Притяжение земли. «Яды, или Всемирная история отравлений», режиссер Карен Шахназаров

«Яды, или Всемирная история отравлений»

Авторы сценария К.Шахназаров, А.Бородянский
Режиссер К.Шахназаров
Оператор В.Климов
Художник Л.Кусакова
Композитор А.Кролл
Звукооператор Г.Мукатаева
В ролях: И.Акрачков, Ж.Дуданов, О.Басилашвили, А.Баширов, Л.Касаткина, О.Тумайкина, А.Панин и другие
«Мосфильм»
Россия
2001

Существует мнение, что у каждого художника есть свое, близкое ему художественное пространство, в том смысле, что режиссер, как правило, тяготеет к определенной стилистике и не склонен ее менять. Выход за пределы этого освоенного пространства возможен, но последствия его непредсказуемы. Он может открыть в режиссере новые достоинства, равно как и обнажить его скрытые слабости. Последнее произошло на наших глазах с Эльдаром Рязановым после того, как он покинул обжитую территорию грустной комедии и потянулся к гражданскому пафосу. Рязанов, увы, не одинок.

Карен Шахназаров — один из самых удачливых режиссеров в российском киномире, а роль крупного киночиновника и продюсера этот статус лишь подкрепляет. И тем не менее кажется, что Шахназаров удалился от своей территории, причем уже давно, лет пятнадцать назад. «Мы из джаза», «Зимний вечер в Гаграх», «Курьер» — вот путь, которого ему, по всей вероятности, следовало держаться. Легкая грусть, мягкий юмор, абсолютно жизненные ситуации, негромкий, но внятный гимн доброте, человечности, любви, ладно скроенный крепкий сюжет…

Режиссеру этого показалось мало. «Город Зеро», «Цареубийца», «Сны», «День полнолуния», теперь вот «Яды, или Всемирная история отравлений»… Как автор сложносочиненных кинотекстов, где явь перемешана со снами, а прошлое с настоящим, Шахназаров оказался не равен себе прежнему — реалисту и лирику.

«Яды, или Всемирная история отравлений» переносят публику то в древнюю Персию, то на званый обед к папе Александру VI Борджиа, излагают вкратце невеселую историю жизни приснопамятного Чезаре Борджиа и других известных отравителей прошлого, а также неизвестных отравителей современности. История коварных злодеяний человечества оборачивается, однако, заурядной бытовой комедией на тему: как сподручнее отравить жену, если она изменяет с соседом прямо у тебя на глазах. Главному герою, молодому артисту Олегу (И.Акрачков) , внаглую изменяет жена, дебелая блондинка Катя (Ж.Дуданова) . И с кем? С соседом-слесарем (А.Баширов) , зашедшим одолжить соль. В баре, куда Олег отправляется, чтобы жестоко напиться, он встречает интеллигентного пенсионера Ивана Петровича (О.Басилашвили) , большого знатока ядов и опытного отравителя неверных жен, который вдохновенно раскручивает перед рогатым мужем всемирную историю отравлений, одновременно настойчиво подталкивая несчастного на путь Борджиа. Олег, действительно, попытался отравить Катю, но не получилось — в самый неподходящий момент явилась теща (Л.Касаткина) и помешала. Зато в качестве компенсации герой знакомится с женой коварного слесаря (О.Тумайкина) , вспыхивает взаимная страсть, и хэппи энд падает как снег на голову. Ну а на пути к хэппи энду Олег вместе с Иваном Петровичем (то и дело трансформирующимся в папу Александра VI Борджиа) мотается в эпоху Ренессанса для более полного ознакомления с теорией и практикой популярного некогда способа избавления от врагов, соперников и обидчиков.

Парочка Иван Петрович — Олег сильно напоминает булгаковских Воланда с Иванушкой Бездомным. Ассоциация, безусловно, намеренная: взять хотя бы сцену, где эти двое беседуют на скамеечке у Патриарших прудов. Таким образом, сатанинская сущность пенсионера Ивана Петровича, для тех кто сразу не догадался, становится очевидной.

Одно из непременных достоинств картин Шахназарова — отличные актерские работы. «Яды», кажется, первый его фильм, где главные роли достались малоизвестным исполнителям, некоторые из них вообще дебютанты в кино, как, например, И.Акрачков — исполнитель роли Олега. Но — странное дело — в последнем шахназаровском творении даже корифеи из корифеев будто чувствуют себя не в своей тарелке.

Совершенно обескураживающе и совершенно откровенно бледен Олег Басилашвили. Его роль, безусловно, выписана схематично, но будто бы мы не знаем, как Басилашвили умеет импровизировать, придавая образу неожиданный колорит. Не менее скучен в роли Чезаре Борджиа блестящий актер Андрей Панин, страдальчески вращающий сатанинскими глазами… Сочные краски фильма, роскошные костюмы, в кои облачены исторические персонажи, только подчеркивают драматургическую непрописанность и функциональность образов. Единственный, кто, кажется, играет с удовольствием, — это Александр Баширов. Его слесарь-совратитель тщедушен и примитивен, глуп и коварен и при этом по-настоящему смешон, чего не скажешь о других персонажах и ситуациях в фильме, каковые по замыслу должны вызывать в зале взрывы хохота.

В российском кино не так уж много художественных тандемов «сценарист — режиссер». В первую очередь это А.Миндадзе и В.Абдрашитов. Их союз прошел проверку временем, в сознании зрителей они слились в единое целое, и ощущение слаженности этого маленького коллектива с годами только крепнет.

В случае с Бородянским — Шахназаровым такого не скажешь. Первый их совместный опыт в жанре фантасмагории — «Город Зеро» — с определенной натяжкой можно назвать успешным. Драматургу Бородянскому, лирику-комедиографу («Афоня», «Мужчины и женщины», «Дамы приглашают кавалеров», «Инспектор ГАИ», «Мы из джаза», «Зимний вечер в Гаграх»), вероятно, стало скучно в замкнутом лирическом мире, он дерзновенно отбросил все свои прежние драматургические наработки, взялся за новые. Сатирическая фантасмагория «Город Зеро», снятая и показанная в самый разгар перестройки, в момент «отречения от старого мира», когда с грохотом рушились кумиры, а всю нашу послереволюционную историю попытались объявить несостоявшейся, прозвучала в общем перестроечном хоре не громкой, но и не фальшивой нотой. Общественно-политическая подоплека картины вышла на первый план. В те годы зрителям именно это и было нужно.

Но в «Городе Зеро» уже обнаруживались серьезные драматургические провалы. Фабульный стержень просто не выдерживал безудержного наплыва посторонних сюжетных линий. В «Снах» провидчески-сатирический пафос сходил на нет, даже не успев заявить о себе, — слишком уж авторы увлекались сюжетной путаницей, гротесковыми пируэтами, навязчивым вмешательством случайных персонажей. Драматургическая слабость «Ядов» как последней части фантасмагорического цикла еще более очевидна. Механически перемешав коммунальные разборки и пышные «исторические картины», авторы фильма не удосужились даже придумать развязку современной истории. О том, что никто никого в итоге не отравил, скороговоркой сообщается в закадровом тексте непосредственно перед финальными титрами.

Между «Снами» и «Ядами» был еще один наиболее удавшийся авторам фильм-лабиринт «День полнолуния». Отечественной критикой он был встречен прохладно, но получил внушительное количество наград за границей. Хотя, казалось бы, должно было быть наоборот — российский зритель не шибко избалован подобного рода драматургической и режиссерской «экзотикой», а на Западе картины такой структуры весьма распространены. Отсутствие единого сюжета и линейного нарратива, цепь коротких эпизодов, связанных между собой скрытой логикой, — отнюдь не новаторство. Все это давно освоено мировым кинематографом, западные режиссеры и сейчас благосклонно относятся к подобным играм.

Иногда у Шахназарова с Бородянским получается лучше, иногда хуже, но главную проблему решить все-таки не удается. Художественная условность, игра не обретают экранную органику, выдают искусственность, надуманность замысла. Возможно, дело в том, что Шахназаров слишком привязан к советским стандартам режиссуры. Причем в данном случае в слово «советские» не надо вкладывать никакого негативного смысла. Советское кино, если отбросить феномен Тарковского, Германа, Иоселиани, Абуладзе и немногих других, было строго каноничным. Любая идея сублимировалась в художественное произведение по четким художественным лекалам. Режиссерский замысел реализовывался реалистическими средствами — «как в жизни». Легкая жанровая условность не мешала этой главной установке ни в «Мы из джаза», ни в «Зимнем вечере в Гаграх», ни в «Курьере». Шахназаров качественно делал добрые сказки, произрастающие на реалистической почве. Нравственные приоритеты были четко обозначены. Возможности зрительского восприятия правильно просчитаны. Картины не вызывали профессионального ажиотажа у критиков, но, как правило, воспринимались благожелательно и сочувственно. Хорошие люди, плохие люди, хорошие в конце концов побеждают, легкая грусть и мягкий юмор плюс хорошие актеры, которым есть что играть. Таков рецепт лучших картин раннего Шахназарова.

Ступив на новую стезю, Шахназаров явно утратил связь с питавшей его поэтикой советского кинореализма. И пока что это не принесло ему очевидного успеха. Но, может быть, все еще в будущем. А сейчас Шахназаров просто переживает свой собственный «день полнолуния», когда душа тоскует, рвется неизвестно куда и даже самые спокойные и прагматичные люди начинают совершать непредсказуемые поступки?