Кондитерские штудии. «Шоколад», режиссер Лассе Хальстрем

«Шоколад» (Chocolat)

По одноименному роману Джоанны Харрис
Автор сценария Роберт Нелсон Джейкобс
Режиссер Лассе Хальстрем
Оператор Роджер Пратт
Художник Дэвид Гропман
Композитор Рэкел Портман
В ролях: Жюльетт Бинош, Лена Улин, Джонни Депп, Джуди Денч, Альфред Молина и другие
David Brown Production, Fat Free Ltd., Miramax Films
США — Великобритания
2000

«Шоколад» разлился по экранам Берлинале комической гастрономической грезой. Его главная героиня — полукровка, наполовину потомок индейцев майя. Неведомые волшебные ветры заносят ее в провинциальный французский городок. Тут она и открывает шоколадную кондитерскую. Дело происходит в 50-е годы. Жюльетт Бинош, играя эту самую главную героиню по имени Вианн, соединяет в себе тип манерной кинодивы 20-х и сладкой домохозяйки 70-х. Любопытная арифметика получается при сложении 20-х и 70-х : вамп и необуржуазный кич в смешанном виде дали эффект грациозной революционерки-маньеристки. Растирая зерна, от которых разносятся запахи странствий и революций, Вианн предлагает обитателям городка райские кущи шоколадного ассортимента — от ее кондитерской веет сладким ароматом независимости и свободы. Вианн привечает нищих духом, мучеников неразделенной любви, изгоев из национальных меньшинств.

Фильм Лассе Хальстрема, в сущности, напоминает оживший торт с локальным сливочным конфликтом: кремовая роза сражается с безе, цукаты держат оборону, шоколадный заяц, оставив свою позицию «над схваткой», рубится со всеми подряд. Короче, сладкоежки знают, как это бывает. Бинош, строго говоря, исполняет роль кремового розана (из династии вожделенных центров старомодных тортов). Джонни Депп (возлюбленный Вианн и предводитель плавучего табора странствующих цыган) выступает в амплуа пряной коньячной пропитки. Альфред Молина — пышнотелый мэр граф Рейно, ревнитель нравов и защитник устоев — натуральный марципановый заяц, который борется с шоколадом как со своим дьявольским альтер-эго. Свежестью холодной воды, которую подают к черному шоколаду, веет от Лены Улин в роли неврастенички-клептоманки (излечившейся от недуга благодаря конфетам особого сорта) и Джуди Денч, героиня которой старушка Арманда первой восстает против местного гастрономического пуританства, жертвенно скрывая при этом свой диабет. Бинош комична тотальной приторностью, Молина истаивает в гротеске на истинно шоколадный манер. Депп ведет себя снобистски, как конфета редкого сорта с секретной начинкой. Трагической фигурой становится Арманда, поглощающая горячий шоколад с перцем, в данном контексте напиток выглядит символом утраты иллюзий.

«Шоколад» лучезарен своим неприкрытым маньеризмом. Вышеописанный «торт» декорирован элегантными леденцовыми зеркалами, в которых отражается то финал колониальных баталий, то фашистская нетерпимость, то анархизм в концертном воплощении, то неовикторианство. Явленная в картине «шоколадная революция» соответствует всем принципам салонного искусства, налицо ориентация на пассивность зрителя, гламурность, как бы отсутствие усилий при создании произведения и легкая сенсационность. Заметим следующее: являясь провоцирующим началом, шоколад на протяжении всего фильма остается вполне экологичным и легким продуктом, что, безусловно, тоже является салонной уловкой. Нагромождение еды из «Большой жратвы» Марко Феррери и густые шоколадные потоки из «Сладкого фильма» Душана Макавеева у Лассе Хальстрема преобразились в гурманную миниатюрность «высокой кухни». В этом и заключается интеллектуальный вывод картины: привычное «чревоугодие», в бодром ритме которого нас пожирает реальность, стоит заменить «высокой кухней», в минимализме которой насыщаемость достигается за счет отточенного богатства вкуса, а не количества потребляемого. Тогда жить будет полегче. Шоколад как знаковая фактура хорош тем, что, с одной стороны, является гастрономическим кичем, расхожим местом, а с другой — продуктом, изысканность которого очевидна немногим. Без того и без другого глупо было бы комментировать современный облик европейской революционной идеи — ныне имеет смысл ее дегустировать, как своеобразный тонкий мусс, состоящий из кича и деликатеса в равных долях.

Заметим, что «Шоколад» — не одиночное явление, а образец «кондитерского» жанра, и в его рамках отстаивается такое веяние новейшего времени, как идеология комфорта. Комфорт здесь обозначает тотальное знание о необходимых предметах, использование которых ведет к гармонии существования в мире.

То, что в основе картины лежит сугубо кулинарный конфликт, вполне в духе современных антропологических дискуссий. Мы-то понимаем, что битва диет, в которой одна группа выступает под условным лозунгом «Долой репу и тюрю!», а другая поднимает не менее условный штандарт «Да здравствует морковь — самая сладкая вещь в мире!», на самом деле представляет собой витиеватую попытку прорваться к новому универсализму — к знаковому языку, понятному на чисто физиологическом уровне. А физиологическая правда сейчас обрела налет модной социокультурной авангардности.

Заговорив о жгучей модности «Шоколада», нельзя не отметить, что фильм выдержан в актуальной (в уходящем сезоне) цветовой гамме — в цвете фуксии. Замечено: если европейские авторы делают в Голливуде «мелодрамы с секретом», они ориентируют дизайн одежды персонажей на моду текущего сезона, чтобы джинсоногие и фуфаечнорукие американцы под сурдинку узнали что-нибудь о заокеанской инопланетной цивилизации. Сейчас мода на Европу передвинулась из интеллектуальных кругов к более или менее продвинутому среднему классу, и далеко не случайно, что шоколадных дел мастерица Вианн одета в клетчатые юбки-клеш и сиренево-вишневые кофточки, которыми были заполнены берлинские универмаги в момент премьеры. Американский зритель посмотрит и, выходя из зала, возможно, тоже купит себе что-нибудь клетчатое и модное, например, носовой платочек.