ТВ между вкусом и стилем

Толпой легко руководить в момент
народных движений, но чтобы
образовать ее художественный вкус,
требуется немало лет.
Вольтер

Пушкинский юбилей, выпавший на этот год, поневоле заставляет еще раз вспомнить о "чувстве соразмерности и сообразности". Впрочем, понятие "соразмерность", если говорить о современном нашем телевидении, оказывается весьма туманным, поскольку несмотря ни на что, даже на финансовые трудности, ТВ сейчас стремится к чрезмерности во всех отношениях.

Не принимая во внимание, а возможно, даже и не имея представления о той опасной чрезмерности, которую, с точки зрения вкуса, порицали классики, начиная, кажется, с самого Готхольда Эфраима Лессинга, все наше телевидение хочет предложить зрителю только то, что оно выдает за "самое-самое". Если новости -- то "самые последние", как будто сразу после их выпуска произойдет конец света, если журналистское расследование -- то "самое достоверное", если американский фильм -- то "самый кассовый", если советский -- то "самый любимый". Особенно отличается здесь канал ОРТ, анонсы передач которого преподносятся с той интонацией, с какой дети рассказывают друг другу пионерские "страшилки": "Только на нашем канале вы увидите, как в черной-черной комнате сидит черный-черный человек..."

Но вот о "сообразности", кажется, еще можно вести разговор.

Сам упомянутый юбилей, явившийся также и телевизионным событием, кроме всего прочего, оказался замечателен и тем, что именно к нему был приурочен показ претендующего на звание лучшей программы последнего двухсотлетия отечественной культуры проекта "Живой Пушкин", созданного на НТВ под руководством и при личном участии Леонида Парфенова и анонсировавшегося как "журналистское расследование". Новости, конечно, их профессия, но ведь это еще надо было додуматься набить это самое "расследование" кадрами из кинофильмов, действие которых происходит в начале XIX века, причем в иных из них, как, например, в мотылевской "Звезде пленительного счастья", Пушкина как персонажа могло бы и не быть. Особая утонченность проекта состояла в том, что кадры из цветных фильмов были даны в черно-белом варианте, потому что так, видимо, "документальнее". Но только не для вдумчивого зрителя, поскольку почти все, прозвучавшее из уст ведущего, этому зрителю было уже известно по повторявшимся зимой на канале "Культура" "Беседам..." Юрия Лотмана. Вследствие этого зритель понимал, что Пушкин жил, творил и умер в эпоху Слова, а кино во всех его проявлениях -- феномен уже следующего столетия. И кадры, например, из фильма "Композитор Глинка" -- документ вовсе не пушкинской эпохи, а эпохи советского послевоенного кино. Но НТВ, как видно, живет и проводит свои журналистские расследования -- и не только о Пушкине -- в эпоху НТВ.

Впрочем, сюртук на ведущем был довольно ловко скроен, к костюмерам, как всегда, нельзя было предъявить никаких претензий, и вообще получился довольно милый такой хармсовский "свежий Пушкин", который, впрочем, Даниилу Ивановичу, как говорят, только приписывается.

Л. Парфенов в телепрограмме "Живой Пушкин". НТВ

Сам же судьбоносный день шестого июня довольно удачно начался с рассказа академика Александра Панченко на канале РТР и, в общем, удержался за счет отечественных экранизаций на вполне пристойном уровне, став днем хорошего российского кино: на всех каналах до самого вечера не было ни одного фильма с закадровым переводом, что по нынешним временам смотрелось, вернее, слышалось, довольно необычно, давая повод для размышлений.

Зарубежное кино и зарубежные сериалы занимают основное пространство нашего телевидения, и, судя по всему, именно увеличение их поля в сетке является основной причиной нарастания уже упомянутой чрезмерности.

Прежде всего вечный вопрос: а как их, собственно, эти фильмы, вообще слушать? То есть -- вопрос перевода. Дублировать так, как это делалось во времена зарубежного "малокартинья"? Это и дорого, и в итоге порождает другое произведение. Причем оно может быть и вполне "сообразным", как был сообразным, скажем, голос Владимира Кенигсона, исполнившего тон-партии всех ролей Луи де Фюнеса во всех его показывавшихся у нас фильмах. Другой спо-соб -- начитывать текст за кадром так, чтобы были слышны и оригинальные голоса актеров. Так сейчас делается довольно часто, что обнаружило удивительную вещь -- у большинства импортных кинонеотразимцев в оригинале довольно высокий тембр голоса. Поэтому, скажем, наш баритональный Николай Караченцов всегда добавлял толику своей мужественности облику Жан-Поля Бельмондо. Впрочем, именно такой "начетнический вариант" дал возможность услышать великолепный, почти двадцатиминутный кульминационный монолог, который герой Бельмондо из фильма "Незнакомец в доме" исполнил в лучших традициях французской декламационной школы. Образцами же закадрового исполнения для меня остаются абсолютно классическое чтение перевода Олегом Борисовым для кинопрокатного варианта "Однажды в Америке" и работа Артема Карапетяна, с виртуознейшей иронией "сделавшего" мужские партии всех "Анжелик" при показе на НТВ.

Существует также и еще один, "сериальный" вариант дубляжа, когда оригинальные голоса актеров полностью удаляются, и на изображение более или менее приблизительно накладывается отечественная закадровая речь. Этот вариант, к сожалению, преобладает и вольно или невольно становится стилеобразующим элементом современного нашего телевидения, главной чертой которого и является вот эта "двойственность", а в конце концов, несообразность, которую все время хочется преодолеть.

Фильмы, страдающие вышеописанной двойственностью, еще более "расфокусируются" в восприятии рекламными вставками, которые почему-то появляются в самых подходящих местах действия.

От всего этого можно было отдохнуть в дни пушкинского юбилея и получить удовольствие, поскольку внешний облик актера, произносящего лучшие из русских текстов, един с его собственным голосом во всей их взаимной неповторимости. Таким был Пугачев покойного Сергея Лукьянова из старой экранизации "Капитанской дочки", таков был Сергей Юрский в "Евгении Онегине", вновь прочитанном им на "ТВ Центре" спустя тридцать лет после первой, еще черно-белой версии.

Усталость начала сказываться к вечеру, когда на ОРТ в программе "Наш Пушкин" состоялось беседа с Никитой Михалковым. Разговор зашел о новой английской экранизации "Евгения Онегина", и когда ведущая Лариса Кривцова стала порицать авторов за то, что их Ленский и их Ольга напевают "Калинку" из "Кубанских казаков", Михалков усмехнулся в свои знаменитые усы. Чувства Никиты Сергеевича можно было разделить, поскольку в фильме Ивана Пырьева, как известно, звучит песня "Ой, цветет калина..." (слова М.Исаковского, музыка И.Дунаевского).

А после этого все уже оказалось дозволено, и ближе к полуночи на "ТВ Центре" некто курносый в бакенбардах и сюртуке начал представлять пушкинскими цитатами выступления нашей Великой-и-Ужасной попсы, в полном наборе явившейся дать концерт на Красной площади. С попсы, конечно, спрос невелик, с курносого -- тоже.

Юбилей, однако, прошел, и другого двухсотлетия у Пушкина уже не будет, телевидение же не прекратило на этом свое ни с чем не сообразное существование. По-прежнему на грани почти порнографической беспардонности проводит на канале спаривание своих участников "Любовь с первого взгляда", и по-прежнему зритель не верит, что выигравшие "романтическое путешествие" пробудут после съемок вместе хоть пять минут.

По-прежнему находятся на грани идиотизма ток-шоу на семейные темы, герои которых, как видно, стараются быть похожими на персонажей пресловутых "мыльных опер". Сериал как жанр с его принципиальной незавершенностью (она же -- безразмерность, она же -- беспредельность) также оказывается стилеобразующим элементом сегодняшнего ТВ. Сериал следует структуре той поэтики, которая "вбрасывает" день за днем все новые сообщения о каком-либо событии, и это "вбрасывание" в идеале не должно закончиться никогда.

Любопытно, что сами персонажи сериалов при этом "мыслятся" зрителем не в "физической реальности" и даже не в единстве с исполнителем, а в измерении абсолютно выдуманном. В какой-то момент актера запросто можно заменить, и при этом со стороны зрителей не возникнет никакого возмущения. Однажды в провинциальной гостинице, где единственный телевизор на всем этаже стоял в холле возле лифта, я наблюдал, как человек пятьдесят, что характерно, обоего пола, собрались посмотреть очередную "мыльную" серию. Пикантность ситуации заключалась в том, что у гостиничного "Темпа" не было изображения. И на вопрос: "А что вы тут делаете, ведь ничего же не видно?.." -- я получил совершенно неотразимый ответ: "А мы слушаем..."

Итак, современное телевидение стремится к беспредельности во всех отношениях, и тут возможны абсолютно любые метаморфозы вкуса.

Рекорд телевизионной безвкусицы держит программа ТВ-6 "О.С.П. стулья". Кто именно додумался взять в качестве образца для подражания пресловутый застойный "телекабачок", не имеет большого значения. Это уже кичевая ступень деградации.

На том же канале располагается образец пошлости политической -- сериал "Это -- Жириновский!". В соответствии с упомянутой тенденцией к безбрежности и чрезмерности, заставка каждого выпуска представляет нам лучших людей России, начиная от Пушкина и кончая сами понимаете кем.

Удивительно то, что на ТВ-6 выходит феноменальная по чистоте стиля программа "Знак качества", где абсолютно первобытному стремлению каждого человека рассказать о себе найдена такая же примитивная и выразительная телевизионная форма.

Начало лета ознаменовалось и несколькими чрезвычайно заметными исчезновениями из эфира.

С уникальной формулировкой -- как "собравшая невиданное количество отрицательных рецензий в прессе" -- была удалена с НТВ программа Арины Шараповой "Арина". И это оказалось очередным подтвержденим того, что жанр ток-шоу для отечественного менталитета неорганичен. Российское ток-шоу, выдаваемое в эфир, неизбежно демонстрирует неизбывную придурь и воспринимается, как кукуруза в хрущевские времена.

Поэтому-то исчез несколько раньше из эфира ТВ-6 умный и профессиональный Михаил Кожухов с его программой "Сделай шаг", героям которой и ему самому синтетический элемент ток-шоу просто мешал.

Торжественно отправлена в историю программа "Герой дня без галстука", дошедшая до пределов возможного в своей придворной благонамеренности. (При этом финальная дайджест-передача была сделана в иронической тональности.) В "Герое дня...", как и во всем, что производит НТВ, чувствовалась претензия на бессмертие. Однако оказалось, что большинство из тех российских политиков и чиновников, "обронзовением" которых занималась Ирина Зайцева, -- явление в нашей действительности самое что ни на есть временное. И чтобы как-то оправдать все сделанное ею за несколько лет, ведущая предположила, что, вероятно, те, кого мы увидели, станут действующими лицами будущих президентских выборов. Может быть, конечно, и станут, но их былое участие в программе, ваявшей монументы, а изваявшей шаржи, окажется не лучшей для них рекомендацией.

В конце июня отлучили от эфира РТР программу "Совершенно секретно", что было осуществлено в полной стилистической тождественности со скандальным закрытием в 1991 году программы "Взгляд" лично товарищем Кравченко. Как помнится, Кравченко приходил на ТВ "выполнить волю президента", правда, тогда другой еще страны. Если учесть, что "Совершенно секретно" -- одна из немногих программ, способных предложить зрителю еще хоть что-то неизвестное, а не в очередной раз представлять того или иного чиновника, поп-звезду или спонсора, то получается, что на сегодня главная задача ТВ -- демонстрация готовности "исполнить волю", причем чью именно -- в каждом отдельном случае можно даже не уточнять.

Сошлюсь еще раз на авторитет автора эпиграфа, двести с лишним лет назад оптимистически утверждавшего, что "недостатки ума -- источник испорченности вкуса -- поддаются исправлению". Будем надеяться.