Abstract photo ‒ ready ‒ made

Для меня фотография -- живопись без живописи. То есть способ заниматься живописью, не занимаясь живописью. Мой метод состоит в фиксации существующего, без изменений; является, следовательно, как будто простой констатацией фактов. Таким образом, производится своеобразный сбор информации, опись предметов. Сами фотографии существуют в виде своеобразной "картотеки". Они все одного стандартного формата (почтовой открытки).

Можно назвать это занятие инвентаризацией имеющейся в городе стихийной живописи.

Картина становится картиной, потому что я ее делаю картиной. Вещь становится предметом искусства, потому что я ее выбираю. Созерцая предмет, я его создаю. Чего я не вижу, того и не существует.

"Стихийной" я называю такую живопись и потому, что практически все изображенные на фотографиях предметы, когда-то созданные человеком, впоследствии были освоены "природой" (временем, погодой и т.д.). В тот же момент, когда я делаю снимок, происходит обратный процесс -- я осваиваю (3) освоенное до меня "природой" (2), сотворенное когда-то человеком (1). Я, так сказать, возвращаю себе предмет -- но в то же время оставляю его на месте, не отнимаю его у "природы". Просто происходят переходы предмета из одного качества в другое: из личностного (1) -- в безличностное (2) -- в личностное (3). Условно это занятие можно называть и "переводом": я перевожу предмет из качества (2) в качество (3).

Итак, я, двигаясь по предметному миру, вечно нахожусь в поисках абстрактного как (самого) естественного.

"Школа рассеянного внимания"

Преследуя определенную цель, я вижу (воспринимаю мир) выборочно: я в первую очередь вижу то, что меня интересует как непосредственная цель моей деятельности. Например: дойти до станции метро, сесть в вагон, идти по улице, зайти в дом, поговорить с редактором и т.д. Я это называю "зафиксированным вниманием". Занимаясь подобной деятельностью, совершая подобные действия, я произвожу (иногда более, иногда менее ощутимое) структурирование времени.

Я замечаю, что при этом происходит 1) "сужение" взгляда и, как следствие, 2) "захлопывание" пространства, 3) постепенная утрата самого ощущения структурирования времени.

В поисках способа осмысленного структурирования времени я натолкнулась на мысль о расширении деятельности по структурированию до пространственного измерения; занимаясь структурированием пространства, я надеялась найти более подходящий мне способ структурирования времени.

Как ни парадоксально это звучит, "найти" можно лишь путем "отключения" внимания от непосредственных целей, которые можно преследовать по-прежнему, но уже не фиксируясь на них.

При этом "рассеянность" нельзя понимать как неспособность сосредоточиться, это скорее способность сосредоточиваться, не напрягаясь переводить внимание с одного предмета на другой, фокусироваться на нем, но опять-таки не скользя поверхностным взглядом (ничего не воспринимая).

Это -- игра со вниманием; известное, наверное, многим занятие.

Вообще, мне кажется, что этот взгляд в чем-то соответствует восприятию мира "современного человека" -- он расщеплен до крайности, часто случаен, ненаправлен, фиксирует невольно, спонтанно, подряд самые разные предметы самого разного качества.

Мои картины представляют собой попытку перевести качество такого беспокойного, неупорядоченного взгляда в новое качество -- уловить в постоянном движении и изменении состояний состояние созерцательности (но опять-таки без фиксированности на нем).

Для меня это -- способ освоения пространства (городского), выход из состояния "захлопывания" (см. выше).

Я пытаюсь избавиться от известного эффекта: когда слишком приближаешься к предмету, перестаешь его воспринимать. Фотография является способом дистанцирования, отстранения себя от предмета. Цель при этом -- вновь увидеть предмет, но уже в новом качестве: вырывая его из контекста, освободить его от его предназначения. Предмет, таким образом, получает самоценность, он больше не существует для чего-то или кого-то -- только сам для себя (он становится как бы "вещью в себе"). Освобожденный таким образом предмет имеет для меня и другую ценность -- я начинаю относиться к нему как к своеобразной "личности". В итоге происходит не только освобождение предмета, но одновременно и освобождение себя от предмета.

Другими словами, посредством фотографии достигается не только отстранение меня от предмета, но и отстранение предмета от меня (от моих привычных запросов к его качествам и функциям). Результатом этого процесса является сближение, но уже другого качества (в новых, непривычных условиях, без привычных суждений и оценок, основанных на функциональности-нефункциональности, эстетике-неэстетике, целесообразности-нецелесообразности предмета).

В момент фиксирования предмета с помощью фотоаппарата одновременно с известной "объективизацией" происходит и определенная "субъективизация". (Так, например, то, что обычно считается уродством, неожиданно обнаруживает качество, которое принято называть "красотой").

"Объективизация" еще и в том смысле, что то, что до снимка не является объектом внимания, становится таковым.

"Субъективизация" еще и в том смысле, что объект, объективно существующий в мире, становится субъективным достоянием -- именно потому, что я его выбираю.

Структурирование пространства имеет две стороны: 1) структурирование городского пространства ("освоение" территории при помощи своеобразного собирательства -- сюда вмешивается тема охотничества и собирательства -- виды деятельности, от которых человек так и не отказался -- все за чем-то охотятся и что-то собирают), 2) структурирование пространства, которое я вижу в объективе, а в конечном счете -- самой картины.

Мои занятия фотографией условно делятся на четыре стадии.

1. Сначала: эксперименты по перенесению трехмерности городского пространства в двухмерность, плоскость фотографии -- открывающиеся двери, лестницы, выбитые окна, взгляд на то, что "за" и т.д.

2. Потом: постепенный отказ от этих экспериментов -- заколоченные окна, игра плоскостей, находящихся непосредственно друг за другом.

3. А в итоге: наслоения на плоскостях -- остатки от оторванных афиш, объявлений на стенах домов, разлитая-раскапанная на асфальте краска, ржавчина на железных дверях, воротах ("современная городская археология").

4. Теперь меня интересуют: столкновения -- стыки, например, закрытые ворота -- что происходит в том месте, откуда предполагается открывание ворот -- опять-таки в известном смысле наложение плоскостей, но в то же время столкновение тяжестей; задача состоит в том, чтобы передать вес и мощь, показать взаимодействие разных частей друг с другом, при этом не впадая в меланхолию или патетику (меланхолическую патетику -- патетическую меланхолию...).

Фотография "документальна", поскольку передает то, что реально существует здесь и сейчас, в данный момент в данном месте.