Под сенью девочек в цвету. «Самоубийство девственниц», режиссер София Коппола

«Самоубийство девственниц»("Девственницы-самоубийцы", The Virgin Suicides)

По роману Джеффри Эйджинидеса

Автор сценария и режиссер София Коппола
Оператор Нобору Синода
Композитор Брайан Рейтцел
В ролях: Джеймс Вудс, Кэтлин Тернер, Кирстен Данст,
Джон Хартнет, Дэнни Де Вито
American Zoetrope, United Artists Films
США
2000

Убойное название: «Самоубийство девственниц» побегут смотреть все как один. Женщины — поглядеть мелодраму, мужчины — поглядеть на девственниц. Те, кого не проймет название, не откажут себе в удовольствии насладиться зрелищем того, как природа отдыхает на дочке гения — Софии Коппола. Природа, однако, вопреки ожиданиям совсем не отдыхает. После того как семь лет назад критики втоптали в грязь ее актерский дебют в третьем «Крестном отце», София перестала сниматься и стала снимать — занялась фотографией. Хорошее дело для режиссера. Может быть, она оказалась бы еще лучшим оператором. Но от добра добра не ищут. Режиссерский дебют получился удачным, хотя, конечно, недоброжелатели тоже нашлись, а то как же.

Наверное, папины гены оказались в Софии сильнее генов тети Талии (Шир) или двоюродного братца Николаса (Кейджа).

Почти все время, прошедшее со времени ее экранного дебюта, София размышляла над романом Джеффри Эйджинидеса и потихоньку писала по нему сценарий, даже не заручившись авторскими правами. Компания American Zoetrope, разумеется, сделала ей этот скромный подарок — купила права на экранизацию — и не просчиталась; весной 2000 года папу Фрэнсиса поздравили с удачным режиссерским дебютом дочери — фильм сочли одним из самых интересных явлений кинополугодия.

София заранее запаслась лоцией для путешествия по бурному морю режиссуры — заручилась экспертными оценками романа, чтобы ее не смогли потом обвинить в пропаганде или смаковании подросткового суицида. Политкорректоры могут отдыхать, тут все аккуратно. Вообще весь фильм очень аккуратен, сочинение на оценку «хорошо». Для оценки «отлично» ему не хватает дерзости — травмированная критиками София старательно дула на воду, и кино получилось гладенькое, чистенькое и изящное. Главное, обошлось без истерики, вполне вероятной при таком сюжете, да еще помноженном на авторскую женскую психологию. У автора, однако, достало вкуса, чтобы не показать ни одно самоубийство «в натуре», ни одного мертвого тела — так только, чьи-то неподвижные ноги в кадре, одна пара сверху свисает, другая на полу, «обрезанная» дверным проемом. Известная отрешенность, отделенность от событий плюс юмор послужили «Девственницам» на пользу.

Юмор София проявила прежде всего в кастинге — мало того что она определила на роль миссис Лисбон «мамочку-убийцу» Кэтлин Тернер, в пару ей она назначила обычно крутого и часто плохого парня Джеймса Вудса на должность мягкотелого затюканного мистера Лисбона, учителя математики. Еще смешнее Дэнни Де Вито в роли психоаналитика.

«Девственниц» можно причислить к тому своеобразному жанру американской комедии, который обозначился «Американской красотой». Тем более что София Коппола начинает свою картину практически цитатой из пролога к фильму Сэма Мендеса: такая же панорама сабурбии и почти дословное предуведомление о том, что случится: «Первой ушла Сесилия». И дальше — один большой флэшбэк.

Смех, конечно, лучше, чем истерика. Мы из названия знали, что все пять героинь покончат с собой, можно сказать, отпереживались заранее, чего зря нагнетать? Тем более что сами девочки относятся к смерти вполне хладнокровно. Когда со второй попытки первой ушла Сесилия, они, согласно комментарию закадрового рассказчика, продолжали посещать школу как ни в чем не бывало. Сестры — это вам не зрители, им вообще-то следовало бы проявить больше волнения. Так что, вероятно, в роду Лисбонов было некое легкое фамильное психическое расстройство. И тогда размышления насчет пресловутого подросткового суицида излишни. Тем более что в отрочестве смерть не трагедия. Легко отказаться от жизни, которой еще почти не успел попробовать. За жизнь цепляются старики.

Совсем другое, совсем другие выходят в фильме на первый план. Не девочки Лисбон, а их мальчики.

Мальчики, в отличие от автора сценария и режиссера, девочек очень жалели и даже любили. Они не могли относиться к ним отстраненно: девочки вызывали у них нестерпимое вожделение. Девочки поощряли повышенное к себе внимание. Когда в гости к одной из них пришел одноклассник, она кокетливо поводила голым плечиком — мать велела накинуть свитер; тогда она стала двигать босой ступней по столешнице — мать велела убрать ногу со стола. Разве не каждая родительница поступила бы так на ее месте? Никакой религиозный аскетизм тут не замешан, хоть Кэтлин Тернер все 96 минут экранного времени не снимает с шеи крестик. От такого прыгают в окно только психи. На беседе с Сесилией, после того как она в первый раз вскрыла вены, психоаналитик говорит, что, мол, ты даже не знаешь, что такое настоящие жизненные тяготы, на что она отвечает: «Вы, очевидно, никогда не были тринадцатилетней девочкой». И кидается в окно, когда у них гостит мальчик. Стало быть, ни суровая мать, ни затворничество тут ни при чем. Просто возраст пришел.

Помимо декоративных планов девочек в прерафаэлитовских позах, прическах и одеждах, по фильму разбросаны их художественные фотографии, скорее всего сделанные рукой профессионального фотографа Софии Коппола. Сразу видно — девочки слишком хороши для этой жизни, долго не протянут.

Девочки были ангелоподобны, златоволосы и укутаны в длинные одеяния — мама сама подбирала им туалеты для школьного бала на сейлах (по два доллара за штуку — по ностальгическим ценам 70-х). Девочек окутывала также атмосфера тайны. Особенно хороша была та, которую звали Лакс (ее имя писалось как латинское «люкс», то есть «свет») и которую играет выросшая маленькая вампирша из «Интервью с вампиром» Кирстен Данст. Лакс, возможно, оставалась не единственной в классе девственницей — действие, не лишне повторить, происходило в 70-е, — но именно на нее запал классный центровой Трип Фонтейн (Джон Хартнет) — не из спортивного интереса, как в подростковых «Жестоких намерениях», а по естественному влечению.

Отрочество мальчиков — вещь куда более мучительная, чем девичье. В отличие от девочек, им нужно что-то делать со своей сексуальностью, и девочка в процессе этого «делания» превращается из идеального объекта мечты в инструмент, которым мальчики еще не научились пользоваться. Первый сексуальный опыт, как правило, травмирует. Трипу очень нравилась Лакс. Но поутру они проснулись посреди футбольного поля, которое накануне топтали десятки ног. И все предстало в другом свете. Лакс-Свет померкла в глазах Трипа. Он отвез ее домой, дверь открыли возмущенные родители, а кавалер быстренько развернул машину и поехал прочь.

Вопрос «а если это любовь?» в этой ситуации не встает. Никто девочкам Лисбон публично не давал пощечин, не бросал в лицо оскорбительные слова. Девочек закрыли на замок, они разговаривали со своими приятелями по телефону, ставили им любимые пластинки, а потом взяли и коллективно самоубились разными способами. Мистер и миссис Лисбон перенесли это стойко. В сущности, причина самоубийства осталась загадкой. Не такие уж строгие родители были у девочек Лисбон. Во всяком случае, по нашим меркам.

Когда кавалеры приезжают в дом Лисбонов, чтобы проводить девочек на школьный бал, и они выходят в холл в одинаковых балахонах, София Коппола озорно фиксирует камеру на уровне трусиков Лакс, камера словно рентгеном просвечивает платье, и мы, зрители, видим, что на трусиках выведено: «Трип». Девочки вожделеют тайно, девочки дразнят, а потом всерьез кончают жизнь самоубийством. Мальчики тяготятся своим желанием, бесконечно обсуждают проблемы с приятелями, потеют и запинаются, а потом успокаиваются и живут дальше. София Коппола наверняка воспитывалась на «Американских граффити», она цитирует эпизод в машине, когда озабоченные ребята, неловкие в своих выходных костюмах, готовятся идти ва-банк. София сочувствует мальчикам, она делает их главными героями фильма, в название которого выведено слово virgin, в английском одинаково применимое к обоим полам. София хорошо знает, что они делали прошлым летом, — они убивали свою невинность.

Камера подолгу держит один и тот же фронтальный план типового дома Лисбонов. Зеленые листья вдруг желтеют, опадают и с жестяным скрежетом покрывают землю. Лето механически сменяется осенью. Были девочки — и нету. Пропали непонятно и таинственно, как такие же ангелоподобные их сверстницы в «Пикнике у Висячей скалы», чья дымчатая элегичность явно позаимствована синемаграфией «Девственниц». Те и другие ушли, лишь прикоснувшись к «настоящим тяготам жизни». София Коппола не хотела пропагандировать подростковый суицид. Но отроческий идеализм неотделим от него, вот беда.

Фильм, однако, получил категорию «R» — подростки его увидят только в сопровождении родителей, которые им все правильно объяснят.