Пресса и фестиваль ‒ движение навстречу

Даниил Дондурей, главный редактор журнала «Искусство кино». Господа журналисты, Дирекция Московского международного кинофестиваля, Гильдия критиков и редакция журнала «Искусство кино» пригласили вас на «круглый стол» с весьма оптимистическим, но в то же время и реалистическим названием «Пресса и фестиваль - движение навстречу». Мы хотели бы обсудить несколько тем.
1. Ваши замечания по работе дирекции, пресс-службы, в частности, проблемы аккредитации, пресс-показы, пресс-конференции, доступ к просмотру внеконкурсных фильмов, фестивальная информация, отношения с прессой, досуг, питание, транспорт. Конфликты, которые, естественно, возникают на таком большом мероприятии.
2. Какие наиболее эффективные методы фестивальной работы за рубежом представляются вам перспективными и подходящими для использования в Москве?
3. Что конкретно вы сами могли бы предложить для улучшения работы Московского фестиваля и по всем другим аспектам его проведения?
В ходе этого «круглого стола» мы хотели бы также обсудить подготовленный дирекцией регламент отношений прессы и Московского фестиваля, учесть предложения и замечания, которые здесь прозвучат, уладить драматические конфликты, если они возникнут.

Ренат Давлетьяров, генеральный директор «Интерфеста» и Московского фестиваля. Я бы хотел поблагодарить всех вас за то, что вы откликнулись на нашу инициативу, поскольку, и это мое глубочайшее убеждение, люди, которые придумывают и делают фестиваль, и те, кто его рецензирует и оценивает, - одно целое. Формальным поводом для нашей встречи послужило представление вам проекта нового регламента, по которому мы собираемся этим летом работать с вами на Московском фестивале. Но, естественно, хотелось бы, чтобы разговор шел гораздо шире. Я прекрасно понимаю, что у некоторых из вас накопилась масса претензий к тому, как проводился прошлогодний фестиваль. Не в оправдание, а в порядке констатации должен сказать следующее: я работаю на ММКФ с 1995 года и сейчас уже понимаю, что фестиваль развивался, болел, делал глупости так же, как и вся страна. Мы постоянно чему-то учимся, и, надеюсь, сегодняшний разговор пойдет на пользу и нам, и вам, а точнее сказать, всем нам, потому что мы - единое целое. Фестиваль не может быть закрытым от общественного мнения, а общественное мнение проецируете вы.

Михаил Воскалев, руководитель пресс-службы ММКФ. Анализируя прессу о Московском фестивале, следует отметить, что основную массу статей составили публикации ежедневных газет. В центре внимания прессы были звезды, ньюсмейкеры. Около 36 процентов всех публикаций посвящено им. При этом некоторые издания больше внимания уделили обзору конкурсной программы. Это такие газеты, как «Коммерсант», «Сегодня», «Время МН». Главными ньюсмейкерами были Пьер Ришар и Ален Делон, что вполне объяснимо, поскольку благодаря крупным телеканалам эти иностранные актеры наиболее часто появляются на наших экранах и пресса вполне релевантно ответила на запросы своих читателей. При этом о Ришаре писали побольше, чем об Алене Делоне, но это объясняется тем, что Ришар был более доступен для прессы. Новая тенденция: впервые за последние годы (хотя бы за те два фестиваля, на которых я работаю) пресса открывала неизвестные для широкого российского зрителя имена. Так, на страницах наших изданий появились Сара Полли и Дарио Ардженто, причем об Ардженто было написано очень много статей и даже иллюстрированные издания посвятили ему целые полосы. 28 процентов всех публикаций было посвящено внеконкурсным фильмам, а 26 процентов - конкурсу. Это тоже весьма знаменательно, значит, конкурс вызвал интерес (в процентном отношении о конкурсных фильмах всег-да пишут значительно меньше). Еще одна интересная тенденция. Из публикаций исчезли две темы: первая - нужен ли Московский фестиваль вообще (в прежние годы эта тема активно муссировалась), и вторая тема - является ли ММКФ действительно международным, имеет ли он авторитетный международный статус. Контент-анализ иллюстрированных изданий, фотоматериалов показал, что основной массив фотографий был отснят в дни Московского фестиваля и еще два-три месяца эти фотографии появлялись в печати. ОРТ уделяло Московскому фестивалю больше времени, чем другие каналы: в выпусках новостей, в программе «Время» появлялись не только звезды, но и обзоры конкурсных фильмов. НТВ сосредоточилось в основном на ньюсмейкерах и церемониии открытия и закрытия. Виктор Матизен, «Новые Известия». Я уже задавал этот вопрос в дни фестиваля, но мне было сказано, что ответ будет позже. Как соотносится количество аккредитованных на фестивале пишущих журналистов с количеством статей, которые они в конце концов опубликовали, и каков процент журналистов, которые вообще не написали о фестивале ни строчки?

М.Воскалев. Эта информация есть. Вы можете зайти и получить ее у нас.

Мирон Черненко, президент Гильдии киноведов и кинокритиков. Сразу после прошлого Московского фестиваля собрались все уцелевшие, способные разговаривать журналисты и стали предъявлять друг другу претензии к минувшему фестивалю. Претензий было много, все они в основном мелкие, но мы подумали, что следовало бы проанализировать их всерьез, подумать, не являются ли эти мелочи проявлением каких-то более общих закономерностей. В результате мы попросили Виктора Матизена, Дмитрия Салынского и Латавру Дуларидзе сочинить некий документ - регламент взаимоотношений между прессой и дирекцией кинофестиваля, генеральный договор, какой заключают в цивилизованных странах профсоюзы с правительством и с работодателем. Такой документ был опубликован в октябре прошлого года в газете «СК Новости». Мне кажется, что документ, который представлен сегодня на наше рассмотрение «Интерфестом», содержит все необходимое. Хотел бы остановиться только на трех вещах, которые не совпадают в предложенном Гильдией критиков регламенте и в проекте регламента Московского фестиваля. Во-первых, в нашем проекте была предусмотрена возможность предварительных просмотров для кинопрессы. Если не полностью всех фильмов, то в каких-то разумных пределах такие просмотры можно организовать, и это облегчило бы работу журналистов и пресс-центра.

Второй момент, значительно более сложный и трудный: в нашем регламенте был поставлен вопрос о необходимости согласования с гильдией кандидатуры руководителя пресс-центра фестиваля и, что еще важнее, фигуры ведущего пресс-конференций. Потому что если к А.Олейникову как шефу пресс-центра у меня претензий практически нет, то как к ведущему пресс-конференций на последних фестивалях - сплошные претензии.

И наконец, третий вопрос: мы хотели бы уточнить пункт об обязательном представлении журналистами своих текстов в дирекцию фестиваля. Есть значительное число наших коллег, нуждающихся в аккредитации, которые не работают в текущей прессе, скажем, историков, теоретиков, социологов кино. Им жизненно необходимо смотреть фильмы фестиваля, и, тем не менее, «отписываться» они не могут, не умеют, не хотят и не будут.

В заключение скажу, что наша сего- дняшняя встреча важна не только для уточнения отношений между критическим сообществом и ММКФ, она может стать моделью для выстраивания отношений прессы с другими фестивалями, менее значительными и менее масштабными, но потому испытывающими, быть может, еще большие сложности в отношениях с кинопрессой.

Юлий Гусман, директор Дома кинематографистов. В свое время я написал статью «Государственная дума как предмет клинического анализа для психиатра». Мне кажется, что наше фестивальное движение в целом имеет абсолютно все признаки, присущие различным видам психических нарушений. Здесь присутствуют паранойя, мании, фобии, расщепление сознания и множество признаков неадекватного поведения. Я имею в виду не только Московский фестиваль, а вообще отношение к фестивалям. Вместо того чтобы заниматься праздником и счастьем с драйвом и куражом, мы все время качаем права, выясняем отношения, спорим, ссоримся. Нельзя делать фестиваль, как и всякое хорошее дело, без удовольствия. Поэтому мне хотелось бы обратить внимание не только прессы, но и людей, в принципе заинтересованных в фестивале, что отношение к нему как к тяжелой работе, которую надо подготовить в тяжелейших условиях и сбросить с плеч, мне кажется неверным по определению. Мне кажется, что на самом-то деле фестиваль все время, как принято говорить, «набирает», организаторы идут в правильном направлении. Но позвольте сказать о службе переводчиков, службе сопровождения, о ПРОКе, об открытии и закрытии фестиваля. Главное - это интересная программа, согласен. Но не занимаясь вопросами праздника на фестивале, мы тем самым лишаем его внимания читающих прессу людей, потому что человек, который любит кино, пойдет смотреть фильмы. А те, кто не любит кино, не станут читать пересказ картин в изложении даже самых лучших рецензентов. Фестиваль как информационное событие - гости, радость общения, - как светская и полусветская, простите за это слово, тусовка интересен всем… Я был на фестивале, мне показалось, что там было много хорошего, интересного. Но, читая прессу о нем, думал: Господи! Какой мрак! Одни проблемы, одни несчастья. Проблема взаимоотношений прессы и фестиваля не в том, что журналисты пишут о кинопроцессе, а в том, что наша пресса существует отдельно, как некий наблюдательный совет. И, как строгий учитель, как честный, добрый родитель, она или потреплет по плечу, или строго осудит, но остается как бы в стороне.

Я нигде не читал ни одной статьи о том, как работает «Интерфест», о том, в каких муках рождается фестиваль, учитывая, что финансирование приходит к закрытию. Вы знаете, не все так плохо в нашей жизни и в нашем кино. Я не предлагаю вам надевать розовые очки, выдавать индульгенции и авансом прощать создателей фестивалей, но точно одно: или мы с вами вместе будем в бедности тонуть, или будем в радости работать.

В.Матизен. Чтобы понять отношения прессы и фестиваля, нужно вспомнить замечательную фразу Станиславского: «Театр начинается с вешалки». Если у критика на вешалке украли пальто, что он после этого напишет о спектакле? Даже если спектакль ему очень понравится, между строк все равно будет сквозить: «А пальто-то вы у меня, братцы, украли». Наши контакты с фестивалем начинаются с пресс-центра и с того отношения, которое мы там встречаем. Не могу сказать, чтобы отношение это было особенно дружелюбным, отличалось повышенной вежливостью и вниманием к нашим запросам. Прежде всего потому, что люди, работающие в пресс-центре, никого из журналистов не знают. Я, например, знаю всех, мы все друг друга знаем. И когда-то Армен Медведев, работавший на фестивале в качестве ведущего пресс-конференций, тоже знал всех. Он знал, кому надо дать слово, кого придержать, кого выпустить потом. И виртуозно этим распоряжался. К тому же еще знал кино. То же самое было, когда работали Татьяна Сергеенко, Борис Берман. Они знали каждого в лицо и понимали статус того или иного человека, как знаменитый администратор Филя из «Театрального романа» Булгакова. А на лице г-на Олейникова отпечатываются другие чувства: «Как вы нам тут все надоели со своими просьбами и своими претензиями!»

Далее, пресс-конференция сама по себе есть шоу. Оно должно быть организовано по определенным законам. Ведущий обязан знать гостя, уметь его представить, чтобы гость появился под аплодисменты, даже если собравшимся журналистам он совсем не-знаком. Надо иметь элементарно подвешенный язык. Тогда это будет шоу.

Я хотел бы, чтобы читатели нашей газеты как можно чаще посещали Московский фестиваль. И чем больше информации у меня будет, причем конкретной, основанной на просмотре фильмов, тем легче мне будет их сориентировать. Для этого я должен увидеть картины еще до фестиваля. Руководству ММКФ это выгодно, поскольку обеспечивает больший коммерческий успех. Наш интерес тоже понятен: нам не придется столько времени крутиться на фестивале, отбивать билеты у зрителей, торговаться из-за просмотров. Мы можем заняться освещением других фестивальных мероприятий. По крайней мере до 1989 года мы смотрели в «Интерфесте» все фильмы, присылаемые на фестиваль.

Следующий момент. Я знаю, что система билетов существует, например, на Берлинском фестивале. Она и там, кстати сказать, крайне неудобна: люди выстраиваются в какие-то безумные очереди, опаздывают на сеансы, не успевают поесть… Кошмар! В Канне всегда можно попасть на любой фильм, если в зале есть свободные места. В подготовленный нами проект регламента мы внесли такой пункт: «Журналист должен иметь возможность беспрепятственно, в любое время сеанса войти в зал при наличии там свободных мест». Иногда не надо смотреть весь фильм, нужно посмотреть конец или начало. Бывают разные ситуации… Далее: я думаю, что необходимо ввести какой-то объективный статус издания. Допустим, газета «Коммерсант» имеет такой-то тираж, помещает столько-то материалов, у нее рейтинг - 100. Газета «Гудок»: тираж такой-то, о фестивале за все время - одна публикация, рейтинг - 5 единиц. И соответственно с этим определять права аккредитованных журналистов. Можно сделать белые карточки аккредитации - так называемые «вездеходы», какие имеются в Канне, - чтобы представители наиболее крупных, наиболее престижных изданий имели возможность беспрепятственно проходить на все фестивальные мероприятия. Если требуется персональное место, следует оговорить, что нужно получить свой билет, но ты заведомо имеешь на него право. И последнее. Никакое соглашение не имеет силы до тех пор, пока не будут предусмотрены какие-то санкции за нарушение установленных правил. Какую ответственность несут те, кто нарушает эти правила, и каков порядок обжалования, апелляции в случае их нарушения? Это тоже очень важно.

Юрий Гладильщиков, журнал «Итоги». Московский фестиваль остается самым неудобным фестивалем для прессы. Условия, которые он предлагает, не сравнимы ни с каннскими, ни с берлинскими. При том, что сопоставлять Московский фестиваль с Каннским, сами понимаете, странно. Утверждение, что «задачей пресс-службы фестиваля является создание режима наибольшего благоприятствования журналистам», пока является голословным. Опять то же самое: конкурсные фильмы нельзя смотреть в главном зале, а чтобы попасть на внеконкурсные, надо толкаться в пресс-центре, выпрашивать билеты, тратить время, нервы. В то время как на любом солидном фестивале аккредитация «Пресса» остается самой желанной - она дает гораздо больше возможностей смотреть кино, чем, например, аккредитация «Гость» или «Кинорынок».

Вот как работают с прессой пять ведущих фестивалей мира. В Монреале есть два вида аккредитации - для более и менее авторитетной прессы. Первая дает возможность посещать любой сеанс в любом кинотеатре до пяти вечера. Вторая - целый день. При этом киноманов в Монреале больше, чем в Москве, а кинотеатры тоже принадлежат частным лицам, заинтересованным в дополнительной прибыли.

В Торонто каждый фильм программы, а их более трехсот, демонстрируют на особом сеансе для журналистов. Представители менее авторитетных изданий могут посещать только пресс-показы. Представители более авторитетных могут заказать дополнительно по два билета в любой зал ежедневно. При этом в Торонто гордятся тем, что год от года прибыль от продажи билетов возрастает, но не пытаются улучшить коммерческие показатели, изгнав из залов прессу. В Берлине два вида аккредитации: ежедневная и неежедневная пресса. Не то чтобы кто-то ущемлен, но просто журналистские потоки пытаются развести по разным кинотеатрам. Ты можешь посмотреть каждый фильм на пресс-просмотре, а кроме того заказать на него билет на один-два сеанса для публики. В Канне все внеконкурсные фильмы можно смотреть хоть по три раза. Ограничения, как ни парадоксально, касаются лишь конкурсной программы. Большинство типов аккредитации (в Канне их, кажется, пять) дает возможность насладиться конкурсной лентой лишь один раз и в строго определенное время. Московский кинофестиваль не желает тратиться на прессу. Это в Канне всячески привечают прессу, потому что хотят сделать фестиваль номер один. Устроители Мос-ковского фестиваля производят впечатление не на прессу, а на Белый дом. Вот и объяснение, почему им на нас наплевать. Господину премьер-министру явят потухшую кинозвезду из Франции или Италии, которую он знает, ибо в молодости ходил в кино, и господин уверится, что госденьги потрачены не зря. Короче, если ситуация не изменится, не будет, например, создана система аккредитаций с разной степенью допуска, то лично я вообще не вижу резона аккредитовываться на ближайший Мос- ковский фестиваль и, полагаю, сумею увлечь своей идеей десяток других журналистов из наиболее значимых, материально крепких изданий. Лучше походить на ММКФ, покупая билеты в кассах как простой зритель, не имеющий доступа к каталогу и информации пресс-центра, и описать фестиваль с точки зрения этого зрителя. Тогда-то, боюсь, удастся, как того требует статья 4.1 проекта Положения о работе прессы, «наиболее достоверно осветить работу Московского фестиваля».

Андрей Плахов, «Коммерсант-daily». Насколько я понимаю, Юрий Гладильщиков выразил не какую-то свою обиду на пресс-центр, а желание улучшить ситуацию в принципе.

Лично я мало соприкасался с пресс-центром последнего фестиваля, но знаю другой факт: в редакцию газеты «Коммерсант» поступил звонок от г-на Олейникова с предложением встретиться и произвести своеобразный бартер - газета берет на себя обязательство достаточно позитивно освещать фестиваль, а фестиваль дает газете возможность сделать эксклюзивные интервью со звездами. Эта сделка не была заключена, но тот подход, который был продемонстрирован в отношении «Коммерсанта», я считаю нецивилизованным. А вот факт нашей сегодняшней встречи хочется всячески приветствовать как безусловный прогресс в отношениях фестиваля с прессой, проявление готовности публично решать накопившиеся сложные вопросы и находить взаимоприемлемые решения. Мне кажется, основная проблема заключается в том, что ответственные работники пресс-центра путают два разных понятия - понятие «работа с прессой» и поня-тие «паблик рилейшнз», то есть все, что связано с пропагандой фестиваля. А это разные вещи. Чем должен заниматься пресс-центр? Прежде всего работать для журналистов (приглашения, аккредитация, организация пресс-конференций и т.п.). Такой подход является, на мой взгляд, единственно продуктивным. Чего пресс-центр не делает и не должен делать - это организация интервью и различных кампаний, связанных с паблик рилейшнз, с другой жизнью фестиваля. Этим пресс-центр не занимается ни на одном фестивале мира, для этого есть специальные службы. Вы приезжаете в Канн и хотите, к примеру, взять интервью у Роберта Редфорда - вы ищете компанию, которая представляет его интересы, агентов и т.д. Это отдельная работа, тяжелая, поверьте мне, и пресс-центр отношения к ней не имеет. То же самое - обслуживание звезд и VIPов. Естественно, нужны пресс-конференции, пресс-брифинг при встрече, но это не должно быть в центре…

Хотите вы этого или нет, все равно существуют привилегированные журналисты, которые, как правило, представляют ежедневные издания, радио и телевидение, а также некоторые журналы и еженедельники. Это могут быть и какие-то отдельные личности, мнение которых важно, режим большего благоприятствования для них, наверное, необходим. Вторая категория - молодые, начинающие журналисты, которые только приобщаются к этой жизни. У них нет опыта, они еще не так прекрасно пишут, но они тем не менее уже на орбите. Каким образом удовлетворить их интересы, чтобы они вошли в фестивальную жизнь полноценно, это тоже серьезный вопрос. И наконец, то, о чем говорил М.Черненко, - это киноведы, члены Гильдии кинокритиков, которые не являются пишущими журналистами и тем не менее очень многие из них заслуживают того, чтобы быть приобщенными к Московскому фестивалю, потому что они пишут потом серьезные исследования, книги, потому что они тоже очень важны для кинопроцесса.

Мишель Левье, обозреватель (Франция). Аккредитация на фестивале - это не есть нечто автоматическое, потому что журналист занимает место в зале, за которое заплатил фестиваль, и журналист должен каким-то образом возместить эти затраты. То, что средства массовой информации предлагают на аккредитацию списки журналистов, - это одна сторона дела. Другая сторона - то, что фестиваль должен иметь право соглашаться или не соглашаться. Так происходит на всех фестивалях - в Канне, в Берлине, в Венеции. Что касается журналистов свободной профессии, которые не предлагаются какими-либо изданиями, то или вы их знаете - это крупные имена, известные люди, которые много печатаются, - тогда никаких проблем нет, вы их аккредитуете, или вы их не знаете, и в этом случае надо рисковать, но только один раз. Фестиваль имеет право не аккредитовать журналиста, если знает, что журналист приедет просто так, ничего не напишет и будет занимать чье-то чужое место. И если фестиваль будет жестко выдерживать ограничения в количестве аккредитованных журналистов, это позволит ему более жестко требовать с кинотеатров определенного числа мест для прессы. Если я правильно поняла Юрия Гладильщикова, в Москве дело доходит до того, что аккредитация «Пресса» теряет практически свою ценность. Что касается сеансов для прессы, то, в принципе, они есть на ММКФ. Если я правильно помню, пресс-показы были в прошлом году по утрам, и остальная часть дня оставалась для того, чтобы смотреть фильмы вне конкурса. В.Матизен говорил о предварительных просмотрах фильмов. Если у «Интерфеста» есть копии, почему бы не показать их журналистам заранее? Но проблема в том, можно ли показывать все фильмы всем журналистам? Этот вопрос обычно решают международные пресс-атташе по каждому фильму. Именно они выбирают, кого приглашать на предварительный просмотр, кого нет, кому давать интервью, кому отказать. Это зависит от фильма, от актеров, которые в нем снимались, от издания, в котором пишет журналист.

Что касается пресс-конференций, я согласна, что это шоу. Тут нужен очень хороший ведущий и, в случае международного фестиваля, очень хорошие переводчики. В прошлом году на одной из пресс-конференций кто-то из журналистов процитировал Игнатия Лойолу, а переводчик не знал, кто это такой. Подобных вещей быть не должно. Кроме того, журналистам нужна подробная информация. Например, Пьер Ришар приезжает сюда говорить не о собаках и вине. Мною была специально подготовлена программа его фильмов, неизвестных в России, но ни один журналист по этому поводу ни одного вопроса не задал. Большое значение имеет и точность биографических данных, сообщаемых журналистам. Так, у Пьера Ришара спрашивали, как он начинал с Морисом Бежаром, хотя он с Морисом Бежаром никогда ничего не начинал.

В прошлом году я сопровождала делегацию из тридцати французов, практически все впервые приехали в Москву и чувствовали себя здесь, мягко говоря, слегка потерянными. Конечно, о журналистах не будут заботиться так же, как заботятся об актерах и режиссерах, но им абсолютно необходим минимум информации. Может быть, то, что я говорю, покажется элементарным, но если вы приглашаете какое-то количество иностранных журналистов, то желательно, чтобы они уже в номере, в гостинице получали всю необходимую информацию - не только каталоги, но и план центра города с указанием гостиниц, где живут гости фестиваля (по возможности на английском и французском языках, может быть, с русским эквивалентом, чтобы они могли хотя бы узнавать буквы), с указанием, как можно доехать до разных мест либо транспортом фестиваля, либо на метро. Нужно указать также рестораны, где ты можешь поесть, за какую цену и т.д.

Очень важно, чтобы люди и фильмы, которые получают призы на фестивале, становились известны за рубежом. Например, в этом году на афишах фильма «Дилетантка», который демонстрировался в Париже, сообщалось, что актриса Катрин Фро в Москве получила приз за лучшее исполнение женской роли. Это очень важно - это образ фестиваля в мире, который может создаваться только прессой. Меня также приятно удивило, что в бюллетене ФИПРЕССИ Клаус Эдер, генеральный секретарь ФИПРЕССИ, написал, что теперь, после последнего фестиваля, мы можем рассматривать ММКФ как серьезный фестиваль. Это значит, что фестиваль движется в нужном направлении. И в прошлом году один французский журналист и французский фотограф приехали в Москву за свой счет, никто их не приглашал, они сами оплатили гостиницу и билеты. И они дали отчет о фестивале в популярной прессе. Такого рода людей, и этих журналистов в частности, хорошо бы уже официально позвать на следующий фестиваль.

Нина Зархи, »Искусство кино». Мне кажется, что само по себе приглашение А.Олейникова в качестве ведущего пресс-конференций - знаковая неудача. В этом решении есть жест неуважения к киножурналистике, к кинокритическому цеху. Олейников - человек из какого-то попсового круга, к собственно кино, тем более зарубежному, не имеющий ни малейшего отношения, ведущий себя достаточно развязно. Может быть, когда он ведет телешоу с участием звезд отечественной эстрады, это так и нужно. Но представлять фильмы на Московском фестивале - совсем другое дело. Я знаю зарубежных журналистов, которые были в полном недоумении. Мне кажется, можно все-таки поискать среди нас, убогих, владеющих культурой речи, знающих зарубежное кино и способных, даже представляя совершенно неизвестного режиссера, допустим, из Австралии, так рассказать про австралийское кино, чтобы творчество этого режиссера попало в какой-то значимый для всех интересный контекст. На западных фестивалях всегда восхищает умение подавать пресс-конференции, даже если в зале сидят четыре с половиной журналиста. Стыдно становится тем, кто не пришел. У нас становится стыдно пришедшим.

Галина Кмит, фотожурналист. Я уже двадцать пять лет имею честь освещать Московский фестиваль и должна сказать, что если в последние годы пишущим журналистам стало трудно работать, то снимающим журналистам работать стало просто невозможно. Тащить и не пущать - это общий лозунг по отношению к снимающей публике. Начнем с пресс-конференций. Снимать с блицем можно только полторы минуты. Звезда, которая участвует в пресс-конференции, не знает об этом. Она садится, обихоживает себя, разворачивается - снимать невозможно. Если вы хотите, чтобы бесконечные вспышки не мешали работе, обеспечьте на пресс-конференциях нормальный свет, и люди будут снимать без блица.

Снимать открытие и закрытие фестиваля обязательно. Пресса, периодика не довольствуются отдельно снятыми крупными планами. Они хотят получить хронику событий. Фотолетопись фестиваля - это тоже, между прочим, пропагандистское мероприятие. Пишущий журналист зависит от своей ручки, от своего диктофона, от своих пробивных способностей. Снимающий целиком зависит от произвола фестивальных чиновников. Когда вы обращаетесь к менеджеру пресс-центра и объясняете, что вам нужно, он смотрит на вас глазами сотрудника ГИБДД, и вы понимаете, что объяснить ему ничего не удастся. И тогда на личном обаянии, на использовании каких-то знакомств и связей вы вынуждены кое-как делать свою работу, вместо того чтобы сделать ее отлично в нормальных, благоприятных условиях. Кстати, раньше на Московских фестивалях не однажды экспонировались мои фотовыставки, у меня выходили каталоги, книжки. На последнем фестивале я была начисто лишена возможности нормально работать, и то, что я все-таки выпустила фотоматериал об этом фестива- ле, - вообще седьмое чудо света.

В.Трофимов, журнал «Фильм». Я хочу сказать несколько слов по поводу фестивальной информации. Во-первых, притчей во языцех стали бесконечные изменения в программе. В прошлом году заменялось до тридцати процентов внеконкурсных лент. Такого не было ни на одном Московском фестивале, а я посещаю его с 1965 года. Далее, очень плохо была поставлена информация в афишах. Например, в афише кинотеатра «Ударник» раньше, в начале перестройки, сообщалось даже о содержании фильма. Сейчас не сообщаются фамилии актеров и режиссера. И вы после этого хотите, чтобы люди ходили в кинотеатры. В начале фестиваля журналисты были практически лишены информации о фильмах. Мы были вынуждены пользоваться журналом «Афиша», который до начала ММКФ опубликовал аннотации на сорок фильмов, и информацией журнала «Премьер», который осуществил спецвыпуск на первый или второй день фестиваля. Все. Каталоги появились только на третий день, и, хотя там не было ошибок по части фильмографии, содержание фильмов было изложено скупо и очень не точно. Пресс-релизы, выпускаемые по конкурсным фильмам, эти жалкие листочки с совершенно ничтожной информацией были сделаны так, что лучше бы их вообще не было. Такими же бесполезными оказались и ежедневные фестивальные бюллетени, которые вечно опаздывали и на 80 процентов были заполнены рекламой. Единственным исключением стала брошюра о программе П.Шепотин-ника «8 1/2». Там были интересные материалы - интервью с режиссерами, отрывки из рецензий и проч. Вообще журналистам, даже хорошо знающим мировое кино, работать на Московском фестивале тяжело. Потому что большинство авторов конкурсных фильмов - режиссеры молодые, никому не известные. И, естественно, информация о них должна быть поставлена на качественно иной уровень.

Кроме того, фестиваль, бесспорно, сделал шаг назад в том, что касается предварительных просмотров для прессы. Если вспомнить «Интерфест» при Ходжаеве, то ведущие критики и специалисты могли отсматривать фильмы конкурсной и внеконкурсной программы за два месяца до начала фестиваля. Я помню 1987 - 1993 годы, когда уже с 15 мая начинались просмотры в «Интерфесте». На одном из фестивалей я предварительно посмотрел порядка 120 картин.

В прошлом году я увидел до фестиваля только два фильма. Почему нельзя организовать просмотры хотя бы на видео, даже без перевода?

И я уж не говорю об интервью. Здесь вообще происходит явная дискриминация журналистов. В основном интервью дают только представителям телевидения. Последние три фестиваля - при Олейникове, - когда записываешься на интервью, никаких шансов получить его, если это крупная звезда, не имеешь. Я понимаю, конечно, что телевидение имеет приоритет, но должна сохраняться какая-то пропорция. На интервью со многими звездами я, например, записывался за две недели, но меня даже не удосужились оповестить потом, что мне в этом интервью отказано. Уж это-то можно было бы сделать.

Сергей Кудрявцев, кинокритик. Я тоже ветеран движения, фильмы ММКФ смотрю с 1973 года. С 1975 по 1987 год я работал во время фестиваля в службе «Интерфеста», иначе говоря, представляю себе фестиваль в его прошлом и настоящем. В 1997 году я не ходил на Московский фестиваль по принципиальным соображением: г-н Абдулов заявил тогда, что «мы-де вас кормим», то есть фестиваль кормит прессу. Спасибо большое, я не хочу кормиться за счет г-на Абдулова и кого бы то ни было еще. Ситуация вообще перевернута с ног на голову настолько, что если так будет продолжаться и дальше, мы можем вообще не писать о вас. Сейчас, слава Богу, не советские времена, когда западные фильмы можно было увидеть лишь на Московском фестивале. Сегодня он не представляет никакого интереса с этой точки зрения.

И надо отчетливо понимать, что есть пресса и пресса. Не нужно смешивать светских хроникеров, журналистов ежедневных изданий, не специализирующихся на кинематографе, и тех, кто регулярно, десятилетиями пишет о кино. Нужно разграничить журналистов на несколько групп и не стесняться того, что мы, представляя совершенно разные издания, сами по себе не являемся равными. Надо, как это ни печально, производить градацию. Зачем нужно гнаться за количеством и аккредитовывать безумное число неизвестно каких людей, которые никогда ничего не напишут? Прав В.Матизен, когда говорит, что приоритет должен быть у тех, кто пишет о кино постоянно и ежедневно. Причем под словами «пишет ежедневно» надо понимать не только газеты, радио и телевидение, но и новый вид критики, к которому я в данный момент принадлежу, - это компьютерная критика. Не хочу хвалиться, но мой сайт по посещаемости вполне сопоставим с тиражами газет. Почему нужно дискредитировать компьютерную критику? В прошлом году, через два дня после того, как фестиваль начался, я отказался от аккредитации, потому что она совершенно ничего не давала. Ходил только на просмотры программы Шепотинника, который мне предоставил билеты. Получить их по аккредитации я бы не смог. Более того, когда, отказавшись от аккредитации, я обнародовал сообщение об этом на своем сайте, мне лично поступило несколько предложений продать мою аккредитацию. Я, естественно, этого не сделал, хотя на фестивале сплошь и рядом торговали билетами для прессы. Их продавали по 200 рублей. То, что вы сейчас предлагаете - билет действителен при обязательном предъявлении аккредитации, - не сработает, будут и аккредитации продавать. Все зависит от людей, которые находятся внизу и, к сожалению, бывают нечисты на руку.

Из двух тысяч аккредитованных журналистов от силы двести человек являются кинопрофессионалами. Их все знают. И неужели нужно городить огород, не пускать журналистов в залы, которые почти на всех сеансах остаются полупустыми? Почему в Музее кино, где работают нормальные люди, журналистов пускают, как бы ни был заполнен зал? Им всегда поставят стул, посадят на любое свободное место. Все зависит исключительно от отношения.

Складывается ощущение, что каждый фестиваль у нас проводится как последний. После нас хоть потоп. Никакой заботы о том, чтобы люди, которых вы оскорбили, унизили, которых вы не цените и не уважаете, пришли к вам в следующий раз.

Вита Рамм, «Эхо Москвы». Я не хочу выступать, я хочу спросить. Передо мной договор, в котором сказано: «Журналист должен достоверно освещать фестиваль и фильмы, на нем представленные». Что значит «достоверно освещать»? Если бы мы не жалели фестиваль, не любили его и все «достоверно освещали», то, поверьте, картина была бы гораздо более печальной. Я видела, как мои коллеги, ругнувшись про себя, тем не менее положительно писали о программе, о конкурсных фильмах… Мне кажется, что предложения нашей гильдии в регламенте совершенно не учтены, особенно в параграфе пятом: «Представители аккредитованной на фестивале кинопрессы имеют право…» Здесь вновь заложены все те проблемы, которые делали столь сложной и нервной нашу работу в прошлом году.

Александр Трошин, «Киноведческие записки». Отчего возник «напряг» в отношениях Московского фестиваля с прессой? Оттого что скрытые задачи организаторов расходятся с теми, что декларируются. Последний Московский фестиваль вспоминается мне не фильмами (о них я забыл где-то через месяц, конкурс был, к сожалению, невыразительным, но это как сложится). Я вспоминаю фестивальную организацию с ее амбициозным декором и неизбывным, извините, хамством в отношениях с прессой. С линейными менеджерами (русский словарь уже не очень в моде) приходилось бороться за все: за билеты на просмотры, за информацию, за каталоги. Я вообще не понимаю, почему в регламенте оговорено, что можно получить только один каталог на издание? Не понимаю, почему каталоги, в принципе, нельзя купить? Доходило до смешного: мои коллеги из других стран, которые за собственный счет приехали на фестиваль, не могли достать каталог и я не мог им ничем помочь.

Я не могу объяснить многим коллегам из зарубежных стран, которые лет двадцать ездили на Московский фестиваль, почему они в последние годы не получают ответы на свои заявки. Почему известный кинокритик из Чехии Галя Копанева мнется и не знает, приедет ли она на фестиваль? Почему мои венгерские коллеги не получают приглашения? Критики из восточноевропейских стран сочтены людьми второго сорта? Получая заявки из-за рубежа, организаторы фестиваля могли бы обратиться в гильдию и получить все необходимые консультации. Это так просто и так очевидно. У нас линейные менеджеры через пять минут после начала раздачи билетов на внеконкурсные просмотры объявляют, что билеты закончились. Мне было горько и обидно видеть в очереди Брагинского или Капралова, которые выпрашивали билетик у фестивальной девицы и уходили не солоно хлебавши.

Нина Коваленко, агентство «Интерфакс». Помимо кинокритиков и пишущих журналистов на фестивале работают представители крупных информационных агентств, которых, слава Богу, четыре на всю страну. Их интересы также не учитываются. Наша задача не рецензировать фильмы, но сообщать о том или ином событии, сразу после того как оно произошло. Я не могу сказать, что «Интерфаксу» отказали в присутствии на открытии, но для этого мне и моим коллегам пришлось предпринять массу совершенно ненужных усилий. А ведь краткая информация информагентств работает на престиж фестиваля внутри страны и за рубежом гораздо больше, чем любая самая гениальная критическая статья. Тех унижений, через которые мы прошли на по-следнем фестивале, больше быть не должно.

Вячеслав Шмыров, бюллетень «Кинопроцесс». К нашему большому огорчению, по итогам специального опроса Московский фестиваль в оценке уровня организации оказался на последнем месте. Я тогда сказал Ренату Давлетьярову, своему другу, что это не оценка уровня фестиваля, это оценка отношения к прессе. У меня есть несколько предложений.

Я поддерживаю идею отказа от системы билетов. Она хороша на больших фестивалях, которые проходят в маленьких городах. В больших городах, где фестиваль и без того очень сложно собрать в единую систему, это не работает. Люди по старой советской привычке достают по блату билетики для зубных врачей, косметичек и т.п. Это создает путаницу, с которой дирекция фестиваля никогда не разберется. Старые советские привычки будут в нас жить еще очень долго. Затем, как это ни прискорбно, я поддерживаю идею о том, что лицом пресс-центра, мистером «Пресса» на фестивале не должен быть Саша Олейников. Он отличный парень, находящийся в беспрерывном поиске себя и своего дела… Но на Московском фестивале появляется масса новых имен, представлено множество неизвестных кинематографий, и потому не надо, чтобы ведущий обладал мастерством шоумена, нужно, чтобы этот человек детально знал состояние мирового кино. Дирекция фестиваля должна объявить конкурс на почетное звание шефа пресс-центра, чтобы в течение месяца было предложено несколько концепций работы с прессой. У нас есть несколько команд, которые могут принять участие в таком конкурсе. Я думаю, что игра в линейных менеджеров должна закончиться. Мне кажется, значительно важнее знать каждого журналиста в лицо, знать его пристрастия и привычки.

Кирилл Разлогов, председатель отборочной комиссии ММКФ. Я хотел бы поблагодарить всех участников этой встречи за то, что они так активно вовлеклись в обсуждение. Со своей стороны могу сказать, что, занимаясь организацией Московского фестиваля, я гораздо лучше стал понимать те внутренние механизмы, которые очень трудно бывает переделать. Я, помнится, писал злые статьи о Каннском, о Берлинском фестивалях, мне было бы занятно раздвоиться и написать злую статью о программе Московского фестиваля, но, глядя изнутри, я понимаю, что главная проблема, которую мы должны решать сообща, - это проблема компетентности, болезненная для нашей страны в целом. Нужно, чтобы каждый человек, занимающийся определенным делом, имел некое представление о том, как оно делается, нужно искать компетентных людей, советоваться с ними, чем мы, собственно говоря, сегодня и занимаемся.

На фестивале было аккредитовано две тысячи отечественных журналистов (что примерно раз в десять превосходит количество людей, реально пишущих о кино) и очень небольшое количество журналистов зарубежных, из которых не все, как правило, специалисты в области кино, а просто представляют в Москве те или иные издания. Сейчас ставится вопрос о том, чтобы приглашать те сто, может быть, пятьдесят, может быть, тридцать человек, от которых зависит мнение зарубежной общественности о фестивале.

Можно сколько угодно говорить о недостатках прошлогоднего фестиваля, но кое-что меня чрезвычайно порадовало. Например, то, что несколько картин из конкурса ММКФ потом обошли все фестивали мира. Когда я вижу свою любимую картину - вьетнамский «Отель-общежитие» - в программе Монреаля и другие картины, которые были признаны нашей критикой недостойными вообще какого бы то ни было фестиваля, в программах ведущих фестивалей мира, мне это особенно приятно. Нужно отдавать себе отчет в том, что фестиваль ориентирован на несколько групп людей с совершенно разными представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо, о том, кто звезда, а кто не звезда и т.п. Причем и в том и в другом случае речь идет о профессиональных оценках. Многие писали, что конкурс получился слабым, поскольку все члены отборочной комиссии стремились прийти к какому-то соглашению по поводу фильмов. Я думаю, в этом году мы будем делать наоборот: если кому-то из нас очень нравится картина, которая активно не нравится остальным, мы будем ставить ее в конкурс и называть имя, отчество и фамилию человека, который за это ответствен. Чаще всего это будет моя фамилия, мое имя и мое отчество.

Дмитрий Пиорунский, первый заместитель председателя СК России. Хочу подчеркнуть: то, что находится у вас в руках, - это даже не проект, а проект проекта. И стенограмма данного совещания будет тщательно изучена, потому что, как говорил Иосиф Виссарионович, других линейных менеджеров «у нас для вас нет», менеджмент Московского кинофестиваля не может сильно отличаться от общего уровня менеджмента в стране.

Унижения возникают там и тогда, где и когда можно обойти заведенный порядок. Если порядок принят, согласован и его невозможно обойти, никаких унижений быть не может.

Есть такой тезис: демократия - это процедура. Уважение к демократии - это уважение к процедурам. Я очень внимательно записывал все прозвучавшие предложения. В частности, мне очень понравился «индекс Матизена». Я думаю, мы его введем как количественный параметр, позволяющий ранжировать журналистов. По сути дела, сегодняшнее совещание - это стандартная процедура снятия с себя персональной ответственности Ренатом Давлетьяровым, руководителями «Интерфеста», потому что делить на «чистых и нечистых» предложили сами журналисты.

Мне кажется, общей нашей проблемой (гражданской, не связанной лишь с кинематографом) является то, что мы очень хорошо умеем разрушать. Те эсхатологические ноты, которые звучат в некоторых публикациях о Московском фестивале, вызывают беспокойство. Как человек, представляющий интересы не только СК, но и Фонда культуры, который финансировал деятельность отборочной комиссии в первые четыре месяца ее работы, должен сказать, что мы заинтересованы не только в том, чтобы критики писали о фильмах и расставляли им оценки, экономя тем самым время потенциальным зрителям, нам хотелось бы видеть в этих публикациях и самого кинокритика, его продуктивную позицию, его внутренний мир, когда он использует то или иное произведение, показанное на Московском кинофестивале, в контексте собственных размышлений о судьбе страны, киноиндустрии. Понятно, что суверенность российской прессы - одно из самых больших завоеваний, если не единственное завоевание десяти лет реформ, но суверенность все-таки не должна доходить до того, чтобы «мочить» друг друга в пресс-боксах. Я имею в виду публичное обсуждение каких-то деликатных моментов, без которых невозможно ни одно реальное дело, например, звонок из «Интерфеста» в «Коммерсант-дейли». Нецивилизованно сравнивать работу ММКФ с Канном, например. Это то же самое, как если бы дирекция «Интерфеста» начала сравнивать кинокритиков российских с кинокритиками зарубежными на основе, допустим, индекса их цитирования в западной прессе…

Еще раз хотел бы пригласить вас к дальнейшей конструктивной работе.

Сергей Лазарук, заместитель председателя Госкино РФ. Я не буду раздавать обещания, что на следующем фестивале не будет того-то и того-то, потому что поварился на этой кухне не один год. Я надеюсь, что взаимоотношения между прессой и Московским фестивалем после сегодняшней встречи станут более доверительными, надежными и более честными. Надеюсь также, что мы в Госкино сможем оказать посильную поддержку информационному обеспечению ММКФ. Как вы знаете, В.Шмыров возглавил «Союзинформкино», и мы возлагаем большие надежды на улучшение деятельности этой организации. Есть у нас интересные замыслы совместно с дирекцией ММКФ и «Интерфестом» по учреждению и выпуску специального журнала, посвященного фестивалю, который будет выходить по крайней мере раз в квартал.

Р.Давлетьяров. Честно говоря, преисполненный скорбного осознания всей глубины нашего падения, не знаю даже, что и сказать… Хотелось бы ответить всем, но это займет много времени. Скажу лишь в порядке создания некоего «отбеливающего» фона для моей абсолютно мрачной фигуры, что все вы помните, как скачкообразно развивалась история с фестивалем, по крайней мере с 1995 года. Ваши претензии абсолютно оправданны, но для того чтобы их устранить, нужен здоровый, отлаженный механизм. Вопрос не в том, кто возглавляет пресс-центр, вопрос в том, есть этот механизм или нет. Но когда постановление правительства о проведении фестиваля мы получаем за полтора месяца до открытия, вы понимаете, что это такое…

Все предложения, которые прозвучали сегодня, на самом деле абсолютно очевидны, и мы не только внутренне, но и организационно готовы к их реализации. У нас вызывает дискуссию разделение на так называемую «прессу и прессу». Я, например, был сторонником такого разделения, потому что внимательнейшим образом читаю все, что пишется о фестивале, вплоть до хроники «Срочно в номер!» в «МК». И хочу сказать, что такое разделение на фестивале все-таки будет, потому что оно уже существует в действительности. Теперь о тоне публикаций. Если кому-то не понравился тот или иной фильм или ему нахамили в пресс-центре - это обязательно должно быть отражено. Но существует и абсолютно «Гапонова» пресса, как, например, статья о фестивале, заканчивающаяся словами: «И по его окончании генерального директора поведут в наручниках в прокуратуру, чтобы выяснить, куда он дел, куда он якобы истратил три миллиона долларов». Я должен сказать вам, что никогда в жизни не буду мириться ни с одним таким журналистом. И дело не в моей фигуре, а в том, что подобные вещи - абсолютная провокация.

И в завершение хочу сказать, цитируя г-на Гусмана: мы приложим все усилия, чтобы фестиваль был праздником. Праздником, который всегда с нами.