Как вам спится, мистер Фукуяма?

Когда на землю Австралии пришли Олимпийские игры, я случайно оказался у телевизора. Смотрел довольно много, с неожиданным для себя самого интересом. Олимпиада — травестия этно— и геополитики. Весь мир — белый, черный, желтый и даже голубой — на две недели собирается в отдельно взятом месте и ненароком проговаривает заветные тайны.

О том, что единой, общечеловеческой перспективы развития больше не существует, мне привелось догадаться где-то в 80-м. Впрочем, Московские игры здесь ни при чем. Попросту в моем школьном классе появились новые ученики и попытались сломать устоявшуюся систему спортивных приоритетов. Мальчики эти не любили потеть на футбольном поле, на дорожке стадиона или лыжне. Им нравилось, вихляя бедрами, перемещаться под баскетбольным кольцом. Когда имитация спортивного единоборства ленивого нападающего и столь же ленивого защитника достигала стадии неприличия, все участники процесса немотивированно замирали, давая возможность владельцу мяча сделать судьбоносный бросок. Судьбоносный не потому, что он что-то для кого-то решал, нет, подобный статус сообщали броску последующие ритуальные действия участников престижного коллективного таинства. Дело в том, что предельный случай футбольной «пластики восторга» — нелепые (потому что усталость) прыжки или неэстетичная, с перекошенными от счастья физиономиями куча-мала триумфаторов прямо в подножной грязи на матушке-земле. Не то — ленивые, артистичные баскетболисты! Забросил в кольцо или не забросил, все одно, обязан продолжить драматичное воздевание рук к небесам, то бишь к потолку спортзала, с последующим их изощренным заламыванием. Кроме того (сил-то осталось немерено, ибо все легким пешком, понарошку!), следовало лениво переругиваться с партнерами, небрежно опускать соперников, растягивая рот в самодовольной, ироничной усмешке, и, безусловно, отмечать своим беззлобным, снисходительным вниманием разместившихся неподалеку девчонок, ради которых, как я догадываюсь, весь спектакль и затевался. А попробуй, например, улыбнуться потенциальной подружке после напряженного рейда по футбольному флангу. Да кто ж тебя разглядит? Впрочем, и то хорошо, что не видно твоей перекошенной от напряжения морды лица, на которой улыбка прочитывается, как звериный оскал.

Здесь, читатель, я должен заметить, что спортивные нравы как таковые меня нимало не интересуют. Меня занимает их социальная подоплека. Законодатели новой спортивной моды не имели к баскетбольной игре никакой физиологической склонности. Зато они имели безусловную склонность к утверждению, овнешнению своего повышенного социального статуса. Лишь полтора десятка лет спустя я узнал, что родители новоявленных баскетболистов поголовно работали в сфере торговли, в сфере циркуляции престижного дефицита продовольственного и вещевого характера. Конец 70-х — время, когда означенная прослойка, набрав достаточную силу и ускорение, включилась в борьбу за перераспределение общественных благ, за легитимацию потребления как ключевой жизненной ценности. Лишь спустя десять-двенадцать лет директорам магазинов и зав. секциями удастся на законной основе передать вверенные им материальные ценности детям-наследникам. Тогда, в начале 80-х, приходилось довольствоваться тем, чтобы по-новому означивать себя, настаивая на глубоко укорененной склонности к «непотным», аристократическим видам спорта или пламенной любви к жесткой гитарной музыке, вроде Риччи Блэкмора и компании. Самое забавное, что, когда необходимость означивать себя Блэкмором как социальной этикеткой отпала, с чувством глубокого удовлетворения они променяли его на куда более эстетически близкую облегченную западную попсу.

Аналогично: баскетбол променяли на теннис. На следующий день после громкой победы Евгения Кафельникова в финале олимпийского теннисного турнира меня занесло на бескрайние просторы тульского ЦПКиО, иначе говоря, Парка культуры и отдыха. На общедоступном теннисном корте довелось наблюдать умопомрачительную картину. Хорошо одетые молодые мамаши вкупе с оголтелыми родственниками проводили спортивную битву теннисных гигантов, то есть по всем правилам, со всеми полагающимися сетами, геймами и матч-болами. В роли двух гигантов выступали едва ли переросшие теннисную ракетку мальчики. Дети очень старались, неистовствовали вместе с собравшимися взрослыми идиотами и явно воспроизводили набор стереотипных приемов публичного поведения теннисных звезд. Едва я вспомнил, каким молодецким жестом Кафельников пульнул свою ракетку победителя в зрительскую аудиторию, как меня сдуло с наблюдательной скамейки и унесло подальше от того места, где нарядные тульские дамы целенаправленно готовили своих семилетних детей к продаже на рынке успеха.

Весьма показательно разделение труда в российской олимпийской команде. Скажем, борцы и боксеры — почти поголовно выходцы из северокавказского региона — Дагестана, Ингушетии, Осетии или Чечни. Тяжелая, неблагодарная, потная работа. Тележурналисты не баловали вниманием немногословных, косноязычных парней. Впрочем, вот один из наших победителей-борцов попадает в фокус объектива, говорит о том, что настоящая мужская дружба для него — наивысшая ценность. Важнее олимпийской победы. Ну кому это нужно? Люди из телевизора сворачивают разговор.

То ли дело ухоженные, причесанные гимнастки-художественницы или мастерицы синхронного плавания! Эти — из самых продвинутых. Лидера нашей художественной гимнастики Алину Кабаеву кто только не пытал: суждения взвешенные, идеи передовые. «Алина, а какой любви вы ждете от жизни?» — «Я хочу, чтобы мой мужчина любил меня больше, чем я его!» Ну что скажешь, у этой все так и будет. От такой, сколь мало ее ни люби, все одно — получишь еще меньше. Ангельское личико, совершенная фигура, умопомрачительная пластика, трезвый расчет, холодная голова. Впрочем, именно у непобедимой, непреклонной Алины роковым образом падает обруч, в результате — только бронзовая медаль. Алина расстроилась, хотя улыбалась столь же очаровательно, как с рекламы на московских троллейбусах. Мне ее было не жаль: чувствительное поражение — единственное средство от сумасбродной гордыни.

А что происходит во всем остальном мире? Да примерно то же самое. Вот, положим, футбольная сборная Франции. Всего полтора десятка лет назад, в эпоху Платини, в ее составе — всего один темнокожий игрок, блестящий полузащитник Тигана. 1998 год — в команде, победившей на мировом первенстве, этнических французов можно пересчитать по пальцам. В 2000 году, после чемпионата Европы, покидают сборную едва ли не последние «белые европейцы» Дюшам и Блан. Теперь сборная Франции сплошь состоит из темнокожих виртуозов мяча!

Но почти та же самая ситуация — в футбольных сборных Голландии, Англии. Даже замечательную победу московского «Спартака» над лиссабонским «Спортингом» в сентябре 2000 года обеспечили два темнокожих бразильца — Маркао и Робсон, разыгравшиеся в последнее время к всеобщему восторгу российских болельщиков. А что же происходит с коренными европейцами? Ничего особенного, европейцы последовательно выбирают: элегантный баскетбол, хорошо оплачиваемый теннис, ни к чему не обязывающие ролики, паломничество к архитектурным руинам, которое кто-то по старинке все еще именует туризмом, и, наконец, поглощение заокеанского поп-корна перед видеомагнитофоном. «Белые люди» выбирают комфорт! Блистательного Мишеля Платини сменяет умопомрачительный Зинеддин Зидан, а в это время, наивно успокаивая себя и благополучное западное человечество, философ Фукуяма пишет знаменитую работу «Конец истории». Однако ровно в то мгновение, когда потрясающая французская команда окончательно превратилась в сборную афро-азиатских этносов, стало очевидно: маховик Истории и не думал останавливаться, на несколько десятков лет его слегка притормозили две до крайности спесивые мировые империи. Теперь осталась одна, и ей уже не под силу держать заново разогнавшийся исторический локомотив.

Положим, для жителей европейской части России выбор вида спорта — вопрос вкуса и личных пристрастий. Вот перед стартом исповедуется Максим Опалев, наш фаворит в гребле на каноэ. Перепробовал десяток видов, прежде чем остановился на самом экзотическом: «Хотел бы покататься на озере Титикака и почесать спинку гиппопотаму!» А вот рассказ об очередном российском борце: в Хасавюрте, откуда он родом, особенно выбирать не приходилось, либо борьба через «не могу», стиснув зубы, чтобы выжить, либо беспредел и асоциальная жизнь. И что же? В результате борец становится олимпийским чемпионом, потому что для него это вопрос жизни и смерти, а Опалев лишь на одной дистанции поднимается на пьедестал, недоумевая, отчего это остался без золотой медали.

Звонит давняя знакомая из Питера: «Сижу дома, занимаюсь только детьми, знаешь, сколько нужно сил, чтобы дать им хорошее образование?» Но олимпийский опыт показывает, что в новой, едва складывающейся этно— и геополитической реальности «хорошего образования» для победы, в том числе социальной, может не хватить. Хорошее образование в сочетании с духовной расслабленностью и потребительской психологией есть непременное условие изысканного постиндустриального фиаско.

Впрочем, что это я впал в морализаторский тон? Сегодня подобный тон не вызывает доверия к автору. Придется поэтому для равновесия пересказать мое самое пикантное и попросту неприличное олимпийское впечатление.

Дело было в последний день. На телеканале РТР дали подборку интереснейших видеофактов сиднейской Олимпиады. Один микросюжет продолжительностью двадцать секунд меня просто потряс. Все мы знаем игру водное поло. Игра на выносливость, медленная, вязкая, зрелищно не слишком выразительная. Так я полагал всю предшествующую жизнь, опираясь только на поверхностную, надводную информацию. Но, оказывается, самое интересное, самое захватывающее и невероятное происходит под водой. Впрочем, как водится.

Осторожный комментатор предупреждает: «Внимание! То, что происходит под водой в женском водном поло, я попросту не могу вынести на общедоступные телеэкраны!» Но поверьте, даже куда более мягкий — мужской вариант вызывает душевный трепет. Вот надводная картина: два дюжих мужика в опасной близости, один контролирует мяч, другой, словно бы нехотя, его атакует. Я всегда задавал себе вопрос: почему же настолько нехотя, настолько пассивно, ведь ставка — олимпийское «золото»? О, юношеская наивность! Настоящая мужская борьба ведется ногами и другой, подводной рукой. Сколько здесь неподдельной страсти: удары в живот, в грудь, в пах, по бедрам, по ягодицам, небезуспешные попытки сорвать с противника плавки, незаурядное подводное тэквандо и наконец вершина праздника спорта, квинтэссенция духоподъемного олимпийского маразма — отчаявшись обыграть конкурента под водой, спортсмен недрогнувшей рукой крутит его, что называется, за яйца! Но и жертва не остается в долгу, проделывая ровно ту же садистскую процедуру. И вот герои современного спорта зависают в прозрачной влаге бассейна, силясь оторвать друг другу мужское достоинство. «О, спорт, ты — мир!» — возопил столетие назад Пьер де Кубертен, заново придумавший Олимпийское движение. Автоматически рифмую: «Мир лежит во зле». Но, как принято выражаться в эпоху политкорректности, не будем о грустном.

Будем — о праздничной атмосфере. Телекомментаторы сходили с ума: «Такого роскошного открытия история Олимпиад еще не знала!» Только люди с помраченным сознанием могли обозвать глупейшую по сути, пышную до спесивости церемонию важнейшим культурным событием года. Думаю, той же оценки заслуживает церемония закрытия. Журналисты в восторге от масштабности и технологической оснащенности мероприятия. Через час-другой те же телеканалы демонстрируют, допустим, великие физкультурные парады 30-х годов. Здесь — все не нравится. А какая, позвольте спросить, разница? А никакой, и там и сям — тоталитарная благоглупость. Комментатор Олимпиады решил блеснуть эрудицией: «Пожалуй, эта поп-группа икс будет покруче поп-группы игрек!» Вот это да! Вот это продвинутость! Ответ на мой наивный вопрос, оказывается, несложен: сиднейская церемония приобщает к высокой западной культуре, а сталинский парад — всего-навсего к азиатчине. Но мы с тобой, читатель, ежели вырубим цветность и вообразим сногсшибательную, полуголую, мою самую любимую австралийку Кайли Миноуг наглухо затянутой в сарафан Лидией Руслановой, никакой разницы не заметим. Не так ли?

Зато очень понравился сдвоенный телеролик, который то и дело пускали в перерывах между стартами. Греция, 2000 год. «Папа, а правда греки придумали Олимпийские игры?» — «Я думаю, это реклама, сынок!» Вот именно, реклама кока-колы, причем одна из лучших в телевизоре. «Папа, а рекламу тоже придумали греки?» — «Лучше бы они придумали Олимпийские игры!» И тут не поспоришь. Хотя, с другой стороны, греки как родоначальники западной цивилизации придумали и то и другое. Массовая культура — на совести греческого полиса. Опосредованно, но все же. Теперь Запад попался в собственную ловушку: «белые люди» неумеренно потребляют, расслабляются, теряют инициативу. «Черные» — бегают, прыгают, бьют друг другу морду, бросают в кольцо мяч. О, все мои незамысловатые выкладки могла бы увековечить победа литовских баскетболистов над американскими в полуфинале! Всего один трехочковый бросок, и, кажется, я в знак благодарности поменял бы свое гражданство на литовское, а профессию кинокритика — на спортивного журналиста!

Кто не знает: американская баскетбольная «Команда мечты», иначе говоря, «Dream Team», непобедима. То есть абсолютно. То есть так принято было считать. До полуфинала с литовцами. Литовцы их сделали. Почти. Сегодня, на рубеже столетий, этого «почти» достаточно. Что это все значит? Да то же самое: История не закончилась, за любую мечту, в том числе и американскую, придется бороться заново, с нуля. Французам — за французскую мечту, нам — за российскую, а представителям земного рая из Сьерра-Леоне или Гвинеи-Бисау — каждому, соответственно, за свою. Конечно, если кроме фиников и песчаной косы хочется чего-нибудь посущественней.

Ведь вот проиграл непобедимый Карелин. За него я, признаюсь, переживал. Все же наш бывший знаменосец, честь флага и все такое. Но Карелина обманули, перехитрили, свели на нет. Карелин проиграл. Это звучит страшно. Как приговор. Партии «Единство» и, значит, нашей политической системе. Карелин, как известно, вместе с МЧС-Шойгу организовал крупнейшую партию Госдумы. Как жить? А если бы проиграла «Команда мечты», распалась бы Америка на суверенные штаты? Вопрос не праздный. Олимпиада — травестия большой политики и очень многое проясняет на полях. Кое на что намекает, без дураков.

Не слишком богатый российский народ истово, по старой российской привычке болеет за российских же спортсменов. Но спортсмены-то в основе болеют за себя, замыслив посредством спортивных свершений индивидуалистическое бегство-отступничество, отправившись на сепаратные поиски успеха. Надеюсь, нелепое поражение на Играх в Сиднее убережет великого атлета от новых политических игр в Москве.

Когда погибла подлодка «Курск», народные витии, политики и простые люди с улицы, гневно заглядывая в телеобъектив, голосили: «Правды хотим! Всей правды хотим!» Мне в их настойчивости послышались самоуверенность и бравада. А ну как вся правда вам не по чину? А ну обделаете штаны, а ну как сердце не выдержит, разорвется от ужаса? Готовы ли вы, братия, ко всей, то есть подводной, правде, нужна ли она вам вся? Признаюсь, когда я увидел, как два добрых молодца крутят друг друга за половые органы, оторопел. Этого ли хотели отцы перестройки и гласности? Бывает ли под водой что-либо похуже этого? И что, наконец, учиняют друг с другом ватерполистки-дамы? Господи, разреши мне знать ровно столько, сколько выдержит моя изнеженная, расслабленная всемирной политкорректностью психика! Разреши мне по возможности спокойно спать по ночам, дозируй кошмары и потрясения, но ни за что, ни за что не тормози Большую Историю. Потому что самое невыносимое — знать, что «Команда мечты» и Александр Карелин в принципе непобедимы, что западные ценности и их бескорыстные сеятели безусловно непогрешимы, а значит, ты, одной ногой родившийся на Востоке, человек второго сорта, «черный человек» и Риччи Блэкмор тебе не принадлежит.

Олимпиада закончилась, а История нет. Мистер Фукуяма там, у себя в Америке, малость погорячился. Как говаривал в одной телепрограмме Бодров-младший: «Все только начинается!»