Не надо делать из мухи слона

Дорогой Дима!

Вы пишете, что чувствуете себя "мишенью номер один для ворошиловского стрелка". Вас, как Вы считаете, подставили те, кого "принято считать" Вашими "ровесниками и единомышленниками". Те, кто "довел страну до белого каления своей наглостью, бездарностью и полным отсутствием чувства меры". К ним Вы, в частности, относите эстетов -- они спровоцировали ситуацию, в которой народ бешено затосковал по "советскому неудобосмотримому кичу", -- представителей "российского постмодернизма", "облажавшийся кинематограф" и нескольких персонажей вроде Ивана Охлобыстина и Александра Гордона, имя которого я знаю только потому, что он брякнул нечто о Михалкове. Эти-то люди, по Вашему мнению, и спровоцировали нынешнюю ситуацию: "дубина народной войны со всей своей грозной, величественной и так далее силой" вот-вот "накроет всех нас".

Прежде всего поздравляю Вас с изобретением нового жанра, который Вы называете "записками заложника", а я назвал бы письмами паникера (если не провокатора). Какой-то дед в каком-то фильме разделался с насильниками своей внучки, а Вы кричите: "Наших бьют!" -- и пророчите "дубину народной войны". Вы что, воображаете себя гусем, который когда-то спас Рим? Или рассчитываете, что после столь панического письма лично Вас уже не тронут? Я-то полагаю, что Вы просто делаете из мухи слона и торгуете слоновой костью.

История, конечно, колебательна, и за шагом вперед обычно следует шаг назад, но ничего -- пережили социализм, пережили перестройку, пережили реформы, переживем и реакцию.

А кино -- это кино, а не призыв бить очкариков, и даже если в говорухинском фильме можно угадать довольно обычную для возраста его создателя юнофобию (столь же обычную, как геронтофобия молодых критиков), это всего лишь повод для упражнений в остроумии относительно символической нагрузки акта кастрации, который старик совершает над молодыми. И уж кому-кому, а критику не подобает преувеличивать воздействие искусства, будь то литература или кино, на жизнь. Раздувание этой проблемы является почти прямым призывом к введению цензуры. Ведь Вы пишете, что "надо бы закрыть" "Дорожный патруль" и "Криминал", да вот только плохо, что вместе с ними запретят и кое-что милое Вашему сердцу. Но если Вы точно знаете, что запретят именно вместе, то какого же, простите, черта Вы позволяете себе писать, что "надо бы"?! И отчего Вы несколько лет назад так возмущались тем, что была прикрыта Ваша с Никоновым газета "Мать"? Неужели смачная матерщина в печати лучше, чем смакование трупов в телевизоре?

За тем, что Вы пишете, Дима, скрывается упорное нежелание понять, что такое свобода. Весь ваш пафос сводится к тому, что Вы хотите свободы для себя (для нас с Вами) и не хотите ее для Гордона и Охлобыстина, для Михалкова и Жириновского. Но так не бывает. Свобода -- она для всех, в том числе и для тех, кто ею злоупотребляет, и для тех, кто находится в местах лишения свободы. Она, увы, включает право на глупость, бездарность и некомпетентность. Как известно, свобода так же плоха, как и демократия, просто их отсутствие -- еще хуже, и величайшей заслугой западной цивилизации является то, что она это поняла.

Я тоже не переношу постсоветскую попсу (хотя она получше советской идеологии), но Ваши причитания вызывают у меня усмешку, поскольку я помню, что Вы в свое время не побрезговали ведением какой-то попсовой телепередачки, за что над Вами вполне резонно поиздевался Ст.Рассадин. К тому же я вижу, что эта попса любезна публике и, стало быть, существует на законном основании. Да и о чем вообще речь? Не слушать "Серебряный дождь", который вещает на одном диапазоне, куда легче, чем не слышать коммунистического вождя, в советском эфире вездесущего. Не включайте каналы, на которых трындят перечисленные Вами лица. Периодически отводите душу в газете, в чем и состоит одна из обязанностей критика. Только без паники и битья в набат. Вот и вся концепция, она же контрацепция.

Но у меня, Дима, поневоле создается впечатление, что Вы завидуете своим смачно обрисованным персонажам. Вот они, "наглые, бездарные и не знающие меры" -- а вот Вы со своими многочисленными дарованиями, которые лично я, кстати, ценю. Но публика почему-то любит их, а не Вас. А славы хочется. Думаю, что Вы вполне способны ее добиться, пожертвовав вкусом, сменив ориентацию (хотя бы и сексуальную -- искусство требует жертв) и надев оперение. В нынешнем же своем состоянии Вы напоминаете мне знакомого художника, который в советские годы хотел, чтобы утром "Время" сообщало об открытии в Манеже выставки крупнейшего соцреалиста Д., а вечером "Свобода" рассказывала о преследованиях, которым подвергается в СССР талантливый авангардист Д. Но больше всего Вы мне напоминаете другого знакомого, который году в 90-м налетел на меня на улице со страшным шепотом, что завтра в Москве будет еврейский погром. "Еврейский погром возможен только в местах компактного проживания евреев", -- сказал я, пытаясь вернуть его во вменяемое состояние и трезво оценить ситуацию, но он, окинув меня взглядом, в котором читалось: бесчувственная скотина! -- уже бежал дальше.

Теперь насчет "патологической ненависти", которую, по-Вашему, испытывают друг к другу представители разных лагерей. Я не берусь судить о литературных кругах, но в кинематографическом кругу существует большая разница между публичным и кулуарным поведением. Сколь угодно резкие заявления с трибуны не препятствуют корректному и даже приятельскому общению после заседаний. Михалков своих критиков не любит, но ничто не дает Вам оснований приписывать ему дурацкое намерение "не пускать критиков на съезды". И даже если предположить, что ему захочется сделать такую глупость, он не сможет ее совершить ни сам, ни с Вашей непрошеной помощью.

"Апофеозом" отношения к прессе в Союзе кинематографистов Вы считаете пресловутую "моль с жалом", слетевшую у Михалкова с языка по адресу "тишайшего", по Вашему определению, Дениса Горелова. Змеи, к семейству которых относятся все стоящие критики, между прочим, тоже тишайшие существа. Невинным михалковский пассаж не назовешь, но что остроумно, то остроумно, и потому для человека с чувством юмора не должно быть обидно, тем паче что подразумеваемый при этом образ самого Михалкова, траченного и ужаленного Гореловым, весьма не героичен. Притом Денис первым пустился в энтомологические изыскания, написав в "Телеграфе" про пришествие Никиты Сергеевича в СК -- "мохнатый шмель на душистый хмель...". И ведь этот обмен уколами только поспособствовал их подчеркнутой взаимной вежливости на пресс-конференции после пресс-показа "Сибирского цирюльника", равно как и Вашей с Михалковым обоюдной корректности.

Замечу также, что Михалков (вот уж не думал, что после всех моих филиппик о его автократизме мне придется опровергать Ваши домыслы на этот счет) не приписывал себе "моральное право" душить свободу, это Вы и только Вы утверждаете, что у него это право есть. Ибо все писания Бориса Кузьминского (у которого в числе прочих есть замечательно тонкие статьи), Виктора Топорова (который остроумен, но часто судит о том, о чем понятия не имеет) и Виктора Матизена (желаемое вписать) такого права никому не дают. А если Вы, Дима, в самом деле (чему я не верю) не можете взять в толк, чем Кузьминский с Топоровым (а также со мной, Вами и Гореловым) "так уж принципиально отличаются от Жданова", Вы проявляете непростительную для нашей профессии неспособность отделить пусть даже отмороженную критику от приговора, который лишает писателя возможности публиковаться. И если бы литературный критик газеты "Сегодня" или "Завтра" Жданов сейчас сказал об Ахматовой то же, что сказал верховный литературный судья Жданов в 1946 году -- что она "мечется между будуаром и молельной" и "далека от чаяний народа", -- это было бы не травлей, а только вульгарной констатацией того факта, что ценностные ориентации критика и поэта сильно расходятся.

Наговорив массу неточностей о противоборствующих лагерях, Вы вдруг задаетесь вопросом: "Понимает ли хоть кто-нибудь в России, что сегодня порядочному человеку в нашей стране нельзя быть ни на чьей стороне?" Я Вам мог бы ответить в том же ключе: "Да вся Россия это поняла еще осенью 1993 года!" -- но вместо этого задам встречный вопрос: "А откуда вы взяли, что нужно быть на одной стороне?!" Чаще приходится выбирать (или отказываться от выбора) между двух зол, а не между правдой и неправдой -- между ними порядочный человек вообще не выбирает, а сразу становится на сторону правды. Настоящий же выбор -- штука трудная, а легкой жизни нам никто не обещал, кроме демагогов.

Меня, Дима, неизменно забавляет в Ваших текстах их нерефлексивность. Человеку Ваших способностей грешно так писать. Когда-то Вы ставили Рассадину в вину легкомыслие, которым страдаете в куда большей мере, нынче нападаете на крайности и тут же допускаете беспардонные экстраполяции типа "все мужики -- кобели" и "все женщины -- б..." ("всякий норовит", "никто не отваживается", "доведение до абсурда всех идей", "оттого-то все наше искусство", "Запад сам скомпрометировал все ценности"). Как говаривал наш университетский преподаватель логики, "вне пределов математики все общие суждения, за исключением данного, тривиальны или ложны".

Вы так транжирите слова, что с Вами неловко полемизировать. Ну как отнестись к заявлению, что именно "наши эстеты спровоцировали ситуацию, в которой народ бешено затосковал по советскому неудобосмотримому кичу"? Можно только хмыкнуть, поскольку Вы пытаетесь свести к одной все многообразие причин, по которым любят советское кино, и вдобавок путаете причину со следствием. А уж эстетизм тут вовсе ни при чем -- эстеты не унижаются до того, чтобы работать на потребу публике.

Или как прикажете реагировать на фразу "Наши отрицатели в своем либерализме гораздо более тоталитарны, чем любые консерваторы"? Столь дикое соединение нескольких терминов свидетельствует, увы, лишь о том, что Вы имеете весьма смутное представление о каждом из них. А как у Вас в голове укладываются две взаимоисключающие идеи: о том, что "консерватизм -- это душевное здоровье и тихая семейственность", и о том, что "месть консерваторов тем и страшна, что они не могут остановиться"?!

И можно ли, наконец, узнать, к кому относится финальное обращение Ваших записок? Если бы Вы напомнили всем "ворошиловским стрелкам", что "стрелять умеют не только они", в газете "Завтра", это было бы даже мило, хотя если бы Вы там опубликовали всю свою статью, я бы Вам руки не подал, поскольку морально оправдывать месть ("у наших будущих душителей есть моральная правота") перед публикой, которая жаждет мести, и стараться перенаправить прицел на тех, кто якобы этой мести заслуживает (поскольку они-де "довели страну до белого каления"), было бы непорядочно и даже низко.

Но еще более дикая мысль -- печатать такое в журнале, который ни один "ворошиловский стрелок" отродясь в руки не брал. Вы что, своей отвязанной руганью по адресу "наглых" и "не знающих меры" сверстников надеетесь их сдержать? А если Вы в самом деле боитесь, что Вас будут отстреливать Михалков с Говорухиным, придется предположить, что Вы страдаете манией величия, смешанной с манией преследования, и тогда мне просто жаль Вас, навоображавшего себе столь кошмарный мир. Или Вы говорите об отстреле так же всуе, как наши киногенералы после того, как их на V съезде кинематографистов СССР не переизбрали в руководство СК?

Что касается Ваших конкретных киноведческих утверждений, занимающих одну страницу из семи, то с ними нет смысла спорить ввиду их произвольности. Ну какое имеет значение, знает кинематографист жизнь или нет, отражает на экране ее или свои грезы, -- лишь бы, как говорится, режиссер был хороший. Не судите по кино о реальности, если вы не Кракауэр, и не судимы будете. Вот Сергей Кузнецов взялся в том же номере "ИК" по фильмам и выступлениям Такеши Китано (о которых он очень толково рассказал читателям) судить о Японии -- и вышла у него такая же потеха, как у Вас, когда Вы приняли фильм Говорухина за картину России.

Отпарировать стоит лишь Ваш выпад в сторону российского кинематографа 90-х, созданного режиссерами нового поколения. Вы назвали его "облажавшимся". Бросьте, Дима, свои амбиции охватить то, что Вы смотрите малыми дозами (ввиду своей большой разносторонности), и скажите определенно, причисляете ли Вы к числу несостоятельных (выражусь так, дабы не повторять Ваш вульгарный эпитет) режиссеров Ковалова, Рогожкина, Сельянова, Месхиева, Балабанова, Косаковского, Манского, Дворцевого, Юфита, Бронзита, Пичула? Если да, Вас засмеют. Если нет -- то зачем Вы пинаете в качестве символов нового кино Охлобыстина с Литвиновой? Только потому, что они чаще других мелькают в СМИ? Но что это за критерий для критика? И чем Вам, кстати, так досадил парень, написавший "Кризис среднего возраста", вещь среднюю, но не позорную, и сыгравший две отличные роли (у Тягунова и у Константинопольского)? И чем так ужасна женщина, сочинившая три неплохих сценария ("Нелюбовь", "Принципиальный и жалостливый взгляд", "Офелия"), создавшая себе оригинальный имидж и вписавшаяся с ним в два фильма не Ляпкиной и не Тяпкиной, а Киры Муратовой?

А бить Вас, Дима, никто не собирается. Ни в прямом, ни в переносном смысле. Ни мастодонты соцреализма, ни Ваши сверстники, на которых Вы напали с гораздо большей злостью. Вы, как унтер-офицерская вдова, сами себя высекли, притом публично. А зачем?

С искренней симпатией

Отклик критика на статью Д.Быкова "Записки заложника". -- См.: "Искусство кино", 1999, 10.