Ночь живых мертвецов. «Шестое чувство», режиссер Манодж Найт Шьямалан

«Шестое чувство» (The Sixth Sense)

Автор сценария и режиссер М.Найт Шьямалан
Оператор Так Фуджимото
Художник Лэрри Фултон
Композитор Джеймс Ньютон Хоуард
В ролях: Брюс Уиллис, Хейли Джоэл Осмент, Тони Коллет,
Оливия Уильямс, Донни Уоллберг и другие
Spyglan Entertainment, Hollywood Pictures
США
1999

По-видимому, в основе сенсационного успеха, который снискал новый мистический триллер режиссера М.Найт Шиамалана "Шестое чувство", второй по прибыльности фильм после "Звездных войн. Эпизод I. Скрытая угроза" в 1999 году, лежит очень остроумный МакГаффин. МакГаффин -- это, напомню, термин Альфреда Хичкока, которым он определял сюжетный элемент или ситуацию, приковывающие внимание зрителя или управляющие логикой развития фильма. Согласно Хичкоку, МакГаффин может быть проигнорирован после выполнения им свой роли. МакГаффин появляется лишь в финальной части "Шестого чувства", но эти последние десять минут картины полностью меняют значение рассказанной истории -- ведь именно они, оказывается, фактически управляли логикой развития фильма. Финал этот настолько впечатляет, что миллионы озадаченных американских зрителей идут на "Шестое чувство" второй раз, чтобы посмотреть его, так сказать, под новым углом зрения. Судя по всему, это обстоятельство и сделало из картины суперхит.

"Шестое чувство" начинается с того, что в квартиру детского психоаналитика Малколма Кроу (Брюс Уиллис) проникает его бывший так и не вылечившийся, но уже повзрослевший пациент, в неадекватном сознании которого укоренилась мысль, что Кроу как плохой врач является виновником его продолжающейся душевной болезни. Излив душу, он стреляет в психоаналитика, после чего стреляется сам. Через год вроде бы поправившийся (во всяком случае, выглядит он выздоровевшим) после ранения Кроу берется лечить мальчика, страдающего тем же синдромом, что и нападавший на врача психопат. Вылечив мальчика, врач надеется реабилитировать себя в собственных глазах, искупить свою вину перед тем, кому не смог помочь.

Одаренный дебютант одиннадцатилетний Хейли Джоэл Осмент играет восьмилетнего духовидца-визионера Кола Сира. Кол видит "живых мертвецов", и это не галлюцинации психически ненормального, как считают третирующие его сверстники и школьные учителя. Мертвецы якобы приходят к нему и жалуются на жизнь. Но, как объясняет Кол, дело в том, что сами они не понимают, что мертвы. (Уиллис и Осмонд замечательно взаимодействуют в кадре, а фильм, поначалу вялый, идет на крещендо -- вплоть до этого самого неожиданного финала, который полностью меняет акценты и объясняет странную заторможенность изложения. МакГаффин же заключается в том, что Кроу не выжил после покушения, и весь фильм он, не осознавая этого, был мертвецом. Его видел и слышал один только Кол Сир.

Лишь после второго просмотра становится ясно, что Кроу в самом деле ни с кем, кроме мальчика-ясновидца, не общался, в том числе с любимой женой, которая просто не видит его.

Вся эта сюжетная конструкция с профессиональной точки зрения придумана и выполнена безукоризненно. Во время первого просмотра зритель полностью "ловится" -- ничто не выдает условности действия, разве что Уиллис весь фильм двигается в ритме не свойственной ему вялой смури. Только задним числом начинаешь понимать смысл многих эпизодов, например, сцену в итальянском ресторане, когда супруги ссорятся и обиженная жена "в упор не видит" обидчика-мужа. Можно отметить и эпизоды, в которых Кол находится в кругу других людей и они смотрят словно сквозь него, или же те, где драматургиче- ские ситуации разворачиваются в его "присутствии", но без всякого его участия. Зная, что Кроу мертвец, Сир подсказывает ему, как найти контакт с женой -- надо поговорить с ней, когда она спит (во сне, в коме, естественно увидеть покойника). И в процессе разговора Кроу осознает, что мертв, поскольку жена отвечает ему, не просыпаясь после его страстного монолога, и роняет на пол его обручальное кольцо, которое она -- тоскующая вдова -- все время носила на руке. Сам же Кроу не замечает отсутствия кольца у себя на пальце ("Мертвые видят только то, что хотят", -- говорил ему Сир), как и того, что на столе всегда стоит только один прибор, а дверь в его кабинет заделана.

Разумеется, не все объясняется только сюжетной уловкой. МакГаффин, конечно, придуман лихо, но все-таки его одного было бы мало, чтобы вызвать исключительное внимание, которое оказала прошлым летом американская аудитория "Шестому чувству". Думается, в основе его столь сильного воздействия на современного зрителя лежит не только и не столько действительно эффектный фокус с неожиданным финалом, сколько актуальность фильма, попавшего в живой нерв современного массового сознания, замороченного абсурдом повседневности.

Шиамалан, сценарист и режиссер, положил в основу картины концепцию-гипотезу, которая в том же 1999 году воплотилась в "Матрице" братьев Вачовски. (Напомню, что в "Матрице" предполагается, что мы живем, не осознавая того, в "наведенной" компьютером виртуальности в 2199 году, а вовсе не в 1999-м. Мир -- это перманентное безысходное наваждение, но мы не замечаем этого и тупо продолжаем механическое существование.)

В "Шестом чувстве" используется, по существу, инвариант этой гипотезы, точнее, предположение, что, может быть, вы уже умерли, но никто -- ни вы сами, ни окружающие -- этого не замечает. Абсурд современной жизни дает слишком много поводов для такого рода заключения -- хочется "проснуться", встряхнуть головой, сбросить морок. А фильм как бы предоставляет возможность такого псевдокатарсиса.

"Шестое чувство" -- оптимальное кино, в доступном, но не банальном изложении, не выходя из параметров мейнстрима, заставляющее массовую публику подумать о серьезном. Так или иначе этот не вполне точно соответствующий условностям триллера "оккультный" фильм стал первым за последнее время (после "Спасения рядового Райана") продержавшимся на самом верху чарта четыре недели. Что же касается главного героя Кроу, то критики называют его лучшей ролью Брюса Уиллиса.