В потустороннем ракурсе. «А у вас который час?», режиссер Цай Минлян

«А у вас который час?» (Ni nei pien chi tien)

Авторы сценария Цай Минлян, Янг Пиин
Режиссер Цай Минлян
Оператор Бенуа Делом
Художник Йип Камтим
В ролях: Чен Шианчи, Ли Каншен, Лу Йичин,
Жан-Пьер Лео
Arena films
Франция
2001

Цай Минлян давно приобрел репутацию одного из самых фанатичных исследователей человеческой природы. В фильме «А у вас который час?» он сохраняет верность теме одиночества и отчуждения в городских джунглях. Но пространство действия расширяется по сравнению с одной-единственной квартирой («Да здравствует любовь!»), с одним домом («Дыра») и с одним городом («Река»). Героиня новой картины добирается аж до Парижа, а герой остается в Тайпее, и они больше так и не встречаются. Но между ними устанавливается связь другого порядка. Сюжет как бы раздваивается и сходится только в мистической перспективе, когда девушка живьем видит в Париже умершего отца парня.

Несмотря на почти планетарный географический масштаб, сохраняется основополагающее для Цай Минляна ощущение клаустрофобии. Сначала кажется, что оно связано со страхом героя перед темнотой: этот страх живет в нем с момента смерти отца, чей призрак, как ему с матерью кажется, витает по дому. Вдова умершего впадает в траурный анабиоз, а сын боится выйти ночью в туалет и мочится в разнообразной формы пластиковые емкости.

Потом мы становимся свидетелями встречи юного героя, работающего уличным продавцом часов, с девушкой-китаянкой, которая уезжает в Париж, где она некогда родилась: девушка хочет во что бы то ни стало купить именно те часы, что продавец носит на руке. Парень отказывается их продать, поскольку китайский обычай диктует тем, кто находится в трауре, воздерживаться от продажи личных вещей: это может принести несчастье покупателю. Новая знакомая настаивает, и парень в конце концов уступает. Купив часы, девушка уезжает в Париж. С тех пор парень не находит себе места от неясной, немотивированной тоски и переводит все часы, включая домашние, на парижское время. Мать героя думает, что это проделки отца-призрака. Между тем героиня, увезшая часы, тоскует в своей гостинице и слышит странные звуки из соседней комнаты.

Цай Минлян считается наследником (или восточным репрезентантом) минималистского стиля Антониони и Вендерса. В его фильмах как будто бы ничего не происходит, а то немногое, что все же случается, снято замедленными, застывшими планами, создающими ощущение, будто реальность распадается на фрагменты. Отношения персонажей в этой внешне стерильной, а на деле экологически разбалансированной, болезненной среде тоже болезненны, и из их порочного круга некуда и не дано вырваться.

На этом общем цаевском фоне новый фильм выглядит типично и в то же время отличается неким новым измерением, связанным с присутствием смерти. Смерть отца становится драматургической завязкой всех дальнейших событий. Даже девушке, надевшей мистические часы, уже никуда не деться от темы смерти: она слышит в Париже загробные звуки, а потом умерший материализуется, для того чтобы помочь ей справиться с ускользающим багажом.

Характерный для Цай Минляна мотив отчуждения между отцом и сыном здесь манифестирован как бы от противного, дан в потустороннем ракурсе. Только утратив самого близкого человека, сын на инстинктивном уровне осознает значимость связывающих их уз. Видимо, этот мотив важен для самого режиссера, который посвятил свой фильм собственному отцу и отцу Ли Каншена, исполнителя главной роли и своего постоянного актера — альтер эго.

«А у вас который час?» появился год спустя после «Любовного настроения». Вонг Карвай практически ровесник Цай Минляна и одновременно с ним вошел в число культовых дальневосточных режиссеров. У обоих, хотя и в разной пропорции, заметно движение от сравнительно более динамичных сюжетов к фильмам чистого настроения и сугубо экзистенциальной тоски. Последние картины этих авторов особенно похожи, если их рассматривать на схематическом уровне: и та, и другая — истории неосуществленной любви, которая тем не менее и как раз в силу своей неполноценности становится неоспоримым артефактом.

У Вонг Карвая мужчина и женщина, живущие в соседних квартирах, слишком скромны и нерешительны, чтобы перейти от совместного поедания лапши к реальной близости: их длящийся не один год роман остается платоническим, а потом они и вовсе разбегаются по разным странам, сохраняя «любовное настроение» и нереализованную мечту.

Цай Минляну нужен лишь один символический момент встречи, чтобы между героем и героиней на разных концах планеты установилась мистическая связь, которая никак, никогда, ни при каких обстоятельствах не приведет к физической близости даже на уровне пребывания в одном помещении. Страх перед сексом и даже перед платоническим общением сближает Вонг Карвая и Цай Минляна, обнаруживая новейший комплекс дальневосточной культуры, которая становится все более виртуальной и грозит в этом смысле обогнать западную.

Ей, восточной культуре, не нужен для этого никакой компьютер. Достаточно старинного и проверенного механизма часов. Вонг Карвай признается, что помещает в кадре циферблат всякий раз, когда ему нужно создать иллюзию action — именно иллюзию, поскольку действие даже в его наиболее зрительских фильмах носит отчетливо виртуальный характер. Цай Минлян с помощью часов добивается интеграции (тоже, разумеется, иллюзорной) кинематографического пространства.

Как это ни странно звучит, Вонг Карвай гораздо более земной и даже социальный художник, чем Цай Минлян, хотя последний считает себя закоренелым реалистом. В «Любовном настроении» косвенно выражен опыт шанхайских переселенцев из КНР. Цай Минлян отрицает свой интерес к судьбам разделенной родины, хотя экзистенциальная тоска его героев из небогатых тайваньских семей тоже имеет скрытый социальный background.

Что явственно отличает стиль Цай Минляна от стиля Вонг Карвая — это присутствие у первого откровенных кинематографических цитат и даже специально выстроенных киноманских сюжетных блоков. В данном случае речь идет о перекличке с фильмом Франсуа Трюффо «400 ударов». Герой картины Цай Минляна покупает кассету с этим фильмом и смотрит его, тем самым спиритуально приближаясь к Парижу. Героя зовут — мы еще не имели случай об этом упомянуть — Сяо Кан (Маленький Кан); так же называют близкие актера Ли Каншена, который, играя в фильмах Цай Минляна, по сути, один и тот же характер, фактически слился с ним, как Жан-Пьер Лео у Трюффо слился с Антуаном Дуанелем. Каждое, самое незначительное движение Маленького Кана фиксируется режиссером на пленку с любовью и нежностью, которую вряд ли можно объяснить одним лишь «стремлением к максимальному реализму».

Вот почему знаковый характер носит визит героини-китаянки на парижское кладбище, где у могилы Симоны де Бовуар она встречает живого (чудовищно постаревшего в отсутствие своего ментора Трюффо) Жан-Пьера Лео, который играет самого себя в этом остроумном камео. Впрочем, это не только знак киномании Цай Минляна, но и общекультурное приближение к Франции, которая финансировала проект. В финале Цай Минлян (в отличие от Вонг Карвая, не любящий злоупотреблять сентиментальными мелодиями и обошедшийся вовсе без музыкального сопровождения) все-таки не удержался от того, чтобы дать на титрах главную тему из «400 ударов».

Французский след просматривается и в изобразительном решении, найденном оператором Бенуа Деломом. Зато дизайн картины выполнил Йип Камтим, работавший с Джоном Ву и на последней картине Ан Ли «Крадущийся тигр, невидимый дракон». Благодаря ему каждый персонаж в фильме Цай Минляна имеет свой уникальный цветовой код и даже свою цветовую ауру, которая окрашивает окружающий его участок среды.

Новый фильм не только подтверждает статус Цай Минляна как одного из главных культурных героев китайского кино. Но также позиционирует тайваньского режиссера особым образом по отношению как к синоязычным коллегам, так и к европейским предтечам.