он сумел полностью отринуть господствующую культуру... и прежде всего немецкую. Поэтому его заслуги не признаны академиями, а Вагнер теперь его ни в грош не ставит. Вам лучше пока забыть... или вам угодно скрывать истину даже от самой себя?

Э л и з а б е т (взволнованно смотрит на нее). Вы ничего не понимаете! А еще имеете наглость ставить себя наравне с ним. Это человек высочайших принципов, настоящий святой.

Глядя на истерически всхлипывающую Элизабет, Лу пытается сдержать смех, однако ей уже надоел этот разговор.

Элизабет содрогается от рыданий, дрожь, пробегающая по ее телу, воздействует на переполненный желудок, ее рвет, и, не прекращая рыдать, она пачкает тонкое летнее платье. Лу неприятно удивлена, она пытается успокоить Элизабет.

Л у. Прекратите! Вы полагаете, что это прилично?

Э л и з а б е т (сдавленно). Вы, вы никогда...

С улицы входит Фриц с большой корзиной цветов в руках, увидев открывшуюся его глазам картину, он застывает от изумления. Его сестра, перегнувшись пополам, блюет и при этом истерически рыдает, сотрясаясь всем телом.

Л у. Проводи ее в ванную. (Выходит.)

Фриц ставит корзину с цветами на пол и бросается к сестре.

Ф р и ц. Что случилось? Элизабет, успокойся...

Э л и з а б е т. Вон! Прогони ее! Она грязная еврейка!

Ф р и ц. Что за чушь... Идем, всему виной этот проклятый баварский паштет!

Э л и з а б е т. Я напишу маме, попрошу ее вернуться. А эта дрянь должна уехать! Ты губишь себя!

Фриц пытается поднять ее и вывести из комнаты. Ему на помощь приходит кухарка.

Наумбург, лес. День.

Фриц и Лу медленно идут по лесу.

Л у. Я завидую тебе: ты много учился, знаком со всеми науками.

Ф р и ц. Нет, Лу, не надо мне завидовать...

Л у. А мне, чтобы получить хоть какое-нибудь образование, пришлось преодолевать сопротивление родных...

Ф р и ц. Образование стало душить меня, оно сделало из меня образцового тевтонского чиновника. Мне пришлось бороться, чтобы сбросить его и начать жить по-настоящему. Знаешь, кто был моим подлинным учителем? (Смеется.) Не Шопенгауэр, не Гегель... а простая сицилийская девчонка. В те времена я был юнцом, непорочным, как девушка, и исключительно возвышенным. Я совершал прогулку по Кельну, разумеется, познавательную прогулку... У меня был провожатый, и когда я попросил его отвести меня в приличную гостиницу, он привел меня к какому-то дому и простодушно заявил: "Это самая лучшая, которую можно рекомендовать, сударь..."

Флэшбэк: Кельн, дом терпимости. Ночь

Фриц входит в дом, уверенный, что это приличная гостиница... Он попадает в гостиную с лиловыми стенами, там сидит с полдюжины девушек, едва прикрытых прозрачным газом и увешанных фальшивыми драгоценностями. Все они смотрят на Фрица. Тот в растерянности, его охватывает стыдливое чувство. В глубине гостиной виднеется фортепьяно, и Фриц, словно автомат, направляется к нему, берет несколько аккордов и быстро идет к выходу. Совсем молоденькая девушка бросается к нему и удерживает его. Она брюнетка, очень красивая, с темными глазами, настоящая сицилийка, неизвестно как попавшая сюда. Наступает тишина, девушка и Фриц смотрят друг на друга. Затем раздаются голоса других женщин: "О! Ну и счастливчик! Это же сирена борделя!" и т.п... Очарованный грацией девушки, ее томным взором, Фриц дает ей увести себя, она берет его за рукав и тащит наверх.

В коридоре какой-то юнец, выходя из комнаты, хватает Фрица за руку и говорит, указывая на "сирену":

Ю н е ц. Не трогай ее! У нее французская болезнь!

Фриц смотрит на свою "сирену", задумывается, а потом, улыбаясь, позволяет ей увести себя в комнату.

По-немецки девушка знает всего несколько слов и тотчас же, запинаясь, произносит их: "Задницу спереди или сзади?" Фриц не отвечает, молча садится в кресло и принимается разглядывать ее. Тогда девушка начинает напевать сицилийскую тарантеллу, аккомпанируя себе на маленьком бубне, она грациозно изгибается всем телом. Фриц продолжает смотреть на нее, отбивая ногой такт.

Постепенно девушка приближается к нему и в прямом смысле учит его заниматься любовью.

Конец флэшбэка.

Наумбург, лес. День

Ф р и ц. Каким я стал ученым! Этот мерзавец чичероне жестоко подшутил надо мной, но ведь шутка и смех являются первыми признаками настоящей жизни.

Лу, смеясь, смотрит на него.

Наумбург, дом матери Фрица. Ночь

Глубокой ночью Лу, не сумев уснуть, пересекает лестничную площадку и входит к Фрицу, тот сидит за столом и из последних сил что-то пишет, у него слипаются глаза. Лу незаметно подкрадывается к нему и из-за спины вслух начинает читать то, что он написал. Фриц с улыбкой слушает ее.

Л у. "Вот уже две тысячи лет нас учат игнорировать действительность ради обретения сомнительных целей, так называемых идеальных целей. Идеалы заслоняют действительность, поэтому мы живем в мире фальшивых ценностей. Философы и политиканы с восхищением смотрят в будущее, предначертанное идолами... Вера в идолов есть слепота... признак упадка. Я возвещаю новую зарю... люди бесстрашно устремятся в запретный мир сущего". (В задумчивости смотрит на него.) В десять лет я утратила веру... потом я все время пыталась сформулировать мысль, которую ты написал сегодня ночью. У меня был учитель, лютеранский пастор, считавший себя вольнодумцем, но он строго придерживался предписаний своих идолов.

Ф р и ц. Найди в себе своего демона и выпусти его...

Л у (ласково ерошит ему волосы). Твой демон заставит меня отыскать моего собственного.

Ф р и ц. Ты образцовая ученица!

Ф р и ц (наливает в бокалы вино и чокается с Лу). За наших демонов! (Пытается поцеловать ее, но на нее нападает смех.)

Л у. Мой учитель много раз пытался меня изнасиловать, несколько лет он безуспешно увивался за мной.

Ф р и ц. Это классика, а что девица?

Л у. Была начеку... Он хотел жениться на мне, а я хотела уехать и познавать мир.

Фриц снова придвигается к ней, и она принимает его ласки.

Л у. Однажды я попросила его окрестить меня, и он страшно возбудился.

Ф р и ц. Он подтолкнул тебя к этому шагу?

Л у. Нет. Просто мне нужно было получить паспорт.

Элизабет стоит возле приоткрытой двери своей комнаты и в ужасе слушает, дверь в комнату Фрица, как всегда, открыта.

Ф р и ц. Ты, оказывается, коварна. А твои родители?

Л у. Я люблю их, но у меня своя жизнь.

Ф р и ц (восторженно смотрит на нее). Тебе не жалко того, кого ты бросила?

Л у. Нет.

Ф р и ц. Преодоление сострадания -- это наивысшая добродетель, я стремлюсь обрести ее, но ты... (Страстно целует ее.) Женщины обычно легко возбуждаются при виде чужих страданий, а потом всю жизнь каются в том, что натворили.

Во время беседы они продолжают пить, у Лу начинает кружиться голова.

Л у. Мы пьяны.

Ф р и ц. Напротив, у нас очень ясный ум. Кстати, чему научил тебя твой пастор? Бессмертию души, искуплению, потусторонней жизни, добру, злу, морали...

Л у. Тогда я уже в это не верила.

Ф р и ц. Уже тогда у тебя выработался иммунитет к яду, именуемому моралью! Ты обманула своего пастора.

Л у. Нет, если мне что-то не нравилось, я всегда честно говорила ему об этом.

Ф р и ц (на миг мрачнеет). А Пауль тебе нравится?

Л у. При чем здесь Пауль? Я прекрасно к нему отношусь. А ты что о нем думаешь? Кроме шуток.

Ф р и ц. У него внутри какая-то рыхлость, он не может с ней смириться и временами ненавидит себя.

Л у. Не понимаю.

Ф р и ц. Он твоя полная противоположность. Тебе нравится познавать себя, изменяться, уничтожать себя, если потребуется. (Смеется и продолжает.) Бедный мальчик... Он ничего не может тебе дать.

Л у (начинает нервничать). Ладно, довольно. Я хочу спать.

Лу бежит к себе в комнату, Фриц следует за ней, на пороге она останавливает его.

Л у. Уходи.

Ф р и ц. Пусти меня, я твой faunus ficarius1!

Лу разбирает смех. Воспользовавшись этим, Фриц проскальзывает в комнату и пытается схватить ее, она убегает. Они бегают по комнате, задевают столик, и он падает вместе со всем, что на нем стоит. Наконец Фрицу удается схватить Лу и повалить на пол. Завязывается яростная борьба, но когда кажется, что Фриц уже одержал верх, Лу кусает его. Фриц вопит от боли.

Л у (мило улыбаясь). Уходи! Вон отсюда!

Ф р и ц. Не прогоняй меня, Лу.

Элизабет тихо прикрывает дверь и разжимает кулаки -- ее руки в крови. Она слышит, как брат вернулся к себе в комнату. Тогда она выходит и идет к нему.

Изумленный Фриц тупо смотрит на сестру.

Э л и з а б е т (робко). Из-за нее ты страдаешь. Отошлем ее прочь, Фриц. Я сама поговорю с ней.

Ф р и ц (смотрит на сестру, как на душевнобольную). Ты не права, Элизабет. Я никогда не был так счастлив.

Элизабет в растерянности, она садится на кровать и непонимающе смотрит на брата.

Э л и з а б е т. Мне пришлось пройти гинекологическое обследование, ты об этом знаешь? У меня болело вот тут. (Берет руку брата и прижимает ее к животу, потом, словно в чем-то усомнившись, разъясняет.) Бимануальное исследование детородных органов, разумеется, девственных, позволяет почувствовать рубец в "ligamentum latum sinistro"2...

Фриц в растерянности смотрит на нее. Элизабет начинает плакать, плечи ее содрогаются. Фрицу становится жалко сестру, и он ласково гладит ее по голове.

Наумбург, дом матери Фрица. День

Гроза и дождь нарушили планы Фрица и Лу. Из-за непогоды им пришлось остаться дома, и сейчас они в гостиной. Фриц сидит за фортепьяно и наигрывает песенку собственного сочинения, временами раскаты грома заглушают его. Лу прилегла на диван и слушает его.

Ф р и ц.

Во мне живет ненасытное желание,
Которое постоянно дает о себе знать.
Это желание любви,
И оно хочет, чтобы его утолили.
Я есмь свет,
Но хотел бы быть тьмой,
Я хотел бы причинять зло тем, кого люблю,
Обворовывать тех, кому даю,
Потому что я жажду зла.

Сверкает молния, яростно гремит гром. Заметив, что Лу зябко ежится, Фриц подсаживается к ней на диван и, шутя, начинает обнюхивать ее, зарываясь носом в складки ее платья. Лу щекотно, она смеется.

Л у. Довольно... хватит.

Ф р и ц. Я умею вынюхивать самую глубинную сущность.

Л у. Научи меня.

Ф р и ц. Я узнаю по запаху идеалистов, священников, немцев!

Л у. Как они пахнут?

Ф р и ц. Тошнотворно.

Лу смеется.

Они начинают обнюхивать друг друга и, касаясь неприкрытых одеждой участков тела, постепенно возбуждаются.

На лестничной площадке стоит Элизабет и не спускает с них глаз. Она страдает, ее тоже напугали яростные раскаты грома. Не в состоянии примириться с поведением брата и Лу, она приходит к мысли, что эта гроза является выражением протеста самого неба, его глубочайшего возмущения. В самом деле, удушливый воздух и разлитая в нем бледная свинцовая синева способствуют созданию необычайно напряженной атмосферы, которую ощущает даже Лу.

Л у. Я начинаю бояться. Слышишь эти раскаты...

Звучат глухие раскаты.

Ф р и ц. Непогода.

Л у. Ты веришь в дьявола?

Ф р и ц. Свободный ум -- это уже дьявол.

Гром грохочет с новой силой, неожиданно раздается вопль Элизабет. Фриц выбегает из комнаты.

Фриц находит сестру на лестничной площадке.

Э л и з а б е т (испуганно бормочет). Над нашим домом нависло проклятие! Вы демон. Слышите, это негодует душа нашего отца.

Ф р и ц. Не говори глупостей, успокойся, Элизабет. Если бы ты попыталась понять меня, как когда-то.

Э л и з а б е т (усмехаясь). О, я поняла суть твоего нового учения!

Ф р и ц. Элизабет, прошу тебя, успокойся.

Э л и з а б е т. Ты должен выгнать ее! Увези ее отсюда!

Ф р и ц. Ты ревнуешь, Элизабет. И тебе не стыдно?

Э л и з а б е т (еще больше озлобляется). Вы оба выродки.

Ф р и ц (саркастически). А ты хотела бы водить меня за ручку, как младенца!

Э л и з а б е т. Ты демон, а она ведьма. Я знаю, что вы делаете...

Ф р и ц. Ты лицемерна, как настояшая старая дева, Элизабет! Ты по-прежнему всего боишься и хочешь, чтобы и я был таким, как ты.

Элизабет дает Фрицу пощечину, но тот, не моргнув и глазом, невозмутимо продолжает рассуждать, убежденный, что слова его пойдут сестре на пользу.

Ф р и ц. Я знаю, чего ты хочешь... чтобы я был тебе не только братом, но и любовником. (Смеется.) Видишь, я угадал! Так что... подумай хорошенько.

Элизабет бросается на него с кулаками. Фриц пытается схватить ее за руки, но она вырывается.

Э л и з а б е т (вопит). Теперь придется освящать дом! Вон отсюда! Вон!

Фриц хлещет ее по щекам, выплескивая давно копившийся гнев.

Ф р и ц. В этом доме действуют также и мои законы. Первое: добро и зло не существуют, потому что это понятия морали, противоречащей жизни. Второе: целомудрие противоестественно и потому преступно. Твое целомудрие вызывает у меня отвращение! Твои суждения ничтожны и пошлы! Давай, зови мою матушку! Вы с ней два сапога пара! Вы мне отвратительны!

Элизабет, не дослушав брата, вырывается и убегает. Вбежав к себе в комнату, она запирается изнутри.

Поздно ночью, подавленная, с лицом, распухшим от слез, Элизабет встает и прислушивается.

Дом погружен в тишину. С керосиновой лампой в руке она выходит на лестничную площадку и направляется к комнате брата. Дверь не заперта, она толкает ее, входит и тихо идет к кровати. Внезапно она замирает, и лицо ее корчится от отвращения. Фриц крепко спит, на губах его играет счастливая улыбка, рядом с ним, на боку, спиной к зрителю, спит Лу.

Наумбург, вокзал. День

Фриц и Лу стоят на платформе. Поезд подан. Неподалеку ждет носильщик с чемоданами Лу. Фриц и Лу смотрят друг на друга, даже не пытаясь взяться за руки.

Л у. Увидимся в Лейпциге.

Ф р и ц. Я заблудился... и не вижу выхода.

Фриц закрывает глаза, словно у него закружилась голова. Желая приободрить его, Лу быстро целует его в щеку.

Л у. Ничто нас не разлучит, но соединит нас только третий.

Фриц мрачно кивает. Начальник станции дует в свисток. Лу в сопровождении носильщика поднимается в вагон. Фриц хватается за голову и, шатаясь, направляется в привокзальное кафе.

Наумбург, дом матери Фрица. Гостиная. День

Фриц бредет домой, он тяжело переживает отъезд Лу. Дома его ожидает неприятный сюрприз: в гостиной вместе с сестрой сидят его мать и жених сестры Бернгард Фостер. Атмосфера самая напряженная. Чтобы разрядить ее, Фриц хочет обнять мать, но та резким движением руки отстраняет его, лицо ее необычайно сурово.

Э л и з а б е т. Мы покидаем этот дом и не вернемся, пока здесь будешь находиться ты.

М а т ь. Ты бесчестишь всеми уважаемую семью. И все из-за какой-то юбки.

На щеках Фрица вспыхивает румянец, в нем закипает гнев.

Ф р и ц. Любая клевета в адрес этой девушки -- прямое оскорбление мне. Отныне, что бы о нас ни говорили, наши имена будут звучать вместе, мы связаны навеки -- в добре и в зле.

Э л и з а б е т (негодующе кричит). Демон не смеет рассуждать о добре и зле!

М а т ь (хватает со столика письмо). Вот письмо твоего друга Пауля Рее. Он пишет, что любит эту русскую, и ты тоже... а вместе вы составляете святую троицу! Сын мой, эта женщина и этот твой друг -- развратники, и ты попал под их влияние. Они воспользовались тем, что ты болен... Нарочито сухим тоном вмешивается Фостер.

Ф о с т е р. Пауль Рее -- еврей, а девица... мы выяснили, она тоже еврейка, хотя и крещеная. Этим все объясняется. Мы с твоей сестрой решили обратиться в участок, чтобы известить полицию о моральном ущербе, наносимом этой русской еврейкой Германии, и попросить выслать ее на родину.

Фриц слушает и не верит собственным ушам. Когда Фостер умолкает, он холодно заявляет.

Ф р и ц. Господину Фостеру, как человеку для меня постороннему, скажу одно: антисемитизм -- это кривлянье, пригодное разве что для пивных. Оно может вдохновить только такого человека, как Вагнер, который окончательно зарвался и поэтому поддерживает такую мразь, как вы.

Э л и з а б е т (вскакивает). Посмотрите на него, он еще осмеливается осуждать! Да я собственными ушами слышала, что такое его новое учение: сплошное богохульство!

М а т ь. В этом доме тебя воспитывали в духе благочестия. И ты или образумишься, или я забуду, что у меня есть сын.

Фриц растерялся. Он не ожидал, что семья обойдется с ним так сурово.

Ф р и ц (взяв себя в руки, с издевкой). Я, сын и племянник лютеранских пасторов, сын благочестивой женщины, племянник двух богобоязненных теток, напичкавших меня своими понятиями о добре и благопристойности до такой степени, что они задушили все мои лучшие наклонности, в возрасте двадцати одного года сделал свободный выбор в пользу демона наслаждения, освободившего меня от бремени данного мне благочестивого воспитания. Этот демон наградил меня даром, именуемым сифилисом. Вот, бесценные матушка и сестрица, это и есть моя настоящая болезнь: такая неприличная, но такая в высшей степени человеческая, она преобразила меня. (Лихорадочно смеется и выходит, оставив сидящих в гостиной в полной растерянности.)

Лейпциг, Бургштрассе. Квартира, сдающаяся в наем. День

Дом в старой части Лейпцига, огромная обшарпанная квартира.

Привратник показывает Паулю и Лу квартиру, где всего лишь одна жилая комната, правда, большая и с мебелью.

Л у. Здесь есть даже фортепьяно для Фрица!

П р и в р а т н и к. Хозяйка готова оставить мебель, если она вас устраивает...

Л у (удовлетворенно расхаживает по комнате). Мне нравится. Здесь буду спать я... Там Фриц... (Указывает на диван и кровать с проволочной сеткой.) Все просто восхитительно. Пауль, а ты что скажешь?

П а у л ь. Не слишком ли тесно? Может, лучше найти квартиру хотя бы с отдельной спальней для тебя?

Л у. Нет. Здесь нам будет легче вести товарищескую жизнь. Никаких тайн, никаких закрытых дверей. Повсюду, даже на полу, разложим наши любимые книги... так они будут ближе.

Ночь. Пауль и Лу спят в новой квартире. В темноте в комнату бесшумно входит Фриц. Чиркнув спичкой, он находит лампу, зажигает ее и с лампой в руке озирается, пока наконец не обнаруживает Пауля и Лу. Лу спит на кровати с проволочной сеткой, а Пауль, желая быть поближе к ней, устроился рядом на полу, подстелив под себя шубу. Он спит, сжимая свесившуюся с кровати руку Лу. Несколько минут Фриц смотрит на них, не зная, что предпринять. Неожиданно ему на глаза попадается пресс-папье в форме кинжала. Он берет его и кончиком колет Пауля в задницу, тот, вздрогнув, просыпается.

П а у л ь (испуганно глядя на вооруженного друга). Ты что делаешь?

Вместо ответа Фриц колет в то же самое место Лу, и та тоже просыпается.

Ф р и ц. Приехал лейпцигский возбудитель спокойствия.

Л у. Это кто?

Ф р и ц. Некий тип, получающий удовольствие от кромсания девиц на мелкие кусочки. Вы что, газет не читаете?

Лу, улыбаясь, протягивает к нему руки.

Л у. Когда ты приехал?

Ф р и ц. Сегодня утром. Дома было настоящее светопреставление.

Л у. Мне очень жаль.

Ф р и ц. Теперь я свободен, у меня больше нет родственников. Перед вами сирота.

П а у л ь. Бедняжка! Мы усыновим его. Верно, Лу?

Улыбаясь, Лу соглашется.

Л у (встает). Хочешь принять горячую ванну?

П а у л ь. Я уже иду.

Пауль идет в ванную комнату, открывает краны.

Ф р и ц. Тебе меня не хватало? Отвечай, только если можешь ответить "да".

Лу утвердительно кивает.

Фриц пребывает в ванне. Чтобы ему не было скучно, рядом стоят Пауль и Лу. Фриц наслаждается обществом друзей.

Ф р и ц. Начинается наша семейная жизнь. Вы даже представить себе не можете, как я счастлив. Идите сюда, ко мне, все... живей! Троица совершает омовение.

Л у (колеблется, но потом скидывает халат и забирается в ванну). Пауль, иди сюда, прошу тебя...

Пауль улыбается, но робость мешает ему принять участие в совместном купании.

Ф р и ц. Мы будем так купаться каждое утро! Согласны?

Продолжение следует

Перевод Е.Морозовой

Продолжение. Начало см.: "Искусство кино" 1999, 7.