Пребудем. «Сладкая родина», режиссер Орзу Шарипов

«Сладкая родина»

Автор сценария и режиссер О.Шарипов
Оператор Г.Дзалаев
«Таджикфильм»
Таджикистан
1999

Из глубины ущелья сочится, выползает туман, шуршат капли по войлочным стенам дряхлых жилищ, в кустарнике на дальнем склоне взвиваются и глохнут в тумане, перекликаются женские голоса…

Туман съедает очертания хижин, растаяли в нем силуэты коров, мокрое молчание забивает уши.

- Туман, туман, — печалится старая женщина, неподвижно врастающая в серые хлопья. — Все мы умрем…

Почему такое горе и такая тоска? И такой покой… Только эхо голосов слышно…

Это восточный фильм — и какой же Восток без философического фатализма?

Ну да, умрем… А может быть, и не умрем, а вот так растворимся в вечном покое гор? И не уйдем, а пребудем?..

Картина Орзу Шарипова покойна, как вечность. В ней нет фабулы. Все догмы завлекательности или саспенса в ней отринуты. Да и происходит ли что в ней?

…Мальчишки кидают друг в друга камнями, оскалились собаки, тоже разделившиеся на два лагеря.

…Уходят за дровами в горы гуськом женщины в длинных цветастых халатах и возвращаются с тяжелыми шершавыми коричневыми стволами деревьев на хрупких плечах.

…В багровых отблесках очага белеют в котлах, проглядывают сквозь пар и мглу круги сыра, распластываются на поддонах.

…Старухи варят сыры, или вяжут носки, или плетут коврики.

…Драные шалаши, коза-кормилица, сломавшая ногу, осиротевшие козлята.

Изборожденные морщинами лица, руки в набухших венах.

…Тонкие девочки в тюбетейках расправляют одеяла на мокрых крышах.

Лето в горах Таджикистана. Старые и малые выбрались, как каждый год, на выпасы скота, на «летовку». Мужчин нет — не царское это дело.

И всюду хлюпает, журчит, плещет вода — дождь, туман.

А называется фильм — «Сладкая родина».

И нет тут, пожалуй, никакого парадокса. Обаяние родного очага возникает именно из трудной повседневности, из этих неспешных ритмов вечного противостояния судьбе. Почему эти женщины не теряют своих беззубых улыбок? Почему сквозь их короткие рассказы о молодости, о несложившейся любви, о подступающей старости прорывается неистребимая жизнерадостность?.. Никто не дает ответа — разве что горные дали, зелень озера, голоса на облачных склонах, глухие громы подступающей грозы… И редко возникающая музыка, даже не музыка, а напев и отзвук непонятных здесь, в отрогах Памира, колоколов.

Та деликатность, с которой режиссер сплетает узор своего фильма, сродни почтительности, с которой он, молодой человек, расспрашивает (неизменно оставаясь за кадром) хозяек этого «табора». Он не пытает их догадками о смысле жизни, а вежливо интересуется вроде бы бытом.

А рождается в итоге философия жизни.

Первый фильм Орзу Шарипова, по сути, говорил (пожалуй, пел!) о том же. И назывался емко — «Корни». Режиссер не оторвался от корней, с московских Высших курсов вернулся в Таджикистан в самые тяжелые годы войны и разрухи. Трудно даже представить, в каких условиях делается сегодня таджикское кино, прорехи во всем. Орзу — один из немногих, кто держится, за спиной у него уже четыре работы.

И всего важнее, как ощущается в них рост личности — от псевдовосточной выспренности к мужественной, истинно поэтической сдержанности.

- Э-э, родина всегда сладкая, — вздыхая, роняет старуха, и пальцы ее перебирают нити вечной пряжи.

Не этим ли занимались Парки в совсем иных краях нашей грустной и счастливой планеты или в безднах над ней?

…Ну и что же, что всех нас поглотит туман вечности?.. До этого нам суждено увидеть прекрасный мир, в который вглядывается с надеждой стройная девочка в красном платье.

В последнем кадре фильма.